ХАРАКТЕР ПРОЯВЛЕНИЯ КАТЕГОРИИ «ДОБРОСОВЕСТНОСТЬ» В ОТРАСЛЯХ РОССИЙСКОГО ПРАВА, ОБЕСПЕЧИВАЮЩИХ ПУБЛИЧНЫЙ ИНТЕРЕС

NATURE OF MANIFESTATION OF CATEGORY «CONSCIENTIOUSNESS» IN BRANCHES OF RUSSIAN LAW OF PROVIDING PUBLIC INTEREST

Ilya Fedin

master of law, applicant of department of the theory and history of state and law of the Altai state university,

Russia, Barnaul

АННОТАЦИЯ

Целью статьи является рассмотрение категории «добросовестность» в публичных отраслях российского права и выявление характера ее общего проявления. В работе использованы общенаучные и частно­научные методы, из числа которых необходимо выделить анализ, синтез и системный метод. По итогам исследования автор приходит к выводу, что категория «добросовестность» имеет публично-правовой характер в большей степени, чем частный и распространяется с широкой степенью охвата на отрасли российского права, обеспечивающие публичный интерес.

ABSTRACT

The purpose of article is consideration of category "conscientiousness" in public branches of Russian law and identification of nature of its manifestation. In work general scientific and chastnonauchny methods from among which it is necessary to select the analysis, synthesis and a system method are used. Following the results of a research the author comes to a conclusion that the category conscientiousness has publicly legal character more than private and extends with wide degree of coverage to the branches of Russian law providing public interest.

Ключевые слова: добросовестность, злоупотребление правом, общетеоретические категории, публичное право.

Keywords: conscientiousness, abuse of the right, general-theoretical categories, public law.

На сегодняшний день в отечественной научной литературе большое внимание уделяется исследованию категории «добросовестность» в рамках частноправовых отраслей российской системы права.

Между тем после произошедших в 90-х годах XX века кардинальных перемен в российской правовой доктрине понятие «добросовестность», как оценочная категория, требующая оценки юридической ситуации на предмет ее соответствия определенным нравственным параметрам, получила широкое распространение не только в рамках отраслей, диспозитивный метод правового регулирования которых является основным, но также и в сегментах правой системы, обеспечивающих исключительно публичный интерес. К таким отраслям традиционно относят конституционное, административное, уголовное, процессуальные и иные отрасли права.

Усиление принципа добросовестности в публичных отраслях права связано среди прочих причин с принятием в Российской Федерации такого основополагающего программного акта, как «Основы госу­дарственной политики в сфере правовой грамотности и правосознания граждан», в котором говорится: «Настоящие Основы направлены на формирование высокого уровня правовой культуры населения, традиции безусловного уважения к закону, правопорядку и суду, добропорядочности и добросовестности как преобладающей модели социального поведения, а также на преодоление правового нигилизма в обществе, который препятствует развитию России как современного цивилизованного государства» [8].

Несмотря на широкое развитие принципа добросовестности во всех отраслях российского права, в условиях частноправовой монополии на данную категорию частного права, общетеоретический анализ ее проявления в публично-правовом секторе российского права с обще­теоретических позиций в отечественной юриспруденции никогда не производился.

При этом комплексный анализ данной части системы отечествен­ного права позволяет констатировать, что категория «добросовестность» нашла самое широкое применение в рамках большинства публично-правовых институтов. Соответствующие отрасли права демонстрируют многослойную картину правовых конструкций, в которых задействована добросовестность.

Так, принцип добросовестности является одним из основопола­гающих положений российского конституционного права. Статья 17 Конституции РФ в частности устанавливает, что осуществление прав и свобод человека и гражданина не должно нарушать права и свободы других лиц [1]. Л.В. Кузнецова, говоря о злоупотреблении правом указывает, что «нормативной и идеологической основой ст. 10 ГК РФ являются, прежде всего, положения п. 3 ст. 17 Конституции РФ» [10]. Данная позиция указывает на то, что указанная норма конституции устанавливает на конституционном уровне запрет на злоупотребление правом.

Вместе с тем злоупотребление как таковое является антонимом понятия «добросовестность», что следует из Большого толкового словаря русского языка, согласно которому злоупотреблять - означает использ­овать незаконно или недобросовестно [11]. Антонимичность данных терминов не исчерпывается лингвистическим смыслом. В юридической литературе отмечается и юридическая антонимичность понятий «злоупотребление правом» и «добросовестность». Так, например, позиция экс-председателя Высшего Арбитражного суда Российской Федерации А.А. Иванова, выраженная в статье «Об одной процес­суальной проблеме недобросовестности или как окоротить применение ст. 10 ГК», указывает на полную идентификацию понятий «добро­совестность», «недобросовестность», «злоупотребление правом» как полностью равнозначных понятий, отражающих разные стороны одного явления [9]. Поскольку законодательство не дает материала для иной градации категорий, кроме той, которая вытекает из гражданского законодательства, такое соотношение необходимо рассматривать в контексте всех отраслей российского права. Следовательно, во всех случаях использования в публичном законодательстве понятий «недобросовестность» и «злоупотребление правом» можно говорить о нарушении принципа добросовестности.

Перечисленные выводы позволяют выделить в публично-правовых составах ряд случаев специальной квалификации недобросовестных действий. Такие составы в уголовном законодательстве устанавливают, например, ст. 159 УК РФ Мошенничество, указывающая на случай злоупотребления доверием; ст. 165 УК РФ Причинение имущественного ущерба путем обмана или злоупотребления доверием; ст. 185 УК РФ Злоупотребления при эмиссии ценных бумаг; ст. 201 УК РФ Злоупотребление полномочиями [2]. Статьи 292.1 УК РФ, 332 УК РФ, 340-342 УК РФ содержат в своих гипотезах ссылку на понятие «недобро­совестность». Один из составов, представленных в ст. 293 УК РФ, давая дефиницию понятию «халатность», раскрывает его через понятия «недобросовестность» и «небрежность», что полностью совпадает с лексическим смыслом, вкладываемым в данное понятие.

Административное законодательство также содержит ряд специ­альных составов, пресекающих недобросовестные действия: ст. 7.27.1 КоАП РФ Причинение имущественного ущерба путем обмана или злоупотребления доверием; ст. 13.15 КоАП РФ Злоупотребление свободой массовой информации; ст. 14.31 КоАП РФ Злоупотребление доминирующим положением на товарном рынке; ст. 7.31 КоАП РФ Нарушение порядка ведения реестра контрактов, заключенных заказ­чиками, реестра контрактов, содержащего сведения, составляющие государственную тайну, реестра недобросовестных поставщиков (подрядчиков, исполнителей) [5] и другие.

Требования к добросовестности содержатся в процессуальных отраслях российского права. К числу таких норм необходимо отнести ст. 35 ГПК [4], ст. 41 АПК РФ [3], ст. 45 КАСРФ [6].

Несмотря на то, что принцип добросовестности не нашел своего позитивного отражения в налоговом законодательстве, он активно применяется в судебной практике. Например, в одном из своих постановлений Высший Арбитражный Суд РФ указал, что факт не искажения налоговой отчетности свидетельствует о добросовестном поведении участника налоговых правоотношений. Следовательно, принцип добросовестности закрепляется в отраслях российского права также косвенно, через судебную практику [7].

Таким образом, статистика использования исследуемого понятия и его аналогов в данных нормативных актах и практике показывает планомерное и широкое внедрение положений, указывающих на необходимость добросовестного поведения самого общего порядка. Учитывая то, что принцип добросовестности в публичных отраслях российского права закрепляется одинаковыми средствами, а именно антонимичными и синонимичными понятиями, можно констатировать, что в рамках всего публично-правового сектора российского законода­тельства существует единая модель квалификации добросовестного поведения.

Кроме того, поскольку принцип добросовестности, как следует из вышеприведенных выводов, восходит к фундаментальным консти­туционным положениям, то любое нарушение законодательства, в том числе проступок или правонарушение необходимо квалифицировать как недобросовестное поведение. Квалификация любого правонарушения как недобросовестного правоосуществления, указывает на общетеорети­ческий характер категории «добросовестность», как для всей правовой системы Российской Федерации, так и для публично-правового сектора отечественной системы права.

Так как требование к добросовестности в системе российского законодательства берет свое начало непосредственно в основопола­гающем акте, который носит публичный характер и который имеет высшую юридическую силу, категория «добросовестность» имеет публично-правовую природу в большей степени, чем частноправовую, вопреки тому, как принято считать в отечественной юридической науке.

Список литературы:

1. Конституция Российской Федерации. Принята всенародным голосованием 12 декабря 1993 г. // СЗ РФ. – 2014. – № 31. – Ст.4398.
2. Уголовный кодекс Российской Федерации от 13.06.1996 № 63-ФЗ // СЗ РФ. – 1996. – №25. – Ст. 2954.
3. Арбитражный процессуальный кодекс Российской Федерации от 24.07.2002 № 95-ФЗ // СЗ РФ. – 2002. – № 30. – Ст. 3012.
4. Гражданский процессуальный кодекс Российской Федерации от 14.11.2002 № 138-ФЗ // Российская газета. – 2002. – № 220.
5. Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях от 30.12.2001 №195-ФЗ // СЗ РФ 2002 – № 1 (ч. 1). – Ст. 1.
6. Кодекс административного судопроизводства Российской Федерации от 08.03.2015 № 21-ФЗ // СЗ РФ. – 2015. – № 10. – Ст. 1391.
7. Постановление Президиума ВАС РФ от 18.03.2014 № 18290/13 по делу № А40-146836/12 // Консультант Плюс: Справочно-правовая система [Электронный ресурс] / ЗАО «Консультант Плюс». – Версия 2018. – Режим доступа: (внутриуниверситетская компьютерная сеть).
8. Основы государственной политики Российской Федерации в сфере развития правовой грамотности и правосознания граждан // Российская газета. – 2011. – 14 июля.
9. Иванов А.А. Об одной процессуальной проблеме недобросовестности или как окоротить применение ст. 10 ГК. URL: https://zakon.ru/blog/2016/10/29/ob_odnoj_processualnoj_probleme_nedobrosovestnosti_ili_kak_okorotit_ primenenie_ st_10_gk (Дата обращения: 11.02.2017).
10. Кузнецова Л.В. Президиум Высшего арбитражного суда Российской Федерации информационное письмо от 25 ноября 2008 г. № 127 // Практика рассмотрения коммерческих споров: Анализ и комментарии постановлений Пленума и обзоров Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации / под ред. Л.А. Новоселовой, М.А. Рожковой. М.: Статут, 2011. – С. 2 – 181 с.
11. Кузнецов С.А. Большой толковый словарь русского языка / сост. и гл. ред. С.А. Кузнецов. – СПб., 1998. – С. 305‑1536.