ПОЛИТИКА КАРФАГЕНА В СИЦИЛИИ В VI В. ДО Н. Э.

Тарасова Мария Сергеевна

студентка БИ СГУ им. Н. Г. Чернышевского

E-mail 

Кисельников Алексей Борисович

к и н, доцент кафедры истории

БИ СГУ им. Н. Г. Чернышевского

Остров Сицилия, удобно расположенный на перекрестке торговых путей из Восточного в западное Средиземноморье уже с эпохи поздней бронзы привлекал взоры воинственных ахейцев и предприимчивых финикийских купцов. В VIIIв. до н. э. к её берегам вновь устремляются греки, пережившие потрясения дорийского нашествия и «темные века». Долгие годы в историографии не существовало единой точки зрения относительно раннего этапа колонизации острова. Основываясь преимущественно на данных нарративной традиции, одни исследователи полагали, что на Сицилии вначале возникают финикийские поселения [2, с. 182], другие считали первыми колонистами греков [11, с. 89–90]. При этом у историков не вызывало сомнений, что на первоначальном этапе взаимоотношения между ними носили мирный характер. Однако в первой четверти VI в. до н. э. остров становится ареной военных столкновений. Происходит это после того, как выходцы из Родоса и Книда под предводительством гераклида Пентафла предприняли попытку закрепиться на западной оконечности Сицилии у мыса Лилибея. Племя элимов в союзе с финикийской Мотией разбили греков, а сам Пентафл был убит (Diod. Sic. V. 9; Paus. X. 11, 3–5). С этого момента в отношениях греков и финикийцев наступает длительный период напряженности. Попытаться выяснить причины конфликта, произошедшего между греками и финикийцами и, какую роль в начавшейся борьбе сыграл Карфаген – основная задача данной работы.

Археологические изыскания на Сицилии и Сардинии дали интересный материал, свидетельствующий о присутствии на островах в XIV–XIII вв. до н. э. носителей микенской культуры. Микенская керамика, бронзовая статуэтка Мелькарта,небольшие свинцовые двухлезвийные топоры микенского типа, – все это подтверждает регулярные контакты Эгейского мира с Западным Средиземноморьем [9, с. 58; 3, с. 42]. Троянская война, ставшая в представлении эллинов кульминацией всего их «героического века» и, последующее за ней нашествие дорийцев остановили продвижение ахейцев на запад.

Когда в пережившей дорийское переселение гомеровской Греции X‑IX вв. до н. э. только возникали ростки первой европейской цивилизации, моряки Тира и Сидона уже безраздельно господствовали во всем Средиземноморье. Это было время финикийской талассократии [5, с. 16]. Если верить древним авторам, финикийцы начинают активно осваивать западные районы Средиземного моря сразу же после Троянской войны (Strab. III. 2, (13); Diod. Sic. V. 19). О торговой деятельности купцов Тира имеются упоминания и в Библии. Согласно договору тирийского царя Хирама с царем Израиля Соломоном (965‑928 гг. до н. э.) корабли Таршиша (им. в виду испанский Тартес) доставляли к берегам Леванта испанское золото и серебро. (3-я книга Царств. 9. 26, 27, 28). Правда, самая древняя финикийская надпись, найденная на юге Сардинии относится лишь к IXв. до н. э. (CIS. I. 444). Испанский археолог A. Аррибас полагает, что в период между XIIи VIII вв. до н. э. торговая деятельность финикийцев основывалась на эпизодических контактах без создания колоний. «Типы финикийских поселений подтверждают это предположение, так как они в большей степени временные и, судя по характеру, зависели от обмена легко портящимися товарами», – заключает исследователь [1, с. 38].

Фукидидсообщает, что: «… для торговли с сикулами они (финикийцы) основали свои фактории на мысах и прибрежных островках у Сицилии» (VI. 2, 5 / Пер. Г. А. Стартановского здесь и далее). Далее, по его словам, когда на остров стали пребывать греческие поселенцы, финикийцы отправились на запад. А. Харден так комментирует этот отрывок. «Если финикийцы и имели поселения на востоке Сицилии, то могли отражать любые атаки, на которые в то время были способны греки. Не уместней ли предположить, что финикийцы покинули восточную Сицилию, еще до греческого заселения острова … » [9, c. 58]. Эта гипотеза исследователя нам кажется вполне обоснованной. Первые финикийские поселения представляли собой небольшие торговые фактории, в задачу которых входил контроль над судоходными трассами. Именно отсюда, из западной части Сицилии, открывался путьк берегам Лигурии, Италии, Пиренейскому полуострову.

Выводу греческих колоний предшествовал длительный период доколонизационных связей [8, с. 38; 6, с. 79]. Новые колонии греков, подобно финикийским, также должны были обеспечить господство эллинов на морских торговых путях. Но «греки появляются на Сицилии одновременно и в качестве земледельцев» [8, с. 38]. К тому же, освоение новых земель у ионийцев и дорийцев практически всегда сопровождалось вытеснением местного населения, что не было характерно для финикийцев, преследовавших, главным образом, коммерческие цели [8, с. 38; 10, с. 219‑220; 7, с. 66].

После прибытия эллинов на Сицилию здесь возникает много городов, пишет Диодор Сицилийский (V. 6, 4). Если поначалу греки не особенно тревожили финикийцев, то с появлением их колоний Гиммеры и Селинунта в западной части острова, финикийской торговле стала угрожать реальная опасность. Находки протокоринфских ваз в древнейшем некрополе Мотии свидетельствует о том, что еще в первой половине VIIв. до н. э. между сицилийскими финикийцами и греками существовал определенный торговый контакт. Однако, позже в Мотии происходят два одинаковых по важности события: на месте старинных захоронений воздвигается крепостная стена, для защиты города от возможного нападения извне, а некрополь переносится на территорию Сицилии [4, с. 75].

Оба эти события должны находиться во взаимосвязи с тем, о чем сообщает нам Фукидид (VI. 2, 6): «Когда же многочисленные эллины начали совершать морские походы, оставив большую часть острова, финикийцы стали жить, объединив Мотию, Солунт и Панорм, поблизости от элимов, доверяя союзу с элимами, а также потому, что оттуда Карфаген имел кратчайший морской путь в Сицилию» (VI. 2. 6). Из чего можно заключить, что, во-первых: прежде независимые колонии финикийцев, основанные выходцами из различных городов-метрополий, объединяются в один государственный организм. Во главе объединения, вероятно, стояла Мотия, на что указывает расширение территории города. До этого времени не было и видимого намёка на образование государства у тех, кто всегда интересовался лишь тем, чтобы держать подальше своих соперников и обеспечить себе монопольную торговлю [6, с. 72‑73]. Во-вторых: сицилийские финикийцы заключают военный союз с элимами. И, наконец, в-третьих: это новоиспеченное государство надеялось на помощь своих собратьев карфагенян. Как справедливо отметил И. Ш. Шифман, « … обычно очень точный Фукидид ничего не сообщает о союзе сицилийских финикиян с Карфагеном». Отсюда напрашивается вывод, что сицилийско-финикийское государство было самостоятельным и в какой-либо зависимости от Карфагена тогда не находилось [11, с. 134]. Теперь для Карфагена, стремившегося создать в Сицилии зону своего господства, открывалась возможность, используя затруднения Мотии поставить под контроль союз финикийских городов. Как показали дальнейшие события, набиравший в то время силу Карфаген не остался безучастным к происходящему и попытался разыграть свою собственную политическую карту.

«Великие дела» в Сицилии Юстин приписывает пунийскому полководцу Малху (XVIII. 7, 1). После завершения экспедиции Малх переправляется в Сардинию, где терпит поражение. О войнах, которые вел этот полководец на островах известно мало. По-видимому, походы происходили в промежутке между 550–535 гг. до н. э.[11, с. 149; 10, с. 320]. И. Ш. Шифман полагал, что армия Малха была разбита сардами. Но, как показали археологические раскопки на Сицилии и Сардинии, противниками карфагенян стали финикийские города, часть которых была разрушена пунийцами [3, с. 43; 10, с. 321]. Из этого следует, что целью агрессии карфагенян стали не только местные племена, но и собственные соотечественники. С одной стороны, Карфаген, вроде бы, обеспечивал финикийцам поддержку в борьбе с греками, которые грозили стать конкурентами в этом районе Средиземноморья. С другой, – нес угрозу независимости финикийских городов.

Тем более это кажется вероятным, если принять во внимание, что Геродот, описывая борьбу финикийцев и элимов со спартанским царем Дориэем, основавшим в конце VI в. до н. э. на Сицилии новую колонию (V. 43–45; Paus. III. 3, 9), вначале называет элимов из Эгесты равноправными союзниками финикийцев (V. 46), а несколько позже, упоминая о тех же событиях, указывает на карфагенян (VII. 158). Диодор уже прямо называет главным соперником греков не сицилийских финикийцев, а пунийцев. «Лакедемонянин Дорией … основал Гераклею. Город быстро окреп, но карфагеняне из зависти и опасения, что, усилившись еще более, Гераклея лишит Карфаген главенства над финикийцами, выступили против нее с большим войском и, взяв силой, сровняли с землей» (Diod. Sic. IV. 23, 3 / Пер. О. П. Цыбенко).

Таким образом, политика Карфагена, проводившаяся в отношении финикийских городов Сицилии, ярчайшим образом демонстрирует путь развития Карфагенской державы в целом. Можно с определенностью говорить, что она возникает не в результате объединения финикийцев перед лицом какой либо общей опасности, а под ударами карфагенской армии, навязавшей своим «единокровным родственникам» власть собственного города [10, с. 321]. В итоге, молодое финикийское государство Сицилии так и не смогло проявить себя поскольку, не успев окончательно сформироваться, сразу попало в зависимость от Карфагена. В дальнейшем мы уже не встречаем в источниках никаких известий о политических союзах финикийских городов даже отдаленно, напоминавших самостоятельные государственные образования.

Список литературы:

1. Аррибас А. Иберы. Великие оружейники железного века / Пер. Е. Б. Межевитинова. – М.: Изд-во ЗАО Центрполиграф, 2004.–190 с.

2. Белох К. Ю. Греческая история TI. / Пер. М. О. Гершензона. – М.: Изд-во Государственная публичная историческая библиотека России, –3-е изд. /под ред. и со вступ. ст. Ю. И.Семенова. 2009.–512 с.

3. Кац Т. П. Нурагическая Сардиния и морские народы // Античный Мир и Археология. Межвузовский сборник научных трудов. –Саратов: Изд-во Научная книга. 1986. Вып. 6. С. 31–43

4. Залесский, Н. Н. Этруски и Карфаген // Древний мир. –М.: Издательство восточной литературы, 1962 г. С. 520—526.

5. Кисельников А. Б. Торговое мореплавание в Средиземноморье в XIV в. до н. э.–I в. н. Пенза: Изд-во ПГПУ им. В. Г. Белинского, 2010.–152 с.

6. Колобова К. М. Из истории раннегреческого общества: о. Родос IX‑VII вв. до н. э.– Л.: Изд-во Ленинградского Государственного Университета, 1951.‑326 с.

7. Лаптева М. Ю. У истоков древнегреческой цивилизации. Иония XI‑XVI вв. до н. э. – Спб.: ИЦ «Гуманитарная академия», 2009. –512 с.

8. Луцатто Дж. Экономическая история Италии / Пер М. Л. Абрамсон. – М.: Изд-во Иностранная литература, 1954.‑435 с.

9. Харден А. Финикийцы. Основатели Карфагена. / Пер. А. Л. Игоревского. – М.: Изд-во ЗАО Центрполиграф, 2004.–263 с.

10. Циркин Ю. Б. От Ханаана до Карфагена. – М.: ООО «Издательство Астрель»; ООО «Издательство АСТ», 2001.–528 с.

11. Шифман И. Ш. Карфаген. - М.: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 2006.–518 с.