НИКОЛАЕВСКАЯ  ШКОЛА  В  КОНТЕКСТЕ  СОВРЕМЕННОЙ  ФОРТЕПИАННОЙ  ПЕДАГОГИКИ

Шарапова  Лариса  Львовна

педагог  дополнительного  образования,  ДДЮТ  «На  Ленской»,  г.  Санкт-Петербург

E-mail:  larisasharapova2011@mail.ru

13  августа  2013  года  исполняется  135  лет  со  дня  рождения  выдающегося  русского  советского  пианиста,  композитора  и  педагога,  Народного  артиста  РСФСР,  профессора  Петербургской  консерватории,  доктора  искусствоведения  Леонида  Владимировича  Николаева.

Я  помню,  как  волновался  мой  педагог  Гринасюк  Казимир  Францевич,  ученик  Леонида  Владимировича  (1936  год  выпуска),  в  связи  с  подготовкой  и  изданием  книги  к  100-летию  со  дня  рождения  Николаева.  И  вот  сейчас,  35  лет  спустя,  считаю  своим  долгом  напомнить  о  великом  человеке,  создателе  «николаевской  школы»,  воспитавшим  блестящую  плеяду  музыкантов,  составляющую  гордость  отечественного  пианизма.  Среди  его  учеников  Д.Д.  Шостакович,  В.В.  Софроницкий,  М.В.  Юдина,  С.И.  Савшинский,  И.М.  Рензин,  A.Д.  Каменский,  П.А.  Серебряков,  Н.Е.  Перельман,  B.X.  Разумовская,  Г.М.  Бузе,  М.Р.  Бреннер,  К.Ф.  Гринасюк.;  в  числе  учеников  по  композиции  —  В.М.  Дешевов,  А.А.  Крейн,  Г.Н.  Попов,  Е.Э.  Жарковский.

Педагогический  метод  Николаева  был  основан  на  тщательном  научном  анализе  причинности  явлений  пианистического  искусства,  их  обобщении  и  систематизации.  Его  ученики  отличались  высоким  техническим  мастерством,  ярким  насыщенным  драматизмом  исполнения,  продуманностью  и  логической  законченностью  в  воплощении  замыслов.

Николаев  воспитал  разносторонне  образованных,  художественно  мыслящих  музыкантов,  отличающихся  друг  от  друга  и  от  самого  педагога!  «Николаевская  школа»  —  это  крепкий  и  надежный  фундамент,  на  котором  думающий  пианист  может  выстроить  свое  неповторимое  здание.

Отечественная  педагогика  традиционно  славится  выдающимися  именами.  Напоминать  о  них,  популяризировать  их  несомненные  достижения  необходимо,  чтобы,  опираясь  на  накопленный  опыт,  двигаться  дальше.

Несколько  слов  о  самом  Л.В.  Николаеве.  Родился  он  в  Киеве  13  августа  1878  года  в  семье  академика  архитектуры,  который  был  еще  и  директором  Русского  Музыкального  Общества.  В  доме  часто  бывали  лучшие  музыканты,  звучала  русская  и  зарубежная  музыка.  У  Л.В.  Николаева  были  отличные  учителя  В.В.  Пухальский  (ученик  Ф.О.  Лешетицкого)  и  Е.А.  Рыб  (ученик  Н.А.  Римского  —  Корсакого  по  композиции).  13-летним  ребенком  он  был  представлен  А.Г.  Рубинштейну  и  П.И.  Чайковскому.  Петр  Ильич  предсказал  мальчику  большое  будущее.  Вспоминая  этот  эпизод,  Леонид  Владимирович  с  горечью  добавлял:  «На  этот  раз  Петр  Ильич  ошибся»  [18,  с.  6].

Надо  отметить,  что  Л.В.  Николаев  был  человеком  чрезвычайно  скромным.  Достаточно  сказать,  что  гимназию  он  закончил  с  золотой  медалью,  учась  в  московской  консерватории  по  двум  специальностям  —  роялю  и  композиции  —  получил  большую  золотую  медаль,  и  был  занесен  на  доску  отличия  рядом  с  именами  А.Н.  Скрябина  и  С.В.  Рахманинова.  Параллельно  Николаев  учился  на  юридическом  факультете  Киевского  университета  и  благополучно  его  закончил,  получив  диплом  I  степени.

В  консерватории  его  учителями  были  В.И.  Сафонов,  С.И.  Танеев,  М.М.  Ипполитов  —  Иванов.  Каждый  из  них  —  превосходный  музыкант  и  педагог,  заслуживающий  уважения,  поклонения,  изучения  творчества  и  методов  преподавания.  Благодаря  им  во  многом  и  сформировался  музыкант,  пианист  и  композитор  Николаев.

В  1909  году  по  приглашению  А.К.  Глазунова  Леонид  Владимирович  приезжает  преподавать  в  Петербургскую  консерваторию.  С.И.  Савшинский  отмечает,  что  студенты,  попавшие  к  новому  педагогу,  были  поражены,  что  он  «не  только  детально  показывает,  что  как  надо  играть,  но  и  объясняет,  почему  это  надо  делать  так,  а  не  иначе.  И,  главное,  показывает,  как  это  делается,  добиваясь  тут  же  на  уроке  основного  приспособления  ученика  к  заданому»  [19,  с.  80].

По  мнению  Савшинского,  особое  отличие  педагогики  Николаева  состояло  в  том,  что  он  одним  из  первых  внес  в  обучение  научный  метод  наблюдения,  анализа  и  обобщения  фортепианно-  исполнительских  процессов.  Вспоминает  он  и  чувство  высокой  ответственности,  с  которым  приходили  на  занятие  к  педагогу.  Мне  это  понятно.  Учась  у  К.Ф.  Гринасюка,  являться  на  урок  неподготовленной  было  стыдно.  Он,  так  же  как  и  Л.В.  Николаев,  никогда  не  повышал  голос,  не  раздражался.  Однако,  ощущение  неловкости  за  свою  беспомощность  являлось  мощным  стимулом  для  работы.

К  сожалению,  из  нашей  практики  ушли  открытые  уроки,  которые  регулярно  проводились  в  присутствии  других  студентов.  Это  экономило  труд  педагога  и  ученика,  так  как  количество  детально  разобранных  произведений  неизмеримо  возрастало.  В  своем  классе  я  проводила  тематические  открытые  уроки  для  учащихся.  Они  были  посвящены  полифонии  и  крупной  форме.  Работа  довольно  интересная,  хотя  есть  определенные  сложности  возрастного  и  организационного  характера. 

В  статье  Савшинского,  опубликованной  в  газете  «Музыкальные  кадры»,  рассказывается  о  классе  имени  Л.В.  Николаева  —  №  10,  где  кипела  творческая  жизнь.  «Он  всегда  был  полон  слушателями.  Это  были  не  только  ученики  Леонида  Владимировича,  но  и  пианисты,  учащиеся  у  других  профессоров  и  даже  студенты-композиторы,  историки.  Нередко  там  можно  было  застать  педагогов  музыкальных  школ,  техникумов  (ныне  училищ)  и  даже  гостей  из  Москвы  и  других  городов…Уроки  протекали  как  концерты  молодых  артистов..»  [23].

Николаев  всегда  слушал  всю  пьесу  целиком  или  до  репризы,  и  никогда  не  прерывал  исполнения  своими  замечаниями.  С  первого  же  раза  все  исполнялось  наизусть.  Подобное  требование  активизирует  самостоятельность,  инициативность,  развивает  внимательный  и  вдумчивый  подход  к  работе  над  произведением.  Предполагается,  что  ученик  сделал  все,  что  мог,  и  теперь  ему  нужна  помощь  педагога.  К  такому  уроку  готовились,  как  к  концерту,  понимая,  что  играть  придется  в  присутствии  большого  количества  людей.  Кому  захочется  публично  опозориться?  В  результате  такого  доверия  со  стороны  педагога,  прививалась  ответственная  самостоятельность,  творческая  активность.  Сейчас  иногда  уроки  похожи  на  репетиторство.  И  это  касается  не  только  учеников,  но  и  студентов.

Итак,  после  ободряющего:  «Очень  мило»,  —  шел  детальный  анализ.  К.Ф.  Гринасюк  говорил:  «Много  хорошего».  Всегда  легче  воспринимать  критику  после  похвалы.  Ценнейшие  советы  подкреплялись  показом  на  втором  рояле:  это  и  пианистические  движения,  интонации,  фразировка,  педализация,  и  многое  другое.  Почти  на  каждом  уроке  звучало:  «Леонид  Владимирович  говорил…В  таких  случаях  он  рекомендовал…Николаев  учил…»  Осмысленности,  внятности,  ясности,  точности  и  удобству  движений,  красоте  звучания  придавалось  огромное  значение.  Новая  тональность,  внезапная  (или  подготовленная)  модуляция,  смена  регистра,  изменение  фактуры,  ритма  —  все  должно  быть  прочувствовано  и  понято.  Позором  было,  когда  педагог  повторяет  сказанное  в  прошлый  раз.  Это  «…значило,  что  ты  бестолков  или  невнимателен  и  нерадив»  [18,  с.  38].  Ежедневная  работа  становилась  потребностью.  «Рассказы  о  гениях,  которые  не  нуждаются  в  работе  и,  ничего  не  делая,  тем  не  менее  играют  замечательно,  поражая  мир,  —  сказки»  [13,  c.  119].

Леонид  Владимирович  подчеркивал,  что  работа  учителя  и  ученика  —  труд  совместный.  Происходит  взаимное  влияние  друг  на  друга.  Работа  над  одним  и  тем  же  произведением  с  каждым  учеником  велась  по-разному.  «Педагог,  достаточно  чуткий  на  уроке,  говорит  и  действует,  исходя  из  того,  что  услышал  от  ученика,  приноравливаясь  к  нему»  [18,  с.  47].

И  все  же  было  нечто  общее:  обращение  к  рассудку,  вниманию  и  слуху.  В  первую  очередь  Николаев  «ставил»  не  руки,  а  голову  студента.  Учил  наблюдать,  размышлять,  тонко  слушать,  понимать  и  чувствовать  процессы,  происходящие  в  произведении  и  в  исполнителе.  «Ищите,  бейтесь,  добивайтесь,  все  обдумывая,  все  прослушивая,  все  обосновывая»,  —  вот  его  требование  [19,  с.  96].  Без  любви  к  работе,  стремления  идти  вперед  не  может  быть  настоящего  успеха.

Цель  педагога:  научить  и  приучить  самостоятельно  работать  и  отвечать  за  свою  работу.  «Задача  учителя  —  раскрыть  учащемуся  значимость  его  деятельности,  научить  его  работать  над  собой  и  над  произведением.  Кто  умеет  работать,  тот  научится  и  играть!»  [18,  с.  50].  Развивая  инициативность,  Николаев  ежегодно  читал  лекции  для  студентов  о  домашней  работе.  Он  считал,  что  индивидуальность  надо  не  оберегать,  а  развивать.  Только  великий  педагог  мог  рекомендовать  своим  ученикам  не  довольствоваться  занятиями  с  ним,  а  вбирать  в  себя  все  значительное  в  музыкальной  сфере,  посещать  занятия  других  преподавателей.

В  выборе  репертуара  предоставлялась  большая  свобода,  кроме  тех  случаев,  когда  ученик  брался  за  непосильную  или  однотипную  задачу.  Л.В.  Николаев  считал,  что  часто  исполнители  исходят  из  суетного  желания  блеснуть  своими  возможностями,  а  не  показать  гениальное  произведение. 

Всем  известные  «тезисы»  Николаева  были  опубликованы  в  заметке  «Несколько  слов  об  исполнительстве»  [14,  c.  112—113].  О  них  пишет  С.И.  Савшинский  в  книгах  о  Леониде  Владимировиче,  подробно  анализирует  Л.А.  Баренбойм  в  книге  «За  полвека»,  напоминает  Д.Н.  Часовитин  в  статье  «Размышления  о  Л.В.  Николаеве»,  поэтому  остановлюсь  на  том,  что  необходимо  начинающим  пианистам:

·     Постановка  рук.  «Законы  постановки  рук  не  могут  быть  индивидуальными  для  каждого  пианиста.  Они  общие  для  всех.  Основаны  частью  на  законах  физиологии,  частью  на  законах  механики,  а  большей  частью  на  здравом  смысле  и  целесообразности»  [19,  c.  115].  В  основном  анатомическое  устройство  рук  одинаково,  но  в  деталях  встречается  бесконечное  множество  вариантов.  Поэтому  при  общих  основах  постановки,  приспособляемость  будет  различаться. 

·     Незыблемые  правила.

1.  Играют  всегда  всей  рукой;  меняется  только  степень  участия  каждой  части  руки.

2.  Основные  рабочие  функции  выполняют  верхние  отделы  руки.  Кисть  и  пальцы  больше  опорные  и  хватательные  органы,  чем  собственно  ударные.

3.  Рука  (ее  верхние  отделы)  своими  передвижениями  обеспечивает  пальцам  и  кисти  удобные  для  игры  положения.

4.  Удобным  положением  будет  такое,  при  котором  палец  может  отвесно  упереться  в  клавишу.

5.  Важное  значение  имеет  положение  большого  (1-го)  пальца.  Распространенное  подведение  его  под  ладонь  связывает  гибкость,  подвижность  кисти  и  пальцев.  Николаев  добивался  «противопоставления»  большого  пальца  остальным.  Большой  палец  должен  составлять  разомкнутое  кольцо  с  каждым  играющим  в  данный  момент  пальцем.

6.  Большое  значение  Николаев  придавал  положению  пятого  пальца.  Он  не  выносил  «гувернантский»  мизинец,  то  есть  мизинец  сильно  согнутый,  несколько  отставленный  в  сторону  и  поднятый  вверх  [19,  с.  116].

Говоря  проще,  всю  подготовительную  работу  проделывает  рука,  а  пальцу  остается  только  «наступить»  на  клавишу  из  удобного  положения.  Предполагается,  что  пальцы  работают,  не  вызывая  затруднения,  как  ноги  при  спокойной  ходьбе.

Л.В.  Николаев  учил  ставить  руку  на  любой  палец,  управляя  движением  до  упора  в  дно  клавиши.  Однако,  не  должно  быть  слышно  ни  шлепка,  ни  удара  об  ее  поверхность.  Клавиша  при  этом  должна  ощущаться,  как  нечто  упругое.  Движение  снятия  руки  начинает  плечо,  которое  тянет  за  собой  предплечье  и  кисть.  «При  этом  вся  рука  упирается  пальцем  в  дно  клавиатуры  и  в  конце  движения  довольно  энергичным  толчком  отталкивается  от  клавиатуры,  «взлетает»  над  нею.  После  того,  как  иссякнет  сила  инерции,  рука  без  перерыва  —  без  остановки  в  «мертвой  точке»  —  плавно  переходит  из  восходящего  в  нисходящее  движение…»  [19,  c.  120].  Леонид  Владимирович  давал  в  самом  начале  первый  номер  «Упражнений»  Ганона,  для  упрощения  задачи,  деля  паузой  на  две  части:  восходящую  и  нисходящую. 

Смелости,  непринужденности  и  пластичности  движений  по  дуговым  линиям  над  клавиатурой  придавалось  большое  значение.  Л.В.  Николаев  решительно  боролся  с  «боязнью  пространства»,  а  также  с  задержками  в  мертвых  точках  при  переходе  одного  движения  в  другое.  Вместе  с  тем,  когда  приспособление  к  инструменту  пройдет  определенные  стадии,  педагог  никогда  не  настаивал  на  точном  исполнении  приема.  Движения  рук  должны  обрисовывать  мелодический  контур  исполняемого.  При  извилистых  пассажах  Николаев  рекомендовал  предварительно  беззвучно  приспособиться  к  движениям,  добиться  пластичности.  Боролся  с  лишними  движениями,  говоря,  что  если  клавиша  нажата,  то  движения  уже  не  нужны,  так  как  звук  больше  не  меняется.

·     Аккордовая  техника.  Николаев  требовал,  чтобы  звучало  все  содержимое  аккорда,  то  есть  аккорд  был  с  «начинкой».  Для  этих  целей  использовались  упражнения,  вырабатывающие  хватательные  ощущения.  Рука  перед  взятием  аккорда  не  должна  быть  жесткой.  Аккорд  готовим  «не  в  руке,  а  в  голове»  [19,  c.  124].  Понятие  «свободной  руки»  он  трактовал  так:  «При  игре  наша  рука  не  должна  быть  ни  мягкой,  как  тряпка,  ни  жесткой,  как  палка,-  она  должна  быть  упругой,  подобно  пружине»  [18,  с.  58].  Стремиться  надо  не  к  тому,  чтобы  сил  затрачивалось  мало,  а  чтобы  они  затрачивались  рационально.

·     Гаммы.  Леонид  Владимирович  подчеркивал,  что  элементами  почти  всех  пассажей  являются  гаммы  и  арпеджии,  и  что  овладев  ими,  мы  упростим  и  изучение  пассажей.  Работать  над  гаммами  и  арпеджиями  необходимо,  но  надо  иметь  ввиду  их  отделку,  чтобы  исполнение  было  ловким,  свободным  и  красивым.  Руки  двигаются  как  в  зеркальном  отражении.  «Я  лично  потому  сторонник  пользования  примитивными  элементами  техники,  что  здесь  мы  встречаем  такой  материал,  который  не  нуждается  в  предварительной  работе  над  его  усвоением»  [17,  с.  11].  Полезно  гамму  играть,  как  эпизод  из  художественного  произведения,  то  есть  направляя  внимание  на  внутренннее  представление  образа.  Казимир  Францевич  говорил,  что  гаммы,  как  полуфабрикаты  в  холодильнике,  и  мы  их  используем  по  мере  надобности.

Николаев  утверждал,  что  технически  нужно  работать  каждый  день  и  помногу.  «При  прекращении  же  работы  страдает  в  первую  очередь  пальцевая  беглость  и  звучание  —  звук  делается  проще,  примитивнее»  [17,  c.  13].Один  этюд  выучить  блестяще  полезнее,  чем  десять  —  хорошо,  так  как  этюд  начинает  приносить  пользу,  когда  он  выучен  качественно.

·     Звуковая  сторона  пианизма.  Этой  работе  Леонид  Владимирович  уделял  постоянное  внимание.  Добивался  от  учеников  «опертого  звука».  Любил  насыщенный  реалистический  звук,  присущий  Рахманинову.  «Когда  начинаешь  играть  пьесу,  то  первые  звуки  должны  быть  ясными  и  не  слишком  тихими,  так  как  внимание  слушателя  еще  не  привлечено  к  исполнению…pp  должно  звучать  как  театральный  шепот-ясно  и  проартикулированно»  [26,  с.  26].  Казимир  Францевич  говорил,  что  pianissimo  должно  быть  слышно  в  самом  последнем  ряду  зала.

Существуют  определенные  правила  исполнения:  мелодия  должна  быть  громче,  чем  аккомпанемент,  бас  в  аккомпанементе  весомее,  чем  остальные  части  фактуры.  Снятие  руки  —  аналог  дыхания,  поэтому  на  начало  фразы  рука  ставится,  с  последней  нотой  фразы  —  снимается.  Николаев  говорил  о  том,  что  нюанс  необходимость,  а  не  украшение.  В  основе  всего  —  интонирование  мелодии,  и  мы  как  драматические  актеры  должны  найти  убедительную  интонацию.  Точно  так  же,  как  и  в  нашей  речи,  «не  все  слова  и  слоги  равноправные.  Один  слог  является  точкой  опоры  фразы»  [17,  с.  22].  Леонид  Владимирович  любил  повторять,  что  фальшива  может  быть  не  только  нота,  но  и  интонация.  Он  не  признавал  беспедальной  игры,  учил  педализировать  басы,  а  не  мелодию.  Если  мелодия  движется  вверх,  а  бас  —  глубоко  внизу,  то  можно  смешивать  на  педали  аккордовые  звуки  с  неаккордовыми.  Если  мелодия  движется  вниз,  то  этого  делать  нельзя.  Целостность  формы  основывалась  на  логичности.  В  произведении  все  должно  быть  пропорциональным.  «Если  идет  ход  к  кульминации,  то  без  основания  не  нужно  прерывать  его.  Также  нужно  помнить,  что  кульминации  в  произведении  не  равномерны»  [19,  с.  108].

·     Полифония.  В  Петербургской  консерватории  крайне  мало  занимались  полифоническими  произведениями.  В  классе  Л.В.  Николаева  изучение  фуг  Баха  являлось  обязательным  с  самого  начала.  Главным  было  развитие  полифонического  мышления  и  овладение  техникой  полифонической  игры.  Работа  начиналась  с  въигрывания  в  верхний  голос  в  пределах  законченной  музыкальной  мысли.  «Когда  предложение  «на  слуху»,  когда  ясна  его  структура,  понято  мотивное  строение  темы  и  противосложений,  когда  найдены  верные  интонации,  переходят  к  такому  же  осмыслению  куска  второго  голоса»  [19,  с.  152].При  одновременном  звучании  надо  совместить  слышание  горизонтального  течения  и  вертикального  разреза,  причем  так,  чтобы  слушателю  было  все  понятно.  Большое  внимание  уделялось  дослушиванию  долгих  нот  в  сочетании  с  движущимися  в  других  голосах  короткими.  Леонид  Владимирович  никогда  не  переходил  к  трехголосью,  не  добившись  ясности  в  двухголосьи.  Говоря  о  стиле,  Николаев  считал,  что  стремление  исполнять  произведения,  ограничиваясь  интонациями,  бытовавшими  в  пору  его  сочинения,  приведет  к  формальной  стилизации.  Умение  понять  и  выразить  в  старом  то,  что  живо  и  сегодня  —  задача  исполнителя.

·     Урок.  Необходимо  вести  урок  так,  чтобы  он  легко  усваивался,  не  перегружать  внимание  ученика  и  задавать  столько,  сколько  он  способен  проработать  между  уроками.  Трудно  определить  эту  меру  при  загруженности  современных  учащихся!  Николаев  считал,  что  урок  —  всегда  импровизация,  что  педагог  говорит  и  действует,  исходя  из  того,  что  услышал  от  ученика.  Выслушать,  вникнуть  в  задуманное,  найти  слова  ободрения  для  всего  хорошего,  что  сделано,  и  лишь  затем  перейти  к  тщательному  критическому  анализу  —  таков  был  «николаевский»  метод  проведения  урока.

·     Самостоятельная  работа.  В  работе  пианиста  не  должно  быть  механической  зубрежки.  Надо  определить,  в  чем  трудность,  разбить  на  элементы.  При  повторении  ставить  перед  собой  определенную  задачу,  каждый  раз  ее  несколько  видоизменяя.

Работа  без  сосредоточенного  внимания  —  зря  потраченное  время.  Темп  должен  быть  настолько  медленным,  чтобы  все  технические  и  художественные  задачи  были  выполнены.  Л.В.  Николаев  решительно  возражал  против  многократного  проигрывания  пьесы  целиком.  «Надо  ограничиться  таким  куском,  который  без  больших  затруднений  укладывается  в  памяти…  Когда  он  усвоен,  к  нему  прибавляется  новый,  столь  же  легко  усваиваемый  кусок»  [19,  с.  159].  Однако,  он  должен  иметь  элементарное  выразительно  —  смысловое  значение.

Николаева  часто  спрашивали,  сколько  нужно  заниматься  пианисту.  Он  отвечал,  что  работать  нужно  каждый  день  минимум  три  часа.  Для  талантливого  пианиста,  ставящего  перед  собой  высокие  цели,  хорошая  норма  —  пять  часов  занятий  в  день.  Заниматься  нужно  столько,  сколько  держится  внимание.  «Если  ко  мне  придет  ученик  и  скажет,  что  какие-то  уважительные  причины  мешают  ему  работать,  то  я  как  человек  посочувствую  ему»,  —  говорил  Леонид  Владимирович,  —  «но  жизнь  его  не  пожалеет  и  выбросит  за  борт»  [18,  с.  65].Это  относится  и  к  педагогам.  «Рассказы  о  замечательных  педагогах,  мало  талантливых  как  исполнители,  —  тоже  сказки!»  —  решительно  утверждал  Л.В.  Николаев  [13,  с.  120].

Общая  культура  оказывает  огромное  влияние  на  исполнителя.  Николаев  призывал  доводить  свои  намерения  до  конца.  «А  каковы  должны  быть  намерения…зависит  от  таланта  человека,  от  степени  культуры  его,  от  степени  проникновения  в  стиль  эпохи,  в  стиль  автора.  Тут  имеет  значение  вся  подготовительная  культура  человека,  весь  путь,  который  он  проделал  как  художник»  [17,  с.  28].

«Николаевская  школа»  —  школа  русского  пианизма,  с  характерным  для  нее  пониманием  высокой  этической  роли  музыкального  искусства.  Музыка  —  средство  познания  мира,  мощно  воздействующее  и  формирующее  личность.  Обладая  большой  наблюдательностью  и  ясным  умом,  Л.В.  Николаев  нашел  и  выработал  свою  технику,  продумал  и  обобщил  работу  со  множеством  разнотипных  учеников.  Теоретические  предположения  многократно  проверялись  и  совершенствовались  на  практике.  Это  и  привело  к  созданию  того,  что  мы  называем  техникой  «Николаевской  школы».  Леонид  Владимирович  был  педагог-практик.  Он  обладал  чуткостью,  гибкостью,  способностью  никогда  не  останавливаться  на  достигнутом.  «Из  моего  опыта  каждый  возьмет  то,  что  ему  необходимо,  изучит  его,  использовав  как  отправной  материал;  придет,  быть  может,  к  выводам,  совпадающим  с  моими,  а  быть  может,  и  к  другим.  Если  я  дам  только  основу  для  размышления  своим  ученикам  и  слушательской  аудитории,  то  и  тогда  я  буду  счастлив»  [7,  160].

«Николаевская  школа»  доказала  свою  жизнеспособность.  Это  живой  развивающийся  организм,  помогающий  сохранять  и  приумножать  лучшее  в  пианистических  традициях.  И  сегодня  музыкальные  «внуки»  и  «правнуки»  Леонида  Владимировича  продолжают  его  дело  в  высших,  средних  специальных  учебных  заведениях,  музыкальных  школах,  учреждениях  дополнительного  образования  по  всей  стране  и  за  рубежом.  Это  вселяет  надежду,  что  наш  общий  труд  поможет  подняться  на  следующую  ступеньку  развития  пианистам  нового  поколения.  В  этом  и  есть  смысл  преемственности  и  педагогики  в  целом:  хранить,  развивать,  осмыслять  и  передавать  все  лучшее,  что  было  накоплено  человечеством.

«Николаевская  школа»  заслуживает  такой  памяти  и  дальнейшего  развития! 

Рисунок  1.  Леонид  Владимирович  Николаев  (1910  г.)

Список  литературы:

1.Альшванг  А.А.  Советские  школы  пианизма.  Школа  Леонида  Николаева.//М.,  Музгиз.  Советская  музыка.1939,  №  7.

2.Архангельская  В.Д.  Школа  фортепианного  педагогического  мастерства  Л.В.  Николаева.//Калининград:  Изд.  РГУ  им.  И.  Канта,2009.  —  89  с.

3.Баренбойм  Л.А.  За  полвека.  Очерки,  статьи,  материалы.  Л.,  Советский  композитор,1989.  —  368  c.

4.Богданов-Березовский  В.М.  Дороги  искусства.  Кн.  I.  (1903—1945).  Л.,1971.  —  280  с.

5.Богданов-Березовский  В.М.  Чувство  нового  //Ленинградская  консерватория  в  воспоминаниях  /  под  общ.  ред.  Г.Г.  Тигранова.  2  изд.,  Л.,1987.

6.Гримих  К.  Концерт  Ленинградских  исполнителей  школы  Л.В.  Николаева.//Музыка  и  революция.  №  1,  1927.  С.  31—32.

7.Гринасюк  К.Ф.  Из  бесед  с  учителем.//Л.В.  Николаев.  Статьи  и  воспоминания  современников./сост.Л.  Баренбойм  и  Н.  Фишман.  Л.,1979.  —  321  с.

8.Дельсон  В.Ю.  Л.В.  Николаев  /К  25-летию  музыкально-педагогической  деятельности//  Советская  музыка.1935.  №  7—8.  С.  108—112.

9.Игумнов  К.Н.  К  60-летию  Московской  Государственной  Консерватории.//Музыка  и  революция.  №  4(16),  1927.

10.Коган  Г.М.  Современные  проблемы  теории  пианизма.  //Пролетарский  музыкант.  №  6.  1929.  С.  23—24.

11.Мильштейн  Я.И.  Традиции  московской  пианистической  школы  и  Леонид  Владимирович  Николаев.  //Мильштейн  Я.И.  Статьи,  воспоминания,  материалы.  М.,  Советский  композитор,  1990.  —  288  с.

12.Московская  консерватория  1866—1966.  Гл.  3;  1889—1904  годы,  М.,1966.  —  726  с.

13.Николаев  Л.В.  Из  бесед  с  учениками.  Принципы  домашней  работы.  Развитие  техники.  О  постановке  рук  в  фортепианной  игре.  Развитие  беглости.  Движения  рук  в  пассажах.  Октавы,  аккорды,  трели,  двойные  терции.  Элементарная  грамотность  голосоведения.  Педаль.  О  звуке.  Несколько  слов  об  исполнительстве./Вступ.ст.,  сост.,  общ.  ред.  С.М.  Хентовой  //Выдающиеся  пианисты-педагоги  о  фортепианном  искусстве.  М.,Л.,  1966.  —  315  с.

14.Николаев  Л.В.  Несколько  слов  об  исполнительстве.  //  Советская  музыка.1935.  №  7—8.  С.  112—113  с.

15.Николаев  Л.В.  Статьи,  доклады,  тексты  выступлений.  Машинопись.  Вырезки  из  газет.  (1954—1966  гг.)  //  ЛГАЛИ  ф.  96,  оп.  1,  дело  29.  —  30  л.

16.Николаев  Л.В.  Статьи  и  воспоминания  современников.  Письма  /  сост.  Л.  Баренбойм  и  Н.  Фишман.//Л.,  1979.  —  321  с.

17.Николаев  Л.В.  Статьи  и  выступления./  Предисловие  Савшинского.  Статьи,  доклады,  авторефераты.  Материалы,  отложившиеся  в  фонде.  Машинопись.  (1936—1937  до  1942  г.)  //  ЛГАЛИ  ф.  96,  оп.  1,  ед.хр.109.  —  172  л. 

18.Савшинский  С.И.  Леонид  Владимирович  Николаев.  Очерк  жизни  и  творческой  деятельности.  Л.,  1960.  —  66  с.

19.Савшинский  С.И.  Леонид  Николаев.  Пианист.  Композитор.  Педагог.  Л.,  М.,  1950.  —  190  с.

20.Савшинский  С.И.  Воспоминания  о  былом  //  Ленинград.  консерватория  в  воспоминаниях  /  под  общ.  ред.  Г.Г.  Тигранова.  2  изд.  Л.,  1988.  —  173  с.

21.Савшинский  С.И.  — музыкант,  педагог,  ученый  .Cб.  статей,  материалов,  воспоминаний  /  ред.  Сайгушкина  О.П.,  Часовитин  Д.Н.,  //СПб.,2007.  —  190  с.

22.Савшинский  С.И.  /К  12-летию  со  дня  смерти  //  Музыкальные  кадры.  Газета  №  13(173)  от  8  октября  1954  года.

23.Савшинский  С.И.  Николаевская  школа  пианизма.//  Музыкальные  кадры.  Газета  №  3  (384)  от  8  февраля  1966  года.

24.Савшинский  С.И.,  Перельман  Н.Е.,  Серебряков  П.А.,  Шостакович  Д.Д.  Письмо  в  редакцию  //  Советская  музыка.1961.  №  8.  С.  140.

25.Стенографический  отчет  заседания  Ученого  Совета  от  27  октября  1964  г.  //ЛГАЛИ  ф.  298,  оп.  7,ед.  хр.20.  —  18  л.

26.Стенографический  отчет  открытого  заседания  ученого  Совета,  посвященное  100-летию  со  дня  рождения  Л.В.  Николаева  от  13  июня  1978  года.  //  ЛГАЛИ  ф.  298,  оп.  7,  дело  725.  —  29  л.

27.Хентова  С.М.  Выдающиеся  пианисты-педагоги  о  фортепианном  искусстве.  М.,  Л.,  1966.  —  315  с.

28.Хентова  С.М.  Шостакович.  Жизнь  и  творчество:  монография  в  2-х  кн.  Л.,  1985.  Кн.  1.  —  544  с.

29.Хентова  С.М.  Шостакович  —  пианист.  Л.,Музыка,1964.  —  91  с.

30.Шостакович  Д.Д.  О  времени  и  о  себе.  1926—1975.  М.,  1980.  —  375  с.

31.Фотография  //ЛГАЛИ  фонд  96  опись  1  дело  77.  —  16  л.