ТВОРЧЕСТВО  Г.А.  КАНЧЕЛИ  В  КОНТЕКСТЕ  ГРУЗИНСКОЙ  ХУДОЖЕСТВЕННОЙ  КУЛЬТУРЫ

Денисова  Зарина  Мухриддиновна

доцент,  канд.  искусствоведения,

МБОУ  ВПО  «Екатеринбургская  академия  современного  искусства», 
РФ,  г.  Екатеринбург,

E-mail: 

OEUVRE  OF  G.A.  KANCHELI  IN  THE  CONTEXT  OF  GEORGIAN  ARTISTIC  CULTURE

Zarina  Denisova

associate  Professor,  Candidate  of  Art  History, 
MBGEI  HPE  “Ekaterinburg  Academy  of  Modern  Art”, 
Russia,  Ekaterinburg

АННОТАЦИЯ

Статья  посвящена  раскрытию  связи  творчества  Г.А.  Канчели  с  художественной  грузинской  культурой,  а  именно,  с  творчеством  мастеров  Ш.  Руставели,  В.  Пшавела,  Г.  Табидзе.  Автор  выявляет  основополагающие  черты,  свойственные  философии  творчества  этих  художников,  и  прослеживает  их  проявление  в  творчестве  композитора,  маркируя  тем  самым  глубинную  связь  мироощущения  Г.А.  Канчели  с  эстетикой  и  искусством  грузинской  культуры.

ABSTRACT

The  article  is  devoted  to  disclosure  of  G.A.  Kancheli’s  creativity  connection  with  Georgian  artistic  culture,  namely,  with  works  of  masters  Sh.  Rustaveli,  V.  Pshavela,  G.  Tabidze.  The  author  reveals  the  basic  features  appropriate  to  the  creativity  philosophy  of  these  artists,  and  traces  their  expression  in  the  works  of  composers  marking  the  deep  G.A.  Kancheli’s  life  view  connection  with  aesthetics  and  art  of  Georgian  culture.

Ключевые  слова:  Г.А.  Канчели,  грузинская  художественная  культура,  медитативность,  драматургия,  тематика,  образность.

Keywords:  G.A.  Kancheli;  Georgian  artistic  culture;  meditativeness;  drama;  subject  matter;  imagery. 

Влияние  грузинской  эстетики  и  философии,  специфики  национального  художественного  мышления  на  творчество  Г.А.  Канчели  трудно  переоценить.  Сам  композитор,  говоря  о  мастерах,  чье  творчество  помогло  сформироваться  его  авторскому  взгляду  на  мир,  выделяет  особо  три  имени:  Шота  Руставели,  Важа  Пшавела,  Галактион  Табидзе.  Творчество  этих  великих  грузинских  художников  —  ключ  к  пониманию  тайны  грузинского  духа.

Что  же  объединяет  трех  великих  мыслителей  Грузии,  разделенных  столь  значительным  временным  пространством? 

Творчество  Ш.  Руставели,  В.  Пшавела,  Г.  Табидзе  является  символом  самого  «грузинского»  в  грузинском  искусстве.  В  художественной  системе  именно  этих  творцов  нашла  свое  совершенное  проявление  первозданная  природа  грузинского  национального  характера.  Из  всех  грузинских  поэтов  они  наиболее  близки  к  народному  поэтическому  мышлению.  Творчество  их  общенародно  и  общедоступно,  и,  вместе  с  тем,  глубоко  самобытно,  исполнено  мастерски,  неповторимым  поэтическим  искусством.

Философская  концепция  в  творчестве  этих  художников  —  неоплатоническая  концепция  несубстанциональности  зла.  Как  учит  неоплатонизм,  зло  —  лишь  недостаточность  добра,  не  имеющая  собственной  субстанции,  следовательно,  победа  зла  в  мире  не  может  быть  продолжительной.  Добро  по  Псевдо-Дионисию  —  не  только  этическое,  но  и  онтологическое  понятие.  Оно  субстанционально  и  представляет  предмет  всеобщего  космического  стремления.  Подобное  стремление  в  человеке  есть  проявление  в  нем  всеобщей  закономерности.  Наоборот,  действия,  направленные  против  добра  —  случайны,  временны,  и  преходящи.  Эта  концепция  занимает  центральное  место  в  мировоззрении  Ш.  Руставели,  В.  Пшавела,  Г.  Табидзе  и  имеет  целью  обоснование  главной  идеи  творчества  —  идеи  стойкости  в  несчастьях,  непреклонности  перед  ударами  судьбы.

Творчество  трех  художников  во  многих  своих  чертах  связано  с  романтическим  видением  мира.  Это  романтически-возвышенное  восприятие  окружающего  в  высшей  степени  характерно  для  грузинской  философии,  искусства.  Романтическое  в  их  творчестве  состоит  в  стремлении  к  идеальному,  к  совершенству,  просвечивает  в  характерах  героев  произведений  (Ш.  Руставели:  поэма  «Витязь  в  тигровой  шкуре»,  В.  Пшавела:  поэмы  «Бахтриони»,  «Гость  и  хозяин»,  «Алуда  Кетелаури»,  Г.  Табидзе:  стихотворения  «Ветер»,  «Ветер  воспоминаний»,  «Снова  Эфемеры»).  В  поэзии  этих  авторов  много  «лирических  отступлений»,  носящих  ярко  выраженный  романтический  характер.  Внешне  соблюдены  главные  «условия»  романтической  литературы:  герой-одиночка,  герой  вступает  в  трагическое  противоречие  с  окружающей  его  средой.  Но  этот  конфликт  не  типично  романтический,  так  как  герой  выступает  не  в  защиту  своего  «я»,  а  во  имя  высших,  более  совершенных  форм  коллективного  сознания.  Романтическое  недовольство  земными  возможностями  человека  не  превращаются  в  стимул  разрыва  связи  с  землей.  «Романтизм»  поэтов  идет  от  «романтизма»  народных  легенд,  в  которых  прекрасное  разлито  в  живых,  конкретных  формах  объективного  бытия,  а  «человеческое»  —  венец  сущего.  Призвание  человека  для  них  заключается  в  проникновении  его  в  тайны  природы,  в  овладении  ее  великой  мудростью,  в  гармоническом  слиянии  с  ней.  В  их  образной  системе  наглядно  осуществлен  редкий  синтез  «земного»  и  «возвышенного».  В  этой  системе  «духовное»  вырастает  как  бы  из  самих  недр  земли,  оно  всегда  предметно,  весомо,  наполнено  живым  содержанием.  Природа  у  Ш.  Руставелли,  В.  Пшавела,  Г.  Табидзе  —  предмет  философских  раздумий  и  обобщений.  В  царстве  природы  они  видят  не  только  гармонию,  но  и  постоянную  борьбу,  диалектику  жизни  и  смерти,  бесконечный  мир  созидания  и  уничтожения.  Типичная  романтическая  черта  —  «микрокосм  в  макрокосме»  —  также  присуща  их  мироощущению.  В  сочинениях  художников  человек  воспринимается  как  часть  природы.

Основополагающие  черты  философии  и  эстетики  Ш.  Руставели,  В.  Пшавела,  Г.  Табидзе  близки  Г.А.  Канчели,  а  потому  характер  исканий  и  свершений  композитора  невозможно  объяснить  вне  концепции  их  творчества.  Каждое  сочинение  Г.А.  Канчели  —  это  утверждение  незыблемых,  вечных  истин.  «Сам  смысл  существования  искусства,  —  признается  композитор,  заключается  в  том,  что  оно  бросает  вызов  несправедливости,  лжи,  грубости,  противопоставляя  им  добро,  красоту,  свет.  Высшая  духовность  —  это  красота,  насыщенная  духовностью.  И  музыке  как  искусству,  не  связанному  с  конкретными  понятиями  и  зрительными  представлениями,  дано  воплощать  эти  идеалы  в  наиболее  универсальных  и  одновременно  максимально  осязаемых  образах.  Сила  музыки  —  в  красоте,  насыщенной  духовностью  или  в  духовности,  насыщенной  красотой»  [3,  с.  3]. 

Красотой  проникнута  вся  музыка  Г.А.  Канчели.  Красота  —  это  та  сфера  тишины,  которая  постоянно  звучит  в  музыке  композитора,  это  и  умение  ощущать  неповторимость  каждого  отдельно  взятого  звука.  Об  особом  ощущении  композитором  красоты  как  отличительном  свойстве  стиля  еще  в  1963  году  писал  Г.  Орджоникидзе  в  рецензии  на  первое  симфоническое  произведение  Канчели  —  Концерт  для  оркестра:  «Интереснее  всего  воплощено  романтическое  начало.  Запоминается  заключительный  эпизод  сочинения,  написанный  с  тем  ощущением  красоты,  которое  столь  привлекательно  в  молодом  даровании»  [2,  с.  15]. 

Музыке  Г.А.  Канчели  присущи  созерцательность,  медитативность,  кажущаяся  внешняя  застылость,  преобладающие  над  действенным  развитием  «сюжета».  Такая  углубленная  созерцательность  лежит  в  основе  грузинского  искусства:  «Это  не  то,  чтобы  философичность  —  нет:  мягкость,  изменчивость  настроения,  чувственная  основа  мироощущения,  свойственные  грузинскому  характеру,  редко  направленные  к  абстрактным  понятиям,  силлогическим  настроениям  ума»  [3,  с.  36]. 

Драматургия  сочинений  композитора  уникальна.  Она  реализуется  через  бинарное  соотнесение  двух  основных  контрастных  образных  пластов.  Главным  носителем  контраста  у  Г.А.  Канчели  оказывается  звук  как  таковой;  его  динамико-фактурная  и  тембровая  сторона.  Проблема  противопоставления  двух  пластов  выходит  за  рамки  драматургии,  становится  стержневой  в  мировоззрении  и  эстетике  композитора,  непосредственно  связываясь  с  амбивалентностью  добра  и  зла  у  Ш.  Руставели,  В.  Пшавела,  Г.  Табидзе,  в  целом  с  грузинским  представлением  о  мироздании.

И  все  же  из  трех  великих  грузинских  художников,  чье  творчество  способствовало  формированию  мировоззренческой  направленности  его  музыки,  Г.А.  Канчели  особо  выделяет  Галактиона  Табидзе,  крупнейшего  грузинского  поэта  XX  века,  наиболее  близкого  ему  духовно.

Творчество  Г.  Табидзе  —  это  искания  прекрасного,  добра  и  гармонии.  Знаток  грузинской  поэзии  Н.  Тихонов  назвал  его  «поэтом-мудрецом,  благословляющим  жизнь»,  а  Н.  Думбадзе  —  «возродившимся  и  вознесшимся  к  самому  солнцу  геном  Руставели».  Содержание  стихов  поэта  одновременно  и  просто  и  предельно  сложно.  Подобное  мы  обнаруживаем  и  в  творчестве  Г.А.  Канчели:  стремление  простейшими  средствами  раскрыть  сложное,  глубинное  содержание.  «Лично  для  меня,  —  признается  композитор,  упрощение  выразительных  средств  отнюдь  не  равнозначно  упрощению  художественного  замысла»  [3,  с.  5].  Важнейший  принцип  поэтики  Г.  Табидзе  можно  выразить  его  же  словами:  «Отрывочное  слово  скажет  больше,  чем  рассуждений  долгих  череда».  У  Г.  Табидзе  нет  элементов  рассудочности,  риторики,  прямолинейных  обобщений.  Лаконизм,  предельное  смысловое  наполнение  каждого  слова,  образа  —  еще  одна  черта,  роднящая  его  с  Г.А.  Канчели.  Будто  входя  в  диалог  с  Г.  Табидзе,  Канчели  говорит:  «Я  не  ставлю  перед  собой  цель  написать  лаконично  или  же,  напротив,  длинно  —  просто  не  умею  высказываться  пространно»  [3,  с.  5]. 

Еще  один  из  любимых  приемов  у  Канчели  и  Табидзе  —  частные  вставки,  стоящие  как  бы,  на  первый  взгляд,  обособленно  от  «внешнего»  сюжета  произведения.  У  Табидзе  это  обращение  к  морю,  небу;  у  Канчели  —  существование  как  бы  в  двух  измерениях,  внезапные  обрывы  действия  и  погружения  в  медитацию,  которые  являются  как  бы  «внутренним»  сюжетом,  стержнем  его  сочинений.

Для  стиля  обоих  характерно  целенаправленное,  постепенное  усиление  лейтмотива  произведения,  частые  повторы  отдельных  оборотов,  слов  и  музыкальных  фраз.

Отдельные  повторы,  а  также  частое  использование  внутренних  ритмов,  объединяющих  слова  в  мелодический  поток  у  Г.  Табидзе  способствуют  неповторимой  музыкальности  его  стихов.

  Наконец,  и  для  Г.  Табидзе,  и  для  Г.А.  Канчели  широчайший  охват  мира,  Вселенной  не  исключает  и  пристального  микровидения.  Убеждение,  врожденное  «генетическое»  знание  о  том,  что  многообразие  мира  прекрасно  в  силу  неповторимости  и  незаменимости  каждой  его  частицы  —  смысловая  душа  поэзии  Г.  Табидзе  и  музыки  Г.А.  Канчели.  Вечное  постигается  в  мгновенном,  бесконечное  и  непреходящее  —  в  конечном  и  преходящем,  наиобщее  —  в  конкретном.  Для  Г.А.  Канчели  постижение  вечности  в  мгновении  связывается  со  сферой  тишины,  когда  даже  отдельно  взятый  звук  наполняется  огромной  эстетической  ценностью,  концентрированной  смысловой  нагрузкой.  Обоим  присуща  потребность  в  масштабности  контрастных  образов,  космичности,  интенсивности  символов;  для  обоих  характерны  не  разворачивание  панорамы  мира,  а  вглядывание  в  его  смысл,  интерес  к  философским,  духовным,  нравственным  проблемам  бытия.

Итак,  анализ  творчества  великих  предшественников  Г.А.  Канчели  —  грузинских  поэтов  и  философов  дает  основания  утверждать,  что  своеобразие  творчества  этого  композитора  обусловлено  национальной  культурной  традицией.  Музыка  композитора  в  определенной  степени  является  порождением  удивительного  типа  мироощущения,  воплощенного  в  эстетике,  философии,  психологии  творчества  всей  художественной  культуры  грузинского  народа.

Список  литературы:

1. Огнев  В.  Грузинские  этюды  [Текст]  /  В.  Огнев.  —  Тбилиси,  1976.  —  174  с.
2. Орджоникидзе  Г.  Знакомьтесь:  молодость  [Текст]  /  Г.  Орджоникидзе  //Сов.  Музыка.  —  1963.  —  №  8.  —  С.  14—21.
3. Канчели  Г.  Нам  досталось  чудо  [Текст]  /  Г.  Канчели  //  Сов.  культура.  —  1983.  —  24  окт.