ПЕРИОДИЧЕСКАЯ ПЕЧАТЬ СИМБИРСКОЙ ГУБЕРНИИ КАК ИСТОЧНИК ПО ИЗУЧЕНИЮ ЧУВАШСКИХ ПРАЗДНИКОВ И ОБРЯДОВ

Исследование выполнено при финансовой поддержке Российского гуманитарного научного фонда (проект № 11-31-00749м).

Территория Симбирской губернии относилась к крупной Поволжско-Приуральской историко-этнографической области, чье своеобразие формировалось на протяжении длительного времени под влиянием различных исторических факторов. Как и другие губернии этого региона, Симбирская губерния отличалась весьма неоднородным этническим и конфессиональным составом населения. В то же время, она обладала своими неповторимыми чертами. В Симбирской губернии концентрировалась основная масса чувашского населения. Главным образом, это были низовые чуваши-анатри, в культуре которых сохранились некоторые архаичные древнетюркские черты. На основе изучения дореволюционной периодической печати, а в частности, Симбирских губернских ведомостей и Симбирских епархиальных ведомостей, которые стояли в ряду наиболее ценных местных изданий Российской империи, предполагается изучение чувашского праздника çинçе и общенародного полевого моления учук.

Çинçе – древнейший чувашский народный праздник в честь богини Çĕр амăш «Матери земли». Считали, что земля в это время зачата, и следует соблюдать покой и тишину. Время çинçе напрямую зависело от календаря земледелия и начиналось через две-три недели после окончания посева яровых и посадки овощей. Это пора колошения и цветения ржи [5, с. 120-121]. Описание этого праздника есть у А. Иванова [3], Ф. Виноградова [1] и у Н. Новруского [4].

Праздник çинçе не везде одинаково и в одно время праздновался чувашами. В некоторых местах его начинали праздновать с понедельника после Святой Троицы, т.е. со дня Святого Духа и празднование продолжалось до следующего понедельника. В других местах çинçе начинали праздновать со следующего воскресенья после Святой Троицы, т.е. с недели «Всех святых» и продолжали до 20 июня. В этих местах çинçе праздновали не ежедневно, а только по воскресным дням и пятницам [3, с. 758].

Запреты – отличительный признак данного праздника. Объявляя çинçе, напоминали, чтобы незавершенные дела до праздника завершили, а также перечисляли основные работы, которые нельзя проводить. С наступлением çинçе все сельчане своим поведением старались выразить уважительное отношение к земле-кормилице. Практически налагался запрет на всякие работы, даже на необходимые. Особенно соблюдали запреты по отношению к земле. В поле даже не выезжали. Дома также не производили никаких земляных работ, чтобы ее – беременную – не тревожить: не пахать, не вбивать колья, не рыть погреба, ямы, не ставить столбы и даже не наступать на землю голыми ногами. Были и другие запреты по отношению к земле. Например, нельзя было вывозить навоз, косить и рвать траву, полоть, а мальчикам запрещали давать все зеленое (лук и т.д.). Во все продолжение праздника нельзя было разводить огонь, хлеб выпекали заблаговременно, также нельзя было белить печку и чистить сажу. В эти дни не подобает строить и перестраивать дома и другие строения, залезать на крыши и другие высокие места, даже перелезать через ограду. Запрещалось топить бани и мыться, поэтому мылись накануне. В перечне запретов – недозволение красить нитки и концы женских поясных подвесок сарă, а также ткать, отбивать холсты, валять рубашки. Запрещалось стирать белье, особенно шерстяные и цветные рубашки. Налагался запрет даже на пение в дневное время, поэтому на хороводы собирались только с вечера. Население и выборные ходили по деревне и следили, не совершает ли кто-либо запрещенные действия [5, с. 122].

Считалось, что в случае пожара, засухи, неурожая, падежа скота и других бедствий сам Турă (Бог по-чувашски прим. авт.) наказывает их за непочтение праздника çинçе [3, с. 757].

Основной смысл праздника çинçе заключался с согласовании образа жизни человека с циклом земледелия. По мнению блюстителей этих традиций, земля – живая, она ничем не отличается от человека. Землю-кормилицу ассоциировали и уподобляли с женщиной-родительницей.

Самым торжественным днем праздника çинçе считался тот, в котором совершалось общенародное полевое моление учук. Цель учук – благодарение за выращенный урожай и просьба о будущем урожае, о благополучной зимовке скота и дальнейшем приплоде, пожелание здоровья и достатка всем. Адресатами являются Турă и другие божества, ответственные за хлебные растения [5, с. 74]. Описание этого моления встречается также у Я. Высокого [2], Н. Новруского [4]. Все описания учука идентичны, так как это моление совершалось везде одинаково и со временем мало изменилось. Моление совершалось или в священной роще, или рядом с источником воды у оврага, родника или речки, но всегда на одном определенном месте. Старики держали совет о том, какое животное резать в жертву и где купить. Накануне вся деревня мылась в бане, а утром все наряжались по-праздничному. А. Иванов считал, что главным в этом молении была жертва (Богу и Божией Матери) из скота: самца и самки попеременно, по очереди через год. Например, если нынешним летом закалывают Богу – быка, а Божией Матери - ярку, то в следующем году: Богу – барана, а Божией Матери – телку. Некоторым земным божествам (злым духам) приносили в жертву гусей, уток, ягненка, лепешки  юсман (маленькие пресные лепеши прим. авт,) и кошку [3, с. 758]. Принесение в жертву кошки вызывает большое сомнение, потому что в других источниках мы эту информацию не встречали. Животные для жертвоприношения покупались вскладчину и не торгуясь. Когда жертвенное животное приводили к заколу, «предстоятель» из стариков лил на спину животных воду. Говоря: «Помилуй, Боже! Всем черным людом, всей деревней – семьей, сею жертвою Тебя поминаем, под кров твой прибегаем. Помилуй!» [3, с. 758]. Если животное встрепенется, то это был знак, что жертва угодна Богу и его закалывают, в противном случае заменяли. Всех закланных животных варили отдельно без всякой примеси, а в их бульоне варили кашу. Мясо делили всем поровну, голову быка брал главный совершитель моляны, головы остальных животных – старики. Все кланялись в землю три раза. Предстоятель читал молитву: «Уроди ты, Боже, хлеба нам безобидно, хватило бы его нам на год круглый. Посеяв в поле семи видов зерна хлеба, (просим) сподоби Боже, от каждого посеянного зерна получить тысячу зерен. Аминь, помилуй, Боже!». Далее священник А. Иванов приводит и другие моления, совершаемые на учук [3, с. 759]. В своих молитвах люди просили доброго урожая, уберечь их от воров, злых духов, мира в семье, здоровья себе, домочадцам и скотине. При первом поклоне держали чашку с куском бычьего мяса, обращались к существу высшей власти; при втором поклоне брали мясо барана, обращались к существам средней власти; затем, при третьем поклоне с куском гусятины обращались к существам меньшей власти. При всех трех поклонах произносились те же самые слова, но, к сожалению, их текст не указан. После моления чуваши разделялись на роды и садились, образуя круг; среди этого круга совершитель моляны – «предстоятель», при помощи почтенных и уважаемых лиц, разносил в котлах бульон и кашу с мясом и раздавал эту пищу каждому семейству, по числу его членов. После трапезы молодые отходили от места моления и начинали играть, а остальные принимались за питье пива, привезенного из дома. Кости животных тут же сжигались на костре, а огонь потом заливался. Но в некоторых местностях, название которых автор не упоминает, кости животных не сжигались, а бросались в воду, а головы жертвенных животных вешались на деревьях – это служило знаком для проходящих, что на этом месте совершен учук. Вечером все возвращались домой и остатки пищи брали с собой; эти остатки съедались дома теми, кто по какой-то причине не мог присутствовать при совершении этого моления [3, с. 763-764].

Древний чувашский праздник çинçе и общенародное полевое моление учук имели широкое распространение до начала XX века в том виде, в котором его описывали на страницах Симбирских губернских ведомостей и Симбирских епархиальных ведомостей священник А. Иванов, Ф. Виноградов, Н. Новруский и Я. Высокий, а затем постепенно исчезли. Все вышеназванное носило описательный характер без каких-либо выводов и анализов происходящего. Вызывает сомнение и описание некоторых действий, так как авторы не упоминают, присутствовали ли они лично при проведении обряда, или это записано с чьих-то слов. Известно, что чуваши неохотно допускали на проведение своих обрядов «чужаков», а особенно представителей русской православной церкви, и могли для них совершать специальное постановочное действо. Тем не менее, информация, представленная на страницах периодической печати Симбирской губернии, имеет особое значение как исторический источник для изучения традиционной культуры чувашей, краеведения, региональной и локальной истории.

Список литературы:

1. Виноградов Ф. Следы язычества в домашнем обиходе чуваш // Симбирские губернские ведомости. – 1897. - №54.
2. Высокий Я. Чувашский праздник Учук // Симбирские губернские ведомости. – 1867. - №33.
3. Иванов А. Чувашский праздник «Синзя» и полевое моление о дожде и урожае «Учук» // Симбирские епархиальные ведомости. – 1897. - №19. - С. 64-79.
4. Новруский Н. Старинные чувашские верования // Симбирские епархиальные ведомости. – 1899. - №9. - С. 326-332.
5. Салмин А.К. Система религии чувашей. - СПб.: Наука, 2007. - 654 с.