ТОЛКОТТ ПАРСОН О МЕТАМОРФОЗАХ ВЛАСТИ

TALCOTT PARSONS ABOUT THE METAMORPHOSIS OF POWER

Natalia Efimova

candidate of philosophical Sciences, associate Professor of the Department

of General history and political science Vyatka state University,

Russia, Kirov

АННОТАЦИЯ

Рассматриваются рассуждения Т. Парсонса, обосновывающие при помощи аналогии с банковской системой принципиальную возможность зазора между теми общими интересами, ради реализации которых была избрана правящая группа, и тем, что она может реально совершать, исходя из своих частных интересов.

ABSTRACT

Discusses the arguments of T. Parsons, who, using an analogy with the banking system, justifies the possibility of a fundamental gap between those general interests, for implementation of which the ruling party was elected, and what she can really do, based on their private interests.

Ключевые слова: власть, легитимность, общий интерес, частный интерес, эмпирические индивиды, принуждение.

Keywords: authority, legitimacy, common interest, private interest, empirical individuals, coercion.

В работе «О понятии «политическая власть» Парсонс определяет власть как способность добиваться от членов коллектива вы­полнения их обязательств, легитимизированных значимостью послед­них для целей коллектива.

При этом допускается возможность принуждения строптивых посредством применения к ним негативных санкций, кем бы ни являлись действующие лица этой операции [2, с. 242].

Парсонс подчеркивает важность использования понятий «легитимация» и «общий интерес». Дело в том, что удовлетворение просто желаний посредством угрозы другому агенту при опоре на превосходящую силу, по Парсонсу, еще не составляет акта властвования. Он подчеркивает, что речь идет о способности удовлетворения потребностей общего интереса. Субъект власти должен быть представителем общего интереса, или символизировать общий интерес.

Здесь напрашивается параллель с идеями Джамбатиста Вико. Он, с одной стороны, признает, что мир истории рожден разумом, превосходящим по целям человеческий разум, но с другой стороны, этот же самый мир истории создается разумными людьми и на основе их выбора, причем не случайно, а с постоянством.

Чтобы решить это противоречие, Вико вводит институты, которые созданы людьми, но определяют поведение людей. В животном состоянии человек преследует лишь свои эгоистические интересы. Но уже вождь племени заботится об интересах клана в целом. Таким образом, появляются особые индивиды, и соответственно институты, состоящие из индивидов, поднимающихся над собственной эмпиричностью (эгоизм и пр.) [1, с. 573–575].

Однако ясно, что эти особые индивиды, оставаясь просто людьми, сохраняют свою эмпиричность и свой эгоизм, и в связи с этим, могут исходить также из своих частных, в этом смысле случайных интересов.

Интересно, что Парсонс стремится решить ту же проблему, но для пояснения своих мыслей прибегает к аналогии с деньгами. Деньги выполняют функции обмена или накопления богатства, при этом имеются в виду не эмпирические свойства самих денег в виде определенных клочков аккуратно резаной бумаги, то есть не их химические, физические и др. свойства. В принципе деньги могут быть надорваны, запачканы, с другими физическими и химическими свойствами (например, в виде пластиковых карточек или металлических кружочков) и т. п. Но это не отменяет их свойств как посредника в товарно-денежных отношениях между людьми. В этом смысле деньги являются таким же символом, как и должностное лицо, выполняющее инструкции, не им придуманные, и посредством этих инструкций обслуживающее определенные общественные отношения. При этом важным, и Парсонс это подчеркивает, является то, что речь идет о таких действиях должностных лиц, которые значимы для эффективности сообщества, но не оставляют лицу, их выполняющему, «никакой ощутимой ценности», в том числе выгоды, так же как деньги не обладают, кроме меновой, еще и конкретной потребительской стоимостью [2, с. 243].

Далее Парсонс говорит о легитимации власти. Ее он объявляет фактором, аналогичным дове­рию при взаимном согласии на принятие денежной единицы и ее ста­бильности в финансовых системах.

Здесь мы выходим на существенную сторону дела. Парсонс пишет, что если оба критерия – обобщенная способность добиваться вы­полнения обязательств, легитимных с точки зрения общих интересов коллектива, и сама легитимация – подвергаются сомнению, то «это ведет к исполь­зованию все более сильных средств, способствующих достижению по­виновения» [2, с. 243].

Итак, если легитимность власти подвергается сомнению, то это вынуждает власть привлекать все более сильные средства принуждения. По законам логики – это рассуждение можно дополнить: допустим, что власть действительно начала привлекать все более сильные средства для достижения повиновения, следовательно, эта власть, возможно, не совсем легитимна. Умозаключение данного типа носит вероятностный характер, поэтому и используется выражение «возможно».

Теперь рассмотрим место в работе Парсонса, которое следует сразу за только что разобранным: «В той мере, в какой эти средства (принуждения. – Н.Е.) являются внутренне эф­фективными, легитимность постепенно становится все менее важным фактором их эффективности; в конце этого развития находится приме­нение – вначале различных видов принуждения, затем силы как само­го по сути своей эффективного из всех средств принуждения» [2; 243].

Смысл этого высказывания состоит в том, что эффективное принуждение делает все менее необходимой легитимность в качестве условия этой эффективности. А власть, опирающаяся непосредственно на силу, еще в меньшей степени нуждается в легитимности.

Но каким образом власть, пусть избранная вначале вполне легитимно, и, следовательно, которой вполне доверяют, на каком-то этапе способна двигаться к границе своей легитимности, опираясь при этом на возможность все более эффективного применения принуждения? Для решения этого вопроса Парсонс снова прибегает к аналогии с деньгами.

Он рассматривает ситуацию с учреждением кредита коммерческими банками. Вкладчики вкладывают свои деньги в банк, но банк в свою очередь может давать деньги взаймы. При этом вкладчики не теряют права собственности на свои деньги. Вклады возвращаются в полном размере по заявлению вкладчика, и какие-либо ограничения определяются исключительно режимом работы банка. Банк же использует часть вкладов для предоставления кредита под проценты, сохраняя возможность возврата займа в соответствии с заключенным договором. В результате одни и те же деньги рассмат­риваются как собственность, с одной стороны, вкладчиками, а с другой стороны, банкиром, получившим возможность одалживать эти деньги, как «свои собственные». Таким образом, происходит возрастание суммы денег в обороте, измеряемое количеством текущих займов по отношению к объему бессрочных вкладов.

По аналогии с работой коммерческих банков в политической системе возникает способ, позволяющий внести весомые добавки к тому количеству власти, которым уже обладают агенты власти. Это особенно наглядно выглядит в случае с демократическими избирательными системами. Здесь политическая поддержка должна рассматриваться как обобщенная уступка власти, ставящая в случае победы на выборах избранных лидеров в положение, аналогичное положению банкира. Победившие лидеры получают определенную свободу действия для принятия обязательных для исполнения решений, затрагивая в этом случае и другие группы общества, а не только те, от которых эти лидеры получили мандат на власть. Эта свобода состоит в возможности использования влияния, например, благодаря престижу должности, не совпадающему формально с объемом причитающейся ей власти, – ради укрепления общего предложения власти.

В случае банковской системы речь шла о возможности исполнения кредитных соглашений, которая и позволяла «почувствовать разницу». В случае политической власти речь идет о возможности выборочного осуществления влияния посредством убеждения, которое способно породить и структурировать новый спрос на решения, который в свою очередь будет оправдывать растущее производство власти.

Это выборочное осуществление влияния оказывается возможным из-за обобщенного характера мандата политической поддержки. Поскольку мандат выдан не под конкретные решения (строго «от сих до сих»), но вследствие получения большинства голосов на выборах, он является средством осуществления (в рамках конституции) того, что правящей группе может представиться наиболее соответству­ющим «всеобщему интересу». В таком случае совокупность обязательств, принимаемых сообществом, увеличится. Однако очевидно, что это возраста­ние должно все же восприниматься как соответствующее дейст­вующим нормам и применимое к ситуациям, требующим действия на уровне коллективных обязательств. Поэтому, пишет Парсонс, возникает насущная потребность оправдать подобное расширение и трансформировать «чувство» того, что необходимо что-то предпринять, – в обязательство предпринять эффективные действия, включающие при необходимости принудительные санкции [2, с. 247].

Выполнение новых, не предусмотренных ранее программ, увеличивающих нагрузку на сообщество, влечет за собой, пишет Парсонс, развитие дополнительных политических организмов, ангажированности персонала, выработку новых норм и даже модификации основ легитимации. В результате такой метаморфозы избранные лидеры могут не считаться по закону (в виду модификации самого закона) ответственными за немедленное выполнение того, что было обещано избирателю. И в то же время нужно, чтобы источники политической поддержки продолжали оказывать им доверие, например, в момент сле­дующих выборов. Впрочем, избиратели по инерции могут все так же продолжать исходить из собственных интересов, не совсем уже совпадающими с новыми целями, провозглашенными избранными лидерами.

Итак, эффективность коллективного действия может быть увеличена в таких сферах деятельности и ценностей, которые ранее не были предусмотрены, – в результате того, что лидер может пойти на риск новых программ, подобно тому, как банкир, заполучивший деньги вкладчиков, может решиться на инвестиции, которые вкладчиками не предусматривались.

Таким образом, решение вопроса, каким способом власть, избранная вполне легитимно, на каком-то этапе может двигаться к пределам своей легитимности, применяя при необходимости все более эффективное принуждение, состоит в следующем. Возникает то, что можно назвать зазором между тем, на что лидеры были уполномочены (пусть в самой обобщенной форме), и тем, на что они могут решиться вполне самостоятельно. Этот зазор может расширяться посредством использования мер убеждения, которое порождает спрос на решения, «ранее не предусмотренные», а также все более эффективных средств принуждения. Но важным обстоятельством является, напомним, то, что использование все более эффективных средств принуждения ставит под вопрос легитимность (подвергается сомнению, – пишет Парсонс) тех, кто эти средства применяет.

Можно, предположить, что эффективность пропагандистской машины убеждения, работающей на создание «чувства» легитимности того, что дополнительно совершается властью, и необходимость все более эффективных средств непосредственного принуждения находятся в обратной зависимости. Чем эффективнее первое, тем менее необходимо второе. Но если мы примем во внимание, что машина убеждения есть по своей природе тоже средство принуждения, только в области сознания и ценностных предпочтений (что-то вроде пресловутого 25-го кадра), то можно сделать обобщающий вывод. Необходимость применения все более эффективных средств принуждения (в том числе и в виде машины убеждения) является, по крайней мере, основанием для предположения о сомнительности легитимности власти. Но само по себе такое предположение, конечно, не тождественно доказательству отсутствия летитимности.

Однако для нас сейчас важно обращение Парсонса к аналогии с коммерческим банком для обоснования принципиальной возможности зазора между тем, на что была уполномочена власть, и теми действиями, на которые она решилась вполне самостоятельно. И можно предположить, что в качестве одного из вариантов такой возможности явится использование правящей группой своей власти для реализации собственных частных интересов.

Список литературы:

1. Антисери Д. и Реале Дж. Западная философия от истоков до наших дней. От Возрождения до Канта. С-Петербург, «Пневма», 2002. – 880 с, с ил. С. 573–575.
2. Парсонс Т.О понятии «политическая власть» // Политология: хрестоматия / Сост. проф. М.А. Василик, доц. М.С. Вершинин. – М.: Гардарики, 2000. – 843 с.