ОБЩЕТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ ТЕОРИИ СУДЕБНОЙ ЛИНГВИСТИЧЕСКОЙ ЭКСПЕРТИЗЫ

Кусов Геннадий Владимирович

канд. филол. наук, ст. преп. каф. политологии и права, КубГТУ, г. Краснодар

E-mail: belokurs@yandex.ru

Проходящие в Российской Федерации демократические преобразования, реформирование правовой системы и ее постепенное включение в международное и европейское правовое пространство, участие в деятельности Совета Европы и выполнение принятых правовых обязательств — все это вызывает сегодня интерес, обусловленный, прежде всего, стремлением России действительно стать правовым государством. Его фундаментальные основы — торжество закона и неукоснительное соблюдение прав и свобод человека. Современный этап становления правового государства в Российской Федерации предъявляет ряд актуальных фундаментальных требований к развитию общей теории права. В наиболее общей форме эти требования можно выразить так: развитие и функционирование подлинно гуманитарного общества должно быть обеспечено высоким уровнем содержания и качества социально-правовых теорий.

В гражданском обществе возрастает роль права в формировании доверительных межсубъектных настроений коммуникативного пространства, так как свобода выражения мнений напрямую затрагивает такую важную сферу общественных отношений, как охрана личных нематериальных благ. Личные нематериальные блага представляют собой самостоятельный вид общечеловеческих ценностей — принципиальное достижение современной цивилизации. Имя каждого гражданина неразрывно связано с правом, ибо утрата доброго имени или искажение социального портрета влекут за собой потерю нормальных общественных связей, а значит, и утрату определенного статуса в правоотношениях с другими субъектами [2, с. 3]. Поэтому честь и достоинство являются важнейшей социально-правовой ценностью и потребностью для любого государства и общества и нуждаются в соответствующей государственной защите. Защита чести и достоинства личности наряду с защитой жизни, здоровья, свободы является одной из первостепенных задач современного демократического государства. Достоинство личности охраняется государством, и ничто не может быть основанием для его умаления (статья 21 Конституции Российской Федерации) [8]. Каждый имеет право на защиту своей чести и доброго имени (статья 23 Конституции Российской Федерации) [8].

Семантическое поле концепта «имя» (номинация в лингвокультуре) включает следующие сегменты: «номинация лица» (подсистема «негативная номинация лица»), «доброе имя» и правовой аналог «защита доброго имени» (статья 23 Конституции Российской Федерации [8]), то есть Основным законом гарантируется «право на доброе имя» (статья 21 Конституции Российской Федерации [8]; ср., «доброе имя», «право на имя» статья 150 Гражданского кодекса Российской Федерации [3]). Понятийные правовые сегменты, входящие в семантическое поле концепта «имя», характеризуют его с позиций кодификации запрета на недопустимость искажения социального портрета лица: «оскорбление», «клевета», «тяжкое оскорбление» (подсистема: насилие, издевательство), «публичное оскорбление» (статьи 130 (утратила силу с 8.12.2011 [18]), 129 (утратила силу с 8.12.2011 [18]), 107, 113, 297, 298 (утратила силу с 8.12.2011 [18]), 319 УК РФ; статьи 5.60, 5.61, 17.16 КоАП (вступили в действие с 8.12.2011 [18]); защита чести и достоинства, деловой репутации (статья 152 Гражданского кодекса Российской Федерации); вред, компенсация морального вреда (статья 151 Гражданского кодекса Российской Федерации [3]); охрана изображения гражданина (статья 152.1 Гражданского кодекса Российской Федерации [3]). Правовые семантические эквиваленты понятия «доброе имя» [10, с. 35] — «честь, достоинство, деловая репутация» с точки зрения законодателя призваны раскрыть механизм охраны и защиты «права на доброе имя» через импликатуры искажения социального портрета: «унижение чести и достоинства»; «сведения, порочащие честь и достоинство другого лица»; «сведения, подрывающие репутацию другого лица» [12, с. 5].

Таким образом, при кодификации норм института «доброго имени» через семантическое многообразие концепта «имя» оскорбление принимает вид: оскорбление — «пренебрежение правом лица на «доброе имя» (правовая квалификация: выраженное в неприличной форме или крайне негативная оценка лица), а клевета (диффамация) — создание препятствий (устно, письменно, графически) для законного использования лицом своего права на «доброе имя» (правовая квалификация: прямой умысел) [9, с. 37].

Человек признан источником своей свободы, существующей не по соизволению государства. Обладание правами и свободами, на которые не может посягать государство, обеспечивает индивиду возможность быть самостоятельным субъектом, способным самоутвердиться в качестве достойного члена общества [7, с. 51]. Права и свободы человека и гражданина могут быть ограничены федеральным законом только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства (статья 55 Конституции Российской Федерации [8]). Никто не вправе безнаказанно обвинять или порочить доброе имя гражданина, если иное не будет установлено вступившим в законную силу обвинительным приговором суда.

Доброе имя — это право каждого гражданина действовать от своего имени для исполнения возложенных обязанностей и осуществления всех видов деятельности, не запрещенных законом. Право на «доброе имя» позволяет от своего имени выполнять следующие виды общественно полезной деятельности: 1) участвовать в выборах разных уровней и ступеней (реализовывать избирательное право без опасения быть опороченным; 2) замещать должности (осуществлять профессиональную деятельность); 3) вести публичную деятельность (реализовывать право на свободу слова); 4) вести частную жизнь (реализовывать право на неприкосновенность частной жизни); 5) принимать участие в деятельности общественных организаций (право на объединения); 6) иметь в частной собственности имущество, зарегистрированное на свое имя; 7) создавать семью и иметь гендерные различия; 8) создавать интеллектуальную собственность от своего имени; 9) получать образование и т. д.

Прямое указание на необходимость соблюдения этических стандартов поведения и соблюдения корпоративных норм содержится в специальных законах, касающихся реализации государственной политики Российской Федерации в области функционирования судейского сообщества, предоставления медицинских услуг, образования, военной службы, службы в полиции и др. Судья при исполнении своих полномочий, а также во внеслужебных отношениях должен избегать всего, что могло бы умалить авторитет судебной власти, достоинство судьи или вызвать сомнение в его объективности, справедливости и беспристрастности [19]. Все нормы законодательства государственной гражданской или «корпоративной» службы устанавливают принципы и правила поведения, разработанные на основании высоких морально-этических ценностей и профессиональных стандартов.

При разрешении споров о защите чести, достоинства и деловой репутации судам следует руководствоваться не только нормами российского законодательства (статьей 152 Гражданского кодекса Российской Федерации [3]), но и в силу статьи 1 Федерального закона от 30 марта 1998 г. № 54 «О ратификации Конвенции о защите прав человека и основных свобод и Протоколов к ней» [20] учитывать правовую позицию Европейского Суда по правам человека, выраженную в его постановлениях и касающуюся вопросов толкования и применения данной Конвенции (прежде всего, статьи 10 [4]), имея при этом в виду, что используемое Европейским Судом по правам человека в его постановлениях понятие диффамации тождественно понятию распространения не соответствующих действительности порочащих сведений, содержащемуся в статье 152 Гражданского кодекса Российской Федерации [3] (п. 1 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 24 февраля 2005 г. № 3 [13]).

Унификация в праве — деятельность компетентных органов государства или нескольких государств, направленная на выработку правовых норм, единообразно регулирующих определенные виды общественных отношений. Отсутствие в Российской Федерации законодательства о диффамации актом разъяснения правоприменительной практики, которым является Постановление Пленума Верховного Суда «О судебной практике по делам о защите чести и достоинства граждан, а также деловой репутации граждан и юридических лиц» (от 24 февраля 2005 г.) [13], вводится понятие «диффамация» лишь в виде «некоторого» соответствия данного института нормам гражданского права Российской Федерации, то есть в правоприменительной практике идеология толкования некодифицированных норм права основывается на общеевропейских принципах и достижениях, отраженных в правосознании.

Согласно действующему законодательству клевета — «распространение заведомо ложных сведений, порочащих честь и достоинство другого лица или подрывающих его репутацию» (статья 5.60 КоАП РФ [6]). С точки зрения русского языка (и толкования правовой нормы), «заведомо ложные сведения» — это измышления, то есть вымысел, продукт фантазии кого-либо. Измышления изначально фактом (то, что имело место в физическом мире и оставило следы) быть не могут, так как это продукт деятельности определенного «мыслителя». Следовательно, «заведомо ложные сведения» — это индивидуальный сценарий, особый взгляд, оценочное мнение автора на подбор суггестивных средств языка с целью представить в «выгодном для себя свете» событие, которого не было (но могли быть подобные в других местах), с целью добиться заданной прагматической цели (опорочить). Мнение автора клеветы индивидуализировано в подборе языковых средств воздействия на массовое сознание, что ничего общего не имеет со «свободой выражения мнения» (критика недостатков общественного явления), гарантированного Конституцией Российской Федерации (статья 29) [8] и международными Конвенциями. Мнение о недостатках социального явления направлено на оптимизацию общественных отношений, а клевета (как и диффамация) всегда персонифицирована и направлена на «социальную гибель» личности через широкий общественный резонанс.

В теории судебной лингвистической экспертизы при анализе судебных дел о защите чести достоинства и деловой репутации вопрос о наличии в анализируемом высказывании факта или мнения (мнения, оценочного суждения, предположения) остается дискуссионным. В действующих методиках принято считать, что в спорном тексте на выражение мнения указывают особые слова: по моему мнению, как мне кажется, по-видимому. по всей вероятности, может быть, судя по всему. предположительно, можно подозревать [1, с. 33].

Однако, «с лингвистической точки зрения, очевидно, что порочить может информация, выраженная не только в форме утверждения о факте, но и форме мнения, предположения, а также информация, соответствующая и не соответствующая действительности» [5]. О. Н. Матвеева в своей работе указывает, что «лингвистические категории события и оценки трансформируются в принципиально важные для юриспруденции категории факта и мнения, от различения которых зависит квалификация тех или иных высказываний как соответствующих / не соответствующих действительности» [11, с. 93]. Лингвистическая оппозиция события и оценки, другими словами, юридизируется, то есть становится значимой в правовом отношении: оппозиция утверждения о факте и оценочного суждения, мнения, убеждения возникает в результате противопоставления высказываний, которые могут быть проверены на соответствие действительности (утверждения о факте), и высказываний, которые не могут быть проверены на соответствие действительности (оценочное суждение, мнение, убеждение). Проверяемые на соответствие действительности высказывания могут порочить честь, достоинство и деловую репутацию лица.

Суд не в праве требовать доказательства истинности тех высказываний, которые имеют форму оценочных суждений, мнений, убеждений. Требование правовой однозначности к данным лингвистической экспертизы заключается в необходимости строгого разграничения фактуального и оценочного, что порождает междисциплинарный конфликт, в основе которого лежит различная интерпретация рассматриваемой оппозиции лингвистами и юристами.

В английском языке слово opinion «мнение» — your feelings or thoughts about sb/sth, rather than a fact (Source: Oxford Advancеd Learner’s Dictionary of Current English [22]) — дефинируетсячерезоппозицию«факта и чувств (ощущений) или размышлений (суждений). В основе дефинирования английского понятия «мнение» взято логическое противопоставление, которое и было «депонировано» в качестве научной основы методики диагностики «сведений, порочащих честь и достоинство другого лица или подрывающих его репутацию».

Версия статьи 10 Европейской Конвенции «О защите прав человека и основных свобод» [4] на русском языке имеет следующее содержание:

Статья 10 «Свобода выражения мнения»

1.Каждый имеет право свободно выражать свое мнение. Это право включает свободу придерживаться своего мнения и свободу получать и распространять информацию и идеи без какого-либо вмешательства со стороны публичных властей и независимо от государственных границ. Настоящая статья не препятствует государствам осуществлять лицензирование радиовещательных, телевизионных или кинематографических предприятий.

2.Осуществление этих свобод, налагающее обязанности и ответственность, может быть сопряжено с определенными формальностями, условиями, ограничениями или санкциями, которые предусмотрены законом и необходимы в демократическом обществе в интересах национальной безопасности, территориальной целостности или общественного порядка, в целях предотвращения беспорядков и преступлений, для охраны здоровья и нравственности, защиты репутации или прав других лиц, предотвращения разглашения информации, полученной конфиденциально, или обеспечения авторитета и беспристрастности правосудия.

Версия статьи 10 Европейской Конвенции «О защите прав человека и основных свобод» на французском языке имеет следующее содержание:

Article 10 “Liberté d'expression”

1.Toute personne a droit à la liberté d'expression. Ce droit comprend la liberté d'opinion et la liberté de recevoir ou de communiquer des informations ou des idées sans qu'il puisse y avoir ingérence d'autorités publiques et sans considération de frontière. Le présent article n'empêche pas les Etats de soumettre les entreprises de radiodiffusion, de cinéma ou de télévision à un régime d'autorisations.

2.L'exercice de ces libertés comportant des devoirs et des responsabilités peut être soumis à certaines formalités, conditions, restrictions ou sanctions prévues par la loi, qui constituent des mesures nécessaires, dans une société démocratique, à la sécurité nationale, à l'intégrité territoriale ou à la sûreté publique, à la défense de l'ordre et à la prévention du crime, à la protection de la santé ou de la morale, à la protection de la réputation ou des droits d'autrui, pour empêcher la divulgation d'informations confidentielles ou pour garantir l'autorité et l'impartialité du pouvoir judiciaire.

В «русско-язычной» версии статьи 10 «Свобода выражения мнения» Европейской Конвенции «О защите прав человека и основных свобод» словосочетание «свобода выражения мнения» имеет правову дефиницию, заключающуюся в формуле «Каждый имеет право свободно выражать свое мнение (точку зрения)». Поясняющее предложение, раскрывающее смысл декларированного правила, имеет следующую формулировку: «Это право включает свободу придерживаться своего мнения (придерживаться своей точки зрения на окружающий мир; ср. фр., liberté d'expression, c’està dire:exprimer — faireconnaitreparlelangage– доведение своего мнения до остальных; транслирование своего мнения во вне. Во французской версии поясняющего предложения использована несколько другая формулировка (без слова «придерживаться»): “Cedroitcomprendlaliberté d'opinion(способ вынесения оценки, суждения; точки зрения) etlaliberté derecevoiroudecommuniquerdesinformationsoudesidéessansqu'ilpuisseyavoiringérenced'autoritéspubliquesetsansconsidérationdefrontière”. Таким образом во французском языке для описания нормы “Liberté d'expression” используется поясняющая группа“Toutepersonneadroità laliberté d'expression. Ce droit comprend la liberté d'opinion et la liberté de recevoir ou de communiquer des informations ou des idées”.

В русском и французском языках появляется семантическа лакуна при интерпретации юридизированного понятия “Liberté d'expression” (оценка) по сравнению с английским языком (opinion — your feelings or thoughts about sb/sth, rather than a fact). Это явление проявляется только при сравнении версий текстов официальных документов на разных языках без перевода.

Во французском языке слово opinion имеет два значения: 1. Manière de penser, de juger; attitude de l’esprit qui tient pour vraie une assertion; assertion que l esprit accepte ou rejette (generalement en admettant une possibilite d’erreur) (Способ мышления, вынесения оценки; реальность, которая принимается как истинное утверждение; утверждение, которое принимается или отвергается (обычно на основании выявления ошибки в цепи рассуждений); 2. Рoint de vue, position intellectuelle, idée (Source: Рetit Robert [23]) (ср. рус., мнение— суждение, выражающее оценку кого-, чего-л. — словарь русского языка под ред А. П. Евгеньевой, 1986 [16]). Семантический смысл названия статьи 10 Европейской Конвенции «О защите прав человека и основных свобод» на французском языке имеет более узкую сематничтскую структуру: “Liberté d'expression”, чем поясняющее слово «liberté d'opinion». В Европейской Конвенции “Déclaration sur la liberté d'expression et d'information”, принятой в развитие статьи10 Европейской Конвенции «О защите прав человека и основных свобод» говорится о том, что “Persuadés que les Etats ont le devoir de veiller à ce qu'il n'y ait pas de violation de la liberté d'expression et d'information et qu'ils devraient adopter une politique susceptible de favoriser dans toute la mesure du possible la diversité des moyens de communication et la pluralité des sources d'information permettant, par là, celle des idées et des opinions” (art. 6).

Ainsi, аrt. 8 р. II-Сde la Déclaration sur la liberté d'expression et d'information explique que la poursuite d'une politique ouverte de l'information dans le secteur public, y compris l'accès à l'information, permettant d'accroître pour chaque individu sa capacité de comprendre et de discuter librement les questions politiques, sociales, économiques et culturelles.

Pierre-Francois Docquir souligne qu’il y a, en effet, inévitablement une personne qui dit quelque chose, en utilisant une technique de diffusion, et qui provoque une réaction [21, р. 7]. L’argumentation utilise, chaque fois, ces différentes variables. Le contexte d’un conflit relatif à la liberté d’expression peut être décrit en quatre caractéristiques: l’auteur, le message, le lieu ou le moyen d’expression, un censeur qui met en oeuvre une sanction. Le photographe (auteur) qui publie des photos de la vie privée d’une célébrité (message) dans la presse (moyen) doit-il réparer le dommage subi par la personne dépeinte (sanction)? L’un pourrait répondre par la négative, en insistant sur la nécessité de préserver la liberté des journalistes ; l’autre, par l’affirmative, en montrant que le message ne présente aucune importance sociale.

Un journaliste (auteur) peut-il être pénalement condamné (sanction) pour avoir détruit la réputation d’un homme politique (message) en diffusant un reportage audiovisuel (moyen) ? A nouveau, l’un mettra l’accent sur l’utilité du message qui consiste à dénoncer les errements des dirigeants, l’autre sur l’effet dévastateur du moyen, le reportage télévisé ne faisant pas droit à la distance critique. Et le résultat de l’argumentation consistera en un certain degré de protection de la liberté d’expression – ce n’est jamais la liberté d’expression en soi qui justifie la sanction de certains propos tenus par certaines personnes. Il paraissait alors pertinent de tenter de déterminer l’importance de ces différentes facteurs de variation dans le choix du niveau adéquat de protection de la liberté de parole.

В английском языке понятие defamation имеетс ледующее значение — the act of damaging sb’s reputation by saying or writing bad or false things about them (Source: Oxford Advancеd Learner’s Dictionary of Current English [22]). Во французском языке diffamation —action de diffamer; diffamer — chercher à porter atteinte à la reputation, à l’honneur de qqn (Source: Рetit Robert [23]); лат. fama — молва, слух; общественное мнение; репутация; доброе имя, слава; от for —говорить, воспевать, прорицать.

Обращение к проблемам диффамационного права обусловлено двумя важными причинами теоретического и практического характера. С одной стороны, это наметившаяся в последние годы тенденция к унификации правовых систем разных стран, в свете которой позитивно зарекомендовавший себя за рубежом институт диффамации может рассматриваться в качестве аналога для внедрения в российское гражданское законодательство. С другой стороны, неведомый большинству практикующих российских юристов термин «диффамация» все чаще используется не только в научных публикациях, но и в решениях Европейского Суда по правам человека. При этом если прежде правоприменитель мог позволить себе интересоваться практикой Европейского Суда лишь в познавательном плане, то теперь его придется рассматривать в качестве своеобразной международной судебной инстанции, юрисдикция которой распространяется на жалобы граждан стран-участниц Совета Европы, в том числе и российских, и дела, которые являлись предметом рассмотрения судов Российской Федерации.

В теории судебной лингвистической экспертизы остро стоит задача описания метода разграничения субъективной модальности: выражение внутреннего эмоционального состояния; выражение отношения к субъекту; выражение отношения к событию (определение главного референта высказыания; критика социального явления / отрицание общественной значимости лица); выражение нейтральной тональности к субъекту; выражение личностной авторской оценки или «наложение» рамочной социальной оценки. Решение проблемы состоит в том что тональность и рациональная оценочность текста имееют аналогичные функционально-стилевые «переменные», но описывают разные референциальные отношения (например ср., использованные связки несут дополнительную оценочную нагрузку в тексте: по-моему; сомнительно; легко заметить; трудно поверить; к счастью; удивляет тот факт, что). Применение аппроксимативных подходов (без обоснования «единицы измерения») при создании упрощенных диагностических методик создает правовые прецеденты, скрывающие юридически значимые признаки «языко-речевого» отражения правонарушений.

При создании института диффамации перед законодателем встанет проблема формирования национального института диффамации или включения «разработанного понятия из континентального права» в уже существующие общественные отношения, принимая во внимание, что сущетсвуют следующие подходы к интерпретации информации: 1) не подлежит опровержению информация о лице в форме оценок, мнений, предположений; 2) порочить может информация выраженная не только в форме утверждения о факте, но и в форме мнения, предположения (ср., похоже, что он в бизнесе ведет себя как настоящий аферист); 3) порочить может информация соответствующая действительности (ср., пьяница); 4) порочить может информация не соответствующая действительности (ср., плагиатор — устанавливается только судом); 5) свобода выражения мнений касается политической, социальной, экономической и культурной жизни общества; 6) частная жизнь охраняется законом; 7) видео изображение публикуется только с согласия изображенного.

Таким образом, в теории судебной лингвистической экспертизы правовое понятие «выражение лицом собственного мнения» не может полностью исключить возможность «преследования» за недостоверные сведения. Общая исследовательская задача теории судебной лингвистической экспертизы показать и ложность языковых «координат», и «оценочный» характер сведений.

Список литературы:

1.Баранов А. Н. Лингвистическая экспертиза текста. М.: Флинта, 2009. 592 с.

2.Ганжа Ю. В. Преступления против чести и достоинства личности: уголовно-правовая и криминологическая характеристика: Дис. ... канд. юр. наук. Ростов-на-Дону, 2007. 196 с.

3.Гражданский кодекс Российской Федерации [Электронный ресурс]. Режим доступа. URL: http://base.garant.ru/10164072. (Дата обращения: 27.12.2011 г.).

4.Европейская Конвенция «О защите прав человека и основных свобод» [Электронный ресурс]. Режим доступа. URL: http://www.altsovet.ru.tml. (Дата обращения: 27.12.2011 г.).

5.Карагодин А. А. К вопросу о разграничении утверждений о фактах и оценочных суждений в лингвистической экспертизе [Электронный ресурс]. Режим доступа. URL: http://siberia-expert.com/publ/k. (Дата обращения: 27.12.2011 г.).

6.Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях. [Электронный ресурс]. Режим доступа. URL: http://www.consultant.ru/popular/koap/13_36.html. (Дата обращения: 27.12.2011 г.).

7.Комментарий к Конституции Российской Федерации. М.: Издательство БЕК, 1994. 538 с.

8.Конституция Российской Федерации // Российская газета № 237 от 25 декабря 1993 г.

9.Кусов Г. В. Декриминализация уголовно-правовых норм «оскорбление» и «клевета» в российском праве (создание института диффамации) // Вестник Московского государственного областного университета. Серия «Юриспруденция». 2011. № 3. С. 35—43.

10.Леонидов М. А. Гражданско-правовая охрана чести, достоинства, деловой репутации и доброго имени: Дис. ...канд. юр. наук. М., 2007. 152 с.

11.Матвеева О. Н. Функционирование конфликтных текстов в правовой сфере и особенности его лингвистического изучения (на материале текстов, вовлеченных в юридическую практику): Дис ... канд. филол. наук. Барнаул, 2004. 283 с.

12.Омельченко С. С. Уголовно-правовая оценка клеветы и оскорбления: Дис. ….канд. юр. наук. М., 2008. 209 с.

13.Постановление Пленума ВС РФ «О судебной практике по делам о защите чести и достоинства граждан, а также деловой репутации граждан и юридических лиц», от 24 февраля 2005 г. // Российская газета № 3719 от 15 марта 2005 г.

14.Прокопчук А. А. Предложения с эксплицитно выраженными эмотивными значениями и их формы // Предложение и текст в семантическом аспекте. Калинин: КГУ, 1978. С. 64—80.

15.Рубинштейн С. Л. Бытие и сознание. М.: Изд-во АН СССР, 1957. 328 с.

16.Словарь русского языка в 4-х томах под ред А. П. Евгеньевой. М.: «Русский язык», 1985—1986.

17.Уголовный кодекс Российской Федерации [Электронный ресурс]. Режим доступа. URL: http://www.consultant.ru/popular/ukrf. (Дата обращения: 27.12.2011 г.).

18.Федеральный Закон от 07.12.2011 № 420-ФЗ «О внесении изменений в УК РФ и отдельные законодательные акты РФ» // Российская газета от 08.12.2011 г. № 5652.

19.Федеральный закон от 26 июня 1992 г. № 3132-1 «О статусе судей» (с изменениями и дополнениями) // Ведомости Съезда народных депутатов Российской Федерации и Верховного Совета Российской Федерации, 1992, № 30, ст. 1792.

20.Федеральный закон от 30 марта 1998 г. № 54 «О ратификации Конвенции о защите прав человека и основных свобод и Протоколов к ней» [Электронный ресурс]. Режим доступа. URL: http://base.garant.ru/12111157. (Дата обращения: 27.12.2011 г.).

21.Docquir P.-F. Variables et variations de la liberté d’expression en Europe et aux Etats-Unis, coll. Droit et Justice, № 72. Bruxelles: Nemesis-Bruylant, 2007. 295 p.

22.Oxford Advancеd Learner’s Dictionary of Current English. Oxford: University press, 2005. 1780 р.

23.Рetit Robert. Dictionnaire alphabétique de la langue française. Раris: SNL. 1986. 1970 р.