К ВОПРОСУ О ВОСПРИЯТИИ ПАРТНЕРА В РОССИЙСКО-ГЕРМАНСКИХ ОТНОШЕНИЯХ

Егоров Александр Игоревич

канд. ист. наук, доцент ДПИ НГТУ,

 г. Дзержинск

Е-mail: dr.egoroff-al2012@yandex.ru

Противостояние, как ведущая парадигма, определила ключевые тенденции развития международных отношений в ХХ веке. Первая и Вторая мировые, а также холодная войны способствовали воспитанию общественного сознания в духе нетерпимости к интересам и ценностям противоположной стороны. В биполярную эпоху западные государства, позиционировавшие себя в качестве оплота демократии, оказались затронутыми этим процессом не меньше, чем державы социалистического лагеря. Видение мира в черно-белом изображении позволило не только идентифицировать себя с Востоком или Западом, но и сформировать в общественном мнении устойчивые стереотипы, представлявшие другую сторону в откровенно негативном свете.

Официальная пропаганда активно способствовала нагнетанию чувства страха перед потенциальным противником, создавая мифы об его исконной агрессивности. В этом плане государства-предшественники современных России и Германии ― Советский Союз и ФРГ, накопили в послевоенный период серьезный негативный опыт взаимного восприятия.

С момента своего возникновения руководство Федеративной Республики Германии рассматривало СССР в качестве основного потенциального противника, угрожающего самому ее существованию. В 1949 г. первый федеральный канцлер ФРГ К. Аденауэр заявил: «Нашим главным врагом был и остается Советский Союз… Его целью является вовлечение всей Германии в сферу своего влияния и контроля» [4, c. 148]. После начала в 1950 г. войны на Корейском полуострове и обострения международной обстановки Аденауэр выразил опасение, что «если американцы объявят об отсутствии у них интереса к Федеративной Республике, то она ― пропала!» [4, c. 247]. Позднее лидер ХСС Ф.-Й. Штраус отмечал: «Решающим мотивом осуществления политики безопасности … было всеобщее, повсе­местное ощущение угрозы. Боялись нападения русских…» [4, c. 249].

Федеральное правительство на протяжении всего послевоенного периода было вынуждено считаться с тем, что в случае вооруженного конфликта на континенте ФРГ не сможет собственными силами противостоять мощи СССР, на стороне которого находились такие преимущества как: статус державы-победительницы во Второй мировой войне; обладание огромным военным потенциалом, в том числе ядерным оружием; контроль над ситуацией в восточной части бывшей Германии.

Потенциальная угроза со стороны СССР, уязвимость ФРГ в силу особенностей ее геополитического положения (наличия общей границы со странами, оказавшимися в сфере влияния Советского Союза, небольшой глубины территории в направлении Восток-Запад, значительной плотности населения), пребывание на ее территории войск США, Великобритании и Франции, а также идеологическая близость с правящими кругами этих стран ― все эти факторы обязывали федеральное правительство проводить политику безопасности, направленную на укрепление своих позиций в военно-политических структурах стран Запада. В свою очередь, власти СССР рассматривали ФРГ в качестве потенциальной реваншистской силы, готовой поставить под вопрос незыблемость политических и территориальных реалий, сложившихся после окончания Второй мировой войны.

Такие обстоятельства способствовали формированию закосте­нелого образа врага, что оставалось константой политического мышления не только правящих кругов двух стран, но и значительной части их общественности.

В период советской «перестройки» были предприняты попытки преодоления такой ситуации, на что в немалой степени было нацелено новое политическое мышление, провозглашенное лидером страны М.С. Горбачевым. С его помощью реформаторы надеялись по-новому сформировать отношения со странами Запада, в том числе с ФРГ. В ход был пущен тезис о необходимости деидеологизации межгосударственных отношений. Наиболее точно смысл этих слов объяснил политолог Г.Х. Шахназаров, писавший: «На чем же базиро­валась концепция противостояния двух миров? На идее, что ХХ век ― это революционная эпоха перехода от капитализма к социализму, и что этот конфликт происходит через схватку мирового пролетариата с мировой буржуазией. Конфликт сразу выливается в межгосударст­венное столкновение, социалистических и капиталистических государств. Но поскольку основное содержание международных отношений составляет взаимодействие не политических течений и социальных слоев, а государств в буквальном смысле этого слова, постольку принципиально неверно отождествлять отношения между государствами с отношениями между общественно-политическими системами». То, что можно назвать межсистемными отношениями, принадлежит к сфере идеологии, а отношения между государствами вещественны. К тому же Шахназаров указывал на ложность мнения о противоположности двух общественных систем. «И социализму, и капитализму в равной степени присущи такие элементы, как товарное производство в сочетании с планированием экономи­ческого процесса, сильное государство, эффективное социальное обеспечение», ― полагал он [3, c. 68].

Крах Советского Союза и социалистической системы положил начало переходу международной системы в качественно новое состояние, существенной чертой которого являлся свободный выбор пути своего развития. Реализуя ее, страны Центральной и Восточной Европы взяли курс на вступление в западные союзы (НАТО и ЕС), что в определенной степени привело к размыву четкой идентичности стран Запада. С одной стороны, это создало предпосылки для преодоления взгляда на мир в черно-белом цвете, а с другой ― потенциально вело к формированию новых разделительных полос в Европе, где интересы РФ оказывались ущемленными.

На фоне такой перспективы российское восприятие партнеров на континенте, не лишаясь идеологического аспекта, стало все более приобретать прагматичный характер. Возобладало рациональное стремление ориентироваться на сотрудничество, прежде всего с теми державами, которые могли способствовать решению Россией ее многочисленных проблем. В условиях, когда бывшие союзники один за другим отворачивались от РФ, Германия, напротив, проявила желание развивать двусторонние отношения, в том числе предоставляя Москве финансово-экономическую помощь.

Если в предшествующий период «образ врага» в двусторонних отношениях был лишь смягчен, то в постбиполярную эпоху обнаружилось стремление Москвы разрушить этот идеологический стереотип. В этом случае появлялась надежда на более эффективное использование возможностей, открывающихся в связи с российско-германским сближением.

Успех в решающей степени зависел от коренной реконструкции образа Германии и немецкого народа в сознании россиян. Для этого нужно было действовать системно, достигая поставленной цели путем согласованных действий в нескольких сферах жизни.

Ключевой областью преодоления «образа врага» оставалась идеология, впрочем, тесно связанная с культурой, экономическими и политическими процессами. На ее долю выпала важная миссия ― способствовать преодолению чувства страха перед противоположной стороной, а также обеспечить ликвидацию барьера взаимной отчужденности, что до сих пор препятствовало переходу Германии в массовом сознании россиян из списка «чужих» в психологически более комфортную категорию «нейтральных». Предпосылкой такого перехода являлся перенос акцента в восприятии ФРГ на специфику ее положения в центре европейского континента, а потому имеющую немало общего с Россией, которая традиционно выступала в качестве своеобразного моста между двумя континентами.

Исследователь И.А. Петров отмечал: «Граница Восточной и Западной Германии условно проходит по Эльбе. К западу от Эльбы традиционно располагались более индустриально развитые терри­тории, прежде всего рейнско-вестфальско-саарский ареал развития тяжелой промышленности. Общество здесь было более открытым и мобильным, ориентированным на Запад, и преимущественно на Великобританию.

К востоку от Эльбы население было преимущественно аграрным, общество ― более закрытым, традиционно-патерналистским, ориентированным на милитаризм и экспансию. Преобладающие здесь аграрно-юнкерские сообщества ориентировались в своих связях прежде всего на Россию» [1, c. 37].

Это обстоятельство позволяло воспринимать ФРГ не как запад­ную державу в чистом виде, чьи ценности, безусловно, чужды российским. К тому же накопленный опыт авторитарного и тоталитарного прошлого, как и успешный опыт его преодоления, позволяли отстроить Германию от стран классической западной демократии.

Дополнительный фактор положительных ассоциаций возник в связи с выдвижением в качестве нового российского лидера В.В. Путина, продолжительное время жившего и работавшего в Восточной Германии, а также хорошо владеющего немецким языком. Этот государственный деятель выражал заинтересованность в налаживании контактов с Германией (например, во время встречи в ноябре 1999 г. с федеральным канцлером ФРГ Г. Шредером), проявлял компетентность в экономических вопросах, где акцен­тировал внимание на защите права собственности и недопустимости выхода бюрократического аппарата в своей деятельности за рамки правового поля.

Оптимизма добавляли встречи германских политических деятелей и бизнесменов с В.В. Путиным в пору его пребывания на посту председателя правительства РФ. 12 марта 2000 г., за две недели до президентских выборов в России, представительная делегация Восточного комитета немецкой экономики посетила Москву и имела с Путиным обстоятельную беседу. «Сложилось впечатление, что российский премьер ― хорошо информированный лидер, мыслит реалистично и прагматично», ― описывал впечатления от встречи член делегации, председатель Комитета К. Мангольд [5].

К тому же в пользу сглаживания острых углов между Россией и Германией работал исторический фактор, а именно многовековый характер двусторонних отношений, в ходе которых стороны неоднократно выступали партнерами при решении острых международных проблем. Став президентом, В.В. Путин акцентировал внимание на этом аспекте, используя знаменательные поводы. Так, накануне празднования 60-летия окончания Великой Отечественной войны Путин подчеркнул: «Нас (Россию и Герма­нию ― А.Е.) связывает очень многое», имея ввиду прежде всего страницы истории [2].

Вместе с тем глава государства намеренно апеллировал к просвещенной части общества, называя Германию одним из центров европейской цивилизации с богатейшим культурным наследием. Приход нового лидера вызывал надежды на интеграцию в европейские структуры, а ФРГ воспринималась в качестве силы, способной оказать поддержку в решении этой проблемы. 25 сентября 2001 г., произнося речь перед депутатами германского бундестага, В.В. Путин, в частности, заявил: «Я считаю, что Европа только укрепит свое положение центра мировой политики на длительную перспективу, если объединит собственные возможности с российскими человечес­кими, территориальными и природными ресурсами, а также с ее экономическими, культурными потенциалом, а также потен­циалом в области безопасности» [6].

Решающей предпосылкой двустороннего сближения следует признать фундаментальные изменения в государственной и общест­венной системе, экономике, в других сферах российской жизни, происшедшие в годы реформ. Благодаря им РФ впервые в своей истории встала на путь построения открытого общества, которое, несмотря на культурный релятивизм, предлагало остальному миру принять конкретные ценности, а именно совместную ответственность за мир, его устойчивое развитие, безусловное соблюдение прав и свобод человека. Важным сплачивающим моментом явилось наличие у России и Германии общих задач на мировой арене, в том числе борьба с терроризмом, организованной преступностью, незаконной торговлей наркотиками, низким уровнем жизни и болезнями.

Это позволяло надеяться на успех в решении проблемы преодоления «образа врага» в российско-германских отношениях.

Список литературы:

1. Петров И.А. Объединение Германии. Историко-культурные и общест­венно-психологические аспекты // Международный исторический журнал. 2000. № 9. С. 35―39
2. Совместное интервью Президента России Владимира Путина и Федерального канцлера Г. Шредера газете «Бильд», 7 мая 2005 г. [Электронный ресурс] ― Режим доступа. ― URL: http://archive.may9.ru/ru/section.php?docId=10717.
3. Шахназаров Г.Х. Восток – Запад // Коммунист. 1989. № 3. С. 67―78.
4. Штраус Ф.-Й. Воспоминания. Пер. с нем. М.: Международные отношения, 1991. ― 510 с.
5. Mangold K. Wirtschaftsfaktor Russland. Die deutsche Wirtschaft hat. Anlaβzur Hoffnung // Internationale Politik. 2000. № 5. [Электронный ресурс] ― Режим доступа. ― URL: http://www. internationalepolitik.de/ip/ archive/jahrgang 2000/ mai 2000/ documentation. htm.
6. Rede des russischen Staatspräsidenten, Wladimir Putin, vor dem Deutschen Bundestag am 25. September 2001 in Berlin // Internationale Politik. 2001. № 10.
7. [Электронный ресурс] ― Режим доступа. ― URL: http://www.internationalepolitik.
8. de/ip/archive/jahrgang 2001/ oktober 2001/ documentation. htm.