ПРОБЛЕМА СПРАВЕДЛИВОСТИ В ФИЛОСОФИИ, ПРАВЕ И ГРАЖДАНСКОМ ОБЩЕСТВЕ

АННОТАЦИЯ

В статье рассматриваются ценностные установки общества и науки в условиях изменений социально-экономических отношений. Справедливость должна служить основой, точкой отсчёта для построения правового и демократического государства. В этих условиях общество и государство предъявляют различные требования, устанавливающие отличные «справедливые» нормы и критерии.

Ключевые слова: справедливость, право, философско-ценностные установки, общество, государство.

Справедливость должна служить основой, точкой отсчёта для построения правового, социального, демократического государства. О важности принципа справедливости на современном этапе развития Российской Федерации неоднократно указывалось в посланиях Федеральному Собранию Российской Федерации и В. Путина и Д. Медведева. В Послании Федеральному Собранию Российской Федерации 1 декабря 2016 г. Президент Российской Федерации В.В. Путин подчеркнул: «Принципы справедливости, уважения и доверия универсальны. Мы твёрдо отстаиваем их – и, как видим, не без результата – на международной арене. Но в такой же степени обязаны гарантировать их реализацию внутри страны, в отношении каждого человека и всего общества. Любая несправедливость и неправда воспринимаются очень остро. Это вообще особенность нашей культуры. Общество решительно отторгает спесь, хамство, высокомерие и эгоизм, от кого бы это всё ни исходило, и всё больше ценит такие качества, как ответственность, высокая нравственность, забота об общественных интересах, готовность слушать других и уважать их мнение» [1]. В преамбуле Конституции РФ российское законодательство декларирует принцип справедливости. Последний должен определять формирование отраслевого законодательства и практику его применения. Получает конституционное закрепление принцип справедливости и в других национальных правовых системах современных государств [2, с. 7-8; 3, с.35, 43, 150, 187].

Актуализация различных аспектов справедливости обусловлена различными условиями жизни общества. Разным этапам обществен­ного развития присуща своя мера справедливости. Ф. Энгельс верно отмечает, что справедливость греков и римлян находила справедливым рабство; справедливость буржуа 1789 г. требовала устранения феодализма, объявленного несправедливым» [4, с. 273].

Предметом самостоятельного исследования справедливость стала и в римском праве. Например, Юлий Павел подчёркивает: «… всякий раз, когда предписания и неясности права препятствуют естественной справедливости, положение следует исправить праведными реше­ниями …» [5, с. 112]. Своё представление о справедливости римские юристы формулируют нередко в виде правовых принципов и аксиом, таких как право есть искусство добра и справедливости; в праве нужно в максимальной степени обращать внимание на справедливость и т. п. Эти положения, не утратившие своего значения и в настоящее время, выражают суть античного правоведения. В.А. Савельев, анализируя категорию справедливости как наиболее универсальную и базисную для римского частного права, обращает внимание исследователей на выражение древнеримского юриста Павла «Справедливость вообще всегда должна приниматься во внимание в праве» [6, с. 66].

Средневековье проходит под знаком интерпретации вечных истин Священного Писания. В отличие от Античности в основе понимания справедливости находится не идеал полисного устройства, а христи­анская картина мира. Фома Аквинский отмечает: «Богу не подобает справедливость обмена, но только справедливость распределения» [7, с. 413]. Вместе с тем, представители схоластической традиции не могли не понимать, что индивидуальные взаимоотношения, не затрагивающие основы веры, должны рассматриваться в рамках гражданского, а не канонического права. Аквинский подчеркивает, что «человеческий закон устанавливается для множества людей, большинство из которых не являются совершенными в добродетели. И потому человеческий закон не запрещает многие пороки, от которых воздерживаются добродетельные люди: он запрещает только самые тяжкие из них, такие от которых может воздерживаться большинство» [8, с. 348]. Земные законы рассматривались, как условия нормальной жизни. Понятие справедливости в их понимании было «нормативным» в буквальном смысле. Оно относилось к области права, а не суждений о нормах поведения. В практическом применении оно возникает преимущественно в связи с нарушением права. Справедливость вообще не является для них «моральным» понятием в современном смысле. Согласно Аквинскому «справедливым в делах человеческих называется то, что правильно с точки зрения критериев разумности» [8, с. 338]. Благотворительность и милосердие, будучи фундаментальной основой христианской общины, в решениях судов, как правило, не нуждаются. В религиозных системах Бог есть истина и высшая справедливость. Схиигумен Савва (Николай Остапенко) отмечает: «Любящие Бога, по закону контраста, ненавидят путь греха, лжи и человеческие вымыслы и одновременно всем сердцем обращены ко всему сопредельному в сослужении Богу» [9, с. 119].

Современный исследователь Амартия Сен, в предисловии к своей главной работе «Идея справедливости», характеризуя эпоху Просвещения, отмечает, что «существует важная дихотомия двух направлений теоретизации справедливости, которые были выбраны двумя группами, ведущих философов, связанных с радикальной мыслью периода Просвещения. Один подход сосредоточился на выявлении совершенно справедливых социальных устоев и предполагал, что описание «справедливых институтов» остаётся главной, а порой и единственной открыто ставящейся задачей теории справедливости. В этой традиции основные идеи, так или иначе вращающиеся вокруг гипотетического «общественного договора», в XVII в. формулиро­вались Томасом Гоббсом, а после него такими мыслителями, как Джон Локк, Жан-Жак Руссо и Иммануил Кант. Договорной подход оставался наиболее влиятельным и в современной политической философии, особенно после новаторской статьи Джона Ролза 1958 г. («Справедливость как честность», чья концепция получила оконча­тельное развитие в книге «Теория справедливости» [10, с. 21].

Важный этап в обосновании принципов справедливости иссле­дователи связывают с концом 60-х – началом 70-х годов ХХ века. Война во Вьетнаме, обострение проблемы гражданских прав, засилье мафии, сегрегация негров и другие несправедливости потрясают США. Ведущие учёные Д. Белл, Дж. Гелбрейт, Э. Тоффлер и другие ставят вопрос о недостаточности современного им капитализма в плане решения последним собственных социальных, политических и экономи­ческих проблем. Зреет потребность в обосновании теории не только эффективного, но и справедливого общества. Характеризуя Ролза, Эдмунд Фелпс отмечает, что «он не мог не заметить острейшую потребность в таком понимании справедливости, на котором можно было бы построить консенсус» [11, с. 397]. Ответом на эту потребность, по мнению большинства исследователей Ролза, является выход его выше указанных работ, в которых он пытается сформулировать и обосновать принципы справедливого устройства общества. Дж. Ролз, – отмечает Б.Н. Кашников, – «настоящий патриарх современной полити­ческой философии, которая с его лёгкой руки стала в значительной степени философией справедливости …Теория общественного договора, известная из трудов Гоббса и Локка, получает у Ролза дополнение в виде математической теории игр» [12, с. 73].

В предисловии к русскому изданию работы «Теория справедли­вости» Ролз указывает: «Я хотел разработать концепцию справедливости, обеспечивающую разумную систематическую альтернативу утили­таризму, который в той или иной форме долгое время доминировал в англо – саксонской политической традиции. … В частности, я не верю, что утилитаризм может дать удовлетворительное объяснение основных прав и свобод граждан как свободных и равных личностей, что является требованием наипервейшей важности для обоснования демократических институтов. … Убедительное объяснение основных прав и свобод и их приоритета было главной целью справедливости как честности. Вторая цель – объединение этого объяснения с пониманием демократического равенства, ведущего к принципу честного равенства возможностей и принципу различия» [13, с. 8-9]. Ролз полагает, что несправедливость терпима только тогда, когда необходимо избежать большей несправедливости [13, с. 20].

Для понимания справедливости Ролзом существенным является его положение о том, что справедливость следует рассматривать через требования честности. Честность можно считать требованием беспристрастности. Определение требований беспристрастности у Ролза основано на его идее об «исходном положении», которая играет главную роль в его теории «справедливости как честности». Ролз отмечает «справедливость как честность есть пример того, что я называю договорной теорией» [13, с. 29]. Исходная ситуация – это воображаемая ситуация первозданного равенства, в которой стороны договорного процесса, называемых Ролзом партиями, не знают о том, кем они будут в будущем и «не знают частных особенностей своего собственного общества». Они должны знать лишь самые общие факты, которые могут повлиять на их выбор. Они должны сделать выбор за «занавесом неведения», то есть незнания того, что Ролз называет «всеобъемлющими предпочтениями». Именно в этом положении неведения единогласно выбираются принципы справедливости. Выбор основных принципов справедливости – это первый этап развёртывания общественной справедливости у Ролза. На этом этапе появляются «два принципа справедливости», которые влияют, по собственному признанию Ролза, на все остальные шаги в его системе. Следует заметить, что положение о формировании единственного набора принципов справедливости в исходном положении, отстаиваемое Ролзом в «Теории справедливости», уточняется им в более поздних работах. Вопрос о справедливости Ролзом рассматривается в контексте распределения так называемых «первичных социальных благ», к которым Ролз относит такие вещи как «права, свободы и возможности, доходы и благосостояние, общественные основы самоуважения» [13, с. 67]. Первичные блага не являются равноценными. Целям более справед­ливого их распределения и должны служить принципы справедливости. Согласно первому принципу (равных свобод) каждый человек имеет равное право на максимально широкую систему основных свобод, совместимых с аналогичной системой свобод для всех [13, с. 267]. Он означает, что свобода не может быть куплена ценой благосостояния. Свобода может быть ограничена только ради самой свободы. Второй принцип, по сути, включает два отдельных принципа. Во-первых, социальные и экономические неравенства «должны быть привязаны к должностям и постам, открытым для всех при условии честного равенства возможностей» (принцип возможностей). Во-вторых, «они должны приносить наибольшую пользу наименее обеспеченным членам общества» (принцип различия) [13, с. 267]. Принципы справедливости располагаются в строгую иерархию: равные свободы имеют приоритет перед равными возможностям, а те в свою очередь имеют приоритет перед равными ресурсами.

Вторую часть «Теории справедливости» Ролз посвящает иссле­дованию возможностей воплощения двух принципов справедливости в деятельности общественных институтов, соответствующих выбранным принципам справедливости. Последние отбираются с учётом условий каждого конкретного общества. Это, как полагает Ролз, второй этап – «конституционный». Для Ролза не стоит вопрос определения критериев справедливости в различных областях общественной жизни. Л.Б. Макеева справедливо обращает внимание на слова Ролза о том, что «его теория касается лишь базовой структуры общества и устанавливает права и обязанности для основных общественных институтов» [14, с. 202] То, как эти институты задаются и встраи­ваются в социальную систему, в значительной мере влияет на характеры людей, их желания и планы, на их взгляды на будущее, а также на то, какими людьми они стремятся стать. В силу глубокого воздействия этих институтов на то, какими людьми мы оказываемся, Ролз утверждает, что базовая структура общества является «первым предметом справедливости» [14, с. 202]. Затем следует третий законодательный этап, на котором рассматриваются справедливые законы, определяются основные социальные и экономические устройства государства благо­состояния. Трудно не согласиться с Ролзом в том, «что законы и институты, как бы они не были эффективны и успешно устроены, должны быть реформированы или ликвидированы, если они неспра­ведливы, а права, гарантированные справедливостью, не должны быть предметом политического торга или же калькуляции политических интересов» [13, с. 19]. Экономическая справедливость, которая необхо­дима на этом этапе, предполагает деятельность четырёх ветвей правительственной власти: инвестиционной, поддерживающей соревновательную систему цен и препятствующую образованию «неразумной рыночной власти»; стабилизационной, поддерживающей полную занятость и способствующей эффективности рыночной экономики; трансфертной, способствующей поддержанию социаль­ного минимума; распределительной, сохраняющей приблизительную справедливость посредством налогообложения и необходимых усовершенствований в правах собственности. Участники гипотети­ческого соглашения не только выбирают принципы, они также дают обещания следовать юридическим обязательствам, из них вытекающим. Они понимают, что не может быть абсолютно справедливого общества. Любой закон может быть совершенен лишь до определённых пределов. Занавес неведения совершенно отсутствует на четвёртом этапе. Здесь решаются проблемы формальной справедливости – беспристрастного применения справедливых правил и законов судьями и чиновниками.

Справедливость для Ролза главнейший и бескопромисный нравственный критерий, который берётся за основу в работе «Идея блага и приоритет права». «Итак, - обобщает Ролз, - когда мы говорим, что общество хорошо организовано в соответствии с концепцией справедливости, мы имеем в виду три вещи: (1) в этом обществе все граждане принимают одни и те же принципы справедливости и открыто признают это перед лицом друг друга; (2) базовая структура такого общества, то есть его главные политические и социальные институты, объединённые в единую систему сотрудничества, везде и всем известна, и есть все основания считать, что она удовлетворяет этим принципам; (3) у граждан развито нормальное чувство спра­ведливости, то есть они способны понимать и применять принципы справедливости и в большинстве случаев действуют, исходя из них и с учётом требований ситуации» [15, с. 99]. С точки зрения Ролза «такая трактовка социального единства это наиболее привлекательная концепция единства из всех доступных нам; она самая лучшая из того, что можно реализовать на практике» [15, с. 99].

Ролз предложил подход, при котором ситуация договорного соглашения о справедливости определяется как гипотетическая, а не как реальная. Тем самым и само соглашение как бы переносится из реального прошлого в гипотетическое настоящее или будущее. Сами условия договора могут быть представлены как гипотетические, а не реальные. Они должны гарантировать справедливый результат. «Договорная точка зрения как таковая, - отмечает Ролз, - определяет смысл, в котором люди рассматриваются как цели, а не только как средства». [15, с.160] Соглашение будет справедливым, если оно будет принято в ходе справедливой процедуры. «Это означает, - полагает Л.Б. Макеева, - что идею общественного договора Ролз использует в качестве обоснования «чисто процедурной справедливости» [14, с. 205].

Концепция справедливости как честности получила развитие в работе Ролза «Право народов», в которой справедливость в между­народных отношениях исследуется во взаимосвязи с его общей теорией справедливости. Под правом народов Ролз понимает «политическую концепцию права и справедливости, которая апеллирует к принципам и нормам международного права в международных отношениях» [16, с. 79]. Ролз полагает, что «право, регулирующее фундаментальные конституционные вопросы и основные проблемы справедливости, возникающее в сообществе народов, должно быть основано на пуб­личной политической концепции справедливости, а не на всеобъемлю­щей религиозной, философской и моральной доктрине» [16, с. 99-100]. Ролз описывает содержание такой политической концепции и пытается объяснить, как она может быть воспринята организованными общест­вами [16, с. 100]. Термин Ролза хорошо организованное сообщество народов представляет собой объединение обществ в соответствии с доктриной общественного договора. Соглашение, которое достигается согласно основным принципам справедливости на внутригосудар­ственном уровне, отмечает Ролз, может быть достигнуто и между различными обществами в сфере международных отношений. Ролз различает понятия право народов и международное право. Право народов развивается из идеи политической справедливости. Оно является источником международного права, определяет содержание полити­ческих концепций, регулирующих деятельность обществ [16, с. 100].

Амартия Сен, посвятивший памяти Ролза главное произведение своей жизни «Идея справедливости», отмечает: «Однако идея заклю­чения единого глобального общественного договора для всего населения мира представляется всё же совершенно нереалистичной – и сегодня, и даже в обозримом будущем. Для такого проекта, естественно, попросту не хватает институтов» [10, с. 187]. Итогом исследования развития проблем справедливости сторонниками трансцендентального институ­ционализма явилось то, что как подчеркивает Сен, «были разработаны теории справедливости, сосредоточенные на трансцендентальном определении идеальных институтов» [10, с. 42] и в некоторых случаях представлен «весьма проницательный анализ нравственных или поли­тических императивов общественно приемлемого поведения» [10, с. 42], «реальное наличие которых показало бы, что справедливость достигнута» [10, с. 46]. По пути трансцендентального институционализма пошли такие современные теоретики как Рональд Дворкин, Дэвид Готье, Роберт Нозик.

Для представителей второго направления, таких как Маркиз де Кондерсе, Адам Смидт, Иеремея Бентам, Мери Уолстон Крафт, Карл Маркс, Джон Стюарт Милл и других, свойственны подходы, согласно Сену, «общим для которых был интерес к сравнению разных способов прожить жизнь, испытывающих на себе влияние не только институтов, но и фактического поведения людей, социальных взаимо­действий и других значимых факторов» [10, с. 121-135]. На позицию Сена, по его собственному признанию, «значительное влияние оказала традиция теории общественного выбора, (открытая Кондерсе в XVIII в. и прочно обоснованная Кеннетом Эрроу в настоящее время). «Мой подход, – отмечает Сен, – как и дисциплина общественного выбора, ориентируется на оценочные сравнения различных видов социальной реализации» [10, с. 136-168]. В предисловии к указанной работе Сен поясняет, что целью её является изложение теории справедливости в весьма широком смысле. «Её цель, – подчеркивает Сен, – прояснить, как мы можем подойти к вопросам укрепления справедливости или же устранения несправедливости, а не предложить решение вопросов о природе совершенной справедливости» [10, с. 13]. Это, отмечают авторы, не мешает ему опираться на идеи трансцендентального подхода.

К важным достижениям в ролзовском подходе к справедливости как честности Сеном относится «блестяще обоснованная Ролзом идея, согласно которой честность имеет ключевое значение для спра­ведливости, выступает важнейшим тезисом, выводящим нас далеко за пределы того понимания, которым ограничивались предшествующие труды по теме справедливости …» [10, с. 106]. Сен немалое значение находит в тезисе Ролза о природе объективности в практическом разуме, в обогащении понятия рациональности и проведении различия между «рациональным» и «разумным» [10, с. 69-93]. Привлекает Сена «внимание к сильным аргументам в пользу трактовки свободы в качестве отдельного требования, во многих случаях перевешивающего все остальные вопросы при оценке справедливости общественного устройства», и «необходимость честности процедур … что связаны с недопущением людей к определённым постам в силу их расы, цвета кожи или гендера» [10, с. 107-109].

Сен, обращает внимание на проблемы, поставленные Ролзом, которые «можно решить, не вступая в противоречие с основным подходом Ролза» [10, с. 110]. К таким проблемам Сен относит, прежде всего, проблему «абсолютного приоритета свободы», который «является чрезмерным максимализмом». «Почему, – спрашивает Сен, – мы должны во всех случаях считать недоедание, голодную смерть и отсутствие медицинской помощи менее важными проблемами, чем посягательство на личную свободу какого угодно рода? … В действительности можно согласиться с тем, что у свободы должен быть определённый приоритет, но абсолютно неограниченный приоритет почти наверняка является чрезмерным» [10, с. 110]. «Во-вторых, рассуждает Сен, согласно принципу различия Ролз оценивает возможности людей через средства, которые у них имеются, не принимая в расчёт значительные различия в их возможностях превратить первичные блага в достойную жизнь. … есть сильные доводы в пользу перехода от исключительного внимания к первичным благам к реальной оценке свобод и возмож­ностей» [10, с. 111]. Сен рассматривает такие социальные группы как люди с ограниченными физическими возможностями, беременные женщины. Далее Сен поясняет, что рассматривая ограничения внимания исключительно к индексу первичных благ при форми­ровании принципов справедливости в общем подходе Ролза, он не хочет указать, что с его трансцендентально – институциональным подходом было бы всё в порядке, если бы внимание к первичным благам было бы заменено прямым разбором возможностей. «Здесь, - отмечает Сен, - я утверждаю, что теория Ролза обременена не только общими затруднениями, связанными с подходом трансцендентального институционализма, но также и с тем, что она сосредоточена на первичных благах, используемых как инструмент решения, вписанного в её принцип справедливости» [10, с. 341].

Таким образом, анализируя концепции Сена в рамках данной статьи, авторы полагают, что целесообразно обратить внимание исследователей на сформулированные им потребности дальнейшего исследования проблем справедливости. В предисловии к работе «Идея справедливости» Сен отмечает, что назрела «потребность в теории, которая не ограничена ни выбором институтов, ни выявлением идеального общественного устройства. Потребность в понимании справедливости, ориентированном на реализацию, связана с аргументом, утверждающим, что спра­ведливость не может быть безразлична к жизни, которой люди действительно могут жить. Значение человеческих жизней, опыта и реализации невозможно заменить информацией о существующих институтах и действующих правилах. Институты и правила весьма важны, поскольку влияют на происходящее, они неотъемлемая часть реального мира, однако действительность как таковая выходит далеко за пределы организационной картины и включает жизнь, которой людям удаётся – или не удаётся – жить» [10, с. 55-56]. Сен, учитывая как западные, так и восточные традиции, что ценно для отечественных исследований, предлагает свой подход, опираясь на теорию общест­венного выбора и достижения сторонников договорного подхода. В заключительной главе работы Сен обобщает: «Я уже доказывал, что подход, названный мной трансцендентальным институционализмом и разделяемый большинством основных трактовок справедливости в современной политической философии, включая и теорию спра­ведливости как честности, разработанную Ролзом, можно заметить, переориентировав вопросы справедливости, во-первых, на оценку разных видов социальной организации, то есть на то, что действи­тельно происходит (а не просто на оценку институтов и устройства); и, во-вторых, на сравнительные проблемы укрепления справедливости (а не просто попытки определить совершенно справедливое устройство)» [10, с. 512-513].

Невозможно не коснуться глобальных проблем, анализируемых Сеном в аспекте проблем справедливости, ибо по его верному замечанию «сегодня наши «окрестности» на самом деле охватывают весь мир» [10, с. 505].

Сен желает успеха создателям трансцендентально справедливой системы институтов, которая должна охватить весь мир «Однако, – полагает Сен, – по мнению тех, кто готов сосредоточиться, по крайне мере пока, на уменьшении числа явных несправедливостей, от которых страдает весь наш мир, для теории справедливости более значимым может оказаться «всего лишь частичное упорядочивание» [10, с. 69-167, 341].

В настоящее время Общественная палата Российской Федерации представляет в числе своих приоритетных задач борьбу с бедностью. Общественная палата Российской Федерации предлагает создать систему по предотвращению или смягчению последствий основных социальных рисков, которые снижают уровень доходов граждан. Для этого на региональном уровне предлагается провести инвентаризацию и последующую оптимизацию систем мер социальной поддержки. Еще одной возможных мер сокращения бедности является переори­ентация существующей категориальной системы социальной поддержки в сторону адресности, а также введение универсального пособия для малоимущих [17].

Закон должен соответствовать праву. В противном случае он перестаёт быть правовым явлением и теряет своё правовое значение. Только равное ограничение делает из свободы право [18, с. 32-44]. В.С. Соловьёв сделал вывод, что окончательно всё дело не в равенстве, а в качестве самого ограничения: требуется, чтобы оно было действи­тельно справедливо, требуется для настоящего, правового закона, чтобы он соответствовал не форме справедливости только, а её реальному существу, которое вовсе не связано с отвлечённым понятием равенства вообще. Кривда, равно применяется ко всем, не становится от этого правдой. Правда или справедливость не есть равенство вообще, а только равенство в должном» [19, с. 24].

Список литературы:

1. Сайт Администрации Президента РФ // [Электронный ресурс] – Режим доступа. –– URL: http://kremlin.ru/events/president/news/533.79 (Дата обращения 29.01.2018).
2. Хабриева Т.Я., Чиркин В.Е. Социальная справедливость (некоторые конституционные вопросы). ОНС. 2017. С. 7-8.
3. Хабриева Т.Я. Конституционная реформа в современном мире. М. Наука 2016. С. 35, 43, 150, 187.
4. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 18. С. 273.
5. Юлий Павел. Пять книг сентенций к сыну. М. Зерцало. 1998. С. 112.
6. Савельев В.А. Справедливость (aequitas) и добросовестность (bona fides) в римском праве классического периода. //Государство и право. 2014. № 3. С. 66.
7. Фома Аквинский. Сумма против язычников. Кн. 1. М. 2004. С. 413.
8. Фома Аквинский Сумма теологии, Т. Первая часть. Второй части Вопр. 68 – 114. М., 2012, в.96, р. 2. С. 338, 348.
9. О главных христианских добродетелях и гордости. Книга о. схиигумена Саввы. М. 1991. С. 119.
10. Сен Амартия. Идея справедливости. Изд-во института Гайдара. М. 2016. С. 13, 21, 42, 46, 55 – 56, 69 – 167, 69 – 93, 106, 107 – 109, 110, 111, 121 – 135, 136 – 168, 187, 341, 505, 512 – 513.
11. Фелпс Э. Массовое процветание как низовые инновации стали источником рабочих мест, новых возможностей и изменений. М. Изд-во ин-та Гайдара 2015. С. 397.
12. Кашников Б.Н. Либеральные теории справедливости и политическая практика России. Великий Новгород. 2004. С. 73.
13. Ролз Дж. Теория справедливости. Новосибирск. 1995. С. 8 - 9, 19, 20, 29, 67, 267.
14. Макеева Л.Б. Джон Ролз. Философы ХХ века, кн. третья. М. Искусство – XXI век. С. 202, 205.
15. Ролз Дж. Идея блага и приоритет права. // Современный либерализм. М. 1998. С. 99, 160.
16. Ролз Дж. Право народов» // Вопросы философии, 2010. № 9. С. 79, 99 – 100.
17. Общественная Палата РФ. Доклад о состоянии гражданского общества в Российской Федерации за 2017 год. М.: Общественная палата РФ. – 100 с.
18. Андреева Л.А., Трухина И.Н. СПРАВЕДЛИВОСТЬ В НОРМОТВОР­ЧЕСТВЕ: ПРОБЛЕМЫ И ПЕРСПЕКТИВЫ // Вопросы современной юриспруденции: сб. ст. по матер. LXX междунар. науч.-практ. конф. № 2(64). – Новосибирск: СибАК, 2017. – С. 32-44.
19. Соловьёв В.С. Оправдание добра. Нравственная философия. // Собр. соч.: В 2 Т. М., 1988. Т. 2. С. 24.