КОНЦЕПЦИЯ ХУДОЖЕСТВЕННОГО ВОСПРИЯТИЯ МИРА НА ПРИМЕРЕ РАННЕМИНОЙСКОЙ ВАЗОПИСИ И ЕЕ ВЛИЯНИЕ НА ИСКУССТВО НОВОГО ВРЕМЕНИ

Сазонова Софья Александровна

соискатель кафедры теории и истории культуры ГАСК, г. Москва

E-mail: dlmovenok@bk.ru

E-mail: dlmovenok@gmail.com

Сегодня историков искусства интересуют взаимосвязи между древним искусством и современным. В начале XX века археоло­гические находки ученых повлияли не только на историков искусства, но и на художников, которые использовали приемы древних мастеров в своем творчестве.

Самые первые археологические раскопки начались на Крите в XIX веке, но только «в 1900 г. были начаты систематические раскопки дворца в Кноссе. Их возглавил английский археолог, А. Эванс» [4, с. 78]. Минойская цивилизация, о которой слышали только в мифах, благодаря открытию Кносского дворца, стала известной всему миру. До сих пор Британская археологическая школа ведет раскопки, «обнаружены десятки новых археологических памятников: дворцы… поселения, святилища и некрополи» [4, с. 79].

Особый интерес, в рамках нашей работы, представляет вазопись Крита раннеминойского периода, оказавшая влияние на развитие этого вида искусства не только на Крите, но и в соседних регионах. Именно минойская вазопись стала наиболее известной в эгейском бассейне. По росписям, сохранившимся на керамике, мы можем судить о мифологии минойской цивилизации, мы расширяем наши знания о виртуозных мастерах давно ушедшего времени.

Нельзя забывать, что вазы служили не только украшением, а имели порой сакральный смысл, или же использовались в быту. В амфорах подавалось вино, в кратерах это вино смешивалось с водой. В псиктеры опускались кратеры для охлаждения напитка [2, с. 4].

Вазы были широко распространены в обиходе, а также активно продавались за море. Очень часто обнаруживают керамические изделия минойского периода в Египте, Малой Азии и на побережье средиземного моря.

Сравнивать вазопись раннеминойского периода можно, например, с современной графикой, с одним лишь существенным различием: древние мастера решали непростые задачи, расписывая округлые, изогнутые вазы. Интересные орнаменты и изображения фигур — вот что украшает произведения минойских мастеров. Безусловно, для такой работы требовалась немалая изобретательность, навык, мастерство и сноровка. Сложный мотив или орнамент размещался на поверхности тулова вазы. Невероятная виртуозность требовалась для росписи килика или плеч кратера. Мастера разрабатывали композиции, которые могли вписываться в различные обрамления, как на вогнутые поверхности (например, киликов), так и на изогнутых сферически сосудах других форм.

Раннеминойский период датируется XXX―XXII веками до н. э. Время возникновения цивилизации относится к эпохе ранней бронзы и до этого момента, по мнению Кузищина В.И., критская культура не выделялась сколько-нибудь заметно на общем фоне древнейших культур Эгейского мира [4, с. 40]. «...Критская керамика этой эпохи и в техническом, и... художественном отношении... проигрывает на фоне великолепных изделий кикладских и элладских гончаров... Казалось бы, ничто в этом искусстве не предвещает фантастического великолепия позднейшей... вазовой живо­писи...» [1, с. 86]

Искусство керамики в Греции зародилось самостоятельно, вследствие оседлой жизни, а не было привезено, как считалось ранее, из Малой Азии или с севера Балканского полуострова [5, с. 18]. Археологами были обнаружены обломки горшков грубой работы (относящихся к периоду неолита), необожженных и достаточно примитивной формы.

Интересно, что в керамике Крита раннеминойского периода, можно найти общие черты с искусством Кикладских островов. «Оживление контактов раннеминойского общества с внешним миром, и в первую очередь с островами центральной части эгейского бассейна, начинается где-то вскоре после середины III тыс. ― в хронологических рамках РМ IIпериода...» [1, с. 96]. В подтверждение этому на Крите были обнаружены различные образцы кикладского импорта, в том числе, глиняных сосудов. Некоторые, как считает Андреев Ю.В., могли быть изготовлены непосредственно кикладскими мастерами уже на Крите. Так мы легко можем сделать вывод, что более «продвинутые» в гончарном мастерстве жители Киклад стали первыми учителями критских гончаров.

«Однако следует... подчеркнуть, что все взятое ими у народов Востока минойцы... не просто слепо копировали, но творчески перерабатывали и переосмысливали, добиваясь органического врастания этих чужеродных компонентов в свою собственную культуру...» [1, с. 100]. Учитывая эти особенности, можно сказать, что «при всей своей незамысловатости и даже примитив­ности» [1, с. 100]искусство Крита периода ранней бронзы самобытно и уникально. Минойцы выработали свое собственное эстетическое отношение к окружающему миру, с его «постоянно меняющейся комбинацией подвижных цветовых пятен и полос» [1, с. 100]. Критские мастера обладали особым чувством меры, цвета и движения, что ярко и наглядно показывают нам оставшиеся с того времени удивительные памятники искусства. Здесь нельзя не провести параллель с зарождающимся в начале XX века искусством авангарда, где эти, на первый взгляд «примитивные» черты находят широкое применение. Именно движение цвета и сам цвет был основой творчества, например, такого выдающегося художника, как Кандинский В.В. Но если у Кандинского В.В. такая концепция превращается в целую философию, то задачи раннеминойских мастеров остаются для нас загадкой.

О таком уровне мастерства можно судить по сосудам, относящимся ко второй половине 3-го тысячелетия до н. э. В это же время стал известен и гончарный круг, что привело к развитию керамики, производству тонкостенных сосудов [5, с. 41].

В этот период параллельно развиваются два направления — это монохромная керамика с резным орнаментом и вазы, расписанные яркими красками. Неолитические традиции, которые оставили после себя керамику серого цвета, украшенную гравировкой, сменились на вазы так называемого Пиргос-стиля. Это название произошло от «гробницы, устроенной в пещере Пиргос, близ Нирухани, в центральном Крите...» [5, с. 59], где были обнаружены эти образцы. Это были кубки «на высоких конусообразных ножках» [5, с. 59], которые изготавливались, по всей видимости, из прокопченой глины темного цвета. Они украшены простым рисунком из вертикальных и горизонтальных полос, полученных, видимо, после полировки.

Следующий стиль, популярный в то время, ― это Агиос Онуфриос, получивший свое название также в честь гробницы, расположенной рядом с Фестом. Обнаруженные вазы имели форму кувшинов с широким горлом и округлым туловом. Все они имели носик-слив, поднятый вверх. Для украшения этих керамических изделий использовалась темная, а так же красно-коричневая краска. Узор, как и в предыдущем случае, очень простой — это строго вертикальные и горизонтальные полосы, пересекающиеся и образу­ющие сетку. «Следует отметить присущее критским вазописцам чувство тектоники сосуда: на тулове вазы полосы орнамента идут обычно вертикально или слегка наклонно, подчеркивая его сужающуюся к плечикам и к донцу форму...» [5, с. 59]. Техника изготовления и обжиг изделия находились уже в то время на достаточно высоком уровне [6, с. 53].

После вышеперечисленных изделий, появляются новые, относящиеся к так называемой «пятнистой керамике» (mottledware) или стилю Василики (опять же по месту находки). Этот стиль относят к раннеминойскому II периоду. Он весьма своеобразен. Сосуды стиля Василики обжигали неравномерно, поверхность покрывали «перехо­дящими друг в друга переливающимися пятнами лака от красновато-коричневого до золотисто-желтого цвета» [5, с. 51]. Именно благодаря этому лаку, меняющему цвет в различных местах сосуда по-разному, расцветка получалась весьма разнообразной. «Некоторые особенно причудливые пятна гончар мог создавать, поднося к еще непросохшему лаку раскаленный уголь» [1, с. 101]. Видимо, изначально такой эффект был получен совершенно случайно и вазы с таким узором выбраковывались. Но со временем эта причудливая игра цвета стала привлекать гончаров. Конечно же, такой способ обработки сосуда давал возможность бесконечно варьировать оттенками и узорами. «Сам элемент случайности... не исчез, а... был поднят на уровень основополагающего эстетического принципа, стал настоящей квинтэссенцией всей орнаментальной системы «пятнистой керамики» [1, с. 102].

Андреев Ю.В. считает, что используя эти приемы, художник «самоустранялся», превращаясь в своего рода орган чувственного восприятия красок и только фиксировал игру пламени и свежего лака. Но при этом, по некоторым образцам керамики видно, что гончар принимает огромное участие в процессе, следит за ним и вкладывает особый смысл в каждое действие. Здесь мы видим воплощение эмоциональной стороны жизни художника. Его впечатление от окружающего мира, которое нашло выражение таким нехитрым образом. И снова нельзя не обратить внима-ние на то, что именно фиксация впечатлений, и импровизации активно использовались художниками начала XX века.

Ярким примером этой техники является кувшин из Василики. Орнамент имеет форму пламени, языки снизу охватывают всё тулово изделия. Форма изделия прежняя, это кувшин с длинным сливом. И опять же мы находим похожие по форме изделия на Кикладских островах. «Несомненна... связь подобных ваз с изделиями из металла... еще заметнее эта связь в распространяющихся среди критской керамики сосудах типа чайников с длинным изогнутым носиком...» [5, с. 51]. Интересно изображение глаза на носике (нанесенное, видимо, углем), которое встречается довольно часто. Так носик становится похож на вытянутую голову птицы. Такая форма сосуда, в виде птицы, получит впоследствии широкое распространение в эгейском мире, такая форма идеальна для возлияний и существует до сих пор [3, с. 98].

Дошедшие до наших дней сосуды Василики доказывают, что в III тысячелетии до нашей эры критские мастера воспринимали мир в «импрессионистической манере», в движении, в изменениях и превращениях. Мы видим, что в изделиях керамики нет автоном­ности и замкнутости в отличие от тех же кикладских мастеров. Идеи вазописцев смелые и манера их воплощения в жизнь говорит о высоком мастерстве и виртуозности.

Возвращаясь к изображениям животных, необходимо отметить, что в эпоху неолита они становятся весьма популярны на Крите. В раннеминойском периоде были созданы вазы в виде различных животных. Часто встречаются сосуды в виде быка, а иногда и свиней. Причем мастера довольно точно передают внешний вид животных. Изображение быка столь популярны, что это еще раз свидетельствует о наличие культа быка. Любопытно, что на Кикладских островах (на о. Сирос) была обнаружена ваза в виде медведя. Из-за сходства техники оформления изделия не исключают, что ваза имеет критское происхождение, т. к. не имеет аналогий на островах. Также нельзя не отметить, что анималистическая направленность творчества, уходящая корнями в еще более древние времена, популярно и в начале XXвека, когда археологическая наука бурно развивалась.

Мы не раз упоминали о влиянии Кикладских островов на формирование особой минойской вазописи. Кикладскую керамику этого же периода времени «отличает строгое, можно даже сказать, аскетическое изящество» [1, с. 42]. Интерес вызывает узор и его влияние на критскую вазопись несомненно. Самым популярным орнаментом была спираль, это своего рода «фирменный знак» кикладской керамики, который «позаимствовали у нее и другие эгейские культуры, прежде всего минойская и элладская» [1, с. 42].

В конце раннеминойского периода, между «2300 и 2100 гг до н. э., на Крите появляется керамика, декорированная в совершенно новой манере» [1, с. 105]. На темном фоне наносятся белой краской линейно-ленточный орнамент из декоративных лент и спиралей. Сам рисунок не представляет собой ничего уникального, мазки свободны и даже несколько небрежны, но при этом сами полосы удивительным образом сочетаются с формой сосуда, подчеркивая ее. «Мастера, расписывавшие эти сосуды, явно стремились уйти от живописного произвола «пятнистой керамики»... внести определенный порядок и организованность в хаотическое мелькание цветовых пятен и полос и свести все бесконечное многообразие этих созданных самой природой узоров к немногим простейшим орнаментальным мотивам» [1, с. 105]. Так мы можем наблюдать стремление мастера упорядочить хаос, присущий предыдущему стилю. Теперь, критские мастера не только передают впечатления об окружающем мире, но и пытаются осмыслить его, переводя язык природы в язык знаков.

Раннеминойская культура раскрывает важную страницу истории существования вазописи. Сам ее облик нарушает традиционные представления об искусстве древности. Каноничность искусства минойского Крита опиралась на соответствующие представления о мире и имела предпосылки в общественном бытии. Конечно же, речь идет о необходимости государства обороняться от внешних врагов. В этом отношении на Крите сформировались совершенно уникальные условия благодаря удачному расположению острова. Как известно, не было найдено ни защитных сооружений, ни оружия. Это, безус­ловно, нашло отражение в искусстве минойцев. Мы не найдем ни одного воинственного мотива.

Важно отметить, что каноническая культура на Крите довольно рано была заменена этапом, доступным другим цивилизациям лишь в более позднее время. Речь идет об эстетизации. Жизнь представляется праздником, где важными действующими лицами становятся раскованность и пластика, асимметричность, змеящиеся ритмы и линии. Спустя века, можно заметить нечто похожее в искусстве XIX―XX веков, например, в творчестве Марка Шагала. Эгейская культура была открыта как раз на рубеже веков, что не могло не найти отражение в искусстве нового времени.

Историческое и культурное наследие минойского Крита, оставленное нам — это кладезь знаний и неисчерпаемая шкатулка открытий.

Список литературы:

1. Андреев Ю.В. От Евразии к Европе: Крит в эпоху бронзы и раннего железа. ― Санкт-Петербург: Дмитрий Буланин, 2002, с. 42―105.
2. Блаватский В.Д. История античной расписной керамики. М.: Издательство Московского Университета, 1953, с. 4.
3. Буткевич Л.М. История орнамента. ― М.: Владос, 2008 год, с. 98.
4. Кузищин В.И. История Древней Греции. ― М.: Высшая школа, 2003, с. 40―79.
5. Сидорова Н.А. Искусство Эгейского мира. ― М.: Искусство, 1972, с. 18―59.
6. Reynold Higgins. Minoan and Mycenaean art. ― London: Thames & Hudson LTD, 2005, P. 53.