О  БОГОСЛОВСКИХ  И  ФЕНОМЕНОЛОГИЧЕСКИХ  АСПЕКТАХ  ИМЕНИ  (СЛОВА)

Полетаева  Татьяна  Александровна

канд.  филос.  наук,  доцент  Православного  Свято-Тихоновского  Гуманитарного  университета,  г.  Москва,  преподаватель  Белгородской  Православной  Духовной  семинарии  (с  миссионерской  направленностью),  г.  Белгород

Е-  mail: 

В  наше  время  процессы  обмирщения  общества  и  вместе  с  тем  десакрализации  человеческой  речи  принимают  глобальный  характер.  В  эпоху  развития  информационных  технологий  большую  роль  в  этом  играет  виртуальная  сеть  Интернет,  для  которой  характерно  изначальное  отсутствие  каких-то  ни  было  ограничений  на  содержание  информации  и  на  ее  распространение.  Пространство  человеческого  общения  все  больше  заполняется  информацией  упрощенного  по  смыслу  содержания  и  сомнительного  качества.  Как  писал  свящ.  Сергий  Булгаков,  «глубока  болезнь  слова  вместе  с  болезнью  самого  бытия:  оно  стало  видимо  лишь  по  отражениям,  схемам,  карикатурам»  [2].  Однако  словесная  жизнь  человечества  продолжается  даже  в  искаженных  формах,  характер  которых  зависит  от  нравственного  и  духовного  (религиозного)  состояния  человека.

В  этой  статье  проведем  небольшое  обобщение  интерпретации  слова  в  целом  и  имени  в  частности,  проследив  богословскую  традицию,  сложившуюся  в  восточно-христианской  мысли,  а  также  обратимся  к  философско-феноменологическим  концепциям  имени  и  слова  в  сочинениях  о.  П.  Флоренского,  о.  С.  Булгакова  и  А.Ф.  Лосева. 

В  древнем  религиозном  сознании  все  стороны  жизни,  в  том  числе  и  словесное  бытие,  были  связаны  с  культом  той  религии,  в  которой  это  сознание  обитало.  Особым  феноменом  в  словесной  жизни  человека  издревле  был  феномен  имени.  Имя  в  представлении  человека  религиозного  было  центром  бытия,  обладало  некой  мистической  силой,  признавалось  частью  человека,  его  носящего,  т.  е.  имя  было  «слито  с  его  самосознанием»  [14,  c.  65]  и  поэтому  было  своеобразной  «ахиллесовой  пятой»  человека.  Политеистическое  сознание  придавало  имени  магический  (демонический)  характер  [14,  c.  136—137].

Монотеистическое  сознание  в  Ветхом  Завете  также  воспринимало  имя  как  таинственный  символ,  указывающий  на  внутренние  характеристики  носителя  имени,  его  глубинную  сущность,  и  на  то  место,  которое  носитель  имени  должен  занимать  в  мире.  С  первых  страниц  Библии  можно  увидеть,  что  наречение  имени  —  это  знак  установления  господства.  Назвать,  наречь  кого-то,  т.  е.  самостоятельно  дать  имя,  означало  овладеть  им  [1,  c.  25].  Это  понимание  имени  как  знака  власти  прослеживается  по  всему  Ветхому  Завету  (cм.,  например,  Пс.  48:12;  Дан.  9.18,  Иер.  7.10;  Ис.  63:19).  Важный  аспект  библейского  понимания  сущности  имени  раскрывается  в  православном  догматическом  богословии,  в  котором  отмечается,  что  наречение  человеком  имен  живым  существам  в  Эдеме  свидетельствует  об  уникальной  способности  целомудренного  разума  человека  (до  грехопадения)  прозревать  в  суть  вещей  и  участвовать  в  божественном  творчестве.  Употребление  имени  в  Ветхом  Завете  также  указывало  на  наследие,  которое  нес  в  себе  каждый  человек.  С  именем  напрямую  связывали  личность  носителя:  его  славу,  бесчестие,  гибель,  т.  е.  «то,  что  принадлежало  имени,  то  принадлежало  и  носителю  его»  [9,  c.  51—58].

Но  особое  значение  в  Библии  придается  имени  Бога.  Характерно,  по  замечанию  митр.  Илариона  (Алфеева),  что  отрывки  Ветхого  Завета,  так  или  иначе  связанные  с  Богом,  свидетельствуют  о  том,  что  общение  с  Ним  происходит  в  сфере  имен  [3].  В  Священном  Писании  насчитывается  не  менее  ста  свидетельств,  показывающих,  что  человек  сам  пытался  дать  имена  Богу,  стараясь  установить  связь  с  Ним,  однако  единственное  имя,  с  которым  Бог  Сам  открылся  человечеству  —  это  YHWH  (Яхве).  Существует  несколько  переводов  этого  имени.  Кроме  общеизвестного  перевода  «Сущий»,  есть  мнение,  что  Яхве  —  «имя,  которым  Бог  представляет  Себя  как  присутствующего  здесь  и  сейчас,  и  не  просто  присутствующего,  но  и  действующего  для  избавления.  Яхве  —  имя  спасения»  [8,  c.  15].  Богословский  смысл  этого  имени  состоит  в  том,  что  именно  оно  открыло  путь  к  богопознанию,  хотя  само  по  себе  не  открыло  тайны  Божественной  сущности.  В  Новом  Завете  прямое  отношение  к  богословию  имени  имеют  описанные  в  Евангелиях  от  Матфея  и  Луки  явления  ангела  Захарии,  Марии  и  Иосифу  (Лк.  1:13;30,31,  Мф.  1:20,21).  Наречение  ангелом  Спасителя  именем  Иисус  с  первых  строк  Нового  Завета  устанавливает  связь  этого  имени  со  священной  тетраграммой  YHWH,  ибо  само  по  себе  имя  Иисус,  которое  на  еврейско-арамейском  диалекте  более  правильно  звучит  как  Иесуа,  Иешуа,  Иашуа,  Ишуа  —  это  сокращенное  произношение  от  полного  древнееврейского  имени  Йахошуа,  что  значит  «Яхве  —  Спаситель»  [4].  Это  означает,  что  в  лице  Христа  явился  Сам  Яхве,  но  в  облике  страдающего  Мессии.  Имя,  которое  Бог  Отец  даровал  Сыну,  как  следует  из  Евангелий,  есть  имя  «Господь»  (Κύριος).  Согласно  исследованиям  имя  «Господь»  —  это  богослужебно-бытовой  вариант  имени  Яхве.  Имена  Иисус  и  Господь  так  или  иначе  связаны  со  священным  именем  YHWH  [4].

Из  вышесказанного  следует,  что  богословие  имени  основано  на  библейских  свидетельствах,  которые  доказывают  идентичность  Иисуса  Христа  с  ветхозаветным  Яхве.  Прямое  отношение  к  пониманию  имени,  прежде  всего,  Имени  Божия  имеет  также  возникший  в  начале  XX  в.  Афонский  спор  о  сущности  имени  Божия.  Обратимся  к  основным  идеям  о.  С.  Булгакова,  о.  П.  Флоренского  и  А.Ф.  Лосева  по  поводу  Афонского  спора  и  теоретическому  осмыслению  ими  сущности  слова  (имени).

Давая  оценку  Афонскому  спору,  свящ.  С.  Булгаков  выдвинул  два  главных  тезиса:  Имя  Божие  есть  «в  известном  смысле  словесная  икона  Божества»  и  «настоящая  икона  Божества  есть  Его  Имя»  [10].  Философ  провел  тщательный  анализ  слова,  разобрал  онтологический  смысл  предложения  и  частей  речи,  описал  конструкцию  слова,  выделяя  в  нем  «звуковую  массу»  или  «тело  слова»  (фонему),  смысл  (идею  слова),  корневое  значение.  В  феноменологическом  духе  о.  Сергий  высказывает  мысль,  что  для  достижения  идеи  слова  необходимо  слово  «освободить  и  от  психологической  оболочки»  [2].  В  таком  случае  идеи  слов  предстают  как  символы,  которые  реальны  и  жизненны  и  являются  «носителями»  мировой  энергии.

Свящ.  П.  Флоренский  провел  лингвистическое  исследование  самого  слова  «имя»  и  дал  философско-феноменологическую  интерпретацию  видов  переименований.  О.  Павел  определяет  имя  как  «сложный  духовный  организм»,  «субстанциальную  форму  личности»,  которая  направляет  жизнь  человека  по  определенному  руслу  и  намечает  «идеальные  границы»  жизни  личности  [12,  c.  40,  90].  Через  имя  человек  включается  в  жизнь  общества,  через  имя  реализуется  личность.  В  работе  «Мысль  и  язык»  о.  Павел  говорит  о  символическом  значении  имени,  определяя  при  этом  символ  как  «сущность,  энергия  которой,  сращенная  или,  точнее,  срастворенная  с  энергией  некоторой  другой,  более  ценной  в  данном  отношении  сущности,  несет  таким  образом  в  себе  эту  последнюю»  [13,  c.  287].  В  этой  же  работе  философ  разбирает  структуру  слова,  выделяя  в  нем  три  составляющих:  фонему,  морфему  и  семему  и  предлагая  образно  представлять  соотношение  этих  трех  частей  в  виде  последовательных  концентрических  кругов  соответственно,  при  этом  внутренним  кругом  является  круг  фонемы.  Обращаясь  к  осмыслению  Афонского  спора,  о.  Павел  пытается  объяснить  истинность  формулы  имяславия  так:  «Имя  Божие  есть  Бог  и  именно  Сам  Бог,  но  Бог  не  есть  ни  имя  Его,  ни  Самое  Имя  Его»  [13,  c.  300].

Однако  наиболее  проработанную  и  подробную  характеристику  имени  дал  А.Ф.  Лосев,  последовательно  обосновавший  правоту  имяславия  и  считавший,  что  именно  имяславие  принадлежит  православно-восточному  учению  и  опыту.  Философ,  обращаясь  к  анализу  спора  имяславцев  и  имяборцев,  подчеркивает:  «если  какое-нибудь  общение  с  Богом,  возможно,  то  Бог  как-нибудь  именуем,  и  тогда  имена  Божии  не  суть  просто  звуки,  но  —  сила  и  умное  проявление  Божие»  [6,  c.  900].  Другими  словами  «Имя  Божие  —  энергия  сущности  Божией»  [5,  c.  49],  по  аналогии  с  чем,  согласно  А.Ф.  Лосеву,  и  имя  вещи  является  смысловой  силой,  энергией  этой  вещи. 

Феноменологическую  концепцию  имени  А.Ф.  Лосев  развивает  в  работе  «Философия  имени»,  которая  была  написана  им  в  связи  с  осмыслением  Афонского  спора  [11,  c.  38].  Философ  проводит  здесь  две  линии  рассуждений  —  от  вещи  к  имени,  и  от  имени  к  вещи.  Путь  выведения  имени  из  вещи  приводит  к  отождествлению  вещи  с  именем,  и  соответственно,  к  выводу,  что  если  мир  состоит  из  вещей  и  сам  по  сути  своей  —  вещь,  то  он  может  быть  отождествлен  со  словом  [7,  c.  220].  Интересна  предлагаемая  философом  интерпретация  физической  вещи  как  группы  внешних  друг  другу  элементов,  которая  «подчиняется  некоторому  сообщающему  их  смыслу  или  идее»,  т.  е.  любая  физическая  вещь  —  это  слово  «в  зародыше,  далекое  от  внутреннего  оформления  и  осмысления».  Отсюда  весь  физический  мир  —  это  «слово  и  слова,  ибо  он  нечто  значит,  и  он  есть  нечто  понимаемое»,  хотя  и  представляется  нам  как  механическое  соединение  элементов  бытия  [7,  c.  131].  Итак,  мир,  вещи  в  нем,  согласно  А.Ф.  Лосеву,  являются  словом  затвердевшим,  окаменевшим,  остывшим  и  обездушенным,  но  всё  же  хранящим  природу  истинного  слова.  При  обратном  движении  —  при  рассмотрении  имени  в  умном  смысле  как  вещи,  А.Ф.  Лосев  приходит  к  формулировке  имяславской  идеи  имени:  «имя  есть  вещь,  но  вещь  сама  по  себе  —  не  имя»,  «имя  —  энергия  сущности  вещи»  (там  же).

Заслуживает  особого  внимания  проводимый  философом  диалектико-феноменологический  анализ  слова.  Сначала  А.Ф.  Лосев  выявляет  в  имени  допредметную  структуру,  состоящую  из  фонемы  (звуковой  оболочки)  и  семемы,  обладающей  характером  значения.  Семема  делится  на  этимон  (начало,  корень  слова),  морфему  (содержащую  в  себе  потенциально  разные  формы  слова),  синтагму  (особый  смысловой  пласт),  пойему  (то,  что  варьирует  в  зависимости  от  целей  выразительности).  Все  составляющие  части  семемы  являются  символическим  слоем  слова  и  могут  быть  разделены  на  два  симболона,  где  первый  симболон  —  это  индивидуальная  картина  значения  слова,  второй  —  общее  значение  слова,  содержащее  в  себе  все  возможные  значения  [7,  c.  102—105].  Очищение  слова  от  семематичности  позволяет  получить  «чистую  ноэму,  независимую  уже  ни  от  звуков,  ни  от  психических  переживаний»  [7,  c.  110—111].  В  то  же  время  ноэмой  не  описывается  суть  слова,  ведь  его  тайна  заключается  именно  в  том,  что  оно  есть  «орудие  общения  с  предметами  и  арена  интимной  и  сознательной  встречи  с  их  внутренней  жизнью»  [7,  c.  113—114].  Философ  выявляет  также  в  слове  энергему  нескольких  видов:  физическую  энергему  —  «совокупность  физических  определений,  объединенных  определенным  смыслом»,  органическую  и  сенсуальную  энергему,  которые  в  совокупности  есть  «смысл  в  состояниях  самозабвения»,  «знание  иного  и  себя  —  без  знания  факта  этого  знания»,  ноэтическую  энергему,  где  «слово  впервые  обретает  само  себя»  [7,  c.  132—139].  А.Ф.  Лосев  описывает  в  целом  шестьдесят  семь  моментов  конструкции  имени,  кроме  названных:  это,  например,  меон,  миф  и  эйдетически-сущностный  логос  (логос  эйдоса,  логос  логоса,  логос  меона,  логос  софийности  (творчества),  логос  энергии)  [7,  c.  282—284].

Диалектико-феноменологическое  исследование  слова  приводит  философа  к  мысли  о  его  светоносной,  энергийной  природе.  В  слове  (имени)  «сущность  вмещает  в  себя  все  возможные  смыслы  в  одной  точке»  [7,  c.  289—290].  Развертывание  же  этой  точки  в  ее  самовыражении,  в  ее  энергиях  приводит  к  тому,  что  «мы  получаем  то  одно,  то  другое  энергийное  излучение»  (там  же),  то  есть  слово  онтологически  несет  в  себе  элемент  света.  Имя  обладает  выраженным  энергийным  излучением. 

Таким  образом,  феноменологическая  интерпретация  слова  и  имени  о.  С.  Булгакова,  о.  П.  Флоренского  и  А.Ф.  Лосева  существенно  обогащает  идеи  восточно-христианского  догматического  богословия  о  понимании  сущности  имени  Божия  и  слова,  показывает  неразрывную  связь  сущности  слова  с  сущностью  человека,  выявляет  синергийный  характер  православной  антропологии.  Бог-Слово  проявляет  себя  в  энергиях.  Человек  как  образ  Божий,  владеющий  словом,  также  проявляет  себя  в  энергиях.  Но  энергия  существует  не  только  на  уровне  слов,  но  и  на  уровне  бессознательного,  то  есть  природы.  В  человеке  соединяются  два  потока  энергии  —  усийный  (от  греч.  ousia  —  сущность,  природа)  и  ипостасный  (от  греч.hypostasis  —  богословский  аналог  понятия  «личность»).  Усийный  —  это  энергия  на  уровне  бессознательного,  а  ипостасный  —  это  словесная  энергия.  Человек,  таким  образом,  и  по  природе  своей  светоносен  и  по  ипостасности  своей,  выражающейся  в  словесной  деятельности,  светоносен.  Через  наречение  имени  человек  получает  доступ  к  развитию  своих  ипостасных  (личностных)  способностей  в  слове  и  через  слово.  Что  касается  Имени  Божия,  то  оно,  будучи  самым  главным  символом  среди  слов  человеческого  языка,  обладает  энергией,  присутствие  которой  ощущал  на  себе  в  древности  человек  религиозный,  и  в  которую  не  верит  теперь  человек  с  обмирщенным  сознанием.  Однако  Имя  Божие  сохраняет  свою  светоносность,  и  через  него  даже  неверующий  человек,  слышащий,  читающий,  произносящий  это  Имя,  приобщается  к  личностному  соприкосновению  с  Богом-Словом,  которое  происходит  в  сфере  энергий.

Список  литературы:

1. Буйе  Л.  О  Библии  и  Евангелии.  Брюссель:  Жизнь  с  Богом,  1998.  —  232  с.
2. Булгаков  С.Н.,  свящ.  Философия  имени  //  Булгаков  С.Н.,свящ.  Философия  имени.  Икона  и  иконопочитание.  Соч.  в  2  тт.  М.;  СПб.:  Искусство  ИНАПРЕСС,  1999.  Т.  2.  —  [Электронный  ресурс]  —  Режим  доступа.  —  URL:  http://krotov.info/library/02_bulgakov_001.htm  (дата  обращения  10.11.2012).
3. Еп.  Иларион  (Алфеев)  Священная  тайна  Церкви  (Введение  в  историю  и  проблематику  имяславских  споров).  Монография  Изд.  2-е,  испр.,  доп.  Библиотека  христианской  мысли.  Священная  тайна  Церкви:  Исследования.  —  СПб:  Из-во  Олега  Абышко,  2007.  —  [Электронный  ресурс]  —  Режим  доступа.  —  URL:  http://hilarion.ru/works/bookpage/russian/imyaslav  (дата  обращения  10.02.2013).
4. Зилотов  В.В.  Антропоморфическое  Богословие  и  монархический  модализм.  —  [Электронный  ресурс]  —  Режим  доступа.  —  URL:  http://www.trinitas.ru/rus/doc/0205/002a/02050002.htm  (дата  обращения  10.04.2012).
5. Лосев  А.Ф.  Имя:  Избранные  работы,  переводы,  беседы,  исследования,  архивные  материалы.  СПб:  Алетейя,  1997.  —  614  с.
6. Лосев  А.Ф.  Очерки  античного  символизма  и  мифологии.  М.:  Мысль,  1993.  —  962  с.
7. Лосев  А.Ф.  Философия  имени.  М.:  Академический  проект,  2009.  —  300  с.
8. Макарий  Д.Б.,  арх.  Православно-догматическое  богословие.  —  [Репр.  воспроизведение  изд.  1857  г.].  Коломна:  Свято-Троицкий  Ново-Голутвин  монастырь,  1993.  —  514  с.
9. Неофит  (Осипов),  архимандрит.  Труды.  Т.  1:  Мысли  об  Имени  //  Начала.  №  1—4,  1998.  —  С.  51—58.
10. Постовалова  В.И.  Афонский  спор  о  природе  и  почитании  Имени  Божия  и  его  мистико-богословские,  философские  и  лингвистические  основания  //  VIII  Рождественские  образовательные  чтения:  Христианство  и  философия:  Сборник  докладов  конференции  (27  января  2000  года).  М.,  2000.  —  С.  119—141.  ––  [Электронный  ресурс]  —  Режим  доступа.  —  URL:  http://www.hesychasm.ru/library/Name/pstvlv.htm  (дата  обращения  10.04.2012).
11. Постовалова  В.И.  «Философия  имени»  А.Ф.  Лосева  и  подступы  к  ее  истолкованию  //  Лосев  А.Ф.  Философия  имени.  М.:  Академический  проект,  2009.  —  С.  29—78.
12. Флоренский  П.А.  Имена  /  Малое  собр.  соч.  Вып.  1.  Имена.  М.:  Купина,  1993.  –  319  с.
13. Флоренский  П.А.  Мысль  и  язык  //  Соч.  в  2  тт.  В  3  кн.  М.:  Правда,  1990.  Т.  2.  —  446  с.
14. Флоренский  свящ.  П.  Священное  переименование.  Изменение  имен  как  внешний  признак  перемен  в  религиозном  сознании.  М.:  Храм  Святой  мученицы  Татианы,  2006.  —  360  c.