ИСТОКИ  ПРИНЦИПА  ПРАВОВОЙ  ОПРЕДЕЛЕННОСТИ  (RES  JUDICATA)  В  ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВЕ  ДРЕВНЕГО  РИМА

Рехтина  Ирина  Владимировна

канд.  юрид.  наук,  доцент  АлтГУ,  г.  Барнаул

E-mail:  jerdel80@mail.ru

SOURCES  OF  THE  PRINCIPLE  OF  LEGAL  CERTAINTY  (RES  JUDICATA)  IN  THE  LEGISLATION  OF  ANCIENT  ROME

Irina  Rekhtina

candidate  of  juridical  sciences,  associate  professor  of  Altay  State  University,

Barnaul

Статья  подготовлена  при  финансовой  поддержке  РГНФ  по  проекту  №  12-33-01233а2  «Европейский  Суд  по  правам  человека  и  гражданское  судопроизводство  России:  воздействие,  динамика,  унификация».

АННОТАЦИЯ

В  статье  на  основе  первоисточников,  исторических  и  сравнительно-правовых  материалов  раскрывается  возникновение,  преобразование  и  развитие  принципа  правовой  определенности  (res  judicata)  и  обеспечивающих  его  элементов  в  истории  права  Древнего  Рима  в  результате  последовательной  смены  различных  форм  процесса. 

ABSTRACT

In  the  article  on  the  basis  of  primary  sources,  historical  and  comparative  legal  materials  disclosed  appearance,  transformation  and  development  of  the  principle  of  legal  certainty  (res  judicata)  and  ensuring  its  elements  in  the  history  of  law  Ancient  Rome  as  a  result  of  successive  change  of  the  various  forms  of  the  process.

Ключевые  слова:  право  Древнего  Рима;  гражданский  процесс;  принцип  правовой  определенности;  принципы  права;  процессуальный  срок;  законная  сила  судебных  решений 

Keywords:  the  law  of  Ancient  Rome;  civil  process;  principle  of  legal  certainty;  principles  of  law;  procedural  term;  the  legal  force  of  judicial  decisions

Обращение  к  древним  источникам  права  позволяет  утверждать,  что  категория  «правовая  определенность»  зародилась  с  момента  появления  первых  формализованных  норм  права  (V  в.  до  н.  э.)  и  связывалась  с  такими  понятиями,  как  окончательность  судебного  решения,  ограниченный  срок  рассмотрения  дела.  В  гл.  VII  Закона  Ману  (II  до  н.  э.  —  II  н.  э)  содержится  положение,  что  «  …  царь,  приняв  вместе  с  ученым  брахманом  свое  окончательное  решение,  должен  привести  дело  в  исполнение»  [10,  c.  32].  В  Древней  Греции  (V—IV  вв.  до  н.  э.)  перед  началом  голосования  по  результатам  рассмотрения  судебного  дела  противникам  предлагалось  обжаловать  свидетельские  показания.  После  начала  голосования  судей  такая  возможность  исключалась  [10,  c.  70]. 

История  развития  Древнего  Рима  свидетельствует  о  том,  что,  не  смотря  на  отсутствие  разделения  римского  права  на  материальное  и  процессуальное,  вопросы  процесса  были  разработаны  римскими  юристами  с  необыкновенной  глубиной  и  тонкостью.  Поэтому  римское  гражданское  процессуальное  право  можно  рассматривать  как  самостоятельное  правовое  явление,  имеющее  специфический  предмет  и  сферу  регулирования,  отличные  от  материального  права.  Именно  в  нем  в  результате  долгого  исторического  развития  и  путем  последовательной  смены  различных  форм  процесса  (легисакционного,  формулярного,  экстраординарного)  был  заложен  фундамент  современного  гражданского  процессуального  права,  его  важнейшие  принципы  и  институты,  поэтому  его  понятия  и  методы—  своего  рода  эсперанто  юриспруденции  и  правоведения  [8,  c.  14,  36]. 

В  законодательстве  многих  государств  римские  термины,  относящиеся  к  судопроизводству,  сохранились  в  неизменном  виде  (презумпция,  апелляция,  иск,  заочное  решение  и  др.),  что  также  относится  и  к  конструкции  res  judiсata.  Неслучайно  М.Х.  Хутыз  отмечает  наличие  в  римском  частном  праве  адекватного  арсенала  тончайше  разработанных  фундаментальных  понятий  —  универсальных  регуляторов  частнособственнических  отношений  и  заслугу  римлян  в  том,  что  они,  взяв  на  себя  роль  «лаборанта»,  сумели  переработать  различные  территориальные  нормы  международного  оборота  и  слить  их  в  единое  целое,  создав  универсальную  правовую  систему,  завещанную  последующим  поколениям  в  Кодификации  Юстиниана  [11,  c.  3,  8].

Правовая  определенность  в  римском  процессе  обеспечивалась  установлением  различного  рода  процессуальных  сроков.  В  Законах  XII  таблиц  (451—450  гг.  до  н.  э.)  указывался  предельный  срок  отправления  правосудия:  «После  полудня  (магистрат)  утвердит  требование  той  стороны,  которая  присутствует  при  судоговорении.  Если  присутствуют  обе  стороны,  пусть  заход  солнца  будет  крайним  сроком  (судоговорения)»  [5,  c.  68].  В  Книге  IV  Институций  Гая  (II  в.)  указано,  что  «цивильные  (законные)  суды,  по  закону  Юлия,  определяющему  общие  положения  юрисдикции,  погашаются,  если  не  были  окончены  в  течение  года  и  шести  месяцев»  [10,  c.  79].  В  Титуле  I  Книги  V  Дигест  Юстиниана  (VI  в.)  закреплялось,  что  в  случае  троекратной  неявки  ответчика  в  суд  претор,  как  правило,  решал  дело  в  пользу  истца  [3,  c.  11].  Такие  ограничения  способствовали  достижению  определенности,  стабильности,  как  в  сфере  материальных  правоотношений,  так  и  обеспечению  окончательности  судебного  производства  и  постановленного  решения. 

Достижение  определенности  в  спорных  вопроса  требовало  ускорения  судебного  разбирательства,  чему  способствовали  нормы,  устанавливающие  принудительный  привод  и  ответственность  за  неявку  в  судебное  заседание.  В  качестве  примера  можно  привести  положение  Закона  XII  таблиц:  «Если  вызываю  кого-нибудь  на  судоговорение,  пусть  вызванный  идет.  Если  он  не  идет,  пусть  тот,  кто  вызвал,  подтвердит  свой  вызов  при  свидетелях,  а  потом  ведет  его  насильно.  Если  вызванный  измышляет  отговорки  для  неявки  или  пытается  скрыться,  пусть  тот,  кто  его  вызвал,  наложит  на  него  руку»  [5,  c.  78].  Аналогичную  цель  преследовали  нормы,  предусматривающие  поручительство  или  иное  обеспечение  явки  в  суд,  а  также  ответственность  за  воспрепятствование  явки  в  суд  [2,  c.  210,  228]. 

Термин  “res  judicata”  употреблялся  в  нормах  римского  права  в  качестве  словосочетания,  дословный  перевод  которого  с  латинского  означает  «разрешенное  дело»  или  «дело,  по  которому  вынесено  решение»  (Фрагменты  17,  18  Титул  I  Книга  V  Дигест  Юстиниана)  [3,  c.  27].  Первоначально  в  древнеримском  праве  данное  понятие  не  несло  той  смысловой  нагрузки,  которая  вкладывается  в  его  содержание  современными  правоприменителями.  С  вынесением  sentencia  (осуждения  или  оправдания  ответчика)  предмет  разбирательства  считался  решенным  —  res  iudicata.  Дигесты  Юстиниана  закрепляли,  что  «делом,  по  которому  вынесено  судебное  решение,  называется  то,  в  котором  высказывание  судьи  положило  конец  спору:  что  достигается  посредством  или  присуждения,  или  оправдания».  Обязательная  сила  приговора  основывалась  на  преторском  эдикте  “condemnatus,  ut  pecuniam  solvate”  —  присужденные  пусть  уплатит  указанную  сумму  и  защищалось  по  средством  (action  iudicati)  иска  об  исполнении  судебного  решения  (Фрагмент  1  Титул  I  Книга  XXXXII)  [3,  c.  232].

Таким  образом  «res  judicata»  как  понятие  непосредственно  возникло  в  римском  праве  в  рамках  институтов  судебного  решения  и  законной  силы  судебного  решения  и  терминологически  обеспечивало  их  функционирование.  Отдельные  элементы  института  законной  силы  судебных  решений  проявлялись  в  последствиях  окончательно  разрешенного  дела.  Судебное  решение  исключало  повторение  процесса  как  в  негативном  плане,  поскольку  оно  становилось  основанием  для  exeptio  rei  iudicata  (преклюзивный  эффект),  так  и  в  позитивном,  ибо  отпадала  необходимость  в  дальнейших  судебных  разбирательствах  по  вопросам,  которые  получили  в  нем  решение  (преюдициальный  эффект). 

Д.В.  Дождев  приводит  следующие  примеры,  иллюстрирующие  преюдициальность  судебного  решения:  при  иске  на  сервитут  истец  не  должен  был  вновь  доказывать  право  собственности  на  господствующий  участок,  а  возражение  ответчика  не  принималось  к  рассмотрению,  если  это  право  уже  было  предметом  судебного  решения.  Причем  решение  имело  значение  для  всех  третьих  лиц:  так,  в  приведенном  примере  ответчиком  по  иску  о  сервитуте  не  обязательно  должно  быть  тоже  самое  лицо,  что  и  сторона  в  предыдущем  процессе  о  собственности.  Судебное  решение,  отрицавшее  существование  какого-либо  права,  прекращало  и  все  зависимые  от  него  права.  Так,  признание  долга  не  существующим  отменяло  тем  самым  залоговое  право  псевдокредитора;  констатация  ничтожности  завещания  в  споре  о  наследстве  становилось  действенным  опровержением  претензий  легатариев  [4,  c.  249].  Такое  явление  римляне  называли  нормативной  силой  судебного  решения  (auctoritas  rei  iudicatae).  Преклюзивный  эффект  судебного  решения  мог  также  проявиться  в  позитивном  плане,  поскольку  он  ни  в  коем  случае  не  должен  был  вредить  победителю  процесса.  Если  собственник,  отсудивший  вещь  у  владельца,  вновь  утрачивал  владение  в  пользу  того  же  лица,  он  не  лишался  права  вновь  предъявить  иск,  «ибо  признается  в  высшей  степени  несправедливым,  чтобы  исковое  возражение  о  деле,  по  которому  вынесено  судебное  решение,  служило  к  выгоде  того,  против  кого  оно  было  вынесено»  (Фрагмент  16  Титул  II  Книги  XXXXIIII  Дигест  Юстиниана)  [3,  c.  327]. 

Правовая  определенность  ярко  прослеживается  в  положительном  эффекте  судебного  решения,  который  проявлялся  для  спорящих  сторон  в  том,  что  решение  данного  спорного  вопроса  признается  за  истину  —  res  judicata  pro  veritate  habetur,  которая  имеет  для  участников  спора  в  деле  обязательную  силу  (Фрагмент  25  Титул  I  Книги  V  Дигест  Юстиниана)  [3,  c.  29].  Судебное  решение  —  res  judicata  —  заканчивает  процесс  и  может  быть  освободительным  или  осудительным.  Законная  сила  судебного  решения  осуществляется  следующими  двумя  средствами:  1  —  истцу  дается  вместо  прежнего  иска  новый  —  action  iudicati  —  бесспорный  иск  о  выполнении  решения,  содержание  которого  определено  судебным  актом;  2  —  каждой  из  сторон  дается  exceptio  rei  judicatae,  если  сторона  пытается  вторично  возбудить  решенный  уже  судом  спор.

Исследователи  указывают  следующие  условия  предъявления  этой  эксцепции:  а)  возбуждение  того  же  притязания  (eadem  quaestio),  когда  отыскивается  тот  же  предмет  на  основании  того  же  самого  права,  имеющего  тождественное  основание  (например,  куплю-продажу,  ссуду,  дарение);  б)  между  теми  же  лицами  (inter  easdem  personas).  Дальнейшим  выводом  из  основного  правила  было  распространение  содержания  судебного  решения  только  на  участников  первого  процесса  и  их  правопреемников  [7,  c.  84].

Несмотря  на  существенные  изменения  римского  процесса  в  императорский  период,  взгляд  о  неразделимости  права  и  процесса  еще  коренился  в  сознании  римлян.  Даже  когда  римское  право  было  перенесено  в  западную  Европу,  оно  продолжало  соединяться  с  процессом  [1,  c.  145]. 

В  формулярном  процессе  существовало  правило,  согласно  которому,  если  по  каким-либо  причинам  после  первой  стадии  производства  (in  jure)  назначение  судьи  не  состоялось  и  судебное  решение  не  было  вынесено  (in  judicio),  истец  терял  право  в  будущем  предъявлять  тот  же  иск  против  того  же  ответчика  [8,  c.  40].  Иск,  один  раз  проведенный  через  процедуру  литисконтестации,  считался  навсегда  уничтоженным,  а  обязательство,  по  которому  иск  был  уже  предъявлен  in  jure,  оставалось  навсегда  лишенным  исковой  защиты,  если  истец  не  довел  дело  до  конца,  не  добился  судебного  решения  и  взыскания  по  нему  [9,  c.  142]. 

Вырабатываются  приемы,  обеспечивающие  достижение  такого  состояния  как  правовая  стабильность,  определенность,  окончательность,  чему  способствует  закрепление  положений,  допускающих  сохранение  законной  силы  судебного  решения  и  не  влекущих  его  отмену,  несмотря  на  допущенные  в  ходе  рассмотрения  дела  нарушения  (запрет  отмены  решения  по  формальным  соображениям).  Параллельно  вычленяются  такие  особые  основания,  которые  уничтожают  законную  силу  судебного  решения,  поскольку  наличие  подобных  нарушений  не  позволяет  решение  считать  правосудным.  Интересным  в  этом  смысле  представляется  Титул  XII  Книги  II  Дигест  Юстиниана:  «никто  не  должен  принуждать  своего  противника  явиться  в  суд  во  время  жатвы  или  сбора  винограда.  Но  если  претор  или  по  неведению,  или  по  небрежности  распорядился  об  их  вызове  и  они  добровольно  явились  и  если  он  вынесет  решение  в  их  присутствии  и  с  их  согласия,  то  решение  остается  в  силе,  хотя  он  и  неправильно  поступил,  вызвав  их.  Если  же  в  их  отсутствие  он,  несмотря  на  это,  вынесет  решение,  то  логично  сказать,  что  решение  ничтожно,  ибо  действие  претора  не  должно  подменять  права,  —  и  посредством  апелляции  решение  отменяется»  [2,  c.  241].  В  данном  случае  рассмотрение  дела  в  неустановленное  законом  время  в  отсутствие  сторон  является  основанием  для  отмены  судебного  решения  в  апелляционном  порядке. 

Таким  образом,  с  учетом  правила  правовой  определенности  формируется  соответствующий  подход  к  процессу,  согласно  которому  не  все  нарушения  отправления  правосудия  влекут  отмену  судебного  акта,  а  только  особые,  исключительные,  важные,  существенные.

Правовая  определенность  в  римском  гражданском  процессе  непосредственно  связана  и  обеспечивается  системой  обжалования  и  основаниями  отмены  судебных  актов.  В  формулярном  процессе  (per  formulas)  определенность  в  спорных  вопросах  достигалась  тем,  что  судебное  решение  не  подлежало  обсуждению,  однако,  лицо,  проигравшее  процесс,  могло  оспорить  само  его  существование,  то  есть  попытаться  доказать  его  ничтожность.  Истец,  проигравший  процесс,  мог  вчинить  иск  заново,  доказывая  порок  процесса;  если  оспаривалось  само  судебное  решение,  он  мог  обратиться  к  претору,  требуя  нового  рассмотрения  дела  судьей.  Ответчик,  не  согласный  с  судебным  решением,  мог  вынудить  победителя  вчинить  против  него  иск  об  исполнении  судебного  решения  (не  позже  чем  через  30  дней  после  вынесения  приговора)  и  противопоставить  ему  exceptio:  “an  indicatum  sit”  («не  ничтожно  ли  судебное  решение»).  В  случае  проигрыша  процесса  сумма  присуждения  увеличивалась  вдвое  —  lis  infitiando  crescit  in  duplum  [4,  c.  250].

В  рамках  экстраординарного  процесса  (extra  ordinem  cognitio)  разбирательство  разворачивается  перед  магистратом  или  чиновником,  решение  которого  становится  приказом  государственного  органа,  и  именно  с  ним  связывается  преклюзивный  эффект  процесса.  Сила  такого  решения  зависит  от  иерархии  судебных  инстанций,  высшей  из  которых  является  сам  император,  поскольку  допускается  апелляция  в  высшую  инстанцию  на  решение  нижестоящего  суда.  Решение,  вынесенное  в  рамках  экстраординарного  процесса,  подвержено  апелляции  (appellation),  которая  развилась  из  практики  жалоб  на  несправедливые  судебные  решения  самому  принцепсу. 

При  этом  достаточно  жестко  регламентируются  срок  и  основания  подачи  апелляции,  момент  вступления  решения  в  законную  силу.  Апелляция  должна  быть  представлена  самому  судье  либо  в  устной  форме  —  сразу  же  после  вынесения  приговора,  либо  в  письменной  —  в  ближайшие  дни.  Имел  место  допуск  судьи  для  рассмотрения  апелляции,  отклонение  которой  мотивировалось  пороками  формы  или  очевидным  желанием  ответчика  затянуть  вступление  судебного  решения  в  силу  [4,  c.  257].  Апелляция  откладывает  вступление  приговора  в  силу.  Решение  вынесенное  в  высшей  судебной  инстанции  вступает  в  силу  немедленно.  Решение,  вступившее  в  силу,  имеет  преклюзивный  эффект.  Определенные  меры,  стимулирующие  разрешения  дела,  устанавливаются  в  адрес  ответчика,  не  явившегося  в  судебный  процесс.  Если  ответчик  не  отзывался  на  вызов  истца  в  суд,  то  такие  функции  осуществлял  публичный  орган,  вызов  которого  повторялся  трижды.  Если  эти  меры  не  имели  успеха,  то  это  первоначально  влекло  проигрыш  дела,  а  впоследствии  установление  заочного  производства.  Неявка  истца  прекращала  процесс  (Титул  I  Книги  V  Дигест  Юстиниана)  [3,  c.  16].

Для  постклассического  периода  развития  римского  права  характерно  развитие  противоположных  тенденций  гражданского  процесса.  При  Юстиниане  с  усилением  некоторых  элементов,  обеспечивающих  правовую  определенность:  установление  строгой  иерархии  судебных  инстанций;  максимальной  трехступенчатой  системы  прохождения  каждого  дела;  закрепление  специальной  подсудности  по  делам  на  крупную  сумму  (префект  претория),  решения  по  которым  не  подлежат  апелляции,  но  могут  быть  отменены  по  постановлению  того  же  суда  [4,  c.  261],  одновременно  появляются  предпосылки,  свидетельствующие  о  затягивании  процесса.  По  истечении  трех  лет  упразднялся  преклюзивный  эффект  решения,  в  связи  с  чем  возможность  повторить  процесс  стала  зависеть  от  характера  решения,  которое  нередко  допускало  пересмотр  дела;  становится  возможным  вынесение  нескольких  решений  в  ходе  одного  судебного  разбирательства  —  по  отдельным,  предварительным  вопросам  и  по  делу  в  целом,  —  на  каждое  из  которых  могла  быть  подана  апелляция.  К  тому  же  повышение  ответственности  судьи  за  свое  решение,  связанное  со  слиянием  функций  судебного  магистрата  и  судьи,  привело  к  отказу  от  древнего  принципа  диспозитивности  процесса,  по  которому  решение  принималось  лишь  на  основании  фактов,  представленных  к  рассмотрению  и  доказанных  сторонами.  Судья  мог  потребовать  представления  дополнительных  сведений  и  доказательств,  стремясь  оценить  ситуацию  в  целом  [4,  c.  260].  В  связи  с  чем,  постклассичесий  судья  стремится  не  к  тому,  чтобы  его  решение  было  справедливым,  а,  прежде  всего  к  тому,  чтобы  оно  было  неопровержимым,  что  свидетельствует  о  возрастающей  роли  института  законной  силы  судебных  решений,  способного  обеспечить  состояние  правовой  определенности  гражданских  правоотношений.

История  формирования  и  развития  древнеримского  права  свидетельствует  о  том,  что  категория  правовая  определенность  (терминологически  res  judicata)  зародилась  в  лоне  римского  частного  права  в  рамках  института  судебного  решения  и  непосредственно  использовалась  при  обозначении  законной  силы  судебных  решений  и  окончательности  судебного  акта.  Институт  законной  силы  судебных  решений  в  римском  праве  обеспечивал  стабильность  и  определенность  как  материальных,  так  и  процессуальных  отношений.  Правовая  определенность,  вытекающая  из  res  judicata,  еще  не  рассматривалась  римскими  юристами  в  качестве  отдельного  самостоятельного  принципа  гражданского  процесса  и  несла  несколько  отличную  от  современного  понимания  смысловую  нагрузку.  Вместе  с  тем  отдельные  элементы  и  правила  правовой  определенности  развиваются  и  отражаются  в  законодательных  актах.  Только  постепенно  в  императорский  период  в  рамках  эстраординарного  процесса,  допускающего  апелляцию,  содержанию  res  judicata  придается  смысл  положения,  в  соответствии  с  которым  окончательное  решение  полномочного  суда,  которое  вступило  в  силу,  является  обязательным  для  сторон  спора  и  не  может  быть  пересмотрено.  Именно  в  рамках  римского  права  получают  терминологическое  обозначение  и  нормативное  закрепление  различные  последствия  вступления  решения  в  законную  силу:  неопровержимость,  исключительность,  преюдициальность,  обязательность,  исполнимость;  выделяются  формы  законной  силы  судебного  решения:  с  позитивным  и  негативным  эффектом.  Институт  законной  силы  судебных  решений  не  являлся  единственным  в  механизме  обеспечения  правовой  определенности.  На  это  были  нацелены  и  нормы,  устанавливающие  конкретные  сроки  рассмотрения  гражданских  дел,  ответственность  за  неявку  в  суд,  основания  отмены  судебных  актов  и  достаточно  развитую  систему  обжалования.

Уровень  разработанности  института  законной  силы  судебного  решения,  обеспечивающего  в  совокупности  с  иными  элементами  правовую  определенность  правоотношений,  позволяет  согласиться  с  мнением  ученых  о  том,  что  римские  юристы  придали  римскому  праву  тот  вид,  который  обеспечил  ему  место  в  истории  [7,  c.  19]  как  своего  рода  всеобщей  догмы  и  универсальной  конструкции  правовых  институтов  и  норм  [6,  c.  7].  Именно  римское  право  стало  основой  для  развития  отдельных  институтов  гражданского  процессуального  права  и  формирования  принципов  гражданского  судопроизводства  современного  периода.

Список  литературы:

1.Гольмстен  А.Х.  Юридические  исследования  и  статьи.  СПб.,  1894.  —  245  с. 

2.Дигесты  Юстиниана.  Т.  1.  /  Перевод  с  латинского;  Отв.  ред.  Л.Л.  Кофанов.  —  М.:  Статут,  2002.  —  584  с. 

3.Дигесты  Юстиниана  Т.  2.  /  Перевод  с  латинского;  Отв.  ред.  Л.Л.  Кофанов.  —  М.:  Статут,  2002.  —  602  с.

4.Дождев  Д.В.  Римское  частное  право:  учебник.  М.:  Норма,  2008.  —  784  с.

5.Законы  XII  таблиц  /  Хрестоматия  по  истории  Древнего  Рима  /  под.  ред.  С.Л.  Утченко.  —  М.,  1962.  —  534  с. 

6.Омельченко  О.А.  Римское  право:  учебник.  М.:  Эксмо,  2005.  —  224  с.

7.Римское  частное  право:  учебник  /  под  ред.  И.Б.  Новицкого,  И.С.  Перетерского.  М.:  ИКД  «Зерцало-М»,  2008.  —  560  с. 

8.Салогубова  Е.В.  Римский  гражданский  процесс.  М.:  Городец,  1997.  —  144  с.

9.Хвостов  В.М.  История  римского  права.  7-е  изд.  М.,  1919.  —  198  с. 

10.Хрестоматия  по  всеобщей  истории  государства  и  права.  Т.  1.  /  под  ред.  К.И.  Батыра,  Е.В.  Поликарповой.  —  М.:  Юрист,  2006.  —  392  с. 

11.Хутыз  М.Х.  Римское  частное  право:  курс  лекций.  М.:  Былина,  2002.  —  170  с.