КОНСТИТУЦИЯ  РОССИИ,  СУДЕБНАЯ  СИСТЕМА,  ДЕЙСТВУЮЩЕЕ  ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВО  И  ПРАВА  ЧЕЛОВЕКА

Белозерцев  Сергей  Владимирович

канд.  филос.  наук,  доцент  кафедры  Защиты  интеллектуального  права  Московского  государственного  открытого  университета,  сопредседатель  международного  Движения  против  преступности  и  коррупции  «Наше  право»,  РФ,  г.  Москва

E-mail:  ms.blagos11@  mail.ru

CONSTITUTION  OF  RUSSIA,  JUDICIARY,  EXISTING  LEGISLATION  END  HUMAN  RIGHTS

Sergei  Belozertzev

candidate  of  intellectual  rights  protection  Moscow  State  Open  University,  co-chairman  of  the  international  movement  "Our  Right",  Russia  Moscow

АННОТАЦИЯ

В  статье  анализируется  действие  Конституции,  норм  международного  права  и  судебной  системы  по  обеспечению  и  защите  прав  человека  в  России

ABSTRACT

The  article  analyzes  action  of  the  Constitution,  international  law  and  the  judicial  system  in  Russia  of  promotion  and  protection  human's  rights

Ключевые  слова:  Конституция  России;  права  человека;  действующее  законодательство;  международное  право.

Keywords:  constitution  of  Russia;  human  rights;  existing  legislation;  international  law.

Минуло  два  десятка  лет  с  принятия  действующей  Конституции  Российской  Федерации.  Что  же  изменилось  в  России  после  того,  как  в  её  Конституции  были  закреплены  общеизвестные  демократические  нормы  прямого  действия.

В  процессе  становления  в  России  правовых  основ  Демократии,  вся  государственная  машина  законодательно  переориентировалась  на  нужды  Человека  —  права  и  свободы  человека  и  гражданина  провозглашены  и  закреплены  в  Конституции  России  как  высшая  ценность,  которой  должно  определяться  содержание  деятельности  законодательной,  исполнительной  и  судебной  власти,  и  именно  эти  ценности  должны  определять  смысл,  содержание  и  реализацию  законов.  Меняющаяся  законодательная  база  сделала  все  органы  власти  правообязанными  не  только  перед  государством,  но  и  перед  гражданином  и  обществом.  Таким  образом,  гражданин,  общество  и  государство  были  поставлены  в  основание  пирамиды  с  равной  перед  Законом  ответственностью,  а  её  вершиной  стало  Право,  должное  отражаться  в  законодательстве.  Практически  до  середины  90-х  закладывалась  законодательная  база  для  новых,  создающихся  общественных  политико-правовых  отношений  и  перехода  от  позиции  «человек  для  государства  и  государство  превыше  всего»  к  позиции  «государство  —  для  обслуживания  человека  и  общества,  оно  —  механизм,  действия  которого  строго  ограничены  законом»,  к  приоритету  защиты  прав  и  свобод  человека.  Статья  2  Конституции  РФ  объявляет,  что  отныне  «человек,  его  права  и  свободы  являются  высшей  ценностью»  [1],  а  государство  обязано  признавать,  соблюдать  и  защищать  права  и  свободы  человека  и  гражданина,  что  потребовало  не  просто  обновить  законодательную  базу  государства,  а  тщательно  пересматривать  её  с  учетом  социально-политических  реалий,  положив  в  основание  признанные  и  реально  функционирующие  в  мировом  сообществе  в  той  или  иной  мере  концепции  прав  человека  и  правового  государства. 

Источником  власти  и  Конституции  должен  быть  народ,  выбирающий  (через  группы  граждан,  самовыдвижение,  партии,  их  блоки  и  общественные  движения)  власть  и  отзывающий  из  неё.  Когда  Италия  объявила  борьбу  с  коррупцией  национальной  задачей,  прежде  всего,  запретили  списочные  выборы,  у  нас  же,  при  обычном  несовпадении  провозглашенного  и  целеполагаемого,  напротив,  отменили  одномандатные  выборы,  так  как  время  показало  неразумность  этого  решения.  Общественность  с  удовлетворением  восприняла  решение  о  возврате  одномандатных  округов.  Еще  одним  решением,  которое  следует  пересмотреть  —  запрет  политическим  блокам  участвовать  в  выборах,  т.  к.  значительная  часть  избирателей  лишена  права  выдвижения  своих  кандидатов.

  Конституция  установила  разделение  властей,  правда,  президента  только  ограничили  необходимостью  соответствия  его  указов  Конституции  и  федеральным  законам.  Исполнительная  власть  так  и  не  потеряла  возможностей  воздействовать  на  другие  ветви  власти.  Судебная  власть  стала  назначаться  президентом,  предварительно  проходя  конституционно  не  существующую  фильтрацию:  кадровую  комиссию  Верховного  суда  и  параллельно  с  исполнительной  и  другими  властями  правящей  Администрацией  президента.  Так  называемая  четвёртая  власть  —  СМИ,  утратили  влияние  периода  перестройки  из-за  коммерциализации  мнений,  самоцензуры  под  давлением  собственников  и  возможности  внесудебного  закрытия  практически  любого  издания  исполнительной  властью,  а  также  игнорирования  зачастую  правоохранительной  системой  сообщений  о  правонарушениях  и  преступлениях,  несмотря  на  сохранение  в  приказах  прокуратуры  и  МВД  обязанности  проверять  сообщения  и  возбуждать  уголовное  преследование  виновных.  Общий  приказ  от  29.12.05  г.,  подписанный  многими  ведомствами,  предписывающий  единообразно  регистрировать  заявления  о  преступлениях  пожарным,  полицейским,  приставам  и  передавать  материалы  по  подследственности,  в  том  числе  и  судьям  в  ходе  любого  судебного  процесса  и  на  любой  его  стадии,  квалифицирует  отказ  регистрации  как  самостоятельное  преступление  —  «сокрытие  преступления».  Желание  бороться  с  преступностью,  начиная  с  честной  регистрации  преступлений,  постепенно  ослабляется  последующими  отменяющими  внутриведомственными  приказами  и  инструкциями,  но  и  возбуждение  уголовных  дел  не  всегда  ведёт  к  установлению  законности  и  достижению  справедливости.

Глубокая  обеспокоенность  создателей  Конституции  России  возможностью  последующего  нарушения  закреплённых  прав  человека  и  скатывания  политической  системы  к  авторитаризму,  в  условиях  противодействия  части  экономически  главенствующих  социальных  групп  изменениям  сущности  властных  отношений  привела  к  появлению  ч.  4  ст.  15  Конституции  России  [1]  и  беспрецедентного  для  стран,  ранее  входивших  в  СССР,  включения  международной  правовой  системы  во  внутреннее  законодательство  в  качестве  нормы  прямого  действия  в  случае  противоречия  общепризнанным  международным  принципам,  нормам  и  договорам,  заключённым  Российской  Федерацией,  собственного  национального  законодательства.  Это  положение  позволило  международной  общественности  и  ЕС  воздействовать  на  ситуацию  с  правами  человека  в  России,  гуманизацию  законодательства.

Судебная  система,  как  основа  поддержания  законности  и  эволюционности  развития  системы  политической,  должна  быть  опорой  демократии,  поскольку  главной  её  целью,  как  и  других  государственных  структур,  должно  быть  обеспечение  законности  и  соответствия  принципам  складывающегося  права,  а  не  существования  и  неприкосновенности  политического  режима  и  коррупционных  возможностей.  Наиболее  чётко  недостатки  этой  системы  видны  в  регулировании  экономической  жизни  страны,  где  арбитражные  и  общей  юрисдикции  суды  выступили  главным  орудием  исполнения  законов.  Где-то  не  хватало  законов,  где-то  существовали  часто  проплаченные  в  них  неясности  или  целые  бреши,  и  законодательная  пустота  заполнялась  произвольными  решениями  «по  усмотрению»  или  неписанными  правилами  («понятиями»),  своеобразно  восполнявшими  нормативные  неполноту  и  несовершенство.  Формальные  правила  вытеснялись  неформальными,  передаваемыми  в  качестве  «культуры  управления»,  нормами,  непрозрачными  для  непосвященных.  Эти  правила  тоже  подвергаются  изменениям,  и  любой  может  опасаться  за  какое-нибудь  формальное  отклонение  уже  от  неформальных  правил  и  привлечения  к  ответственности  по  выбранным  высоким  чиновником  статьям  ГК  РФ,  АК  или  УК  РФ.

Первые  этапы  строительства  новой  российской  государственности  в  глазах  социального  большинства,  возлагавшего  на  Демократию,  а  не  то,  что  под  её  вывеской  вышло,  огромные  надежды,  не  всегда  представляются  воплощением  справедливости.  Ощущение  несправедливости  в  ключевом  конституционном  вопросе  о  собственности  не  могло  не  проецироваться  на  все  государственные  институты  и  их  действия,  тем  более,  что  государство  стало  восприниматься  не  как  дающее  что-либо,  а  как  берущее  и  отнимающее  у  граждан  всё,  что  можно.

Именно  она  способствовала  коррупционному  сращиванию  существенной  части  бизнеса  и  государственной  бюрократии,  коммерциализация  глубоко  затронула  т.  н.  правоприменительную  систему.  Судами  наказание  применяется  избирательно,  исходя  из  неясных  правил,  что,  собственно,  приводит  к  различным  формам  бегства  из  страны  интеллекта  и  капитала  (от  преступных  махинаций  до  легального  вывода  активов  в  зарубежные  юрисдикции),  а  коммерсанты,  не  доверяя  отечественному  правосудию,  прописывают  в  заключаемых  договорах  рассмотрение  возникающих  противоречий  и  споров  в  судах  за  пределами  России.

Председатель  Верховного  Суда  РФ  В.М.  Лебедев  два  года  назад  в  газетном  интервью  вынужден  был  признать,  что  треть  дел  в  российских  судах  —  заказные,  значит,  рассматриваются  «не  по  Закону,  а  по  Прейскуранту»  [2].  Есть  опасение  превращения  судебных  органов  в  касту  неприкасаемых  и  неподсудных.

К  услугам  заказчиков  -  полный  набор  размахивания  уголовной  дубинкой:  от  ареста  счетов  и  товаров,  изъятия  всей  документации  вместе  с  оргтехникой  на  время  постоянно  продлевающейся  проверки  до  ареста  и  осуждения  по  судейскому  усмотрению.  Рядовой  же  гражданин  по  нынешнему  законодательству  не  сможет  возбудить  уголовное  дело  даже  против  гражданина,  нарушившего  его  права  и  свободы,  за  исключением  факта  изнасилования,  которое  доказать  против  заинтересовывающей  виновной  стороны  становится  невозможно.

Санкционирование  возбуждения  уголовного  дела  целиком  и  полностью  прерогатива  прокуратур.

Арбитражная  система  также  оказалась  подвержена  коррупции,  хотя  именно  она  сформировалась  как  наиболее  эффективная,  открытая  и  продуктивная  судебная  система,  в  которой  существуют  реальные  шансы  выигрывать  у  государства  предпринимателям.  Арбитражный  суд  на  фоне  судов  общей  юрисдикции  демонстрирует  удивительную  независимость  от  силовых  структур,  исполнительной  власти  и  так  называемых  «интересов  государства»  (т.е.  подмены  равной,  открытой  и  эффективной  судебной  системы  интересами  отдельных  госорганов,  групп  и  лиц).

Никакие  решения  Конституционного  Суда  РФ  и  пленумов  Верховного  Суда  РФ  об  ориентации  на  решения  ЕСПЧ  по  нарушениям  Европейской  Конвенции  не  могут  заставить  судей  учитывать  их  в  правоприменении  и  не  относиться  к  ним  только  как  к  занимательному  чтиву.  Применение  имеющейся  в  действующем  законодательстве  реституции  и  компенсация  государству  наложенных  на  него  штрафов  самими  виновными  судьями,  следователями,  прокурорами  и  чиновниками  позволило  бы  заметно  и  без  государственных  затрат  изменить  ситуацию.

В  арбитражном  процессе  избавились  от  постыдно  абсурдной  процедуры  судов  общей  юрисдикции,  где  решение  об  отводе  судьи  принимает  сам  отводимый  судья.  Банк  решений  арбитражных  судов  дает  уникальный  даже  по  мировым  меркам,  полностью  открытый  доступ  к  почти  всем  решениям,  позволяет  отслеживать  их  и  понимать  логику  суда  и  пр.  Давние  предложения  сделать  обязательной  аудиозапись  всех  судебных  процессов,  чтобы  устранить  возможность  массовой  фальсификации  протоколов  судебных  заседаний  —  основных  документов  судопроизводства,  вызывают  отторжение,  так  как  приведёт  к  отрешению  от  власти  до  90%  судей  и  постепенному  возвращению  законности  в  судопроизводство,  что,  видимо,  одинаково  неугодно  законодателю.

Сложно  пока  судить  о  том,  каковы  будут  последствия  слияния  Верховного  и  Высшего  Арбитражного  судов,  приведет  ли  это  к  растворению  арбитров  в  массе  судей  общей  юрисдикции  и  к  потере  процессуальных  достижений  или  накоплению  нового  положительного  опыта.  Попытка  объединения  ГПК  РФ  и  АПК  РФ  при  учёте  невозможности  серьёзного  переобучения  судей  общей  юрисдикции  из-за  их  перегрузок  и  численного  превосходства  может  привести  в  итоге  только  к  тиражированию  на  практике  именно  их  процессуального  опыта.  Изъятие  из  ст.  71  Конституции  РФ  упоминаний  об  арбитражном  процессе  подтверждает  намерение  уничтожить  сложившийся  более  прогрессивный  процесс  судопроизводства.  Альтернативами  судебной  системе  выступают  постепенно  приобретающие  популярность  третейские  суды  и  пока  неизвестная  для  России  медиация,  которую  с  2015  г.  внедрят  все  страны  ЕС  через  организацию  всеобщей  онлайн-платформы  для  контроля  и  разрешения  споров  (что  сэкономит,  как  считают  исследователи,  до  80  %  судебных  издержек  на  адвокатов,  консультации,  премии).

Впечатляющим  примером  «защиты»  прав  граждан  является  периодическое  секвестирование  правомочий  суда  присяжных  заседателей.  Справедливости  ради,  стоит  заметить,  что  и  после  судебной  реформы  1864  г.  царская  власть  стала  урезать  объём  рассматриваемых  дел  и  проблем.  Ныне  участие  народа  в  судопроизводстве  по  самым  болезненным  проблемам  —  коррупции  и  хищений  госсобственности  ограничено,  так  как  страшно  ожидаемых  обвинительных  вердиктов,  а  в  остальном  народ  распоясался:  при  вынесении  в  российских  судах,  по  обыкновению,  менее  1  %  оправдательных  приговоров,  присяжные  вдруг  стали  считать  невиновными  по  обвинительным  заключениям  18  %  подозреваемых.  Конечно,  фальсифицированные  и  разваливающиеся  дела  без  обвинительного  уклона  против  здравого  смысла  и  незаинтересованности  не  выдерживают.  БЕЗ  присяжных  давно  уже  правосудием  в  стране  не  считается.

Судьи  легко  меняют  прокуроров,  особенно,  когда  слабость  обвинения  явно  видна  и  прокурор  по  ходу  судебного  процесса  склоняется  отказаться  от  него  полностью  или  частично,  чего  требует  логика  процесса.  По  обыкновению,  судьи  пытаются  не  позволять  задавать  вопросы  обвинению,  естественно,  без  ссылок  на  отсутствующие  запрещающие  нормы,  что  приводит  к  тому,  что  прокуроры  не  утруждают  себя  ознакомлением  с  делом,  довольствуясь  беспочвенными  утверждениями:  «следствием  достаточно  доказано,  что…».  Реальное  равенство  сторон  вынуждает  давать  ответы  на  вопросы  защиты  и,  как  правило,  конкретно  подтверждать  фактами  положения  обвинения  или  объяснять,  почему  для  сбора  доказательств  вины  не  проделаны  необходимые  экспертизы,  а  проведенные  сделаны  с  нарушениями,  не  допрошены  и  не  вызваны  настоящие  свидетели,  почему  роль  свидетелей  выполняют  сотрудники  полиции,  в  состоянии  свидетельствовать  не  по  факту  преступления,  а  только  о  том,  что  говорили  обвиняемые  или  подозреваемые  в  ходе  расследования  и  мн.  др.,  Особенно  выигрышными  для  защиты  такие  ситуации  выглядят  в  судах  присяжных.

Для  удобства  обвинения  и  обеспечения  заказных  дел  все  адвокатские  альтернативные  объединения  ещё  в  прошлом  веке  соединили  в  единые  коллегии  -  попытка  через  руководство  влиять  на  действительно  независимых  ото  всего  кроме  Закона  адвокатов.  Правозащитников,  в  том  числе  и  имеющих  юридическое  образование,  со  стадии  предварительного  расследования  (куда  они  и  так  только  в  редких  случаях  допускались)  вытеснили,  начиная  с  невыдачи  разрешений  на  свидание  с  подзащитными  и  заканчивая  не  допуском  в  процесс  рассмотрения  дела  судом  первой  инстанции  под  надуманными  предлогами.  В  отношении  недопуска  защитников  не  членов  коллегий  адвокатов  в  суд  кассационной  инстанции  практикуется  прием  отказа  в  защите  из-за  отсутствия  официозного  адвоката,  который,  имитировав  защиту  в  первой  инстанции,  часто  по  заказу,  после  формальной  и  бессодержательной  кассационной  жалобы  в  суд  второй  инстанции,  как  правило,  уже  не  является.  В  суде  надзорной  инстанции  не  позволяют  защищать  права  доверителя  из-за  неучастия  в  судебном  процессе  в  первой  и  кассационной  инстанциях.  Пленум  Верховного  Суда  РФ  в  ноябре  2004  г.  принял  Постановление  о  недопуске  «иных  лиц»  в  суды  кассационной  и  надзорной  инстанций  в  отсутствии  официального  адвоката,  в  том  числе  даже  уже  участвовавших  в  защите  по  первой  инстанции,  а  также  сделал  невозможной  защиту  этими  лицами  осуждённых  по  их  доверенности  в  суде  надзорной  инстанции.

Следовало  бы  изменить  порядок  распределения  дел,  например  использование  по  аналогии  со  Штатами  лототрона  исключило  бы  периодичность  попадания  дел  к  «выгодным»  судьям,  уменьшило  бы  перегрузки  и  дало  бы  нормальную  нагрузку  честным  судьям,  которых  по  распоряжению  председателей  судов  специально  обносят  делами  денежных  или  властных  заказчиков  решений. 

Почему  не  ввести  жёсткие  дисциплинарные  санкции  к  судьям,  выносящим  приговор  путём  копирования  обвинительных  заключений  с  флешек  прокуроров,  где  текст  содержит  даже  те  же  самые  грамматические  ошибки.  Исполнение  заказа  даже  без  доказательств  конкретной  выгодности  должно  приравниваться  к  коррупционной  сделке.  Судейский  корпус  можно  очищать  отрешением  от  власти  и  тех,  кто  фальсифицирует  протоколы  судебных  заседаний,  теряет  или  подменяет  ранее  находившиеся  в  деле  материалы,  то  выносит  постоянно  отменяемые  вышестоящими  судами  решения.  Причём,  чтобы  избежать  эмоциональных  накладок  и  внутренних  противоречий,  стоит  оцифровать  деятельность  судей  —  когда,  например,  20—30  решений  в  год  отменяются  вышестоящими  инстанциями,  судья  должен  автоматически  отрешаться  от  власти.

Требует  прекращения  и  практика  подачи  жалоб  апелляционных,  кассационных  и  по  промежуточным  судебным  решениям  только  через  суд  первой  инстанции,  поскольку  это  ведёт  к  чрезмерному  затягиванию  сроков  их  передачи  (по  промежуточным  решениям  их  теряют  или  передают  во  вторую  инстанцию  вместе  с  приговором  или  определением,  когда  смысл  утрачен  и  отрицательный  результат  предсказуем),  расшиванию  и  изменению  содержания  материалов  дел.  Уменьшение  сроков  давности  или  процессуальных  сроков  по  обжалованию  тоже  направлено  не  в  пользу  граждан  и  юридических  лиц.

Вызывают  протест,  особенно  при  нынешней  практике  правоприменения,  изменения  в  пользу  якобы  убыстрения  следственно-судебной  процедуры:  выведение  понятых  из  досудебного  следствия,  которые  теперь  будут  привлекаться  по  усмотрению  следователя,  заменяться  обязательной  фиксацией  техническими  средствами,  а  при  невозможности  по  каким-либо  причинам  их  применить,  —  в  протоколе  просто  будет  делаться  об  этом  запись.  Если  раньше  подставных  понятых  (не  присутствовавших  на  месте)  можно  было  обнаружить  по  ошибкам  в  адресе,  нахождении  их  в  то  же  самое  время  при  оформлении  протокола  по  административному  правонарушению,  в  КПЗ  и  т.  п.,  то  теперь  вместо  них  —  наблюдателей  за  честностью  процесса,  будут  просто  делаться  записи  в  протоколах.

Сомнительны  нестатистические  преимущества  следователей  и  судей  при  сокращённом  порядке  производства,  когда  признание  вины  допускает  осуждение  без  доказывания,  а  обещания  следователями  минимального  наказания  за  такого  рода  сотрудничество  —  ничего  не  стоят,  т.  к.  суд  обычно  не  обращает  на  это  внимания.  Более  того,  согласившиеся  лишаются  права  судебного  оспаривания  вины  и  последующего  обжалование  приговора.  Легкость  сокращённой  процедуры  позволит  взявшим  на  себя  вину  по  незначительному  преступлению  избежать  наказания  за  тяжкое  в  связи  с  не  обнаружением  и  т.  п.

Работа  всех  судов  должна  быть  гласной,  все  процессы  должны  обязательно  вестись  под  аудиозапись,  которая  должна  храниться  вместе  с  материалами  дела  и  расшифровываться  в  случае  появления  замечаний  на  протокол  судебного  заседания  для  проверки  отсутствия  фальсификации  протокола.  При  наличии  в  процессе  материалов,  являющихся  государственной  тайной,  от  участников  процесса  берётся  подписка  об  уголовной  ответственности  за  её  разглашение,  либо  они  на  время  удаляются  из  судебного  заседания.

Установить  связь  между  квалификацией  судьи  и  тяжестью  обвинений.  Чем  тяжелее  обвинение  (а  в  арбитражном  суде  —  чем  выше  сумма  иска),  тем  выше  должна  быть  квалификация  и  ответственность  судьи.

Ввести  в  процесс  отрешения  судьи  от  власти  1)  право  граждан,  обжалующих  действия  судьи,  поддерживать  свою  жалобу  в  заседании  квалификационной  коллегии  судей  —  участвовать  в  рассмотрении  дела  в  качестве  полноправной  стороны;  2)  заключение  квалификационной  коллегии  по  вопросу  о  прекращении  полномочий  судьи  должно  приниматься  в  судоподобном  порядке.  Судья  должен  иметь  право  обжалования  неблагоприятного  заключения  и  лично  осуществить  его  в  ВККС  и/или  в  суде.  Имеет  смысл  ввести  порядок  пересмотра  дел  по  вновь  открывшимся  обстоятельствам  в  отношении  судей,  чьи  полномочия  были  прекращены  по  порочащим  основаниям.  Должно  быть  преодолено  состояние,  сложившееся  с  председателями  судов,  что  будет  возможно  при  переходе  к  практике,  при  которой  должности  председателей  судов  замещаются  по  очереди  судьями  данного  суда  либо  достаются  старшим  по  стажу  работы  судьям;  срок  полномочий  председателя  суда  не  должен  превышать  2  лет  —  без  права  повторного  назначения  (кроме  односоставных  судов).  Такое  положение  позволит  устранить  избирательное  распределение  дел,  превратившее  судебные  рассмотрения  дел  с  одними  и  теми  же  обвинителями,  истцам  и  ответчикам  в  надёжную  коррупционную  кормушку.

Судей  следует  обязать  в  любых  случаях  и  по  любым  делам  оглашать  публично  полный  текст  приговора  вместо  только  резолютивной  части,  что  автоматически  устранит  составление  полных  текстов  вне  зала  суда  и  иным  составом  авторов,  а  также  ведение  переговоров  с  «заинтересованными  лицами»,  для  последнего  в  совещательных  комнатах  имеются  запрещённые  стационарные  телефоны  (кроме  личных  мобильных,  принадлежащих  самим  судьям).

Тема  защиты  прав  человека  не  позволяет  обойти  вниманием  тех,  кто  сделал  эту  проблему  своей  профессиональной  деятельностью.  Затронем  проблемы,  существующие  в  адвокатском  сообществе.

Адвокатура  стала  огосударствленной  корпорацией,  монополизировавшей  обеспечение  права  на  защиту  по  уголовным  делам.  Именно  для  этого  все  многочисленные  адвокатские  образования,  реально  ставшие  конкурировать  во  время  перестройки,  принудительно  вогнали  в  единые  территориальные  и  вертикализировали  в  единую  Федеральную  палату,  структурированную  на  манер  прокуратуры.  Для  большей  управляемости  ею  сделали  её  подконтрольной  органам  юстиции,  наделенным  правом  собирать  на  адвокатов  компрометирующие  материалы. 

Хотя  УПК  РФ  и  КоАП  РФ  не  содержат  ограничений  на  представительство  в  процессе  любых  лиц  по  выбору  стороны,  что  было  бы  грубейшим  нарушением  ст.  6  Европейской  Конвенции  по  правам  человека,  закон  об  адвокатуре  покушается  на  создание  монополии  и  в  гражданском  и  в  административном  судопроизводстве,  устанавливая,  что  представителями  организаций  (в  том  числе  и  общественных)  могут  быть  только  адвокаты.  В  уголовном  процессе  монополизация  уже  осуществилась.  Суды  в  большинстве  своем  не  способны  обеспечить  граждан  необходимой  юридической  поддержкой.  Это  выражается:

·     в  низком  профессиональном  уровне  адвокатуры,  не  владеющей,  в  частности,  опытом  прямого  применения  Конституции  РФ,  международного  права,  не  знакомой  с  решениями  Европейского  суда  по  правам  человека,  не  представляющей  и  не  использующей  методы  внесудебной  защиты;

·     в  повсеместной  практике  сговора  адвокатов  со  стороной  обвинения  и  «договоренности»  с  судьями;  что,  случается,  приводит  к  не  отстранению  адвокатов  от  защиты  после  их  отвода  подзащитными,  а  оставлению  их  вопреки  воле  «защищаемых»  в  зале  суда  для  имитации  осуществления  защиты  при  отказе  впустить  в  процесс  другого  защитника,  избранного  подсудимым; 

·     в  вытекающих  из  этих  сговоров  и  договоренностей  злоупотреблениях  доверием  подзащитных,  сокрытии  от  них  процессуальных  прав  и  возможностей,  склонении  подзащитных  к  признанию  своей  вины  и  к  неправовым  сделкам,  превращающим  адвокатов  в  приводные  ремни  коррупции;

·     в  игнорировании  процессуальных  нарушений,  допускаемых  следствием  и  судом,  отсутствии  адекватного  реагирование  на  злоупотребления  властью,  в  установках  «не  злить  следователя»  и  «не  раздражать  суд»  якобы  избыточными  требованиями  и  жалобами;

·     в  формальном,  незаинтересованном  и  поверхностном  исполнении  обязанностей  защитниками  по  назначению,  фактически  превращающихся  в  безмолвных  «понятых»  при  исполнении  процессуальных  действий;  а  также  при  отсутствии  оплаты  со  стороны  родственников  подзащитных  прямом  неисполнении  ими  своих  обязанностей  (месяцами  не  посещают  СИЗО,  пропускают  судебные  заседания,  не  заявляют  необходимых  ходатайств  и  протестов,  используют  один  текст  ответа  судье  даже  после  заявленных  ходатайств  подзащитными  —  «на  усмотрение  суда»,  не  присутствуют  при  оглашении  приговоров);

·     в  необоснованных  и  завышенных  гонорарах,  поддерживаемых  страхом  подзащитных  перед  уголовным  преследованием;  в  запугивании  платежеспособных  клиентов  не  существующими  рисками,  умышленном  затягивании  процесса  в  целях  извлечения  из  подзащитного  максимальной  прибыли.

Перечисленные  явления  порождены  рядом  причин:

·     заниженными  квалификационными  требованиями  к  юристам,  вступающим  в  адвокатуру;

·     игнорированием  судами  того,  что  реальная  защита  обвиняемых  не  обеспечивается;

·     перетеканием  в  адвокатуру  значительного  числа  полицейских,  следственных,  прокурорских  и  бывших  чекистских  и  судейских  (зачастую  изгнанных  оттуда  за  противозаконные  деяния  вместо  запрета  на  профессию)  работников,  сохраняющих  и  использующих  тесную  связь  с  прежними  сослуживцами,  как  в  пользу  клиентов,  так  и  в  виде  дружеского  содействия  обвиняющей  стороне;

·     массовым  использованием  временных  подставных  адвокатов,  не  выходящих  потом  в  судебный  процесс,  но  закрывающих  ст.  75  УПК  РФ  по  приглашению  следователя,  оперативного  работника,  а  то  и  вообще  подписывающих  в  свое  отсутствие  протоколы,  и  «подтверждающих»  в  судах,  таким  образом,  допустимость  тех  доказательств,  от  которых  в  судебном  процессе  отказываются  подсудимые; 

·     использованием  подставных  адвокатов  по  принуждению  путем  признания  необязательности  для  дознавателя,  следователя,  прокурора  ст.  52  УПК  РФ  о  праве  отказа  подозреваемого  или  обвиняемого  от  защитника,  навязанного,  а  не  выбранного  самостоятельно.

Быть  может,  удаление  из  судебного  процесса  общественных  защитников  (от  организаций)  еще  можно  как-то  оправдывать  их  около  юридической  эмоциональной  болтовней  и  в  основном  по  поводу  характеристики  личности  обвиняемого,  но  устранение  «по  усмотрению  суда»  представителей  правозащитных  организаций,  защищающих  по  существу  дела,  а  тем  более  защитников  по  доверенности,  выбранных  самими  подзащитными,  вообще  лишает  неденежных  обвиняемых  и  потерпевших  права  на  защиту.  Потерпевшему,  в  отличие  от  обвиняемого,  при  недопуске  в  судебный  процесс  избранного  им  защитника  назначение  даже  плохонького  адвоката  не  положено.

Рассмотренные  реальные  проблемы  осуществления  гражданами  права  на  защиту  в  уголовном  судопроизводстве  позволяют  сделать  несколько  выводов:

Во-первых,  жизненно  необходимым  для  осуществления  реального  права  на  защиту  является  укрепление  процессуального  института  «иных  лиц»,  допускаемых  по  собственному  выбору  нуждающегося  в  защите  потерпевшего,  подозреваемого  и  обвиняемого  (невыполняемое  прямого  требования  Европейской  Конвенции);

Во-вторых,  усиление  ответственности  и  контроля  за  эффективностью  деятельности  адвокатов,  в  том  числе  через  введение  в  руководство  адвокатских  палат  (коллегий)  представителей  независимой  юридической  (не  адвокатской,  не  государственной)  и  правозащитной  общественности;

В-третьих,  расширить  реальные  процессуальные  права  защиты,  представителей  потерпевших  на  сбор  доказательств  и  проведение  самостоятельного  расследования  по  делу,  на  обязательное  приобщение  к  делу  отводимых  следователем  или  судом  документов,  протоколов  опросов,  а  также  полученных  ими  заключений  специалистов  (институт  депонирования  доказательств,  предложенный  Независимым  экспертно-правовым  советом);

В-четвертых,  пока  судьи  не  несут  никакой  ответственности  за  неправосудные  решения,  за  привлечение  к  уголовной  ответственности  заведомо  невиновных  —  ничего  не  изменится  даже  при  наличии  честных  и  профессионально  грамотных  адвокатов  и  защитников.  Поскольку,  пока  судьи  сами  не  защищены  от  коррумпированной  руководящей  части  своего  сообщества  и  не  обладают  правом  на  судебную  защиту,  пока  отсутствует  выборность  и  существует  зависимость  судей  от  исполнительной  власти,  пока  нет  никакой  ответственности  судей  за  массово  отменяемые  кассационной  и  надзорной  инстанцией  вынесенные  ими  приговоры  и  иные  решения,  пока  не  перекрыты  пути  коммерческого  решения  вопросов  судопроизводства  вместо  решений  по  букве  Закона  —  о  какой-то  судебной  реформе  и  реальной  защите  прав  человека  вообще  говорить  рано.

В  значительной  мере  решение  любых  проблем  кроется  и  в  переориентации  мышления  граждан  с  поисков  самого  честного,  лучшего  и  правильного  вождя,  который  всё  изменит  и  сделает  за  них,  на  неотвратимость  действия  Закона  и  создание  безличных  механизмов,  которые  даже  при  проникновении  обезьяны  на  трон  не  позволят  ей  ничем  навредить  обществу.  Без  заинтересованной  активности  самих  людей  никакие  механизмы  работать  не  будут,  без  жесткого  контроля  за  властью,  без  высокого  правосознания,  чести  и  совести  самих  граждан,  желающих  нормально  жить  в  своей  стране.

Список  литературы:

1. Конституция  Российской  Федерации  (Принята  всенародным  голосованием  12.12.1993)  (с  учетом  поправок,  внесенных  законами  РФ  о  поправках  к  Конституции  РФ  от  30.12.2008  №  6-ФКЗ,  от  30.12.2008  №  7-ФКЗ,  от  05.02.2014  №2-ФКЗ)//СПС  «Консультант  Плюс»  (Дата  обращения  22.03.2014). 
2. Лебедев  В.М.  Судебная  защита  рассматривается  гражданами  как  приоритетная.  (Председатель  Верховного  суда  России  Вячеслав  Лебедев  —  о  судебной  реформе)  /  «Коммерсантъ»,  №  238  от  17.12.2012.  —  С.  1.