ПРАВОВОЕ РЕГУЛИРОВАНИЕ ИМУЩЕСТВЕННОГО ПОЛОЖЕНИЯ ВДОВ ПО РОССИЙСКОМУ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВУ IX — XIX вв.

Ярмонова Елена Николаевна

канд. юрид. наук, доцент, Филиал ФГБОУ ВПО «КубГУ» в г. Армавире

E-mail: vlada02@mail.ru

Чтобы более подробно показать положение женщин в Древнерусском обществе необходимо остановиться на положении вдовы. В древнейшие времена вдова, лицо эмансипированное, подпадала в силу этого под опеку церкви; в церковных уставах вдовы исчисляются в разряд людей церковных [5, с. 367]. Церковь призывала рассматривать такую женщину как человека, требующего заботы и опеки со стороны иных лиц. В Уставе о церковных судах вдовицы наравне с другими убогими лицами и сиротами, отдаются под покровительство церкви. Законы Русской Правды об опеке так же имели ряд особенностей. Со времени введения христианства на Руси порядок опеки определялся по Номоканону, но с победой русских юридических обычаев над обычаями римско-византийскими были изданы новые законы об опеке. По закону Русской Правды устанавливали следующий порядок опеки: опека над малолетними детьми и имуществом, принадлежащим им, назначалась только в том случае если у них в живых не было ни отца, ни матери, или когда мать их во второй раз выходила замуж. Если же она не вступала во второе замужество то относительно детей вполне заменяла мужа, и обладала всеми его правами и становилась главой семейства - дети не могли выходить из ее повиновения даже и в том случае, если она оставляла дом первого своего мужа и выходила замуж второй раз, но тогда опекунами назначались или родственники отца, или второй, муж матери. Это видимо, во многом связано с той важной ролью которую играла женщина в обществе по обычаям, действовавшим на Руси до принятия Русской Правды. По Русской Правде положение женщины, когда она становится главой семьи, описано П. Цитович следующим образом: «У матери в таком случае оказывается полный, неограниченный больше, семейный авторитет; семья не разложится, если это не угодно будет матери; она станет сдерживать в целом дом мужа своего, т.е. и прежний персонал семьи и прежнюю совокупность имущественных отношений, связанных воедино своею принадлежностью этой семье, главой которой прежде был мужчина, а теперь является женщина» [19, с. 109]. При этом мать по Русской Правде не является ответственной за имущество перед детьми. Только при вступлении во второй брак мать должна была возместить те имущественные потери, которые понесли дети во время ее опекунства. «Аже жена ворчетьсяседетипомужи, а растерять добыток и поидетьзамуж, то платитиеи все детем» [14, 71]. При замужестве вдовы и передачи имущества покойного опекунам такая передача осуществлялась перед свидетелями, которые назначались от самого общества. Опека прекращалась с достижением опекаемыми такой зрелости, когда сами собой «печеловати» [15, с. 27]. По окончании опеки, когда дети вырастут, опекун обязывался сдать это имение тоже при свидетелях, и если что-либо из него затрачивалось опекунами, то опекуны обязаны были уплатить утраченное по опеке. До окончания воспитания детей, во время управления их имениями, опекуны пользовали всеми доходами, получаемыми с земли и со всего имения. Интересный пример поведения отчима, растратчика имущества пасынка содержится в берестяной грамоте № 112 (XIII) [2, с. 42]: «кою Лар оу… поялеисполовницу мою, телицоу вода…[?] т… о племени мои ли ти тяжа, а поеди во городохоняжи на тои грамоте господни.» Объяснение, которое дает Л.В. Черепнин, сопоставляя текст грамоты с нормами законодательства вполне убедительно доказывает, что речь в грамоте идет о опекуне, которым скорее всего является или близкий родственник или что скорее всего отчим, так как наряду с ним упоминается «осподине» — «госпожа», видимо мать, вышедшая второй раз замуж [20, с. 102]. На практике нормы древнерусского законодательства, судя по тому, что в грамоте № 112 предусмотрено обращение за защитой прав в судебно-административные органы, действовали.

Это положение дополняло Судный закон, который содержал упоминание только об опеке и наследстве по завещанию; об опеке по закону в нем не упоминалось. Законы об опеке, составленные в дополнение Судного Закона, заимствованы из исконных русских обычаев. Опека над малолетними детьми назначалась по Русской Правде только в том случае, когда мать их снова выходила замуж; по римским же законам и над самой матерью назначалась опека. Такой порядок существовал во всей Западной Европе, где женщина постоянно находилась под опекой отца, мужа или же старшего сына, и законодательство западноевропейских государств во взгляде на женщину резко отличалось от древнерусского законодательства. В Италии мужчины часто включали в свои завещания условия об утрате всего имущества, завещанного женщине в случае если она второй раз выходила замуж. Естественно это положение, да и отношение к вопросу вторичного замужества вдов и вдовцов со стороны церкви осложняли возможности женщин вторично выйти замуж. В то же время во многом положение женщины зависит от ее личностных особенностей, ее достатка и социального положения. Положение женщины в Италии X-XIII вв. было обусловлено тем, что женщины не обладали в течение всей своей жизни дееспособностью в полном объеме и находились под опекой отцов, братьев, мужей и даже взрослых сыновей, однако в литературе встречаются примеры, когда женщины отстаивают свои имущественные права, и даже оставляют свое имущество в наследство мужу до тех пор, «пока он будет оберегать мое ложе» [1, с. 52].В то же время в Португалии XII в. законы предусматривают однозначно положительное отношение к вступлению во второй брак как для вдовцов так и для вдов [4, с. 82].

Следует также помнить, что в соответствии с Русской Правдой вдова могла сама определить своего наследника, при чем им мог быть как ее сын так и дочь, как от первого брака так и от второго, а в ряде случаев ее боковые родственники или даже иные лица. Важные черты правового положения женщин в Древней Руси показывает факт усыновления вдовою ФеодосьейТимошки [13, с. 23]. Вдова Федосья с благословения церкви усыновляет Тимошку и потом делает его своим наследником и наследником своего умершего мужа. Этот пример показывает высокий социальный и правовой статус женщины, дающей ей возможность самостоятельно усыновлять и фактически самостоятельно распоряжаться судьбой своего имущества, а также имущества, оставшегося после смерти мужа, если он не оставил конкретных распоряжений на этот счет, или жена после смерти мужа увеличила семейное имущество. Необходимо обратить внимание на то, что наследование по Русской Правде является наследованием по закону, вполне возможно, что такой порядок наследования мог быть изменен и отец мог оставить наследство дочери, равное как и сыновьям, или даже в обход прав сыновей. С.М. Соловьев приводит следующий пример составления завещания в пользу княгинь-вдов и их дочерей князем Владимиром Андреевичем в XV в.: «Если бог отнимет кого-либо из моих сыновей и останется у него жена, которая не пойдет замуж, то пусть она с своими детьми сидит в уделе мужа своего, когда же умрет, то удел идет сыну ее, моему внуку; если же останется дочь, то дети мои все брата своего дочь выдадут замуж и брата своего уделом поделятся все поровну. Если же не будет у нее вовсе детей, то и тогда пусть сноха моя сидит в уделе мужа своего до смерти и поминает нашу душу, а дети мои до ее смерти в брата своего удел не вступают никаким образом» [18, с. 534]. В данном случае четко определяется право невестки владеть имуществом ее умершего мужа и не допускается покушение на это имущество даже со стороны прямых наследников завещателя. В Русской Правде, по мнению Неволина, не существует «запрещения кому-либо из лиц свободного звания составлять духовные завещания» [13, с. 21].Только в случае если вдова не оставляет завещания закон решает этот вопрос самостоятельно, при этом видимо тоже учитывает ее личные склонности и отношение к ней детей. А. Куницын по этому поводу указывает «И, в случае смерти ее без завещания, закон отдает эту часть ее тому, у кого она жила, и кто кормил ее» [7, с. 70].

В более сложном положении оказывалась бездетная вдова, которая после заключения брака утратила правовую связь со своей семьей, а после смерти мужа теряла такую связь и с семьей мужа, если таковая имелась, не приобретя новой связи через детей. Видимо, в такой ситуации происходит «передача» жены под опеку ближайшему родственника по мужской линии или духовному лица, что было духовенству выгодно, но так происходило не всегда, С.М. Соловьев приводит такой пример, наследства бездетной жены за мужем всего его имущества: «Из шести сыной Симеона Гордого ни один не остался в живых; Симеон завещал весь свой удел, все свое движимое и не движимое имение жене Марии, не означив в духовной, кому все это имущество должно принадлежать по ее смерти» [18, с. 504].

Статья 93 Русской Правды устанавливает наследственные права вдовы. Если вдова не выйдет еще раз замуж «сядет по муже», она получает на жизнь определенную часть имущества мужа «выдел». В Синодальном списке уточняется, откуда должна быть взята эта часть, — за счет уменьшения доли взрослых детей. Кроме того, вдова остается собственницей всего того, что было подарено мужем (украшения, одежда и пр., что можно было «возложить» — надеть на нее). Эта норма была связана со стремлением передать имущество отца сыновьям, а право вдовьи на наследство могло привести к уходу его в руки нового мужа вдовы и его детей. Судьба имущества после смерти одного из супругов определяется как в Русской Правде, так и в Эклоге. Из статьи 95-й Троицкого списка видно, что в составе брачного имущества входила «своя часть жены», то есть, ее приданное, а из статьи 88-й и той же 95-й, что в состав этого имущества входила еще и часть, «что на ню мужъ возложил…» [10, с. 14]. Имущество, принадлежащее знатным женщинам не однородно. Волости, которые принадлежали княгиням, можно разделить на такие которыми они могли пользоваться в течение всей своей жизни, но не могли определить их дальнейшую судьбу или могли это сделать только в том случае, если их муж, отец или свекор, который оставил им завещание не указал в нем судьбу имущества после своей смерти или прямо указал в завещании право жены самостоятельно решить некоторые вопросы, связанные с наследством. В этом случае речь видимо о родовом имуществе, на которое женщины не имели прав собственности, но могли использовать для обеспечения себе достойной жизни и получения определенных приращений, которыми как правило могли уже распоряжаться по собственному усмотрению. Во владении княгинь могли также находиться вотчины, которыми они могли распоряжаться самостоятельно так как считали нужным, это были видимо волости принадлежащие непосредственно княгиням, которые были получены ими в приданное, приобретены за счет собственных средств и средств, которые возникали в случае удачного распоряжения их имуществом. С.М. Соловьев выделяет также «такие волости, которые постоянно находились во владении княгинь, назначались на их содержание; эти волости назывались княгинскими пошлыми» [18, с. 535]. Пример таких волостей он приводит описывая завещание князя Василия Дмитриевича: «Что касается сел княгинских пошлых, то они принадлежат ей, ведает она их до тех пор, пока женится сын мой, после чего она должна отдать их княгине сына моего, своей снохе, те села, которые были издавна за княгинями.» Этот и подобные примеры наводят на мысль, что в родовое имущество помимо имущества преимущественно передаваемого по мужской линии входило имущество, передаваемое исключительно по женской линии. Это имущество также не могло произвольно выходить из владения рода и не относилось к собственности какой-либо конкретной женщины, но в целом составляло женскую родовую собственность.

В Псковском и Новгородском законодательствах гражданские права женщины заметно возвышаются сравнительно с эпохой Русской Правды: имущественные права мужа и жены вполне уравниваются (П.С. Гр. Ст. 88, 89 и 91); женщина призывается к активному участию во всех действиях процесса, даже в судебных поединках (женщины против женщины: ib. ст. 119; в исках против мужчин на поединке женщина заменяет себя наймитомib. ст. 36) [5, с. 367]. Псковская судная грамота также содержит в себе нормы касающиеся порядка наследования движимого и недвижимого имущества после смерти супруга. Ст. 89 Псковской судной грамоты указывает: «А у которой жены мужь помрет без рукописания и останется отчина или живот, ино жене его кормится, до своего живота, только не пойдет замужь, ино ей нет» [12, с. 340]. В данном случае не происходит ограничение брачной свободы женщины, а только сохранение имущества семьи для членов данной семьи и в первую очередь детей.

Законодательство Московского государства также расширяет гражданскую дееспособность женщин по сравнению с Русской Правдой. По Уложению же 1649 года женщина нисколько не ограничивается в своей дееспособности [6, с. 14]. Уложение давало возможность женщине управлять имуществом семьи после смерти мужа. Женский пол не являлся ограничением дееспособности по русскому законодательству данного периода, но подчинение отцу или мужу в семейных отношениях отражается на имущественных правах.

В большинстве случаев, как подтверждают многие источники, древнерусские женщины, став вдовами, не только не попадали под власть родственников-опекунов (в отличие от западноевропейского юридического быта), но и обладали полнотой власти в отношении завещанного имущества. В духовных грамотах князей и великих князей есть немало свидетельств передачи женам права старшинства в семье. Дмитрий Донской в своем завещании наказывал великой княгине Евдокии не только «укреплять чада», но и самостоятельно решать имущественные вопросы, если такие появятся: «…а приказал семь дети свои своей княгине. А вы, дети мои, слушайте сносе матери во всем; если кто из сыновей моих умрет, то княгиня моя поделит его уделом остальных сыновей моих: кому что даст, то тому и есть, а дети мои из ее воли не выдут. Даст мне бог сына, и княгиня моя поделит его, взявши по части у больших его братьев. Если у кого из сыновей моих убудут отчины, чем я его благословил то княгиня моя поделит сыновей моих из их уделов; а вы дети мои матери слушайтесь. Если отнимет бог сына моего, князя Василия, то удел его идет к тому сыну моему, который будет под ним, а уделом последнего княгиня поделит сыновей моих; а вы дети мои, слушайтесь своей матери: что кому даст, то того и есть. А приказал я своих детей своей княгине; а вы, дети мои, слушайтесь своей матери во всем из ее воли не выступайте ни в чем. А который сын мои не станет слушаться своей матери, на том не будет моего благословления...» [18, с. 534]. «Чтить и слушать матерь свою» наказывал детям князь серпуховской и боровский Владимир Андреевич, тоже «приказавший» детей жене. Держать «матерь свою во чти и в матерстве» требует и духовная великого князя Василия Дмитриевича. Великий князь Василий Васильевич специально указал, что главой после его смерти в семье должна остаться княгиня: «...в мое, своего отца, место...» Не «выматься из воли» матери приказал своим детям в духовной и Волоцкий князь Борис Васильевич.

Получив права опеки, женщины вполне успешно управляли своим «добытком». Среди таких опекунш — великая княгиня Ольга. Рассмотрев особенности правоспособности женщин на Руси IX— XV вв. в имущественной сфере следует отметить что данный этап в жизни общества и судьбе Русской женщины является переломным, так как в этот период происходит смена государственной религии и христианство пытается оказать влияние на все сферы жизни русского общества и в первую очередь на семейно-брачные отношения. В то же время нельзя отрицать что первоначальные источники христианского периода которые сохранились до настоящего времени и которые были изучены для более полной характеристики положения женщин были созданы в период когда заканчивалась формироваться патриархальная семья, но еще чувствуются отдаленные отголоски матриархата.

В начале XIXвека опека в ряде случаев могла также передаваться матери. Во время брака, если отец состоит под законным крещением, или признан пропавшим без вести, или ограничен в пользовании гражданскими правами, опека над несовершеннолетними детьми, не признанными самостоятельными, принадлежит, в силу самого закона, матери [9, с. 438]. Мать также может выступать опекуном в случае смерти отца, однако отец имел право назначить ей советников, с которыми мать обязана совещаться по делам, относящимся до опеки. Если, во время смерти мужа, жена беременна, то семейным советом назначается попечитель по поводу беременности. Если жена, чувствуя себя беременною, не озаботилась созданием для вышеупомянутой цели семейного совета, то она может быть устранена от опеки над ребенком, когда он родится [9, с. 372]. После рождения мать становится опекуншей сама, а попечитель становится опекуном-блюстителем.

Список литературы:

1. Абрамсон М.Л. Семья в реальной жизни и в системе ценностных ориентаций в южноитальянском обществе X — XIII вв. // Женщина, брак, семья до начала нового времени: Демографически и социокультурные аспекты. М., 1993.
2. Арциховский А.В., Борковский В.И. НГБ. 1953-1954. М., 1978.
3. Беляев И.Д. О наследстве без завещания по древним русским законам до уложения царя Алексея Михайловича. М. 1858.
4. Варьяш О.И. Брачное право в Португалии XII в. // Женщина, брак, семья до начала нового времени: Демографически и социокультурные аспекты. М., 1993.
5. Владимирский-Буданов М.Ф. Обзор истории русского права. Изд. 3 с доп. Киев, Спб., 1990.
6. Дебольский Н.Н. Гражданская дееспособность по русскому праву. С.-П., 1903.
7. Куницын А. Наследования лиц женского пола. Харьков, 1844 .
8. Неволин К.А. Полное собрание сочинений. Т. 3. История российских гражданских законов. Ч. 1. введение и книга первая о союзах семейных. СПб., 1857.
9. Опека и попечительство. Практическое руководство. Сборник действующих в Империи законов об опеках и попечительствах и об опекунских учреждениях, с разъяснениями Сената и замечаниями составителя. Спб., 1913.
10. Пергамент О. К вопросу об имущественных отношениях супругов по древнейшему русскому праву. // Журнал Министерства народного просвещения. 1894. № 11.
11. ПСЗ. Т. И, ст. 675; Т. V, № 3013; Т. VIII, № 5717.
12. Псковская судная грамота // Российское законодательство X—XX вв. Т. 1. Законодательство Древней Руси под Общей ред. О.И. Чистякова. М., 1984.
13. Руднев Л.О духовных завещаниях по русскому гражданскому праву в историческом развитии. Киев. 1895.
14. Русская Правда //// Российское законодательство X- XX вв. Т. 1. Законодательство Древней Руси под Общей ред. О.И. Чистякова. М., 1984.
15. Семенов В.Е. “Краткий курс лекции по истории государства и права”, г. Ставрополь: Ставропольский Государственный Педагогический Университет. 1994.
16. Сергеевич В.И. История русского права. СПб.
17. Скрипилев Е.А. Развитие русского права второй половины XVII — XVIII вв. М., 1992. С. 155
18. Соловьев С.М. Сочинения. М., 1993. Кн. 2. Т. 4.
19. Цитович П. Исходные моменты в истории Русского права наследования, Харьков, 1873.
20. Черепнин Л.В. Новгородские берестяные грамоты как исторический источник. М., 1969.