ВОПРОСЫ ОТГРАНИЧЕНИЯ ПРИКОСНОВЕННОСТИ К ПРЕСТУПЛЕНИЮ ОТ СОУЧАСТИЯ

АННОТАЦИЯ

В статье анализируется соотношение института соучастия и прикосновенности к преступлению. Авторы рассматривают проблемы отграничения совместной преступной деятельности от заранее не обещанного укрывательства, обозначает сложности отличия прикосновенности от пособничества и подстрекательства. В итоге отмечаются основные разграничительные признаки исследуемых категорий.

Ключевые слова: прикосновенность к преступлению; соучастие; заранее не обещанное укрывательство; причинная связь.

Разграничение схожих понятий и институтов зачастую сопряжено с рядом сложностей, при этом при неправильном отождествлении нарушаются положения принципов, целей и задач уголовного закона, права граждан. Одним из проблемных вопросов в означенной области является соотношение и различие института соучастия и прикосновенности к преступлению.

Если рассматривать вопрос об отграничении прикосновенности к преступлению как института от соучастия в преступлении, то нельзя не отметить, что более близко к институту прикосновенности примыкает заранее обещанное укрывательство правонарушителя, орудия или средств совершения правонарушения, предметов, добытых преступным путем либо следов преступления, иначе говоря, пособничество преступлению  [7, с. 180].

В 1950-х гг. довольно известные ученые юристы в сфере уголовного права отмечали, что «основным признаком, по которому прикосновенность к преступлению следует отграничивать от соучастия, это различный характер, которые носят действия соучастников и поведения лиц, прикосновенных к преступлению»  [2, с. 201].

Некоторые исследователи (Т.И. Косарева и Р.Е. Затона) отмечают, что в период с 1958 г. по настоящее время понятие «соучастие» получает свое законодательное закрепление впервые, что дает возможность отграничить деятельность соучастника и пособника преступления. Законодатель придает достаточно четкие рамки понятия пособничества, исключив из него прикосновенность, что помогает решить множество вопросов, касаемых ответственности соучастников.

Нельзя не отметить, что российское уголовное законодательство развивалось в более конкретной регламентации понятия пособничества совершению преступления, тем самым отграничивая его от других видов совместной преступной деятельности и прикосновенности к преступлению.

Из этого можно сделать небольшое заключение, что именно совместность является основным признаком соучастия, что означает, «что действия одних (одного) соучастников являются необходимым условием действия других (другого) соучастников; их действия дополняют друг друга и приводят к единым преступным последствиям; общие для всех преступные последствия наступают в результате усилий всех соучастников; между действиями каждого соучастника и преступными последствиями должна быть причинная связь; именно наличие причинной связи позволяет отграничить соучастие от прикосновенности к преступлению, в форме заранее обещанного укрывательства; связь должна быть внутренней» [3, с. 51].

Исходя из данного комментария, основным и обязательным признаком соучастия является наличие причинной связи между наступившим преступным последствием и действиями соучастника, что касается материальной структуры объективной стороны правонарушения, а что касается формальной, то наличие причинной связи между общественно опасным деянием и действиями соучастников, которые и будут характеризовать объективную сторону правонарушения.

Помимо вышеперечисленного, необходимым требованием при совершении правонарушения с точки зрения формальной конструкции также является сопутствие или предшествие совершению общественно опасного деяния, что подразумевается как одно из необходимых условий его совершения, а если рассматривать с точки зрения материальной структуры объективной стороны, то действия соучастников должны выступать одним из необходимых обстоятельств наступления преступного деяния, другими словами, должны предшествовать преступному результату.

В настоящее время, большинство ученых правоведов считают, что, например, укрывательство как разновидность соучастия следует отграничивать от укрывательства, как самостоятельного преступления [5; 9].  Более того, если разграничивать виды укрывательства, и как следствие, определение его юридической природы, важное значение имеет отсутствие или наличие причинной связи между преступлением, которое, непосредственно, укрывается, и действиями самого укрывателя. Следовательно, заранее данное обещание скрыть правонарушителя, прямым способом влияет на действия самого исполнителя преступного деяния.

Если исходить из данной совокупности мнений, то последующие ученые предельно точно охарактеризовали, что именно в моменте дачи обещания об осуществлении действий по скрытию лица, или доказательств совершения правонарушения, раскрывается критерий разграничения между прикосновенностью к преступлению и, непосредственно укрывательством - соучастием в преступлении. Другими словами, пособничество в совершении правонарушения наступает в тот момент, если дача обещания произвелась до момента окончания правонарушения, а прикосновенность к преступлению, если обещание было дано после окончания исполнения преступления.

Однако в юридической практике еще не выработалось устоявшегося отграничения понятия соучастия от прикосновенности к преступлению. Нередко бывают ситуации, когда суды первой инстанции совершают ошибки в квалификации преступления и назначают более строгую меру наказания, признавая лицо соучастников, когда в действительности, например, действия преступника необходимо квалифицировать по ст. 316 УК РФ.

Например, постановлением Президиума Верховного суда от 07.06.2006 №69п06 действия лица были переквалифицированы с пп. «ж» и «з» ч.2 ст. 105 (убийство, совершенное группой лиц, группой лиц по предварительному сговору или организованной группой; убийство, из корыстных побуждений или по найму, а равно сопряженное с разбоем, вымогательством или бандитизмом) на ст.316 УК РФ (заранее не обещанное укрывательство тяжких преступлений), т.к. субъект  не имел умысла на совершение убийства, не участвовал в сговоре на совершение преступления и, соответственно, не осуществлял действий, которые были бы направлены на лишение жизни потерпевшей [6].

Исходя из  приведенного примера, можно сделать вывод, что прикосновенность более похожа на пособничество в форме обещанного укрывательства преступника.

Также, нельзя не отметить высказывание  М.Х. Хабибуллина – «большой вред теоретической разработке проблем соучастия и практике применения того института нанесли высказывания А. Я. Вышинского» [8, с. 26].

Если углубиться в работы А. Я. Вышинского, то с М. Х. Хабибуллиным сложно не согласиться, ведь первый определял его исключительно в широком смысле как «совокупность действий многих или нескольких лиц, не только вызвавших данный преступный результат, но и в той или иной мере и степени, прямо или косвенно, посредственно или непосредственно предопределивших или облегчивших наступление преступного результата, являющегося конечной целью преступной деятельности» [1, с. 116].  Исходя из этого, можно представить, что автор слишком широко толковал само соучастие, тем самым, ссылаясь на мысль, что возникновение соучастия возможно без: умышленной формы вины; причинной связи между самим правонарушением и действиями подстрекателями (пособниками). Однако нельзя не отметить, что не только А.Я. Вышинский, но и другие ученые правоведы в сфере уголовного права в разное время склонялись к теории возможности соучастия в преступлении с неосторожной формой вины.

Изучив работы ученых юристов в рассматриваемой сфере, можно заключить, что мнение А. Д. Макарова более схоже с действительностью: основанием для ответственности за соучастие в преступлении является наличие виновной связи (с субъективной стороны) и наличие  причинно-следственнной связи между действием  самого исполнителя правонарушения и действием отдельного соучастника (с объективной связи) [4, с.61].

Что характерно для прикосновенности к преступлению, выражающейся в форме заранее не обещанного укрывательства, деяния самих укрывателей начинаются уже после совершения правонарушения или после наступления общественно опасных результатов, а не сопутствует или предшествует совершению преступления.

Нельзя также не отметить еще один немало важный отличительный признак – это различия в характере субъективной связи действий лиц прикосновенных к преступлению и соучастников. Для признания лица соучастником, прежде необходимо установить, что оно было осведомлено о намерениях подстрекателя, его  действия  были направлены на получение общего преступного результата с исполнителем.

При этом, нельзя исключать тот  факт, что лицо, прикосновенное к преступлению, может быть не осведомлено о совершении преступления вплоть до его окончания, в отдельных случаях, и в данных ситуациях, следовательно, между действиями лица, прикосновенного к преступлению и действиями самого исполнителя может отсутствовать не только причинная, но и виновная связь. Однако данное различие никак не может исключать обязательного умышленного характера деяний прикосновенного лица.

На эту тему рассуждал П.И. Гришаев, и указал, что соучастник, так или иначе, должен быть осведомлен о намерениях и целях исполнителя, и должен присутствовать немаловажный факт, что его общественно опасные деяния должны быть направлены на достижение с подстрекателем общего преступного результата, осознанно его допускать или желать наступления данного результата, а, что касается, лица, прикосновенного к преступлению, то лицо может и не знать о совершении преступного деяния.[2]

Исходя из вышеуказанного, можно сделать вывод, что для лиц, прикосновенных к преступлению, характерна независимость умысла, его самостоятельность; а что касается соучастия в преступлении, то напротив, умысел соучастников в преступлении является общим, направленным на достижение общего преступного результата.

В Уголовном Кодексе РФ, например, в статьях 175 и 316 УК РФ уделено особое внимание тому, что  регламентированные деяния являются заранее не обещанными со стороны самого лица, прикосновенного к преступлению. Другими словами, суть лица, прикосновенного к преступлению раскрывается позже, когда уже необходимо сбыть имущество, добытое преступным путем или скрыть следы особо тяжкого преступления, ведь между лицом, прикосновенным к преступлению и самим посредником нет никакой преступной связи до окончания самого преступления.

При наличии договоренности между подстрекателем и лицом, возникает ситуация соучастия. При заранее данном обещании скрыть следы преступления, на исполнителя оказывается воздействие, влияющее на его волю. Следовательно, при отсутствии заранее данного обещания, исключается соучастие в преступлении.

В заключении, можно сделать вывод, что при отграничении таких понятий как «соучастие в преступление» и «прикосновенность к преступлению» необходимо учитывать наличие причинной связи между деяниями исполнителя и действием лица, прикосновенного к преступлению. В форме соучастия ее наличие необходимо, в свою очередь, при прикосновенности к преступлению она отсутствует, также, необходимо учитывать важный субъективный фактор, который выражается в наличии виновной связи при соучастии, и, соответственно, ее отсутствии, при прикосновенности к преступлению.

Список литературы:

1. Вышинский А.Я. Вопросы теории государства и права. М.,1940.
2. Гришаев П.И., Кригер Г.А. Соучастие по советскому уголовному праву. М., 1959.
3. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации /отв. ред. В.М. Лебедев. М., 2007.
4. Макаров А.Д. Уголовная ответственность за прикосновенность к преступлению: дис. … канд. юрид. наук. М., 2004.
5. Милина О.В. К вопросу отграничения заранее не обещанного укрывательства преступления от пособничества как вида соучастия// Пробелы в российском законодательстве. 2014. № 1.
6. Постановление  Президиума Верховного суда от 07.06.2006 №69п06// [Электронный ресурс]. – Режим доступа: https://sudbiblioteka.ru/vs/text_big2/verhsud_big_35048.htm (дата обращения: 14.12.2023).
7. Рудой Л.А. Отграничение прикосновенности к преступлению от соучастия в преступлении в российском уголовном праве// Вестник Московского университета МВД РФ. 2011.  № 4.
8. Хабибуллин М.Х. Ответственность за укрывательство преступлений и недоносительство по советскому уголовному праву. Казань, 1984.
9. Шарапов Р.Д. Совместная преступная деятельность без признаков соучастия//Юридическая наука и правоохранительная практика. 2015. № 4.
10. Уголовный кодекс Российской Федерации от 13.06.1996 № 63-ФЗ  (ред. от 04.08.2023) (с изм. и доп., вступ. в силу с 12.10.2023) // URL: https://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_10699/ (дата обращения: 14.12.2023).