ПРОЦЕССУАЛЬНАЯ РЕГЛАМЕНТАЦИЯ НАЧАЛА УГОЛОВНОГО ПРОЦЕССА СОГЛАСНО УСТАВУ УГОЛОВНОГО СУДОПРОИЗВОДСТВА 1864 ГОДА

АННОТАЦИЯ

В статье на основании анализа норм Устава уголовного судо­производства 1864 года обосновывается преемственность современного Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в вопросах процессуальной регламентации стадии возбуждения уголовного дела.

ABSTRACT

The article on the basis of the analysis of the norms of the Charter of criminal proceedings of 1864 substantiates the continuity of the modern Criminal procedure code of the Russian Federation in matters of procedural regulation of the stage of initiation of criminal proceedings.

Ключевые слова: Устав уголовного судопроизводства 1864 года; Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации; уголовный процесс; стадия возбуждения уголовного дела.

Keywords: the Charter of criminal proceedings of 1864; Criminal procedure code of the Russian Federation; criminal proceeding; stage of initiation of criminal proceedings.

Первоначальная стадия уголовного судопроизводства – стадия возбуждения уголовного дела, имеет длительный и сложный путь своего становления, который продолжается по настоящее время.

При этом, определяя пути дальнейшего реформирования, многие обращаются к нормативным источникам, действующим в различные исторические периоды времени.

Следует отметить, что в научных кругах особая роль в форми­ровании действующего законодательства отводится Уставу уголовного судопроизводства, принятому 20 ноября 1864 года (далее – Устав), называя его «выдающимся и непревзойденным по своей логичности и прогрессивности памятником права» [6, с. 76‑83], что абсолютно обоснованно.

Вместе с тем, интерпретация содержания данного нормативно-правового акта зачастую является различной, особенно относительно вопросов процессуальной регламентации начала уголовного процесса.

Сторонниками ликвидации стадии возбуждения уголовного дела зачастую приводятся выдержки из Устава, согласно 303 статье которого «жалобы почитаются достаточным поводом к начатию следствия. Ни судебный следователь, ни прокурор не могут отказать в том лицу, потерпевшему от преступления или проступка» [1], используя данную норму в качестве аргумента об отсутствии какой-либо предварительной проверки для начала уголовного преследования [5, с. 7‑10].

Более того, данное положение заложено и в основу Концепции судебной реформы РСФСР 1991 года, согласно которому «эта норма заставляла государство служить интересам гражданина, который выступал не бесправным просителем, а лицом, приводящим в движение механизм уголовного преследования», с учетом «опыта российского дореволюционного законодательства» предлагается «рассматривать всякое сообщение о преступлении, если на момент рассмотрения неочевидна его ложность, как бесспорный повод к возбуждению уголовного дела» [3].

Таким образом, лишь по одной статье Устава сделан вывод о целой системе уголовного судопроизводства и исключена важнейшая стадия уголовного процесса, что является недопустимым, так как необходим системный анализ действующих норм.

Шадриным В.С. также отмечается, что «значение этого положения, несомненно, заслуживает внимания и сегодня, особенно с учетом уси­ления внимания к обеспечению прав потерпевшего от преступления, но его не стоит абсолютизировать» [9, с. 47‑51].

Если обратиться непосредственно к самому содержанию Устава уголовного судопроизводства 1864 года, то можно сделать однозначный вывод, что несмотря на наличие определенной специфики уголовного судопроизводства того периода времени, стадия «предварительной проверки» безусловно присутствовала, и нормы ее регламентирующие были достаточно системными и развитыми, их положения были восприняты при создании последующих кодифицированных актов, в том числе и УПК РФ.

С целью подтверждения данной точки зрения далее нами будут приведены результаты анализа норм Устава уголовного судопроизводства 1864 года в той же последовательности и той же структуре, что и нормы, регламентирующие стадию возбуждения уголовного дела согласно Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации.

Во-первых, Устав содержал в себе нормы об обстоятельствах, исключающих возможность возбуждения уголовного преследования.

Так, согласно ст. 16 Устава «судебное преследование» не может быть возбуждено, а начатое подлежит прекращению в случаях: 1) смерти обвиняемого; 2) истечения давности; 3) примирения обвиняемого с обиженным в указанных законом случаях; 4) «высочайшего указа или общего милостивого манифеста, дарующего прощение» [1]. Следует отметить, что Устав в тот период времени включал в себя только нереабилитирующие основания.

Во-вторых, предварительное следствие начиналось «только при наличии законных к тому поводов и достаточных оснований», о чем гласила статья 262 Устава [1].

Законными поводами «к начатию предварительного следствия» согласно ст. 297 Устава признавались: «1) объявления и жалобы частных лиц; 2) сообщения полиции, присутственных мест и должностных лиц; 3) явка с повинной; 4) возбуждение дела прокурором; 5) возбуждение дела по непосредственному усмотрению судебного следователя» [1]. 

Особенностью Устава являлось то, что указанные поводы в зависимости от того, от каких лиц исходили и какими сведениями они обладали, подразделялись на «достаточные к началу следствия» либо на «не достаточные», и, соответственно, требующие дополнительного подтверждения.

Так, если «объявления» о преступном деянии, исходили от очевидца, то они могли служить достаточным поводом «к начатию следствия» и при отсутствии «других улик» (ст. 298 Устава). 

«Объявления лиц, потерпевших от преступления или проступка» [1], признавались жалобами и также считались достаточными поводами «к начатию следствия» (ст.ст. 301, 303 Устава).

Судебный следователь, например, также мог приступить к след­ствию «по собственному усмотрению» в том случае, когда «застигнет совершающееся или только что совершившееся преступное деяние» (ст. 313 Устава) [1].

В случае же, если обвинение кого-либо в преступном деянии, исходило от лица, не являвшегося очевидцем, то без представления им доказательств в достоверности обвинения, достаточных поводов «к начатию следствия» не имелось (ст. 299 Устава). 

Также не составляли законного повода к начатию следствия «безыменные пасквили и подметные письма» (ст. 300 Устава) [1]. 

В связи с чем, утверждать, что любая жалоба могла стать поводом к «начатию следствия», как это делают сторонники ликвидации стадии возбуждения уголовного дела – нельзя.

Более того, современниками Устава уголовного судопроизводства 1864 года также отмечалось, что «жалоба потерпевшего или законного его представителя не имеет значения абсолютного повода к возбуждению преследования. Значение ее определяется юридическими ее свойствами и она должна быть оставлена без последствий при наличности законных препятствий к возбуждению преследования» [8, с. 541]. 

Кроме того, Уставом устанавливались требования как к содержанию жалобы (ст. 302): необходимость изложения времени и места совершения преступного деяния, причин, по которым возводится на кого-либо подозрение, понесенного вреда и убытков и приблизительного исчисления вознаграждения, если оно требуется, так и к порядку ее поступления. Из содержания статей 306‑307 Устава следовало: «объявления и жалобы могут быть письменными или словесными и принимаются во всякое время как полицейскими чинами, так и судебными следователями, прокурорами и их товарищами. Время подачи и содержание объявления или жалобы, а также показания, данные при расспросе, вносятся в протокол» [1], при этом при получении «объявления» или «жалобы» должностные лица должны были немед­ленно выяснить у «объявителя или жалобщика об обстоятельствах происшествия или об известных ему признаках преступного деяния и в случае явного обвинения им кого-либо в преступлении или проступке предупреждает его о наказании за лживые доносы» [1], т. е. хоть и незначительная, но проверка доводов все-таки проводилась.

Следует отметить, что в Уставе неоднократно упоминалось о возможности «начатия следствия» только при наличии достаточных оснований.

Так, согласно ст. 312 Устава «прокурор и его товарищи не должны требовать начатия следствия без достаточных к тому оснований. В сомнительных случаях они обязаны собрать сведения посредством негласного полицейского разведывания» [1].

При этом, в случае отсутствия в указанных в ст. 297 Устава поводах достаточных оснований для начала следствия, предусматривалось обязательное уведомление об этом прокурора, что одновременно свидетельствует о наличии у прокурора на данной стадии как права на возбуждение уголовного дела, так и непосредственно надзорных полномочий.

Так, согласно ст. 310 Устава по явке с повинной судебный следователь обязан был приступить к следствию, но если признание явившегося с повинной опровергалось имеющимися у следователя сведениями, то он должен был составить протокол о причинах, побу­дивших его оставить явку с повинной без последствий, и направить копию протокола прокурору, т. е. предусматривалась особая форма уведомления.

В статье 309 также указывалось, что «если судебный следователь в сообщении полицейских или других присутственных мест и должностных лиц не найдет достаточных оснований к производству следствия, то немедленно сообщает о том прокурору или его товарищу» [1].

Что характерно, в данной статье при отсутствии данных о форме уведомления, обозначался его срок – немедленно.

В-третьих, Устав уголовного судопроизводства 1864 года регу­лировал производство самих проверочных мероприятий.

При этом следует отметить, что проверочные мероприятия, а также материалы проверки обозначались термином «дознание». Анализ норм содержащихся в Уставе дает основание утверждать, что дознание как самостоятельная форма предварительного расследования в тот период отсутствовала.

В соответствии с Уставом «когда признаки преступления или проступка сомнительны или когда о происшествии, имеющем такие признаки, полиция известится по слуху (народной молве) или вообще из источника не вполне достоверного, то во всяком случае, прежде сообщения о том по принадлежности, она должна удостовериться чрез дознание: действительно ли происшествие то случилось и точно ли в нем заключаются признаки преступления или проступка.

При производстве дознания полиция все нужные ей сведения собирает посредством розысков, словесными расспросами и неглас­ным наблюдением, не производя ни обысков, ни выемок в домах» (ст.ст. 253-254 Устава) [1].

Из чего следует, что Устав содержал положение о недопустимости при осуществлении проверки проведения следственных действий.

В-четвертых, Устав содержал в себе нормы, регламентирующие возможные решения по результатам рассмотрения сообщений, о проис­шествиях, заключающих в себе признаки преступления или проступка:

1. начатие предварительного следствия (ст. 262). В 1909 году Устав уголовного судопроизводства дополнен статьей 296.1, согласно которой «Судебные следователи, а равно все должностные лица, на коих по закону возложено производство предварительных следствий, обязаны доставлять Прокурору по каждому возникшему у них делу, не позже трех дней по составлении постановления о приступе к след­ственным действиям, особые уведомления о начатии дела по форме, устанавливаемой Министром Юстиции» [2];
2.  уведомление прокурора об отсутствии достаточных оснований к производству следствия (ст.ст. 309, 310), являющееся фактически первым прототипом решения об отказе в возбуждении уголовного дела;
3. передача по принадлежности сведений по преступлениям и проступкам, подлежащих ведомству мировых судей (ст. 251), а также передача полицией «дознания» судебному следователю, о чем сооб­щается прокурору или его товарищу (ст. 255).

При этом одной из особенностей, присущей данной стадии являлся обязательный уведомительный характер как о поступлении сообщения о преступлении, так и о принятых решениях по результатам проверки.

Так, согласно ст. 250 Устава «о всяком происшествии, заключаю­щем в себе признаки преступления или проступка, полиция немедленно и никак не позже суток по получении о том сведения сообщает судебному следователю и прокурору или его товарищу» [1]. 

В настоящее время многими авторами на основе анализа положений Устава указывается на отсутствие в тот период времени законодательной возможности отказа в возбуждении уголовного дела [5, с. 7‑10; 7, с. 11‑13].

Вместе с тем, данные выводы противоречат как вышеуказанным нормам Устава, так и теории уголовного процесса того периода.

Как отмечалось С.И. Викторским, «произведенное дознание, не подлежащее передаче следователю или иному судье, полиция пред­ставляет прокурору, который или прекращает оное, или распоряжается о его дополнении; если же, при рассмотрении его прокурором, будут усмотрены признаки преступлении или проступка, то он передает таковое дознание следователю или поручает полиции возбудить преследование перед мировым судьею» [4, с. 257].

С учетом того, что под дознанием в тот период времени понималось именно проведение проверочных мероприятий (материалы проверки), то фактически прекращение дознания и являлось решением об отказе в возбуждении уголовного дела в современном понимании.

Таким образом, распространенные в современный период времени мнения в научных кругах о том, что Устав уголовного судопроизводства 1864 года отрицал наличие стадии возбуждения уголовного дела [5, с. 7‑10], либо о том, что регулировал только «поводы к начатию следствия и порядок проведения такого следствия, а не отдельную стадию возбуждения уголовного дела» [6, с. 76‑83], либо о том, что в Уставе только угадывается «прообраз сформировавшейся позднее» стадии возбуждения уголовного дела в виде «состояния» уголовного процесса, имеющее относительно самостоятельное значение и являвшееся своего рода барьером против неосновательного начала предварительного следствия» [9, с. 47 – 51] – полностью опровергается системным анализом самого нормативного акта, содержащим в себе уже вполне сформировавшуюся систему норм, регулирующих перво­начальную стадию уголовного процесса, аналогичную той, что существует в современном уголовно-процессуальном законодательстве, при этом с теми же целями и задачами.

Список литературы:

1. Устав уголовного судопроизводства от 20 ноября 1864 года // СПС «Гарант».
2. Устав уголовного судопроизводства (изд. 1892 г.) Продолжение 1912 года Тома XVI, Части 1. Свод законов Российской Империи. Продолжение 1912 года. Часть девятая. СанктПетербург.
3. Постановление ВС РСФСР от 24.10.1991 № 1801-1 «О Концепции судебной реформы в РСФСР» // СПС «Консультант Плюс».
4. Викторский С.И. Русский уголовный процесс. М.: 1911. – 339 с.
5. Гаврилов Б.Я. Реалии и мифы возбуждения уголовного дела // Уголовное судопроизводство. 2010 № 2.
6. Головинская И.В., Крестинский М.В., Головинский М.М. Ретроспектива и перспектива стадии возбуждения уголовного дела // Современное право. 2016 № 11.
7. Гордиенко В.В. Законодательное установление уголовного проступка и исключение института отказных материалов // Российский следователь. 2010 № 15.
8. Случевский В. Учебник русского уголовного процесса. Судоустройство-Судопроизводство. С.-Петербург: 1895. – 792 с.
9. Шадрин В.С. Судьба стадии возбуждения уголовного дела // Законность. 2015 № 1.