ЭКСТРЕМИЗМ И ТЕРРОРИЗМ КАК ЭЛЕМЕНТЫ ГИБРИДНОЙ ВОЙНЫ В СОВРЕМЕННОМ МИРЕ

EXTREMISM AND TERRORISM AS ELEMENTS OF A HYBRID WAR IN THE MODERN WORLD

Boris Morozov

cand. legal sciences, employee of the specialized interregional training center GUFSIN of Russia in the Novosibirsk region

Russia, Novosibirsk

АННОТАЦИЯ

На основе мнений зарубежных и отечественных специалистов рассмотрено понятие «гибридной войны» и ее признаки, а также определено место и роль экстремизма и терроризма, как способов ее ведения. В работе дана общая характеристика стратегии и тактики действия экстремистов и террористов на современном этапе.

ABSTRACT

Based on the opinions of foreign and domestic experts, the concept of «hybrid war» and its signs are considered, as well as the place and role of extremism and terrorism as ways of its conduct. The paper gives a general description of the strategy and tactics of the extremists and terrorists at the present stage.

Ключевые слова: гибридная война, терроризм, экстремизм, пространство ведения войны, тактика войны, тактика террористов, влияние, воздействие, вооруженные силы.

Keywords: hybrid war, terrorism, extremism, war space, the tactics of war, tactics of terrorists, influence, impact, armed forces.

В последнее время в прессе, в том числе и с самых высоких трибун, можно услышать о том, что против России ведется гибридная война[1]. При этом в качестве наших противников называют как отдельные страны, так и международные объединения государств, и различные организации, в первую очередь, террористического и экстремистского характера. Соответственно, с противоположной стороны мы слышим подобные обвинения и в адрес Российской Федерации.

Одним из первых понятие «гибридной войны» сформулировал Фрэнк Г. Хоффман [7; 8], описав его следующим образом: «Гибридные войны ведутся как государствами, так и негосударственными акторами(1) и сочетают в себе различные способы ведения войны, которые включают как традиционное военное противостояние, так и нерегулярные тактики и формации, террористические акты, насилие и принуждение, а также криминальный беспорядок. Эти многоуровневые и многоцелевые действия ведутся как отдельными субъектами или одним субъектом, но в целом они стратегически и тактически направляются и координируются в рамках единого боевого пространства для достижения синергетических эффектов(2)».

Наш соотечественник Е.Э. Месснер в своей тетралогии под общим названием «Проблемы войны и мира», в которую вошли: «Лик современной войны» (1959), «Мятеж – имя Третьей Всемирной» (1960), «Современные офицеры» (1961), «Всемирная Мятежевойна» (1971), еще во второй половине XX века разработал прообраз современной войны четвертого поколения, элементы которой позже были положена в основу концепции «гибридной войны».

Он писал: «Когда-то войны шли в двухмерном пространстве – на поверхности моря и суши. Затем появился третье измерение – война в воздухе. Теперь важнейшим стало четвертое измерение – психика сторон, которые воюют… Важнейшей задачей мятежвойны является объединение собственного народа и привлечения на свою сторону части народа того государства, с которым ведется война… Мятежвойна – это война всех против всех, причем врагом может быть и свой, а союзником – чужой…» [2; 3].

Основываясь на идеях Фрэнка Г. Хоффмана и Е.Э. Месснера в качестве признаков «гибридной войны» можно выделить следующие:

1) наличие одного или нескольких стратегических центров, которые организуют многоуровневое планирование операций гибридной войны. Они же обеспечивают вертикальную или горизонтальную координацию действий государственных и негосударственных структур, направляя их на проведение информационно-психологических, военных и иных тактических операций. При этом в большинстве случаев акторы могут и не знать, что их используют как субъектов, ведущих «боевые» действия гибридной войны;

2) «боевое пространство» гибридной войны многоуровневое и включает в себя не только территорию, которой может быть любое место на планете (одно государство или несколько, страна или ее части), но охватывает различные группы населения (народ в целом или этнические диаспоры, социальные слои или возрастные группы и т.п.), сочетает в себе различные зоны, где действия уже осуществляются активно и где лишь готовится активная фаза. Боевое пространство гибридной войны, как правило, сочетает в себе пространство физическое и виртуальное;

3) в ведение «боевых действий» вовлекаются средства массовой информации и коммуникации, используются возможности дипломатического воздействия и экономического влияния, оказывается воздействие на политические партии и организации;

4) невозможно определить точное время начала и окончания гибридной войны: война вообще не объявляется, она просто начинается заранее развернутыми силами. То есть, для гибридной войны характерно то, что отсутствует необходимость ее объявления – она начинается по мере определения целей и готовности средств воздействия с последующим привлечением новых сил по мере изменения стратегической или тактической ситуаций;

5) обязательным условием ведения гибридной войны является комплексное воздействие не только на противника, но и на население собственной страны, целью которого является формирование у граждан убежденности, что война оправдана и ведется для достижения справедливых целей. В этом же контексте оказывается влияние на население стран-союзников и проводится целенаправленное воздействие на население нейтральных стран;

6) гибридная война по мнению Натана Фрейера (Центр стратегических и международных исследований США) в большей степени является невоенной, что означает: «невоенный не значит без насилия, без цели или без угроз. Он означает не быть рожденным военными или не включать военных в форме враждебного государства. Эти невоенные гибриды часто реализуются как сложные комбинации несанкционированного насилия и человеческой опасности»[4]. Войсковые (кинетические) операции экономически затратны, их ход и развитие не всегда однозначны и предсказуемы, успех зависит от очень большого количества факторов, они могут вызвать неожиданные последствия второго порядка, а невоенные (некинетические) – дают долговременный эффект, позволяют распределить экономические затраты на продолжительное время и допускают корректировки с учетом их результатов и последствий;

7) Неотъемлемым элементов гибридной войны являются действия со стороны «агрессора» по манипулированию криминальной средой на территории потенциального противника, поддержание высокого уровня коррупции в системе управления и силовых структурах, скрытая и явная поддержка радикальных экстремистских движений и террористических организаций.

Рассматривая экстремизм и терроризм, как неотъемлемые элементы гибридной войны следует отметить, что сегодня экстремистская деятельность и терроризм во многом имеют сетевой характер, террористические ячейки существуют практически во всех странах мира и в целом их функционирование подчиняется принципам сетевой структуры. Еще 18 лет назад американский ученый Дж. Аркилла[6] сформулировал правило, согласно которому эффективно работать против сетевой структуры может только сетевая структура, поэтому иерархические структуры (армия, полиция, службы безопасности и т.п.), которые принадлежат государству, всегда будут проигрывать сетевым.

Современная стратегия экстремистов и террористов показывает, сколь реалистично оценивают ситуацию те, кто планирует и осуществляет свои акции. Руководители и идеологи современных экстремистских и террористических организаций не надеяться, что их вооруженные отряды в ходе открытого противостояния сравняются или превзойдут по мощи государственную правоохранительную структуру или армию. Это прекрасно понимали лидер «Аль-Каиды» Усама бен Ладен или лидеры ИГИЛ («ИГИЛ», террористическая группировка, деятельность которой запрещена в России, – прим. ред.) – Насер Лидинилл Абу Сулейман и Абу Бакра аль-Багдади. Поэтому открытое военное столкновение с западными державами или Россией для них было крайне нежелательно и пример Сирии наглядно это показывает. Напротив, противостоянию между терроризмом и современным государством оптимально соответствует организационная структура в виде не привязанных к определенной территории террористических сетей.

Современные руководители экстремистских и террористических организаций понимают, что их главная цель – не разгромить противника, а принудить его к выполнению своей воли. Именно поэтому сегодня и в Сирии и в Ираке и в Ливии реализуется концепция сетецентрической войны, когда небольшие отряды самостоятельно действуют на обширных территориях, при необходимости объединяясь для выполнения общей задачи.

Террористы не признают никаких норм и шаблонов, их задача – деморализация армии и населения, беспорядки, террор, вовлечение в свои ряды новых членов, формирование и внедрение в общество «новой» идеологии. Стратегия современных террористов имеет конечной целью разрушение структуры государства. Как сказал китайский стратег, воин и философ Сунь-Цзы: «…тот, кто преуспел в военном деле, подчиняет чужие армии, не вступая в битву, захватывает чужие города, не осаждая их, и

разрушает чужие государства без продолжительного сражения…» и далее «…разрушенное государство не может быть восстановлено, мертвый не может быть пробужден к жизни»[5].  Именно по этому сценарию развивалась ситуация в странах Ближнего Востока – Ираке, Ливии, Сирии.

То противостояние экстремистских и террористических организаций, в которое сегодня вовлечена Россия и некоторые другие страны, по своему практическому содержанию и исполнению является асимметричной войной,  которая представляет собой симбиоз терроризма на базе экстремистской идеологии, международной и внутригосударственной организованной преступности, обычного регионального конфликта, проблем с перераспределением природных ресурсов, массовой миграцией, контрабандой людей и т.д.

Завершая статью, следует еще раз вспомнить слова Е.Э. Месснера, который писал: «Командовать – значит предвидеть, разгадывать неизвестное. На войне это неизвестное подчиняется некоторой закономерности. Для Наполеона законы войны были так же очевидны, как «солнце на небе». Суворову «непрерывная наука из чтениев» облегчала познание возможных путей этого неизвестного»[2].

Но в современной гибридной войне, каких-то готовых решений пока еще быть не может: эта форма войны недостаточно изучена и ее законы формируются ее участниками, война ведется негосударственными акторами, различие между войной и миром стерто, психологические операции и террористические акты становятся доминирующим оружием, главная цель – лишить население и государственные структуры уверенности в возможности противостоять агрессии, средства коммуникации и информационные каналы важнее, чем вооруженные подразделения.

Сноски:

(1) В данном случае «актор» (лат. actor – деятель) – индивид, общественная группа или другой субъект, осуществляющий конкретные действия; сторона, участвующая в конфликте.

(2) Синергетический эффект – возрастание эффективности деятельности в результате интеграции, слияния отдельных частей в единую систему за счет системного эффекта, когда в результате объединения отдельных элементов система приобретает свойства, которые не присущи составляющим ее элементам (например: обмен яблоками не приводит к синергетическому эффекту, так как яблок остается, по-прежнему, по одному, а обмен идеями приводит к синергетическому эффекту, так как в результате обмена у каждого идей становится по две).

Список литературы:

1. Герасимов В. Ценность науки в предвидении. Новые вызовы требуют переосмыслить формы и способы ведения боевых действий [Электронный ресурс] // Военно-промышленный курьер. – 2013. – № 8 (476). – 27 февраля. URL: https://www.vpk-news.ru/articles/14632 (дата обращения: 18.02.2019).
2. Месснер Е.Э. Всемирная мятежевойна. – М.: Кучково поле (серия «Геополитический ракурс»), 2004. – 512 с.
3. Месснер Е.Э. Хочешь мира, победи мятежевойну! Творческое наследие Е.Э. Месснера. – М.: Военный университет; Русский путь, 2005. – 696 с.
4. Почепцов Г.Г. Из истории понятия гибридной войны в США и России. [Электронный ресурс]. URL: https://www.liveinternet.ru/users/5736556/post387478236 (дата обращения: 24.02.2019).
5. Сунь-цзы. Искусство войны [Электронный ресурс] / перевод Н.И. Конрад. М.: Центрополиграф, 2012. URL: http://militera.lib.ru/science/0/one/sun-tszy.rar (дата обращения: 18.02.2019).
6. Arquilla J., Ronfeldt D. The advent of netwar [Электронный ресурс] / Ed. by J. Arquilla, D. Ronfeldt // Networks and netwars. – Santa Monica, 2001. URL: http://textarchive.ru/c-2082063-pall.html (дата обращения: 22.02.2019).
7. Hoffman F.G. «Hybrid Threats»: Neither Omnipotent Nor Unbeatable [Электронный ресурс] / Frank G. Hoffman. URL:  http://operationaladaptation.com/unify_uploads/files/Hoffman%202010%20Hybrid%20Threats.pdf (дата обращения: 18.02.2019).
8. Hoffman F.G. Conflict in the 21st Century: The Rise of Hybrid Wars [Электронный ресурс] / Frank G. Hoffman. – Arlington, VA: Potomac Institute for Policy Studies, 2007. 72 p. URL: http://www.potomacinstitute.org/images/stories/publications/potomac_hybridwar_0108.pdf (дата обращения: 24.02.2019).