СОВРЕМЕННЫЕ ВЫЗОВЫ ЕВРОПЕЙСКОЙ ИДЕНТИЧНОСТИ

MODERN CHALLENGES OF THE EUROPEAN IDENTITY

Oleg Gavrilov

candidate of philosophical Sciences, associate Professor of Chair of Philosophy of the Kemerovo State University,

Russia, Kemerovo

Natalia Gavrilova

candidate of historical Sciences, associate Professor of Chair of History,

Philosophy and Social Sciences of the Kuzbass State Technical University,

Russia, Kemerovo

АННОТАЦИЯ

В статье исследуются угрозы европейской идентичности в лице встречных процессов глобализации и тенденций развития общества в стадии постмодерна. Получает обоснование вывод о сущности глобализации как процессе движения к однородности и, напротив, доминирующей установки эпохи постмодерна к дроблению и диффузии европейской самости. Делается заключение, что имманентное присутствие этих двух встречных процессов в историческом процессе являет собой вариант рискованных попыток соединения необходимых констант социального бытия − интеграции и автономии.

ABSTRACT

In article threats of the European identity on behalf of counter processes of globalization and tendencies of development of society in a postmodern stage are researched. The conclusion about essence of globalization as process of movement to uniformity and, on the contrary, the dominating installation of an era of a postmodern to crushing and diffusion of the European egoism is drawn. The conclusion becomes that immanent presence of these two counter processes at historical process are risk option of attempts of connection of necessary constants of social life − integration and autonomy.

Ключевые слова: идентичность; глобализация; постмодернизм; ценности; толерантность.

Keywords: Identity; globalization; postmodernism; values; tolerance.

Понятие идентичности активно используется специалистами самых разных областей знания. В нем и в близких по смыслу понятиях – самость, Я-концепция, самосознание и др. – фиксируется тождество субъекта самому себе, некоторая устойчивая целостность его образа в процессе самовосприятия. Это состояние является необходимой предпосылкой осознанной, целенаправленной активности субъекта. Идентичность – система, которая складывается из подсистем идентичностей в рамках гендерного поведения, политических, религиозных, эстетических и иных предпочтений. Она оказывается результатом осознания уникальности Я в сравнении с «инаковостью» Другого.

Идентичность может обладать той или иной степенью внутренней согласованности, то есть либо быть интегрированной, представляя собой гармоничную целостность подсистемных идентичностей, либо характеризоваться путаницей ролей. Эволюция идентичности может происходить поступательно, в соответствии с этапами духовного созревания субъекта, а может испытывать катастрофичные внешние воздействия, грозящие ей разрушением. Все это касается не только отдельного человека, но и нации, населения государства, целой цивилизации.

Идентичность культур сегодня испытывается на прочность в различных регионах Земли, но особенно показательно это происходит в странах Европейского Союза: высокоразвитых, следующих мировым тенденциям в области экономики, политики, коммуникаций и оказывающих сильное влияние на остальные регионы мира. Это означает, что те проблемы, с которыми сейчас сталкиваются европейские государства, будут актуальны или значимы уже сейчас для других стран, в том числе и для России.

 Однозначно выявить содержание европейской идентичности нельзя. Ее носители подчас заметно отличаются друг от друга, и не случайно иногда высказывается суждение, что европейская идентичность не более чем миф. Однако на уровне общественного мнения и с точки зрения большинства представителей экспертного сообщества европейская идентичность как результат духовной эволюции эпохи модерна − состоявшийся факт. Она отождествляется, пусть с различными оговорками, с ценностями прав личности, демократии, толерантности, секулярности и открытости общества. Эти универсальные смыслы общеевропейской идентичности находятся с идентичностями граждан конкретных стран Союза в сложных отношениях, иногда – дополнения, а иногда и отрицания. Сегодня самосознание европейцев в целом и в национальных формах своего существования принимает вызовы. Наиболее значимые угрозы исходят, прежде всего, со стороны противоположных, но одинаково заметных явлений: процессов глобализации и тенденций развития общества в стадии постмодерна.

Говоря о глобализации, стоит заметить, что ее проявления весьма многогранны, и однозначно зафиксировать их достаточно сложно. Именно поэтому при описании данного феномена используют понятия глобализации, глобализма, интернационализации и пр. В этих терминологических вариациях угадывается желание специалистов развести понимание глобализации как объективной тенденции и как некого проекта, автором которого нередко называют США. Ведь согласно распространенному и достаточно обоснованному мнению, мир не интегрируется с учетом интересов всех государств, а по существу американизируется. США владеют почти 50 % мирового рынка во многих отраслях промышленности. Более половины всей деловой активности в мире контролируется Америкой или, по крайней мере, осуществляется под ее влиянием … Америка значительно опережает все другие страны по размерам и мощи экономики, эффективности рынков капитала и лидирует с огромным отрывом в торговле по интернету. В условиях растущей конкуренции в мире это дает США большие преимущества [7].

Распространение глобализации происходит благодаря усилиям отдельных людей, по-своему трактующих свои цели, и характер этих интерпретаций в каждом конкретном случае может весьма не совпадать. Например, мотивация волонтеров «Врачи без границ» и владельцев транснациональных корпораций не просто отличаются, но являются по отношению друг к другу альтернативными. Поэтому и последствия процессов глобализации не могут иметь однозначной оценки. С одной стороны, мы можем констатировать упрощение в коммуникации, социальной мобильности, повышение эффективности производства, торговли, научно-технического творчества. А с другой стороны, налицо усиление разрыва между богатыми и бедными странами, пренебрежение к национальным интересам, а нередко и к территориальной целостности государств, их суверенитету. Это – проявления глобализации, а какова же ее сущность?

Она, как впрочем, и сущность любого предмета, проясняется в процессе создания модели, в которой зафиксированы только его атрибуты, причем, в предельной степени их выраженности. В результате применения этого логического алгоритма глобализация предстает как постоянный процесс создания единого человечества путем нивелирования своеобразия его компонентов, унификации стандартов различных сообществ и, таким образом, преодоления фрагментированности социального пространства. Требование однородности правил в сфере материального производства и потребления, в политике и праве, наконец, в сфере духовной культуры – вот главный вектор глобализации. Это направление развития в своем финальном выражении ведет, в терминологии Г. Маркузе, к одномерному человеку. Последнее – такая конструкция, которая в своей предельной, идеальной форме лишена признаков национальности, пола, возраста и пр. Закономерно, что на этом пути идентичность как таковая, идентичность как состояние ума, фиксирующая самобытность субъекта, его непохожесть на других преодолевается. В масштабах европейской интеграции, вне зависимости от намерений конкретных представителей элиты, процессы глобализации ведут к стиранию национальных особенностей и к формированию «европейца вообще». Этому способствует и то, что европейские страны помимо включенности во всемирные интеграционные процессы после создания Европейского Союза дополнительно получили эффективные институциональные ограничения своей самостоятельности – Европейский совет, Европейская комиссия, Суд Европейского союза, Европейский парламент и пр.

Такое суждение кажется спорным. Если рассмотреть воздействие внешних глобальных факторов на европейские государства, то неизбежна констатация, что ценности европейской культуры, как и раньше, сохраняют свое влияние. Если же говорить о последствиях евроинтеграции как частном случае глобализации, то здесь надо, во-первых, вспомнить − европейская идентичность как раз и задумывалась как дополнение к идентичности национальной, а, во-вторых, признать − национальные обычаи и законодательства различных европейских государств по-прежнему являются регуляторами общественных взаимодействий. Поэтому представители политических элит стран Европейского Союза, декларируя приверженность общеевропейским целям, часто все-таки отдают приоритет интересам своих государств. И хотя опросы показывают, что значительная часть молодых европейцев, имеющих достаточно высокий образовательный статус, занятая в сфере интеллектуального труда, предпочитает в первую очередь себя считать европейцами и только потом представителями конкретной национальности [1] тотальной утраты идентичности населения конкретных европейских стран вроде бы пока не наблюдается.

Это, на первый взгляд, – так, хотя бы потому, что любые единичные проявления социальности представляют собой переплетение самых разнообразных, взаимно-дополняющих, проникающих, отрицающих тенденций. Соответственно, попытки каких-либо обобщений всегда будут напоминать «прокрустово ложе» искусственных схематизаций. Но следует иметь в виду, что именно на пути логических процедур, конечно же, упрощающих реальность, возможно приближение к пониманию сущностной направленности всего происходящего. А эта направленность, как и было, сказано выше, – движение к однородности, правда, к такой однородности, в рамках которой все же определенная мера различий допускается. Например, такие финансовые организации как МВФ и Всемирный банк как бы признавая наличие специфических задач, стоящих, скажем, перед развивающимися экономиками, часто принимают решения в интересах крупнейших, то есть глобальных игроков финансового рынка. Представители различных институтов Евросоюза, декларируя уважение суверенитета государств-участников, в случае необходимости, для защиты политических интересов готовы, например, в области энергетики действовать весьма решительно, не очень-то считаясь с интересами отдельных стран.

Другой угрозой идентичности современного европейца, по крайней мере, той ее форме, которую она пока сохраняет, является процесс распространения ценностей постмодерна. Ю.Д. Гранин, оценивая его последствия, замечает: «… постмодернизм бросил интеллектуальный вызов не только национальной идентичности и национальным формам общежития. Под сомнение были поставлены интеллектуальные и культурные скрепы всей претендующей на глобальное господство евроатлантической цивилизации» [2]. Признавая, что постмодернистская картина мира во многом не соответствует культурной европейской традиции и хотя бы уже поэтому создает проблемы прежней европейской идентичности, все-таки заметим: постмодернистский тренд, многими трактуемый как утрата чего-то очень важного, не только проект современных интеллектуалов, он есть проявление неких объективных закономерностей. Но если вектор глобализации направлен на предельную унификацию ментального, символического и деятельностного составляющих культуры, то духовная атмосфера эпохи постмодерна, напротив, создает предпосылки к их дроблению и диффузии, а, в конечном счете, к уничтожению прежней идентичности. Постмодернистские концептуализации отражают процесс становления спонтанно действующего индивида – никем и ничем не ограниченного творца субъективных, а, следовательно, релятивных смыслов. Любые формы его активности суть не более чем игра, в которой правила произвольны и изменчивы, а поле игры – лишь симуляции или, что одно и то же, симулякры. Время метанарративов прошло, и «мир утратил свой стержень» [3].

Как бы то ни было, в результате осуществленной транскрипции реальности самость индивида, нации, целой цивилизации размывается, Я-концепция претерпевает диффузию, идентичность оказывается расфокусированной. Анализируя позицию постмодернизма относительно природы личности, О.И. Жукова выражает ее так: «Нет никакого единого целостного «Я», а существует только субъективная множественность, которая разрушает многовековую привычку говорить от имени целостной личности. Целостная самость личности распалась на множественные, самодостаточные кусочки, каждый из которых может возвращаться к своим истокам, ставить под сомнение эти истоки, но уже никогда не будет существовать в качестве единой субстанциональной монады» [4].

Феноменологический ракурс последствий этого дрейфа показывает, что происходит ревизия фундаментальных констант культуры и примечательно то, что источником этих трансформаций оказываются сами ценности европейской идентичности. Наблюдается действие алгоритма истории: актуальная форма культурной идентичности в самой себе подготавливает предпосылки своего разрушения и замены. Насколько логично было рождение модерна в результате эволюции некоторых смыслов премодерна, настолько оказалась предсказуема роль модерна как лона, в котором был выношен постмодерн. Ведь именно ценности свободы, прав личности, демократии, толерантности, секулярности и открытости общества, как фундаментальные ценности европейской идентичности, получив гипертрофированную форму выражения, подготовили рождение чего-то нового и непредсказуемого.

Например, ценность толерантности по отношению к национальным меньшинствам в лице выходцев из стран Ближнего Востока обернулась умалением прав на суверенность своих территориальных границ, невольным и нередко нелегитимным согласием на существование внутри стран национальных анклавов. По этому поводу специалисты замечают: «Существование в Европе такого исламского «параллельного общества», активно требующего для себя всё больше прав (вплоть до признания за исламом официального статуса наравне с христианскими конфессиями), воспринимается населением европейских стран как потенциальная угроза их собственной идентичности, поскольку ставит под вопрос сложившуюся систему ценностей» [5]. Толерантность в сфере религиозных отношений оказалась причиной некоторых ограничений на публичное отправление обрядов христианского культа и масштабного расширения ислама. Государственная и общественная поддержка сексуальных меньшинств, активная практика предоставления им всего комплекса юридических прав, привела к изменению конфигурации семейных отношений, трансформации гендерной идентичности индивида.

Будучи ядром европейской идентичности, толерантность одновременно угрожает ее сохранению как некоторой устойчивой целостности. Толерантность потенциально содержит отрицание фиксированного тождества субъекта самому себе и освобождает русло непрерывного потока творческого созидания новых и новых идентичностей. Правда свободное творчество здесь предполагает готовность к толерантности всех субъектов взаимодействия. К примеру, не только образованные и состоятельные европейцы должны быть терпимы к малограмотным и бедным иммигрантам из Африки и Ближнего Востока. И тем, в свою очередь, следует показывать свою готовность принимать местных жителей в их «инаковости». Не только представители культурообразующих конфессий должны быть открыты для диалога с иноверцами и с неверующими, но и те должны быть готовы выслушать и понять христиан. По этому поводу В.Н. Сыров замечает: «Призыв к терпимости может быть обращен не только к тем, кто демонстрирует свое превосходство, но и к тем, кто боится впустить в себя иное, чтобы не утратить свою идентичность. Привлекательный образ Другого способен выполнить тогда иную роль – открыть богатство возможных идентификаций» [6]. В противном случае реализуется сценарий, и стремления к его воплощению уже мы наблюдаем, в котором идентичность каждого будет поддерживаться посредством ухода в гетто, путем радикального и агрессивного отрицания идентичности другого.

Подводя итог сказанному, отметим, что испытание идентичности европейской культуры со стороны процессов глобализации и ценностей постмодернизма явление отнюдь не уникальное. Глобализация не является приметой только нашего времени, ее отдельные черты обнаруживают себя, например, в центростремительных силах великих империй. В принципе любые интеграционные процессы, развертывающиеся на больших территориях и захватывающие большие массы людей, можно рассматривать как явления глобализации. Другое дело, что особенность ее современного этапа состоит в том, что она уже не имеет, как это было раньше, ограниченной локализации, а приобретает, как и следует из значения этого слова, мировой масштаб. Так и отдельные черты постмодернизма как процесса ревизии прежних мировоззренческих парадигм и созидания на их месте альтернативных вариантов смысла можно найти в прошлом. Как говорит У. Эко, у каждой эпохи есть свой постмодернизм.

Имманентное присутствие этих двух встречных процессов в историческом процессе являют собой попытки соединения необходимых констант социального бытия − интеграции и автономии. Тотальное утверждение первого вектора развития в перспективе ведет к ассимиляции всех многообразных компонентов человеческой культуры, доминирование второго – это путь к бесконечному дроблению целого и, в конечном счете, к утрате этой целостности. Названные угрозы вполне реальны и, как говорилось выше, они актуальны не только для европейской идентичности. Можно только высказать надежду, что путь к поиску оптимального сочетания интегративности и стремления сохранить и преумножить самобытность будет найден, и обретенная на основе этого гармоничного единства новая идентичность будет служить стимулом дальнейшего общественного развития.

Список литературы:

1. Александрова Н.В. К вопросу о формировании европейской идентичности – [Электронный ресурс] // Журнал ПОЛИТЭКС. – 2008. – № 3. Режим доступа: http://www.politex.info/content/view/485/30 (Дата обращения 19.07.2016).
2. Гранин Ю.Д. Глобализация: эрозия национальной идентичности – [Электронный ресурс] // Век глобализации. – 2015. – № 1. Режим доступа: http://cyberleninka.ru/article/n/globalizatsiya-eroziya-natsionalnoy-identichnosti (Дата обращения 19.07.2016).
3. Делез Ж., Гваттари Ф. Капитализм и шизофрения. Книга 2. Тысяча плато. – [Электронный ресурс] – Екатеринбург: У-Фактория; – М.: Астрель, – 2010. – 896 с. Режим доступа http://profilib.com/chtenie/115454/zhil-delez-kapitalizm-i-shizofreniya-kniga-2-tysyacha-plato-2.php (Дата обращения 19.07.2016).
4. Жукова О.И. Раскол самости личности в философии постмодерна – [Электронный ресурс] // Вестник КемГУ. – 2008. – № 1. – С. 94. – Режим доступа: http://vestnik.kemsu.ru/Content/journals/200811/87-95_Жукова.pdf (Дата обращения 19.07.2016).
5. Мамедова Л.К., Федорцев В.А. Европейский союз: поиск «европейской идентичности» – [Электронный ресурс] // Проблемы национальной стратегии. – 2011. – № 4 (9). – Режим доступа: http://old.riss.ru/journal/arhiv/2011/j9-detail (Дата обращения 19.07.2016).
6. Сыров В.Н. Нарративность и толерантность // http://любомудр.рф/index.php/stati/118-narrativnost-i-tolerantnost (Дата обращения 19.07.2016).
7. Юрлов Э.Н. Социальные издержки глобализации – [Электронный ресурс] // СоцИс. – 2001. – № 07. – Режим доступа: http://www.isras.ru/files/File/Socis/07-2001/003Yurlov.pdf (Дата обращения 19.07.2016).