ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВО РОССИИ О ПРАВАХ КОЛОНИСТОВ ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ XVIII – ПЕРВОЙ ЧЕТВЕРТИ XIX ВЕКОВ

RUSSIA’S LEGISLATION ON THE COLONISTS’ RIGHTS IN THE SECOND HALF OF THE XVIII ^TH AND THE FIRST QUARTER OF THE XIX ^TH CENTURIES

Elena Pasko

Candidate of Historical Sciences, Associate Professor, Rostov Institute (branch) VGUYU (RPA OF THE MINISTRY OF JUSTICE OF Russia),

Russia, Rostov-on-Don

АННОТАЦИЯ

Государство целенаправленно занималось колонизационной политикой, уделяя ей особое внимание. Потребности общества вынуждали правительство, время от времени, активизировать законодательство о колонистах. Итогом колонизации стало: разрешение проблемы дефицита населения на новых территориях, укрепление обороноспособности юго-западных границ от внешних врагов, сокращение экономического отставания России от стран Западной Европы, внедрение передовых технологий в некоторых отраслях обрабатывающей промышленности и земледелии, расширение торгового сектора экономики.

В последующие годы государство занималось кодификацией законодательства о колонистах, которое стало неотъемлемой частью российского права. Таким образом, можно еще раз подчеркнуть, что колонизационная политика оставила глубокий след в истории страны.

ABSTRACT

The state pursued the policy of colonization purposefully, paying special attention to it. From time to time the society’s needs made the government activate the legislation concerning colonists. Colonization resulted in solving the problem of deficit in population on the new territories, strengthening the defense capability of the South-Western borders from external enemies, reducing Russia’s economic lag from the countries of Western Europe, deploying advanced technologies in some branches of manufacturing industry and agriculture, expanding the trade sector of the economy.

In the subsequent years the state proceeded with codification of legislation concerning colonists, which became an integral part of Russia’s law. Thus, it can be underlined that colonization policy made a profound impact on the history of the country.

Ключевые слова: колонист, иностранец, политика переселения, Свод законов Российской империи, привилегия, льгота, российское законодательство, Канцелярия Опекунства иностранных колонистов, политика меркантилизма, подданство, религиозная толерантность, гражданские права, Манифест.

Keywords: a colonist, a foreigner, migration policy, code of  laws of the Russian Empire, privilege, benefit, Russian law, Office of the Guardianship of Foreign colonists, the politics of mercantilism, citizenship, religious tolerance, civil rights, manifesto.

Во всех странах мира в XVIII – XIX вв. существовали различия в правах между иностранцами и коренными гражданами. В гражданских и политических правах проявлялись особенности отдельного государства [17, л. 176]. Что касается России, то в правительственных кругах бытовало мнение, что «нигде не благоприятствуют законы иностранцам столько, как в России» [17, л. 176]. Для сравнения рассмотрим общее содержание законов, существовавших на этот счет во Франции, Пруссии, Англии и Австрии, т. е в тех странах, на опыт колонизационной политики которых в исследуемый период более всего опиралась Россия.

Французское законодательство позволяло иностранцам пользоваться только гражданскими правами, причем, если они переезжали во Францию по разрешению правительства. Права сохранялись за ними до тех пор, пока они оставались во Франции. Без разрешения правительства иностранцы не могли приобретать недвижимое имущество и торговать, а россиянин, как иностранец, во Франции не мог получить наследство по завещанию.

Английское законодательство было подобным французскому. Оно делило иностранцев на состоящих и не состоящих в подданстве. Им запрещалось покупать земли и другое недвижимое имущество. Иностранцы - поданные «неприязненной державы» не пользовались никакими правами и преимуществами, разве что по особому разрешению короля. Они не могли наследовать недвижимого имущества. Владение подданного-иностранца после его кончины поступало в казну.

В отличие от предыдущих примеров, по прусскому законодательству иностранцы пользовались почти всеми правами, что и подданные. Однако прусские законы существенно ограничивали право наследования.

Что касается австрийского законодательства, оно сходно с прусским. Иностранцы пользовались всеми личными правами наравне с коренными жителями, но до тех пор, пока «сделаются недостойными покровительства законов» [17, л. 176].

По общему правилу всякий иностранец в пределах страны пребывания подчинялся её законам, и мог быть освобождён от этой обязанности только особым «благоволением». Государственные чиновники всех времён и народов согласны с тем, что человечество требует приобщения иностранцев ко всем тем правам, употребление которых, не могло быть оскорбительным для коренных подданных [17, л. 177].

Иностранцев в Россию приглашали ещё со времён образования Московского государства, и Россия накопила немалый опыт в сфере привлечения иностранцев на государственную службу. Целенаправленной колонизационной политике предшествовал своего рода подготовительный период. Накоплен достаточно большой положительный опыт использования иностранцев на государственной службе. Исходя из стремления увеличить поток колонистов из Европы, Россия приступила к созданию специальной правовой основы жизни и деятельности колоний на своей территории. Основополагающим актом в этом законотворческом процессе явился Манифест 1763 г. Его содержание позволяет утверждать, что законодатель руководствовался долгосрочными интересами государства. Екатерина II полагала, что для привлечения иностранцев правительство должно предоставить не только льготы материального характера, но и свободу вероисповедания. Это стало весьма привлекательным шагом для колонистов. Иностранцы-колонисты получили и другие обширные права. Последующие императоры придерживались основных принципов колониальной и религиозной политики Екатерины II, наполняя их конкретным содержанием, внося некоторые изменения, в основном конъюнктурного характера.

Обращаясь к отечественному опыту исследуемой эпохи, автор усматривает, что в сборнике общих постановлений гражданских прав иностранцев в России указано: «Любой благонамеренный иностранец, может быть впускаем в пределы Российской Империи с соблюдением особенных постановлений, правительством изданных» [17, л. 10]. Въезд в Россию разрешён всякому иностранцу, но правительство должно было удостовериться в «его благонамеренности». Российское законодательство делило иностранцев, переезжавших в Россию, на 3 категории: 1 путешествующих; 2 «временно водворённых» т.е. получивших временное подданство и 3 эмигрировавших в Россию и приобретших «вечное» подданство.

Временно переселившимися считались иностранцы, которые установленным порядком приписывались в какое-нибудь сословие или поступали на службу на ограниченный срок. В течение 6 месяцев иностранец был обязан избрать для себя род занятий (промысел, ремесло) или службы.

Колонистами признавали только тех, которые переселялись в казённые или частные владения и были необходимыми России [9, с. 14], а нужны были земледельцы. В эту категорию не попадали иностранцы, «приходящие поодиночке или семьями для торговли и промыслов, или для приписки в какое–либо звание по городам» [12, с. 313]. «Верстать в число колонистов» [22, с. 110-111] разрешалось сельских ремесленников: портных, кузнецов, медников, ткачей и каменщиков. Мастера, которые для деревенской жизни считались бесполезными, колонистами стать не могли [22, с. 112]. При вступлении в колонисты иностранец должен был дать подписку об исполнении «внутренних узаконений колонии» [12, с. 648], а также обязательно принять присягу на вечное подданство Российской империи по своим обрядам и вере [17, л. 5]. 26 марта 1764 г. была определена форма этой присяги. Однако законодатель и в данном случае проявил необходимую гибкость: меннонитов и виртембергских колонистов из секты сепаратистов присягать по общим правилам не заставляли, делали они это «сообразно правилам их вероисповедания», произношением слова «да». С 1792 г. у иностранцев появилась возможность приписываться к казённым селам.

История вопроса показывает, что Россия до петровского времени не знала никаких законов «въезда иностранцев» [17, л. 7]. Согласно коммерческому уставу от 9 марта 1719 г., приезжающие иностранцы должны были регистрироваться в «Канцелярии Полицмейстерских дел» [17, л. 165]. Известно, что Пётр I пытался привлечь в Россию как можно больше иностранцев и всевозможными путями удержать тех, служба которых была бы полезна государству. С этой целью он наделял их привилегиями. Его правопреемники действовали также. Императрица Елизавета Петровна указом 1743 г. разрешила иметь деревни и крепостных людей только тем иностранцам, которые присягали на вечное подданство. В случае эмиграции из России иностранцы по указу 1746 г. обязаны были продать крепостных российским подданным.

Первый опыт поселения колонистов и кодификации существующих законов был сделан тоже во время царствования Елизаветы Петровны. В 1754 г. Коллегии Иностранных дел было поручено составить свод законоположений об иностранцах. Предполагалось учредить комиссию для наделения иностранцев землёй и назвать её Опекунством межевания.

Зачинательницей масштабной политики привлечения семей иностранцев, занимающихся преимущественно земледелием, считалась Екатерина Алексеевна. Как указано выше, она издала в 1762 - 1763 гг. Манифесты, определила правила и условия вызовов колонистов. Одновременно с изданием Манифеста 1763 г. правительство учредило Канцелярию Опекунства иностранных, а 30 апреля 1766 г. - Контору Опекунства иностранных в Саратове. Этим органам Российское правительство дало особые инструкции и старалось делать все возможное, чтобы колонисты процветали. Источники доказывают, что организаторы колонизационной политики старались учесть всё. На первом этапе колонизационной политики практически ничего не было упущено. Важно отметить, что первые колонисты подтверждали попечение, которое «принято было не только по удостоверению» их гражданских прав, но и сохраняя обычаи и привычки [17, л. 173].

Со времени обращения внимания на иностранцев со стороны законодательной власти, отношение правительства к ним на протяжении многих десятилетий сохранялось на одном уровне. Они получили возможность стать российскими подданными и пользоваться широкими гражданскими и политическими правами. С 60-х годов XVIII в. колонистам даны некоторые преимущества даже по сравнению с коренными жителями. Они сохранили свободу возвращения на родину, но при условии, уплаты 10 % с вывозимого ими имущества. Такова суть первых законов об иностранцах. С течением времени отношение к ним менялось, что также получило своё отражение в соответствующих законодательных актах.

Особую осторожность Екатерины II к иностранцам, в том числе колонистам, вызвала Французская революция, но в феврале 1793 г. она решила все-таки «впускать иностранцев, исключая только тех, которые не окажут искусное намерение и желание отречься присягой от прав безбожных и возмутительных» [17, л. 173].

Среди множества законов Екатерины II есть Городовое положение, изданное в 1785 г. Фактически в известной мере оно обобщило опыт законодательства об иностранцах предшествующего периода. В §§ 86, 125, 129, 130, 131, подробно определены гражданские права иностранцев, в том числе относительно собственности, способов её приобретения, образ выбора состояния и промысла, преимущества [21, с. 67], но следует отметить, что, не смотря на то, что иностранцы, в том числе и колонисты, были облагодетельствованы, дворянского права на владение деревнями для них не существовало.

Правительство России исходило из того, что неограниченный прием иностранцев может принести некоторые выгоды, но так же чётко для себя усвоило и то, что не всегда можно обогатиться за счёт эмиграции и что она может иногда сделать «гибельный подарок» [5, с. 6].

В этот период приезжающих разделили на: 1) российских подданных; 2) иностранных поселенцев, а их, в свою очередь, на 3 группы: 1) «состоящих» на общих правах; 2) с «особыми правами»; 3) поселенцев, «водворённых» на помещичьих землях [18, л. 7]. На поселение в Россию могли выезжать иностранцы, которые могли вывезти товаров на сумму 300 червонцев, считались хорошими земледельцами, виноградарями, садоводами или овцеводами.

К иностранным колонистам, состоявшим на общих правах, причислялись колонисты: 1) Санкт-Петербургские; 2) Саратовские; 3) Астраханские; 4) Лифляндские; 5) Новороссийские; 6) Кавказские.

К Новороссийским колонистам относились: поселённые в г. Феодосии, Херсоне, Севастополе; кавказские, поселённые в Крыму, г. Херсоне; поселенные в Херсонском уезде; ямбургская колония - в Новороссийском крае; проживавшие в Таврической области; одесские поселенцы.

К иностранцам, имеющим особые права, относились: сарептские колонисты; шотландские колонисты на Кавказе; меннонитские колонии в Екатеринославской губ.; греческое Нежинское братство; Таганрогское греческое общество; армянские общества; католическое общество в Старом Крыму; общество Иозештальских христиан. В период царствования Екатерины II все перечисленные группы колонистов пользовались одними и теми же правами. Один из главных моментов российского законодательства, привлекавший внимание иностранцев – гарантированное наделение землёй.

Права и привилегии колонистов можно сгруппировать следующим образом. Колонисты имели право селиться там, где кто пожелает: не только в резиденции Канцелярии опекунства иностранных, но и в пограничных городах, на территориях, подчиненных губернаторам и городским начальникам [1, л. 14]. Общества колонистов могли «заводить города, местечки и всякого звания селения» [18, с. 59].

Переселенцы, не имеющие средств, могли обращаться к русским дипломатическим агентам, а они были обязаны отправлять их в Россию, обеспечивая «путевыми деньгами» [1, л. 14]. Они могли свободно провезти в Россию товаров на сумму до 300 руб. на семью с условием, если проживут в России 10 лет. Им выдавались кормовые деньги и подводы; например, мужчине – 15 коп, женщине – 10, а детям – по 6 коп. в сутки. Взрослым меннонитам, переселявшимся в 1787-1788 гг., удалось получать даже по 25 коп. на душу для взрослых и по 12 копеек на малолетнего [2, с. 194]. Расход на путевые издержки меннонитов был прощён.

Предоставлялся лес, как топливо и строительный материал. На постройку домов, покупку скота из казны выделялась беспроцентная ссуда. На основе Манифеста 1763 г. «просительные статьи» предоставляли каждой менонитской семье «для заведения хозяйства» по 500 рублей. На территории Российской империи они могли записаться в купечество или цехи, поселиться колонией и заниматься предпринимательством, сельским хозяйством, отраслями промышленности [1, л. 13]. Иностранные капиталисты, на свои деньги строившие «заводы и фабрики» [18, л. 18], имели право покупать для работы на них крепостных крестьян [1, л. 14].

Колонисты получали право свободной торговли [18, л. 62]. На своё усмотрение они выбирали места для торговли не только в губернских, но и в остальных городах, получая билеты, а во втором случае паспорта из Конторы. Им предоставлялось право беспошлинной реализации продукции за рубежом, [2, с. 192] «дозволялось внутри колоний устраивать ярмарки с правом беспошлинных сборов» [1, л. 13]. С открытием портов на Чёрном море, колонисты Кавказской губернии по указу от 14 июля 1787 г. получили право свободной торговли в этих портах, также они имели право свободной рыбной ловли в реках и озёрах, прилегающих к местам их поселения, «с запрещением чужим пользоваться» этой привилегией [2, с. 191]. Колонисты могли возвращаться из России на родину, но при этом закон обязывал их уплатить казне долг и внося в казну 3-х годичную подать с нажитого в России капитала [1, с. 126], а также 10 % с выводимого, движимого имущества [15, с. 426]. Такое право действительно считалось гораздо справедливее, чем то которое действовало в других государствах. Пошлина за перенесение там называлась (gabella emigrationis) [18, л. 14].

Колонисты освобождались от военной службы; желающие, могли «поступать в военную службу» добровольно, в этом случае их ждало вознаграждение: 30 руб. жалованья [16, л. 667]. Для некоторых обществ это условие считалось одним из главных. Вступать в рекруты они могли и по Рекрутскому уставу (ст. 356 п. 4) [22, с. 191]. Предпочтение «плахи солдатчине» [6, с. 201] отдавали меннониты и гернгутеры Сарепты.

Предоставлялось право «выговаривать себе особые преимущества» [1, л. 13], чем воспользовались меннониты. В апреле 1787 г. перед тем, как переселиться в Россию, они составили «просительные статьи», которые и были утверждены императрицей 5 июля 1787 г. [2, с. 196]. Любопытна ст. 20 этого документа о том, «чтобы строжайше повелено было об них и о имении их, покуда они выстроются, иметь попечение, дабы они обижены, обкрадены и ограбленные не были» [2, л. 197].

Кроме того, следует отметить, что колонистам и их потомству предоставлялись гражданские права, действовавшие не только в колониях, но и на всей территории России [18, л. 60]. Они обязаны были повиноваться гражданскому праву России [22, с. 124]. К гражданским правам относили вопросы наделения и владения колонистов землёй, опеки и попечительства, браков и разводов, права колонистами землёй, приобретения земель в собственность, наследства имущества, обязанностей колонистов.

Закон особенно подробно регламентировал порядок наделения и владения землей. Колонисты получали от казны участки земли «в количестве, сообразном с заключёнными при их поселении условиями» [22, с. 155]. Создавалась общинная организация, право собственности на землю принадлежало ей как юридическому лицу. Земля общины делилась на участки и передавалась членам общины в пожизненное пользование. Семья колонистов, не зависимо от того, большой или маленькой она была, по закону имела право на надел в 30 дес. удобной земли [12, с. 650]. В действительности участки составляли от 30 до 65 дес. [4, с. 52], а меннониты по соглашению 1787 г. получали «для всякой семьи по 65 дес.» удобной земли [2, с. 191]. При наделении колонистов землей в расчет принималась только удобная земля, все прочие угодья, например, реки, болота, трясины, солончаки и т.д. относились к неудобьям, в счёт не брались, но, тем не менее, поступали в общий земельный фонд колоний [12, с. 652]. Все отведённые под поселение колонистов земли, давались им в «неоспоримое и вечно потомственное владение» [12, с. 654], но не в личную кого-либо, а в общественную каждой колонии собственность. Поэтому колонисты не могли ни под каким видом эти земли «без воли учреждённого над ними начальства, продавать» [18, л. 18]. Ясно, что правительство позаботилось о целевом использовании этих земель, которые, таким образом «никогда в посторонние руки доставаться не могли» [22, с. 160]. Что касается строений, то все постройки на этой земле считались собственностью колонистов. Хозяином земельного участка мог быть только женатый мужчина. Земля должна была «остаться на умножение населения».

Большое внимание законодатель отводил и вопросам наследования имущества. В гражданском своде законов Российской империи указано о том, что «переносить наследство, есть самое нужное для человека, живущего на земле чужой» [18, л. 18].

Порядок наследования колонистами движимого имущества был установлен ещё в 1762 г. [17, л. 11]. Имущество каждый колонист мог завещать по своему желанию, без ограничений [22, с. 176]. Колонисты не могли распоряжаться своим имуществом «внутри государства по своему произволу» [22, с. 125]. Статья 32 инструкции, данной Новороссийским колониям, запрещала продавать своё имущество колонистам, разрешалось сдавать или продавать только тем, которые не имели детей и наследников и не могли управлять «по старости» [20, л. 122].

Бракоразводные дела колонистов производились в местных консисториях. Обществам колонистов даровался льготный срок, освобождающий от несения всякого рода повинностей, уплаты всех податей и налогов [20, л. 143]. Манифестом 1763 г. поселенцам предоставлялась 30-летняя льгота, но из частных условий жалованных грамот видно, что срок льготы для каждой колонии устанавливался разный. Например, Саратовские и Сарептские колонисты пользовались 30 летней льготой [13, с. 63]. Санкт-Петербургские колонисты: (Среднерогатские, Ижорские и Новосаратовские) – 5-тилетней льготой; Ямбургские – 13-тилетней; Ораниенбаумские, Кронштадские, Царскосельские колонисты и фабриканты получили 10-тилетнюю льготу [14, с. 1103]. Те Лифляндские колонисты, которые получили во владение обрабатываемые земли, освобождались на 4 года; тем, которым достались наполовину необработанные земли – на 6 лет; доставшимся ¼ обработанной и ¾ необработанной земли – 8 лет; ну, а поселившимся на пустой, невозделанной земле предоставили льготных 9-10 лет [22, с. 188]. Новороссийские и Бессарабские колонисты тоже пользовались 10 летней льготой. Из-за того, что Хортицкие меннониты находились в «бедном состоянии», та часть, которая не переселялась освобождалась ещё на 5 лет, а переселявшиеся колонисты - на 10 лет. По рескрипту 1775 г. греческие колонисты, служившие на флоте под командованием гр. Орлова-Чесменского и поселённые в Таганроге, получили от государства 30-летний льготный срок. Греки, которые получали земли в Азовской губернии, могли пользоваться 15 летним льготным сроком, ну а льгота греков Новороссийского края составляла 10 лет. Вновь прибывающим грекам назначали 10-летнюю льготу [19, л. 26]. Колонисты освобождались и от натуральных повинностей, то есть тех, которые должны были нести «наравне с прочими обывателями, между коими они водворялись» [12, с. 655]. К таким повинностям относились [22, с. 200] строительство и ремонт дорог, мостов, плотин и содержание перевозок, квартирная повинность.

Денежные повинности, которые колонисты должны были платить по истечении льготных лет – это общие земские повинности и частные, земские или мирские повинности. Под общими земскими денежными повинностями подразумевались те, в которых они участвовали наравне со всеми прочими податными сословиями [22, с. 205]. Наконец, помимо всех перечисленных прав и льгот, колонистам предоставлялось право внутренней юрисдикции без вмешательства русских властей при решении гражданских дел [1, л. 13]. Уголовные преступления рассматривались в обыкновенных судах на основании общих государственных законоположений [18, л. 60].

Новая политическая линия имела аналоги в Европе. Религиозную толерантность практиковали некоторые европейские просвещенные монархи, в частности, Фридрих II, король Пруссии, и Иосиф II, глава Габсбургской империи [3, с. 647]. Эта политика во многом была обусловлена утилитарными целями государств, прагматическими соображениями их правителей Фридриха II и Иосифа II [8, с. 32]. Когда Иосиф II стал проводить политику, ограничивающую влияние католического духовенства, императрица высказала одобрение, но находила его действия слишком умеренными. Она выразила свое отношение к этой проблеме в «Наказе», где подчеркнула необходимость «благоразумной» религиозной толерантности в интересах общественной безопасности многонациональной империи [10, с. 43]. Представляется, не совсем справедливо утверждение, что «происхождение и прежнее протестантское вероисповедание императрицы оказывало влияние на её политику» [7, с. 12].

Колонизационная политика Екатерины II и приток в Россию преимущественно немцев, как показано в исследовании, зависели от других причин, прежде всего – желания в короткий срок умножать её мощь. Другими словами, не религия, а тем более не религиозное прошлое императрицы влияли на колонизационную политику. Подтверждением служит то, что колонизационная политика родилась в правление Елизаветы Петровны, а Екатерина II сумела удачно продолжить начинание.

Список литературы:

1. АВПР. Ф. 33. Оп. 33/2. Д. 16. Л. 13-14.
2. Бондарь С.Д. Секта меннонитов в России. Петроград, 1916. С. 191-197.
3. Брикнер А.Г. История Екатерины II. М., 1998. С. 647.
4. Каменецкий П.В. Вопрос или недоразумение? М., 1895. С. 52.
5. Кизеветтер А.А. Городовое положение Екатерины II. М., 1909. С. 5-6.
6. Клаус А. Наши колонии. СПб., 1869. С. 201.
7. Курило О.В. Лютеране в России (XVI – XX вв.): дис. … канд. истор. наук. - М., 1995. - С. 12.
8. Морошкин М. Иезуиты в России с царствования Екатерины II и до нашего времени. Ч.1. СПб., 1867. С. 32.
9. Мыш М.И. Об иностранцах в России. Сборник узаконений, трактатов и конвенций, с относящимися к ним правительственными и судебными разъяснениями. СПб., 1888. С. 14.
10. Наказ императрицы Екатерины II данной комиссии по сочинению проекта нового уложения. М., 1907. С. 334.
11. Плеве И.Р. Немецкие колонии на Волге во вт. пол. XVIII века. М., 2000. С. 104-105.
12. Полное собрание законов Российской империи. Т.16. № 12095. С. 648-655; №11880. С. 313-316.
13. Полное собрание законов Российской империи. Т. 18, № 12852. С. 61-66.
14. Полное собрание законов Российской империи. Т. 38. № 29541. С. 1103-1105.
15. Полное собрание законов Российской империи. Т. 22. № 16223. С. 425-426.
16. Полное собрание законов Российской империи. Т. 39. № 30172. С. 666-671.
17. РГИА. Ф. 1260. Оп. 1. Д. 208. Л. 5, 10-11, 18, 173, 176.
18. РГИА. Ф. 1260. Оп. 1. Д. 524. Л. 6-20, 59-60, 62.
19. РГИА. Ф. 383. Оп. 29. Д. 254. Л. 2, 16, 26.
20. РГИА. Ф. 821. Оп. 6. Д. 1. Л. 122.
21. Российское законодательство периода расцвета абсолютизма. М., 1987. С. 67, 134.
22. Свод законов Российской империи. Т. 12. Ч. 2. СПб., 1857. Ст. 110, Ст. 111, Ст. 112, Ст. 113, Ст. 124, Ст. 125, Ст. 126, Ст. 155, Ст. 159, Ст. 160, Ст. 176, Ст. 187, Ст. 188. Ст. 190-191, Ст. 200, 201. Ст. 225-226.