ЛИЧНЫЕ НЕИМУЩЕСТВЕННЫЕ ПРАВА: КРИТЕРИИ РАЗДЕЛЕНИЯ В ПРЕДМЕТЕ ГРАЖДАНСКОГО ПРАВА

Эволюция российского права на современном этапе его развития всё более и более смещается в плоскость гуманистических (общечеловеческих) приоритетов и ценностей.

Особенно отчетливо это проявляется в провозглашении прав и свобод человека высшей ценностью, а их признание, соблюдение и защита – главной обязанностью государства (ст. 2 Конституции РФ [1]). Данная конституционная норма предопределяет тенденции развития современного гражданского права и одновременно ставит перед цивилистической наукой ряд методологических проблем, связанных, в том числе, с теоретическим осмыслением предмета отрасли с учетом новых экономических, социальных и правовых реалий. Одной из них является проблема интеграции в предмет гражданско-правового регулирования личных неимущественных прав.

Концепция личных неимущественных права, получившая своё развитие в российском частном праве, позволяет разделять весь массив указанных правомочий на две обширнейшие категории: личные неимущественные права, связанные и несвязанные с имущественными.

В основу данного подразделения ложится, как правило, материальный или же объективный критерий, то есть те конкретные блага, по поводу которых последние и возникают.

Что касается конкретных видов объектов гражданских прав, то большинство ученых придерживается предметной концепции, или концепции «объект – благо», в рамках которой в качестве объекта признаются материальные и нематериальные блага, служащие удовлетворению интересов управомоченного лица. Налицо согласованность положений данной концепции с нормой ст. 128 Гражданского кодекса Российской Федерации (ГК РФ [2]), которая перечисляет конкретные виды объектов гражданских прав [3, с. 92].

В подобной ситуации нельзя согласиться с мнением М.Н. Малеиной, утверждающей, что: «следует преодолеть традиционно-архаичное представление о том, что основу предмета гражданско-правового регулирования составляют имущественные отношения товарно-денежной формы» [6, с. 24]. Подобная позиция нивелирует значение гражданского и частного права как особого социального регулятора экономических отношений в рамках современного общества.

Гораздо более аргументированной представляется точка зрения В.Д. Рузановой, считающей, что в основе разделения личных неимущественных прав «лежит не вид блага (материальное или нематериальное благо), а его качество, заключающееся в способности быть товаром».

Таким образом, данный автор предлагает нам такую классификацию нематериальных правомочий, при которой предполагается выделение неимущественных прав, возникающих по поводу нематериальных благ, не способных быть товаром, а также неимущественных прав, возникающих по поводу благ, способных быть товаром. По поводу последних допустимо и возникновение чисто имущественных отношений [7, с. 13].

Особый интерес представляет проблема дифференциации личных неимущественных прав, возникающих по поводу нетоварных благ.

Так, М.Н. Малеина в качестве такого внутреннего фактора определяет цели осуществления каждой выделенной ею группы прав: обеспечение физического благополучия личности; обеспечение индивидуализации личности в обществе и так далее.

По мнению исследователя «система неимущественных прав должна базироваться на едином признаке. В качестве критерия классификации можно предложить цели осуществления каждой группы прав» [6, с. 21].

Сама идея классификации личных неимущественных прав, основанной на едином классификационном критерии, заслуживает внимания, однако система указанных прав, предложенная М.Н. Малеиной, не вполне последовательна. Так, в систему вовлечены не только личные неимущественные права, но и иные неимущественные права, не относящиеся к категории личных (не выдержан внешний системообразующий фактор).

Представляется, что классификацию Малеиной нельзя признать системой ещё и потому, что качественно нового единого целостного явления не создается. Как справедливо отметил Д. Керимов, «любая система права должна обладать относительной самодостаточностью, устойчивостью и автономностью функционирования» [4, с. 278]. В данном случае неясно, сможет ли система «выжить» при появлении нового личного неимущественного права, впишется ли оно в уже существующую систему?

В конце концов, целеполагающий критерий при выделении отдельных категорий неимущественных правомочий, связанных с нематериальными благами, приведёт к тому, что указанное разделение с неизбежностью затронет вторую крупнейшую категорию неимущественных прав – прав, возникающих в сфере интеллектуальной деятельности, которые в итоге тоже должны будут найти своё отражение в подобного рода классификации.

Более предпочтительна позиция Л.О. Красавчиковой. Она считает, что система личных неимущественных прав представлена двумя уровнями: первый образуют личные неимущественные права, обеспечивающие физическое существование человека (право на жизнь, здоровье, свободу и личную неприкосновенность); второй – права, обеспечивающие социальные потребности человека (право на имя, честь и достоинство, личную жизнь, свободу передвижения) [5, с. 55].

Структура личных неимущественных прав, предложенная Л.О. Красавчиковой, в большей мере системному подходу в праве. Предложенная система относительно самостоятельна, устойчива и имеет возможность автономного функционирования.

Кроме того, указанная позиция вполне соответствует социально-экономическим реалиям существования человеческого общества. Выделяя и ставя на первый план именно «витальные» (то есть необходимых для самого существования) потребности человека, указанная концепция не только подчёркивает особую значимость последних, но и служит дальнейшим ориентиром в области установления приоритетов в их реализации.

Широта охвата категорий в данной классификации с уверенностью позволяет избежать многочисленных спекуляций в области типологии личных неимущественных прав, не связанных и материальными благами, создающими путаницу и неопределённость в понимании данного правового феномена. Одна лишь М.Н. Малеина выделяет три разнородные типологизации личных неимущественных правомочий, основанных на целеполагающем критерии, целый ряд аналогичных классификаций существует и у других авторов.

По мнению Т.В. Трофимовой предложенная идея ценностного подхода при систематизации личных неимущественных прав и нематериальных благ обладает целым рядом положительных черт, не присущих иным их классификациям (системам).

Во-первых, данная система базируется на едином внутреннем и внешнем системообразующем факторе, что само по себе повышает её значимость [8, с. 182].

Во-вторых, предложенная система личных неимущественных прав объективна, поскольку в основе её построения лежат не субъективные воззрения индивида или коллектива людей, а объективный аксеологический критерий – социальная значимость того или иного блага.

В-третьих, ценностный подход может быть использован для построения единой системы личных неимущественных прав, в которой не будет проблем с отнесением того или иного неимущественного правомочия к предложенным классификационным критериям.

Согласно точке зрения Трофимовой, ценностная систематизация личных неимущественных прав может иметь, в отличие от всех иных классификаций, практическое применение, заключающееся в возможности влияния на определение размера компенсации морального вреда, поскольку в основу определения размера компенсации морального вреда при нарушении личного неимущественного права предлагается положить «ценностное место» нарушенного личного неимущественного права, а также возможности учета «ценностного места» личного неимущественного права при столкновении интересов обладателей различных неимущественных прав и необходимости их защиты. Кроме того, «ценностным местом» личного неимущественного права могут определяться пределы вмешательства органов государственной власти и управления в сферу личных интересов граждан: чем выше ценность личного неимущественного права, тем меньшее вмешательство в его осуществление возможно со стороны управомоченных органов. В этом случае пределы их вмешательства определяются необходимостью охраны и защиты права [8, с. 182].

Наконец, указанная классификации, в полном смысле отвечает важнейшей и основополагающей социальной составляющей правового регулирования общественных отношений – приоритету прав и свобод человеческого индивида, без которых не возможно построить ни демократическое правовое государство, ни создать развитое и стабильное гражданское общество.

Таким образом, можно сделать вывод, что в современной российской юридической науке нет единого подхода к разделению личных неимущественных прав. Предложенная концепция является попыткой провести классификацию неимущественных правомочий, руководствуясь принципами логического анализа, систематизации и ценностной ориентации последних на удовлетворение человеческих потребностей, разнородных по своему содержанию и значимости.

Список литературы:

1. Конституция Российской Федерации от 12.12.93 г. (в ред. Законов РФ о поправке к Конституции РФ от 30.12.2008 N 6-ФКЗ, от 30.12.2008 N 7-ФКЗ) // Российская газета. 1993. 25 декабря; 2008. 31 декабря.
2. Гражданский кодекс Российской Федерации часть 2 от 26 января 1996 года № 14-ФЗ (в ред. Федеральных законов от 12.08.1996 N 110-ФЗ, от 06.04.2011 N 65-ФЗ)//Российская газета. 1996. 10 февраля; 2009. 20 июля; 2011. 8 апреля.
3. Галеева Р.Ф. Сущность объектов гражданских прав// Учёные записки Казанского государственного университета. Том 151, кн. 4. Гуманитарные науки. Казань, 2009. С. 91-98.
4. Керимов Д. А. Философские проблемы права. М.: Мысль, 1972. 739 с.
5. Красавчикова Л.О. Перспективы и проблемы в регулировании личных неимущественных отношений по новому ГК РФ /Л. О. Красавчикова. //Цивилистические записки. М.: Статут, 2001.с. 50-61.
6. Малеина М.Н. Личные неимущественные права граждан: понятие, осуществление, защита. М.: МЗ Пресс, 2000. 315 с.
7. Рузанова В.Д. Основная дифференциация субъективных гражданских прав: принцип и критерий//Принципы и критерии дифференциации субъективных гражданских прав в частноправовой сфере: сб. науч. тр./отв. ред. Ю.С. Поваров, В.Д. Рузанова. Федеральное агентство по образованию. Самара: Изд-во «Самарский университет», 2009. с. 9-15.
8. Трофимова Т.В. Системный подход к классификации личных неимущественных прав в гражданском праве//Вестник Омского университета. Серия «Право». 2008. № 3 (16). с. 179-183.