ФИЛОСОФСКАЯ ТАНАТОЛОГИЯ М.К. МАМАРДАШВИЛИ: СМЕРТЬ КАК ОНТОЛОГИЧЕСКОЕ ОСНОВАНИЕ СОЗНАНИЯ

Инюшина Ирина Алексеевна

Аспирант, Орловский государственный университет, г  Орел

E-mail: 

Вопрошание о смерти есть коллизия современного сознания и времени. Онтологическая взаимообусловленность жизни и смерти стоит в центре современной философской рефлексии. В ситуации «танатологического ренессанса» [1] представляется своевременным обращение к идеям экзистенциализма, проблемам сотериологии, к философии сознания и художественно-философской танатологии. Философия М. К. Мамардашвили интересна в этой связи тем, что представляет собой сложную целостность, которую можно охарактеризовать, с одной стороны, как экзистенциальную сотериологию, а с другой – как философскую танатологию, представляющую собой один из аспектов концепции сознания. Мамардашвили обратился к теме смерти, обосновывая существование сознания, используя в основном две антитезы для выражения сущности сознания – жизнь и смерть.

Философская танатология М. К. Мамардашвили принадлежит к той традиции русской философской танатологии, которая наиболее ярко проявилась в духовной атмосфере советской эпохи, представлена творчеством Г. С. Батищева, Н. Н. Трубникова, А. Н. Чанышева и др. и является  следствием развития русской художественно-философской танатологии в целом, начиная  серединой  XVIII в. и заканчивая первой половиной XX в. Художественная и философская танатология М. К. Мамардашвили исходила прежде всего из осознания трагичности бытия. М. Мамардашвили характеризуют иную трагедию, ту, которая была свойственна второй половине XX века и продолжается в наши дни. Понятие смерти у Мамардашвили основывается на фундаментальном отсутствии. Последнее нужно понимать как состояние неосознавания себя, следствием чего является духовная и философская смерть субъекта в мире отсутствия мысли о бытии. М. К. Мамардашвили выстраивает философию отсутствующего сознания, когда сознание есть у человека, как психофизический феномен у биологического существа, но оно мертво без мысли, как мертв субъект: «Смерть не наступает после жизни – она участвует в самой жизни». [2] Смерть констатирует сознание, является его онтологическим основанием. Реализуется смерть в процессе жизни субъекта как его мертвый дубль, как ложь, которую настолько трудно внешне отличить от истины, что необходимо делать над собой усилие, особый внутренний акт, благодаря которому сознание собирается в точке Я, то есть живет. Данный внутренний акт Мамардашвили характеризует также как внутреннюю отрицательную способность, выражающуюся в «борьбе с сознанием»: «Борьба с сознанием означает, что стремлением человека сознание перестает быть чем-то спонтанным, относящимся к природе, автоматически функционирующим». [5, с. 63] Здесь Мамардашвили противопоставляет смерти сознания в автоматическом существовании метасознание, как пространство, в котором осуществляется «работа с сознанием». У живого субъекта есть обостренное чувство сознания, его жизнь имеет мотив, пронизывающий пространство и время. Живой субъект является желающим существом. По мысли Мамардашвили, это предполагает, что значение любого желания на самом деле сводится к вопрошанию себя о том «где я», «кто я». Импульсом для внутреннего акта сознания служит желание отличить себя от мертвого, познать смерть через внутреннее усилие к жизни и уйти от мертвого дубля.

М. К. Мамардашвили отличает от эмпирического сознания, частью которого являются знания о мире, сознание как то, «в чем мы ощущаем себя живыми». [2] Именно в точке ощущения себя живым появляется субъект, называемый Мамардашвили собранным субъектом, конституирующим бытие. При осознавании возникает бытие самости, понимаемое через символ Я. В «Психологической топологии пути» М. К. Мамардашвили, опираясь на художественный мир М. Пруста, моделирует ситуацию просыпания, помогающую понять момент, отделяющий «неживое» состояние сознания от акта живого восприятия, когда сознание собирается в точке идентификации: «Весь наш опыт сознания моделирован опытом просыпания. ... Какие есть основания для того, что, проснувшись, я хватаю самого себя, и это – Я?» [2] Образ просыпания является универсальным для понимания существующих состояний сознания. Моделируя данную ситуацию, М. К. Мамардашвили обосновывает онтологичность сознания, так как не психологические свойства интересуют только что проснувшегося субъекта, но констатация того, что в некоем месте существует факт существования. В то же время сон является  аспектом смерти, особым ее состоянием, человеческой повседневностью без усилия. В истории русской философии сон нередко выступал предметом рефлексии. В работе П. Флоренского «Иконостас» сон выступает как состояние, в котором легко человеческим сознанием овладевает прелестное, то есть сон открывает для греха и смерти врата, выступает преградой  спасения для человека. Флоренский, начиная рассуждение с рассмотрения состояния сна как физиологического процесса, постепенно переводит его в сотериологическую богословско-метафизическую перспективу. Несмотря на то, что мышление Мамардашвили является безусловно секулярным, в данном случае его позиция продолжает традицию русской философии начала XX века. Сон понимается Мамардашвили как онтологическая ситуация, рассматривается им экзистенциально-сотериологически. Философ представляет сознание как место, в котором происходит в данный отрезок времени напряженное восприятие  впечатлений: «Есть какая-то работа в некоем месте, которое мы называем сознанием, и в зависимости от этой работы мы перепадаем или туда, или сюда». [2] В тот момент, когда сознание отвечает на вопрос «где Я», оно освобождается от сна, достигает тождества с самим собой, собирается в точке ответа на вопрос «кто Я», достигает полноты бытия. В этой ситуации происходит становление субъекта, его собирание, жизнь через отрицание смерти.

Онтологической противоположностью мертвого дубля у Мамардашвили является собранный субъект, понимаемый как особые состояния сознания, «которые являются собиранием себя в точке, целиком», когда нет зависимости от сцеплений обстоятельств. [2] Нахождение собственной идентичности по сути является выработкой мировоззрения, приобретением его в результате личного опыта, в отличие от  усваивания или заимствования чужих схем миропонимания. Мировоззрение становится возможным только в условиях жизни сознания. Важной в связи с проблемой мировоззрения характеристикой  топоса сознания является  «точка равноденствия», пустая точка, в которой существует интенсивность сознания, стремящаяся заполнить пустоту. Это точка Неизвестного, или Другого, и из нее начинается возможность держать мир, в котором нет по отношению к нам намерений, способность «видеть прежде всего то, что из нас вырастает». [2] В этой точке собранный субъект соотносит себя с миром, таким, какой он есть, без обязательств перед человеком. Из точки Неизвестного субъект определяет себя как человека, воспринимающего мир, относящегося к нему через переживание впечатлений. Сингулярная точка индивидуального переживания, точка идентичности утверждает мировоззрение и, следовательно, существование человека в сфере ответственного поступка.  Мамардашвили требует от личности не только усилий мышления, но и поступков, имеющих начало в специфически индивидуальных испытаниях. Личность проходит «испытание историей», которая становится ее собственной историей, жизненным опытом. М. К. Мамардашвили подчеркивает, что становления личности, «взросления» человека не может быть без открытого и граждански защищенного поля свободного движения, то есть без института гражданского общества, где возможно подлинное осуществление работы мысли. Институт гражданского общества, по словам Мамардашвили, обеспечивает формирование культуры, дает основу ценностному миру и гарант от «исторического бессилия». [3, с. 56] Гражданское общество становится основой человеческой свободы, свободы духа и мышления. М. К. Мамардашвили подчеркивает, что мысль должна стать личным опытом человека, основой понимания, изменения себя и самосозидания: «Онтологическое устройство бытия воспроизводит себя лишь с включением нашего усилия, когда, во-первых, мы становимся другими, чем были до этого, и, во-вторых, приходим к этому нашим непрерывным продолжением самих себя». [4, с. 104‑105]. Переживаемый личный опыт обусловливает существование стиля мышления человека. Процессы осмысления и существования протекают одновременно, образуя конфигуративные линии времени и пространства. Субъект получает возможность особого видения законов и фигур, которые очерчивают контур его личной жизни и являются реализацией бытия через видение событий как элементов этих законов. Мамардашвили называет эти конфигуративные линии пространства и времени судьбой, которая, не совпадая,  превосходит существующие параллельно и другие пространства и времена, являющиеся индивидуальной жизнью. На этих уровнях разворачивается жизнь сознания, существующая в различных состояниях. Однако понимание и, следовательно, достижение полноты жизни, возможно только благодаря осмыслению жизненного опыта. Мамардашвили писал, что «внутри этого опыта работает какой-то способ мысли ... он является частью того, какую фигуру, какой рисунок или какой контур принимает сама жизнь человека». [2]

Философская танатология Мамардашвили имеет своим предметом конституирование сознания смертью через побуждение сознания к отрицанию смерти, мертвого дубля усилием мысли, желанием, жизненным мотивом, «работой с сознанием». Сознание как метасознание производит эту работу в себе, которая, в свою очередь, возможна только благодаря желанию быть живым, освободиться от «мертвого дубля». Мамардашвили не рассматривает смерть как онтологическую противоположность жизни, но мыслит ее как смерть во время жизни, тем самым снимая возможный парадокс полагания сознания через ничто. Смерть в итоге понимается как онтологическое основание сознания, как тот мотив, который побуждает к усилию, внутреннему акту и к подлинному бытию сознания.

Список литературы:

1.     Варава В. В. Современная российская танатология (опыт типологического описания). [электронный ресурс] – Режим доступа. - URL: http://necromancy.tgn.ru/old/bin/articles/tanat.htm

2.     Мамардашвили М. К. Психологическая топология пути. Лекции о Прусте 1984 г. [электронный ресурс] – Режим доступа. - URL: http://www.philosophy.ru/library/mmk/topology.html

3.     Мамардашвили М. К. Если осмелиться быть.../Сознание и цивилизация. –СПб: Азбука, 2011. – 288 с.

4.     Мамардашвили М. К. Мысль в культуре//Сознание и цивилизация. -  СПб: Азбука, 2011. – 288 с.

5.     Мамардашвили М. К., Пятигорский А. М. Три беседы о метатеории сознания.//А. М. Пятигорский. Избранные труды. – М: Школа «Языки русской культуры», 1996. – 590 с.