КРИЗИС СОВЕТСКОЙ МОДЕЛИ СОЦИАЛЬНОЙ ПОЛИТИКИ

CRISIS OF THE SOVIET MODEL OF SOCIAL POLICY

Venus Shayakhmetova

candidate of historical Sciences, assistant Professor of modern history «Perm state national research University»,

Russia, Perm

АННОТАЦИЯ

В статье рассматриваются вопросы социально-экономического развития СССР в середине - второй половине 80-х годов. Особое внимание уделено поиску оптимальных решений по выходу из тупиковой ситуации, представлен анализ двух возможных вариантов развития государства. Первый вариант сводился к сохранению формального равенства населения в условиях административной экономики. Второй вариант вводил контролируемую государством смешанную экономику с социально-экономической дифференциацией населения.

ABSTRACT

The article examines the socio-economic development of the USSR in the middle and the second half of the 80 years. Particular attention is paid to finding the best solutions to the impasse, it presents an analysis of the two possible variants of development of the state.

The first option is to preserve the formal equality of the population in the conditions of administrative economy. The second option is introduced state-controlled mixed economy with a social and economic difference of the population.

Ключевые слова: социальная политика, реформа, социальные проблемы, уровень жизни, социальная защита.

Keywords: poverty, reform, social issues, standard of living, social protection.

Концепция советской модели социальной политики базировалась на идее полной ответственности государства за социальное обеспечение населения. Ее основными принципами являлись следование идее социальной справедливости и постепенное совершенствование распределительных отношений в обществе. Деятельность государственных социальных ведомств сводилась к созданию условий, нивелирующих негативные факторы, и для вытягивания некоторых групп населения до социально приемлемого уровня жизни им предоставлялись разного рода социальные трансферты и услуги.

Экономически неоправданные издержки государственного вспомоществования, функционировавшего в широком масштабе, в данном случае грозили глубоким кризисом советской экономики, ликвидацией ее основ. К середине 80-х годов представители советской общественности отмечали вульгарно-уравнительный характер распределительных отношений и оценки трудового вклада, расточительность средств общественных фондов потребления, подчеркивая, что эти явления породили снижение трудовой мотивации большинства работников, инерцию массового сознания и социальное иждивенчество.

Призывы общественности к созданию социально ориентированной экономики с новыми экономическими рычагами управления были понятны лидерам правительства и партии. Так в 1987 году М.С. Горбачев признавал, что в СССР не решены продовольственная, жилищная проблемы, иррационально используются все имеющиеся ресурсы: «… общество не смогло полностью реализовать возможности социализма в удовлетворении растущих потребностей». [4, с.15]

Советское правительство оказалось перед трудным выбором: либо продолжать реализацию курса на сохранение формального равенства, либо признать необходимость социально-экономической дифференциации в условиях контролируемой смешанной экономики. В результате первого варианта по сохранению патерналистского курса, по мнению одного из идеологов перестроечных преобразований Б.П. Курашвили, советское правительство запуталось бы в своих верных, но реально невыполнимых декларациях, а обществу оставалось бы только «проедать» свое собственное будущее. [6, с.19-21]

О необходимости использования новых, рыночных принципов хозяйствования утверждали известные экономисты, социологи А.Г. Аганбегян, Л.И. Абалкин, Т.И. Заславская, Е. Гонтмахер и др. По их мнению, единственным способом исправления социальных деформаций в СССР должна стать экономическая система с сосуществованием рыночных механизмов и методов государственного регулирования: «Основные фонды социальной сферы безнадежно устарели, ликвидировать уравниловку возможно только созданием предпринимательской мотивации». [1, с.71-72]

Государство должно взять на себя обязанность по обеспечению населения минимальным, гарантированным уровнем благ и услуг, при этом масса жизненных средств выше гарантированного минимума должна зарабатываться трудовыми усилиями самого потребителя. Идеологам второго варианта казалось, что данная модель может уравновесить две противоположные модели развития советского общества, которые основаны на уравнительности и высокой степени социального расслоения. [3, с. 479] Их оппоненты предлагали рассмотреть реакцию рядовых граждан СССР на перспективы социальной дифференциации, утверждая, что «…большинство народа этого перерождения не примет, не потерпит.  Неравенство полезно, целительно, но у нас – не в лошадиных дозах». [6, с.37]

Идею социальной дифференциации, как неизбежного выхода из трясины «иждивенческого социализма» (термин, введенный Л.И. Абалкиным), руководители государства к обязательному исполнению не приняли. Так М.С. Горбачев утверждал: «…мы собираемся социализм укреплять, а не заменять его другим строем. То, что подбрасывают нам с Запада, для нас неприемлемо». [4, с.81] Подобная позиция закрывала перспективы включения СССР в структуру мирового хозяйства и трансформации советской экономики.

Перестройка, декларированная как переход от командно-административного социализма к истинному социалистическому общественному устройству, началась с Апрельского Пленума ЦК КПСС 1985 года. Новый стратегический курс на демократизацию советского общества и ускорение социально-экономического развития СССР лежал в основе долгосрочной программы развития «Основные направления экономического и социального развития СССР на 1986-1990 годы и на период до 2000 года». [7, с.4-5] Интенсивное развитие советской экономики рассматривалось как средство достижения более глобальной цели – коренного перелома в социальном развитии, подъема материального и культурного уровня жизни народа.

Социальная цель перестройки состояла в преодолении «застойных явлений во всех сферах общественного развития» одновременно с ликвидацией затратных механизмов командно-административной экономики. [2, с.241] К наиболее тревожным социальным деформациям были отнесены товарный дефицит, уравнительные и иждивенческие настроения населения и др. Особое место отводилось общественным фондам потребления (далее - ОФП), но их функции не претерпели принципиальных изменений, главное - нивелировать недовольство низкооплачиваемых категорий населения, что противоречило задаче остановить «проедание» имеющихся ресурсов. 

В «Комплексной программе развития товаров народного потребления и сферы услуг на 1986-2000 годы» проблема всеобщего товарного дефицита решалась быстрым насыщением внутреннего рынка СССР разнообразными товарами и услугами. Это разнообразие должно было появиться благодаря допуску частной инициативы в те сферы (или индивидуально-трудовая деятельность, которая не приветствовалась до этого времени), где это представлялось «социально оправданным» (например, сфера услуг, сельское хозяйство и т.д.).

Обновляя содержание нормативно-правовой базы, идеологи перестройки попытались охватить все проблемы системы обеспечения и страхования, учитывая интересы различных групп населения, отдавая приоритет менее обеспеченным или менее защищенным категориям (пенсионеры, инвалиды, матери-одиночки, многодетные и малообеспеченные семьи, учащаяся молодежь). В законодательстве о социальном обеспечении закреплялся тезис о необходимости защиты в примерно одинаковой мере всех членов общества от давления внешних неблагоприятных обстоятельств, о предоставлении всем схожих стартовых возможностей. Сохранение данного положения позволяло надеяться на отсутствие принципиальных, качественных различий в имущественном положении всех слоев населения.

 Социальная политика на XXVII съезде КПСС рассматривалась как  «активная, сильная социальная политика», т.е. с акцентом на усиление новых подходов к управлению социальной сферой, среди которых выделяются преодоление остаточного принципа финансирования, восстановление и совершенствование принципа распределения по трудовому вкладу, эффективное и рациональное использование средств ОФП. Считалось, что новые идеологические установки социальной политики постепенно ликвидируют неоправданно высокие ожидания некоторых групп населения, и также преодолеют не комплексный, узковедомственный подход к решению накопившихся проблем, характерный для чиновников от социальных ведомств. В решениях съезда признавалось, что от успеха перестройки зависит возможность претворения идеи социализации советского общества и установления баланса интересов человека и общества. [7, с.4-5]

Целая система мер разрабатывалась для борьбы с разного рода проявлениями девиантного поведения советских граждан, принимавшими огромные масштабы (пьянство, иждивенчество, хищения государственного имущества). По идее авторов перестройки для «социальной победы» реформ  необходимо создать «условия для развития личности социалистического типа», для воспитания инициативного работника. [8]

Среди этих условий особо выделялись поощрение высокоэффективного и высокопроизводительного труда, установление социального статуса гражданина по его личному трудовому вкладу. Фундаментом для крупных социальных изменений в советском обществе должны стать все планирующиеся преобразования в экономике (переход на самофинансирование и самоокупаемость предприятий, поощрение частной инициативы и др.).

Таким образом, авторы перестройки предлагали обществу путем некоторого улучшения функционирования прежних систем управления всеми сферами общественной жизни решить накопившиеся социально-экономические проблемы. Идея формирования нового типа советского человека с присущими ему новым образом жизни и новыми идеями, питаемыми революционным подъемом конца 80-х годов, сталкивалась с функционированием не реформированного аппарата государственной власти. Попытки снизить масштабы социального расслоения и остроту социального недовольства населения в который раз становились краеугольным принципом советской модели социальной политики.

На рубеже 80-90-х годов руководители партии и правительства были вынуждены признать, что наряду с некоторыми позитивными результатами преобразований, «коренного перелома в экономическом, социальном и культурном развитии не произошло», «… экономика продолжает движение по экстенсивному пути». В подобной ситуации с острой необходимостью вставал вопрос выбора дальнейшего пути развития; либо продолжение перестройки как социально-экономической революции, ориентированной на создание «нормального» социализма, либо становление механизмов рыночной экономики. Выбирая между вариантами сохранения всеобщего социального равенства (в действительности - весьма относительного) и освобождением частной инициативы правительство сделало выбор в пользу первого, учитывая умонастроения большей части населения. Отмечавшееся упорное социально-психологическое неприятие капитализма в любых формах и проявлениях доказывало склонность советских граждан к сохранению основных элементов советской социальной системы. При этом разрастающийся экономический кризис и снижение уровня жизни большая часть населения рассматривала как некоторые негативные результаты перестроечных реформ. Уравнительность как извращенная форма неверно понимаемого социального равенства казалась населению менее страшной, чем все атрибуты капиталистического общества (безработица, ответственность индивида за собственное социальное обеспечение, платность социальных услуг и др.).

 М.С. Горбачев, подчеркивая приверженность государственного аппарата к прежним идеологическим установкам, в 1989 году говорил: «…  перестройка – это революционное преобразование, устранение деформаций социализма, а не реставрация капитализма». [5] Но попытки косметического реформирования деформаций социально-экономической и политической системы, как логического следствия неэффективной экономики, неудовлетворенного личного спроса и раздутого в ущерб легкой промышленности военно-промышленного комплекса, неминуемо оборачивались постепенной ликвидацией основ социализма. Вульгарное отрицание объективной необходимости пересмотра механизмов управления социально-экономическими процессами в СССР привело коммунистических реформаторов к потере политического авторитета и к сокращению конкретных перспектив развития советского общества.

Список литературы:

1. Абалкин Л.И. К цели через кризис. Спустя год. – М., Луч, 1992.
2. Аганбегян А.Г. Советская экономика – взгляд в будущее. – М., Экономика, 1988.
3. Гонтмахер Е. Социальная защищенность // В кн.  СССР: демографический прогноз. – М., Прогресс, 1990.
4. Горбачев М.С. Перестройка и новое мышление для нашей страны и всего мира. - М., Политиздат, 1988. – С.15.
5. Горбачев М.С. Перестройка – партия – социализм // Правда. 1989. 25 октября.
6. Курашвили Б.П. Страна на распутье (потери и перспективы перестройки). – М., Юридическая литература, 1990. – С.19-21.
7. Материалы XXVII съезда КПСС. – М., Политиздат, 1986. – С.4-5.
8. Постановление Совета Министров, ЦК КПСС и ВЦСПС от 17.07.1987 года «Об усилении работы по реализации активной социальной политики…» // Правда. 1987. 21 июля.