РЕЦИДИВ  КРАЖ  ПО  УГОЛОВНОМУ  ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВУ  ДРЕВНЕЙ  РУСИ

Меликов  Эльнур  Мамедагаевич

аспирант,  Российская  академия  правосудия,  помощник  судьи,  Октябрьский  районный  суд  г.  Новосибирска,  РФ,  г.  Новосибирск

E-mail: 

RECURRENCE  THEFT  UNDER  THE  CRIMINAL  LAW  OF  ANCIENT  RUSSIA

Melikov  Elnur  Mamedagaevich

graduate  student  Russian  Academy  of  Justice,  Assistant  judge,  the  Oktyabrsky  district  court  of  Novosibirsk,  Russia  Novosibirsk

АННОТАЦИЯ

В  статье  дано  понятие  рецидива,  освещена  история  уголовно  правового  регулирования  рецидива  преступлений  на  примере  рецидива  краж  по  уголовному  законодательству  Древней  Руси.  Проанализированы  виды,  размеры  и  основания  наказаний  при  совершении  повторных  имущественных  преступлениях  на  примере  положений  Русской  Правды,  Троицкого  списка,  Уставных  и  Судных  грамот,  Судебников  1497  и  1550  годах,  Устава  о  разбойных  и  татебных  делах,  Соборного  Уложения  1649  года,  а  также  Устава  Воинского  периода  правления  Петра  I.  Приведены  точки  зрения  различных  ученых  о  первом  упоминании  рецидива  преступлений. 

ABSTRACT

In  article  the  concept  of  recurrence  is  given,  illuminated  criminal  history  of  legal  regulation  relapse  of  crimes  for  example  recurrence  theft  under  the  criminal  law  of  ancient  Russia.  Analyzed  the  types,  sizes  and  grounds  punishment  for  committing  repeated  property  crimes  for  example,  the  provisions  of  the  Russian  Pravda,  Troitsk  list,  Statutory  and  Judicial  Charter,  Codes  of  laws  1497  and  1550,  Charter  of  robbery  and  tatebnyh  cases,  Cathedral  Code  of  1649,  and  also  Charter  of  the  Warrior  during  the  reign  of  Peter  I.  Shows  the  point  of  view  of  different  scientists  the  first  mention  relapse  of  crimes.

Ключевые  слова:  уголовное  право;  рецидив  преступлений.

Keywords:  criminal  law;  relapse  of  crimes.

Рецидив  (латин.  recidivus  —  возвращающийся),  как  «повторное  проявление  чего-нибудь  (например,  повторное  преступление)»  [15,  с.  554],  «возврат,  повторение  какого-либо  явления  после  кажущегося  его  исчезновения,  повторное  преступление»  [9,  с.  347],  «юр.  повторное  или  неоднократное  совершение  преступления  лицом,  ранее  отбывшим  наказание  за  однородное  преступление»  [16,  с.  532],  известен  российскому  законодателю  на  протяжении  последних  10  веков.  Однако,  к  тому  правовому  положению,  которое  рецидив  преступлений  занимает  в  современном  уголовном  законодательстве,  он  пришел  не  сразу.

Представляется  обоснованным  употребление  термина  «рецидив  краж»,  поскольку  законодательно  закреплен  термин  «рецидив  преступлений».  Рецидив  —  легальное  определение  совершения  умышленного  преступления  лицом,  имеющим  судимость  за  ранее  совершенное  умышленное  преступление.  Кража  является  умышленным  преступлением  и  наличие  судимости  за  ранее  совершенную  кражу  является  основанием,  по  мнению  автора,  для  выделения  из  массива  рецидива  преступлений  рецидив  краж.  Рецидив  преступлений  впервые  появился  в  виде  повторения  татьбы,  воровства,  а  правовое  значение  его  заключалось  в  обосновании  назначения  более  строгого  наказания  виновным,  вплоть  до  смертной  казни.  Повторение  однородных  или  тождественных  преступлений  рассматривалось  как  своеобразная  характеристика  личности,  свидетельство  ее  повышенной  общественной  опасности,  злостности  и  неисправимости. 

«Первоначально  татьба  (татиным  обычаем,  тайно)  или  кража  (украдом,  крадучись)  рассматривалась  в  истории  права  русского  и  многих  других  народов  как  более  опасное  поведение,  чем  открытое  хищение  имущества.  Причина  в  том,  что  если  открытое  —  порой  насильственное  завладение  чужим  имуществом  (особенно  принадлежащим  иноземцам)  в  древние  времена  считалось  проявления  дозволенной  отваги  и  мужества,  то  его  тайное  похищение,  наоборот,  свидетельствовало  о  коварстве  и  низости  лица,  его  совершившего»  [12,  с.  6].

Древнерусское  уголовное  законодательство,  первым  писаным  источником  которого  является  Русская  Правда,  еще  в  ХІ  веке  выделяла  две  группы  преступлений  —  наравне  с  преступлениями  против  жизни  уголовно-наказуемыми  были  и  преступления  против  собственности.  «С  давнего  времени  считается,  что  естественное  право  есть  право,  которым  человек  обладает  в  силу  своей  социальной  природы,  в  силу  своего  рождения»  [18,  с.  49],  —  это  право  на  жизнь.  Преступление  во  времена  Русской  Правды  очень  точно  именовалось  «обидой»,  то  есть  причинением  потерпевшему  вреда,  как  физического,  так  и  материального. 

Русская  Правда  классифицировала  все  преступные  деяния  на  преступления  против  личности  и  преступления  против  собственности.  Объединяла  все  имущественные  преступления  в  особую  группу,  обозначаемую  термином  «татьба»,  подразумевая  и  воровство,  и  уничтожение  знаков  чужой  собственности,  приобретение  краденого  и  удержание  найденной  вещи  и  иные  деяния,  посягающие  на  чужую  собственность,  не  зависимо  от  способа  посягательства  [10,  с.  12].  «Никто  не  сомневается  и  нельзя  спорить,  что  словом  «татьба»  называется  по  Русской  Правде  по  преимуществу  то  преступление,  которое  теперь  известно  под  именем  «воровства-кражи»  или  «тайного  похищения  чужой  движимой  собственности».  В  63  статье  Троицкого  списка  татем  назван  тот,  кем  «росечена  земля  или  знамение,  им  же  ловлено,  или  сеть»…  везде  тут  речь  идет  об  уничтожении  знаков  чужой  собственности  и  промысловых  приспособлений»  [13,  с.  78].

В  литературе  нет  однозначного  мнения  о  том,  в  каком  нормативно-правовом  акте  впервые  было  упомянуто  о  рецидиве,  как  обстоятельстве,  влияющем  на  наказание  за  совершение  преступлений  вновь.  Н.С.  Таганцев  считал,  что  впервые  положение  о  «повторении  преступлений»  как  отягчающем  обстоятельстве»  было  закреплено  в  «Русской  правде»  [3,  с.  20].

М.Ф.  Владимирский–Буданов  отмечал,  что  рецидив  преступлений  упоминался  в  Русской  Правде  опосредованно.  «О  рецидиве  преступлений  Русская  Правда  не  упоминает,  но,  может  быть,  этим  понятием  объясняется  высокая  уголовная  кара  за  конокрадство  в  3-й  Правде…..Остается  думать,  что  под  коневым  татем…  разумеется  конокрад  по  ремеслу  и  рецидивист»  [5,  с.  320].  Н.А.  Рожков,  анализируя  это  мнение,  считал  его  неверным.  «Упомянем,  наконец,  о  замечании  г.  Владимирского–Буданова,  по  которому  поток  и  разграбление  —  наказание  конокрада-рецидивиста;  это  мнение  не  может  быть  принято,  в  виде  необоснованности  его  текстом  изучаемого  памятника,  не  усвоившего  еще  идею  более  суровой  кары  за  рецидив»  [13,  с.  79].  Н.А.  Рожков,  обосновывая  свою  позицию,  указывал:  «Что  касается  мнения  Лонге,  то  Русская  Правда  не  содержит  в  себе  ни  малейшего  указания  на  рецидив»  [13,  с.  83]. 

Ю.И.  Бытко  считает,  что  впервые  о  рецидиве  преступлений  (повторении)  законодатель  упоминает  только  в  ХІV—ХV  веках  в  Уставных  и  Судных  грамотах  (в  статье  5  Двинской  Уставной  грамоты  1397  года  и  в  статье  8  Псковской  Судной  грамоты  1467  года)  [2,  с.  13],  выделяя  только  рецидив  краж.  Это  мнение  разделяет  и  С.А.  Елисеев  утверждая:  «Так,  Двинская  уставная  грамота  (1397  г.)  выделила  неизвестный  Русской  Правде  вид  кражи  —  татьбу,  совершенную  неоднократно.  При  этом  она  предусматривала  жестокие  наказания  за  повторение  кражи»  [7,  с.  11].  М.В.  Степанов  также,  анализируя  уголовное  законодательство  России  того  периода,  указывает  что:  «Двинская  уставная  грамота  впервые  устанавливает  норму  о  рецидиве.  Предусматривает  смертную  казнь  за  третью  кражу»  [17,  с.  14].  Этого  же  мнения  придерживается  и  Ю.М.  Антонян  [1,  с.  316]. 

Тем  не  менее,  все  авторы  первое  упоминание  о  рецидиве  преступлений  связывают  с  рецидивом  имущественных  преступлений.  «В  качестве  повторных  и  рецидивных  выделись  лишь  тождественные  преступления  —  воровство,  под  которым  понимались  не  только  кража,  но  и  целая  группа  других  имущественных  преступлений»  [4,  с.  24].

Законодатель,  определяя  и  закрепляя  более  строгое  наказание  за  повторение  татьбы,  учитывал  только  количество  совершенных  преступлений,  не  принимая  во  внимание  качественную  характеристику  деяний,  сумму  причиненного  ущерба  и  предмет  хищения.  Для  более  строгого  наказания  необходимо  было,  чтобы  преступник  повторно  совершал  именно  «татьбу»,  под  которой  подразумевались  все  имущественные  преступления.

  Статья  8  Судебника  1497  года  подразделяет  преступников  на  категории,  в  том  числе  выделяет  татьбу  и  разбой,  разграничивая  эти  составы  преступлений,  определяет  преступление  как  «лихое  дело»,  а  наиболее  общественно  опасных  преступников  —  ведомые  лихие  люди  [19,  с.  59]. 

Более  строгое  наказание  за  совершение  только  повторной  кражи  предусматривал  и  Судебник  1550  года,  и  «Устав  о  разбойных  и  татебных  делах»  периода  царствования  Ивана  ІV  Грозного.  «Устав  о  разбойных  и  татебных  делах»  регламентировал  уголовную  ответственность  за  наиболее  тяжкие  имущественные  преступления.  «По  Разбойному  уставу  назначались  следующие  виды  наказаний  уголовным  преступникам:  вора  за  первую  татьбу  наказывать  кнутом  и  отдавать  на  поруки  или  сажать  в  тюрьму,  за  вторую  кражу  —  бить  кнутом,  отсечь  руку  и  покинуть,  за  третью  и  четвертую  кражу  казнить  смертью,  за  первую  церковную  кражу  казнить  смертью»  [11,  с.  152]. 

Согласно  Соборному  уложению  1649  года  за  повторно  совершенные  кражи  размеры  наказания  «зависели  во  многом  не  только  от  стоимости  украденного,  но  и  от  наличия  рецидива»  [11,  с.  155].  Расширен  круг  деяний,  повторение  которых  влечет  за  собой  более  строгое  наказание.  Впервые  в  истории  уголовного  законодательства  России  более  строгое  наказание  назначалось  за  повторение  кормчества  (незаконную  продажу  спиртных  напитков),  привод  с  табаком. 

Соборное  Уложение  1649  года,  предусматривая  уголовную  ответственность  за  повторную  кражу,  впервые  учитывает  общественную  опасность  этого  преступления  и  значимость  предмета  хищения  для  потерпевшего. 

Анализируя  указанное  Уложение  Г.С.  Гаверов  подчеркивал,  что  целью  наказания  того  времени,  наравне  с  устрашением  («чтобы  иным  не  повадно  было»)  являлось  возмездие,  увеличение  доходов  казны  и  обезвреживание  «лихих  людей»  [6,  с.  471].  Возмездие,  имущественная  выгода,  истребление  преступников,  устрашение  —  так  определял  цели  уголовного  наказания  времен  Уложения  1649  года  и  М.Ф.  Владимирский–Буданов  [5,  с.  355].

Во  время  правления  Петра  1  впервые  учитывается  размер  причиненного  вреда,  а  не  только  предмет  похищенного.  «Ежели  кто  в  воровстве  пойман  будет,  а  число  краженного  более  двадцати  рублев  не  превозыдет,  то  надлежит  вора  в  первые  шестью  сквозь  полк  прогнать  шпицрутен,  вдругоредь  двенадцатью,  а  втретие,  отрезав  нос  и  уши,  сослать  на  каторгу,  а  украденное  всегда  у  него  отобрать»  [8,  с.  788].  Согласно  Артикула  191  Устава  Воинского  «Если  кто  украдет  ценою  более  двадцати  рублев,  в  четвертые  …имеет  быть  повешен»  [8,  с.  788].

При  назначении  наказания  за  повторную  кражу  учитывалось  количество  совершенных  тождественных  преступлений  и  стоимость  похищенного.  Предмет  хищения  также  выделялся  законодателем:  в  189  Артикуле  предусмотрена  уголовная  ответственность  за  хищение  продуктов,  дров,  домашней  птицы  [19,  с.  300].

М.Ф.  Владимирский-Буданов  отмечал,  что  кража  в  Петровскую  эпоху  по  уголовному  законодательству  того  времени  различалась  в  зависимости  от  стоимости  похищенного  и  общественной  опасности,  выражающейся  в  том,  откуда  и  в  какое  время  она  совершена.  Кража,  представляющая  повышенную  общественную  опасность  в  связи  с  тем,  что  стоимость  похищенного  была  свыше  20  рублей  или  по  иным  основаниям,  считалась  большой  кражей,  за  которую,  несмотря  на  то,  что  она  совершалась  впервые,  предусматривалось  наказание  в  виде  смертной  казни.  Однако  к  большой  краже  относилось  и  совершение  кражи  в  четвертый  раз  [8,  с.  788].

Для  назначения  наказания  имеет  значение  уже  не  только  стоимость  похищенного,  количество  совершенных  преступлений,  но  и  форма  собственности,  находящейся  под  уголовно-правовой  защитой.  186  Артикул  предусматривает  смертную  казнь  за  кражу  из  церкви,  Артикул  194  —  за  кражу  государственных  денег,  причем,  независимо  от  суммы  похищенного  [19,  с.  301].

Автор,  резюмируя  итоги  исследования  источников  уголовного  права  древней  Руси,  отмечает  мнение  классика  российского  уголовного  права  В.И.  Сергеевича:  «Наши  памятники  Московского  времени  смотрят  на  повторение,  как  на  обстоятельство,  указывающее  на  чрезвычайную  испорченность  преступника,  и  потому,  при  повторении  преступлений,  сильно  увеличивают  наказание.  Эта  точка  зрения  свойственна  как  Судебникам,  так  и  Уложению,  но  в  Судебниках  возрастание  наказаний  идет  быстрее,  чем  в  Уложении.  По  первому  и  второму  Судебнику  первая  кража  ведет  за  собой  наказание  кнутом,  а  вторая  —  смертную  казнь.  Русская  правда  не  знает  повторений,  но  оно  известно  греко-римским  сборникам.  Может  быть,  статьи  Судебников  возникли  и  не  без  влияния  византийского  права,  хотя  в  Судебниках  мера  наказаний  возрастает  в  сильнейшей  пропорции,  чем  в  Градских  законах.  По  Уложению  быстрота  возрастания  несколько  уменьшена.  До  смертной  казни  Уложение  доходит  только  при  совершении  третьей  кражи.  Первая  кража  ведет  за  собой  кнут,  тюремное  заключение  на  2  года  и  отрезание  левого  уха,  вторая  наказывается  так  же  кнутом,  тюремным  заключением  на  4  года  и  отрезанием  правого  уха,  за  третью  кражу  казнили  смертью»  [14,  с.  273—274].

Список  литературы:

1.Антонян  Ю.М.  Многократный  рецидив  преступлений:  монография.  Рязань:  Акад.  ФСИН  России,  2009.  —  316  с.

2.Бытко  Ю.И.  Учение  о  рецидиве  преступлений  в  российском  уголовном  праве:  Саратов,  1998.  —  303  с.

3.Бытко  Ю.И.  Лекции  по  уголовному  праву  России:  Саратов:  Изд-во  ГОУ  ВПО  «Саратовская  государственная  академия  права»,  2003.  —  160  с.

4.Бытко  Ю.И.,  Николайченко  В.В.  Рецидив  преступлений.  Уголовно-правововые  и  криминологические  аспекты:  Саратов,  2010.  —  300  с.

5.Владимирский-Буданов  М.Ф.  Обзор  истории  русского  права:  Ростов-н/Д.:  Феникс,  1995.  —  640  с.

6.Гаверов  Г.С.  Преступление  и  наказание  в  России:  Иркутск:  Иркутский  институт  народного  хозяйства,  1993.  —  73  с.

7. Елисеев  С.А.  Преступления  против  собственности  в  истории  уголовного  законодательства  России:  Томск:  Изд-во  Томского  университета,  2005.  —  121  с.

8.Законодательство  Петра  1.  Отв.  ред.:  Новицкая  Т.Е.,  Преображенский  А.А.:  М.:  Юридическая  литература,  1997.  —  880  с.

9.Краткий  словарь  иностранных  слов  /  под  ред.  И.В.  Алехин,  Ф.Н.  Петров.  7-е  стереотип.  изд.  М.:  Государственное  издательство  иностранных  и  национальных  словарей,  1952.  —  435  с.

10.Кузнецов  И.Н.  История  государства  и  права  в  документах  и  материалах.  С  древнейших  времен  по  1930  г.:  Минск:  Амалфея,  2000.  —  640  с.

11.Погорадзе  А.А.,  Спасская  Р.А.  Развитие  права  в  России  IХ  —  начала  ХХ  в.:  Новосибирск:  НИЭМ,  2007.  —  С.  246

12.Пономарев  П.Г.,  Семенов  В.М.,  Барбат  А.В.  Кобец  П.Н.  Уголовно-правовая  борьба  с  кражами,  грабежами  и  разбоями:  монография.  М.:  ВНИИ  МВД  РФ,  2006.  —  168  с. 

13.Рожков  Н.А.  Из  Русской  истории.  Очерки  и  статьи:  Петербург:  Academia,  1923.  —  205  с.

14.Сергеевич  В.И.  Лекции  и  исследования  по  древней  истории  русского  права:  М.:  Зерцало,  2004.  —  488  с.

15.Словарь  русского  языка.  С.И.  Ожегов.:  19-е  изд.,  испр.:  М.:  Русский  язык,  1987.  —  750  с.

16.Современный  словарь  иностранных  языков:  Санкт-Петербург:  Дуэт,  Комета,  1994.  —  740  с.

17.Степанов  М.В.  Ответственность  за  преступления  против  собственности  в  дореволюционном  и  советском  законодательстве:  учеб.  пособие.  Нижний  Новгород:  Изд-во  Волго-Вят.  акад.  гос.  службы,  2006.  —  68  с.

18.Черненко  А.К.  Философия  права.  Новосибирск:  Наука,  1998.  —  153  с.

19.Чистякова  О.И.  Отечественное  законодательство  ХI—ХХ  веков:  Пособие  для  семинаров.  М.:  Юристъ,  2004.  —  462  с.