СИМВОЛИЧЕСКОЕ  ПРОСТРАНСТВО  СОВРЕМЕННОЙ  РОССИЙСКОЙ  ПАРТИЙНОЙ  СИСТЕМЫ

Сукало  Сергей  Александрович

аспирант,  СПбГУ,  г.  Санкт-Петербург

E-mail: 

SYMBOLIC  SPACE  OF  THE  MODERN  RUSSIAN  PARTY  SYSTEM

Sukalo  Sergey

graduate  student,  St.  Petersburg  State  University,  St.  Petersburg

АНННОТАЦИЯ

В  статье  раскрываются  особенности  функционирования  феномена  символической  политики  и  символических  политических  практик  в  условиях  современной  российской  партийной  системы.  Автор  раскрывает  понятия  «символическая  политика»,  «политическое  поле»,  «габитус»  в  контексте  методологической  стратегии  социального  конструктивизма  при  описании  деятельности  российских  политических  акторов.  Классифицирует  основные  поля  политического  противодействия  и  раскрывает  их  специфику. 

ABSTRACT

The  article  describes  the  features  of  the  functioning  of  the  phenomenon  of  a  symbolic  policy  and  symbolic  political  practices  in  modern  Russian  party  system.  The  author  reveals  the  concept  of  "symbolic  politics,"  "political  field",  "habit"  in  the  context  of  methodologically  strategy  of  social  constructivism  in  the  description  of  the  activities  of  the  Russian  political  actors.  Classifies  the  major  fields  of  political  opposition  and  reveals  their  specificity.

Ключевые  слова:  габитус,  партийная  система,  политическое  поле,  символическая  политика,  символическое  пространство. 

Keywords:  habitus,  party  system,  political  field,  symbolic  politics,  symbolic  space.

Специфика  функционирования  современной  российской  партийной  системы  заключается  в  том,  что  каждый  политический  актор  выстраивает  обособленное,  в  ряде  случаев  персонифицированное  идейно-символическое  пространство,  как  поле  противодействия  идеологических  концепций.  Одним  из  векторов  современного  понимания  характера  символического  политического  взаимодействия  в  партийной  системе  является  подход,  основанный  на  использовании  научных  концепций,  разработанных  в  трудах  П.  Бурдье,  П.  Бергера,  Т.  Лукмана,  Ю.  Хабермаса,  М.  Эдельмана  и  др.  авторов.  Символизация  политической  сферы,  связанная  с  постмодернистским  характером  общественного  развития,  актуализирует  проблему  дисбаланса  между  глубиной  и  масштабом  политического  влияния  на  социум  и  его  недостаточным  теоретическим  осмыслением  в  политической  культуре  и  идеологии. 

Необходимо  признать,  что  категориальный  аппарат  объекта  и  предмета  исследования  символической  политики,  реализуемой  политическими  акторами,  требует  уточнения  и  определенной  интерпретации  ряда  понятий,  в  отдельных  случаях  их  гипостазирования.  Это  дает  методологическую  возможность  «стартовой  операциональности»,  обеспечивает  возможности  построения  формализованных  объяснительных  и,  в  отдельных  случаях,  прогностических  моделей  символической  политики  партий  в  рамках  проблематики  исследования.

Потребность  в  политологической  концептуализации  понятия  «символическая  политика»,  разработке  операциональных  моделей  пространственного  и  культурно-политического  анализа  и  прогнозирования,  формирования  и  реализации  данной  политики  в  современной  российской  партийной  системе  обусловлена  наличием  целого  ряда  актуальных  проблем  как  в  современной  политологии  в  целом,  так  и  в  исследованиях  идейно-символического  пространства,  в  частности.  Символическое  пространство  формируется  как  новая  политическая  реальность,  как  совокупность  полей  силового  противодействия,  сублимации  агрессии  личностей  и  социальных  групп,  как  определенная  сфера  решения  социальных  проблем  в  постиндустриальном  (постмодернистском)  обществе. 

Это  позволяет  рассмотреть  символическую  политику  как  сферу  конкуренции  различных  способов  интерпретации  социальной  реальности,  включающую  политические  идеи,  программы,  лозунги,  символы,  образы,  акции  и  действия,  субъективируемые  человеческими  чувствами  и  эмоциями,  реализующиеся  в  политическом  поведении  людей  и  деятельности  социальных  институтов.

Поскольку  символическое  пространство  представляет  собой  совокупность  полей  как  системное  образование,  то  политическое  поле,  по  определению  французского  социолога  Пьера  Бурдье,  —  это  место,  где  в  конкурентной  борьбе  между  агентами,  которые  оказываются  в  нее  втянутыми,  рождается  политическая  продукция,  проблемы,  программы,  анализы,  комментарии,  концепции,  события,  из  которых  и  должны  выбирать  обычные  граждане,  низведенные  до  положения  «потребителей»  и  тем  более  рискующие  попасть  в  просак,  чем  более  удалены  они  от  места  производства  [2,  с.  180].  В  нашем  случае,  под  профессионалами  и  агентами  мы  понимаем  политические  партии,  реализующие  на  практике  различные  формы  символической  борьбы,  и  существующие  в  условиях  российской  партийной  системы.

Одним  из  ключевых  понятий,  включённых  в  категориальный  аппарат  рассматриваемой  нами  темы,  является  понятие  «габитуса»,  введённое  П.  Бурдье.  Габитус  понимается  как  система  схем  восприятия  и  оценивания,  как  когнитивные  и  развивающие  структуры,  которые  агенты  получают  в  ходе  их  продолжительного  опыта  в  какой-то  позиции  в  социальном  мире.  Габитус  есть  одновременно  система  схем  производства  практик  и  система  схем  восприятия  и  оценивания  практик  [2,  с.  75].  Если  свести  это  понятие  к  простой  парадигме,  то  можно  сказать,  что  габитус  —  это  то,  как  мы  оцениваем  и  понимаем  явление  с  точки  зрения  своего  социального  положения. 

Далее  П.  Бурдье  пишет:  «Габитус  производит  практики  и  представления,  поддающиеся  классификации  и  объективно  дифференцированные,  но  они  воспринимаются  непосредственно  как  таковые  только  теми  агентами,  которые  владеют  кодом,  схемами  классификации,  необходимыми  для  понимания  их  социального  смысла…  Мы  знаем  также,  что  точки  зрения  будут  разные  и  даже  антагонистические,  ведь  они  зависят  от  точки,  с  которой  смотрят,  поскольку  для  каждого  агента  видение  пространства  зависит  от  его  положения  в  этом  пространстве»  [2,  с.  73—75]. 

В  политической  истории  России  символическое  противостояние  всегда  было  фактором  особого  рода.  Специфическое  отношение  к  власти  и  собственности,  к  правам  и  свободам  формировалось  посредством  кратких  и  емких  лозунгов,  постулированием  национальной  (позже  интернациональной)  идеи,  цветом  знамени,  образами  рабочего  и  колхозницы,  символикой  герба  СССР,  доминированием  одной  общественной  группы  (класса)  над  другой.  В  период  перестроечного  и  постперестроечного  этапов  —  демократическими  лозунгами  и  символикой,  идеологией  абстрактной  свободы  и  прав  человека,  обретавшей  в  массовом  сознании  сакрализированное  значение.  Специфика  понимания  этих  сюжетов  трансформируется  в  особое  видение  места  в  современном  мире  и  перспектив  исторического  развития  России  политическими  акторами.

В  новейшей  истории  России,  с  установлением  автократического  режима  власти,  символическая  политика  как  деятельность,  связанная  с  производством  определенных  способов  интерпретации  социальной  реальности  и  борьбой  за  их  доминирование,  обрела  новые  формы.  Либеральное  поле  политического  оппонирования,  провозглашавшее  с  начала  перестройки  курс  на  тотальную  демократизацию  всех  сторон  общественно-политической  жизни,  сменилось  консервативным  полем  с  установкой  на  упорядочивание  и  структурирование  политических  и  социальных  институтов  страны,  выстраивание  определённой  административной  иерархии,  позволяющей,  хоть  и  формальным  образом,  стабилизировать  работу  всех  ветвей  государственной  власти.  С  другой  стороны,  властью  инициированы  новые  формы  развития  гражданского  общества  —  создание  общественной  палаты,  института  полномочных  представителей  Президента  Российской  Федерации  в  федеральных  округах,  молодёжного  правительства  и  аналогичных  структур  в  регионах  Российской  Федерации. 

Практика  партийного  строительства  последних  20  лет  доказывает,  что  в  электоральных  предпочтениях  российских  политических  акторов  ещё  очень  сильны  архаичные  идеологические  формы.  Массовый  запрос  на  коммунистические,  националистические,  социалистические  партии  и  движения  прямо  указывает  на  то,  что  страна  сильно  раздроблена  по  экономическому  и  социальному  признакам.  В  то  время  как  в  мировой  практике  сформирована  тенденция  к  уходу  от  классических  политических  идеологий,  созданию  т.н.  «манипулятивных  идеологий»,  работающих  по  принципу  “catch  all  parties”,  в  российской  политической  практике  мы  наблюдаем  несколько  иную  картину.  Несмотря  на  то,  что  программы  КПРФ  или  партии  «Справедливая  Россия»  идут,  в  основном,  в  тренде  диверсификации  классических  идеологий  и  постулатов,  политический  дискурс  в  современной  России  ретроспективно  отсылает  к  конституированию  этих  форм.  Политические  партии,  в  свою  очередь,  вынуждены  отвечать  на  эти  электоральные  сигналы,  если  они  хотят  оставаться  в  авангарде  политической  жизни.  Таким  образом,  возможности  партий  как  производителей  смыслов  значительно  снижаются.

Противостояние  двух  ключевых  политических  полей  всегда  играло  ведущую  роль  в  истории  России.  Особенно  остро  это  противостояние  стало  проявляться  в  последнее  десятилетие.  Либеральные  идеи,  оказавшись  на  периферии  на  данном  этапе  общественного  развития,  тем  не  менее,  активно  популяризируются  за  счёт  расширения  влияния  оппозиционных  СМИ  и  проектов,  позиционируемых  в  качестве  показателей  общества  открытого  доступа  (демократизация  политической  системы,  возможность  свободно  вступать  в  ассоциации  и  т.  п.).  Лидерами  общественного  мнения,  зачастую,  становятся  сторонники  либеральных  концепций  (блоггеры  и  оппозиционные  политики).  Несмотря  на  то,  что  они  не  получают  массовой  общественной  поддержки,  либеральный  дискурс  имеет  существенное  влияние  на  принятие  политических  решений. 

Следующее  поле  связано  с  рассмотрением  различными  политическими  силами  проблемы  национально-культурной  идентичности,  поиска  своего  рода  «единого  знаменателя»,  по  вопросу  о  котором  смогли  бы  договориться  все  социальные  и  этнические  группы,  населяющие  Российскую  Федерацию.  Данная  проблема  до  настоящего  времени  так  и  не  решена  и  вряд  ли  будут  определены  в  обозримом  будущем  «ценностные  индикаторы»,  ориентиры  общественной  консолидации.  Таким  образом,  данное  поле  политического  оппонирования  характеризуется  символами  национализма,  идеями  патриотизма,  государственности,  абстрагированными  интерпретациями  особого  места  России  в  мире,  ее  роли  в  мировой  истории  и  культуре  и  т.  п.

В  1998  году  на  одном  из  своих  публичных  выступлений  в  академической  аудитории,  опальный  в  тот  период  А.А.  Собчак  заявил,  что  нет  никакой  русской  национальной  идеи  и  российской  специфики,  а  есть  универсальные  ценности  —  демократические  свободы  и  права  человека,  которых  необходимо  придерживаться.  Разрешение  данного  противоречия,  ценностная  интеграция  демократических  ориентиров  и  символов  в  культурное  пространство  России  при  учете  национального  и  поликультурного  своеобразия,  скорее,  дело  времени.  Концепции  и  проекты  формирования  толерантности  в  обществе  представляются  малоэффективными  и  ресурсоемкими.  Толерантность  как  понятие  и  компонент  мировоззрения  не  являются  нравственными  категориями,  во  всяком  случае,  для  российского  общественного  сознания.  Это,  скорее,  идеологема,  очередной  универсалистский  конструкт. 

В  то  же  время  стоит  отметить,  что  все  парламентские  политические  силы  страны  имеют  единое  мнение  по  ключевым  вопросам  осуществления  государственной  власти,  таким  как:  сохранение  целостности  территории  страны,  необходимость  борьбы  с  экстремизмом  и  сепаратизмом,  противодействие  наркотрафику  и  коррупции,  разжиганию  этнической  и  религиозной  розни,  поиску  национально-культурной  идентичности,  как  некоего  способа  сплочения  всех  граждан  страны. 

Третье  поле  символического  противодействия  —  поле  социального  противостояния.  Обилие  политических  концептов  в  интерпретации  социальной  реальности,  в  данном  пространстве,  обусловлено  как  историческим  прошлым,  так  и  социальной  напряженностью  сложившейся  в  современном  обществе.  Габитус  успеха,  престижности,  превосходства  и  богатства  полярен  габитусу  «униженных  и  оскобленных»,  обездоленных,  «ненужных  и  лишних»  людей.  В  данном  пространстве  наиболее  остро  ощущается  и  воспринимается  электоральными  группами  символика,  отражающая  противостояние  политических  сил. 

Четвёртое  поле  —  символической  экспансии  новых  ценностей,  как  инструмента  завоевания  инокультурного  пространства.  Технология  символического,  а  затем  и  реального  освоения  территорий  выстраивается  примерно  по  следующей  схеме:  сначала  продвигаются  символы,  которым  придается  позитивная  окраска  и  значимое  смысловое  оформление.  Когда  население  к  ним  привыкает,  следуют  более  существенные  проекты,  в  основном  социального  порядка  (благотворительные  акции,  построение  и  обустройство  школ  и  больниц,  обеспечение  продовольствием  голодающих  и  т.  п.).  На  финальной  стадии  экспансии,  когда  население  уже  подготовлено,  привычно  к  иной  символике  и  иным  интерпретациям,  ставшим  частью  аутентичной  культурной  среды,  носители  данной  символики  уже  принимаются  со  знаком  плюс.  Подобную  схему  символической  экспансии  можно  было  наблюдать  в  странах  Восточной  Европы  (Польша,  Грузия,  Украина)  в  ходе  смены  политических  элит  в  этих  странах.  Важнейшую  и  ключевую  роль  в  этих  процессах,  несомненно,  играют  политические  партии.

Главной  функцией  любой  политической  партии  в  демократическом  обществе  является  выражение  интересов  различных  групп  населения.  Но  не  менее  важной  выступает  и  работа  по  поиску  средств  стабилизации  институтов  демократии,  эффективных  способов  модернизации  и  оптимизации  социальных,  экономических  и  политических  институтов,  выработке  определённого  вектора  внутренне  и  внешнеполитического  развития  страны.  В  последнее  десятилетие  в  политической  практике  современных  российских  партий  наблюдается  определённая  стагнация,  прямо  указывающая  на  возможность  неформальной  договорённости  между  акторами  в  отношении  государственной  власти.  Каким  бы  острым  не  был  предвыборный  политический  дискурс,  в  конечном  итоге,  все  парламентские  силы  признают  (пусть  и  неформально)  легитимность  как  самих  выборов,  так  и  политического  порядка,  в  рамках  которого  они  существуют. 

Таким  образом,  можно  сделать  вывод  о  том,  что  символико-политическое  пространство,  конструируемое  политическими  партиями,  во  многом  направлено  на  поддержание  социально-политического  порядка,  укрепление  существующей  государственной  власти.  Символическая  политика,  в  сущности,  сводится  к  легитимации  политического  порядка.  Развитие  демократических  институтов  и  модернизация  большинства  спектров  общественной  жизни,  в  свою  очередь,  существенно  изменяют  социально  —  культурную  реальность.  Деформируются  старые  и  формируются  новые  политические  поля  символической  борьбы  профессионалов  противостоящих  друг  другу  по  иным  полям  символической  борьбы.

Сложившаяся  точка  зрения  о  том,  что  российские  политические  структуры  формируются  как  самодостаточные  системы  идей  и  ценностей,  предлагающие  альтернативные  модели  общественного  устройства,  представляется  дискуссионной  в  контексте  российских  внутриполитических  событий  последних  лет.  Политическое  противостояние  партий  начинает  принимать  сугубо  конъюнктурный  характер,  отводя  идеологические  позиции  на  второй  план. 

Прохождение  партии  в  парламент,  де  факто,  является  более  значимой  целью,  чем  возможность  или  невозможность  провести  через  слушания  тот  или  иной  законопроект.  Макс  Вебер,  в  классической  работе  «Политика  как  призвание  и  профессия»,  говоря  о  германских  партиях,  отмечал:  «Ущемления  в  распределении  должностей  воспринимаются  партиями  более  болезненно,  чем  противодействие  их  предметным  целям»  [3,  с.  656].  В  такой  ситуации  политическое  оппонирование  неизбежно  начинает  принимать  символические  формы,  сводя  «партийную  борьбу»  к  спору  о  различных  способах  интерпретации  социальной  реальности  в  формате  телешоу.

Выводы.

1.  Символическое  пространство  современной  российской  партийной  системы  представляет  собой  совокупность  полей,  где  в  конкурентной  борьбе  создается  политическая  продукция:  программы,  анализы,  комментарии,  концепции,  акции,  нацеленные  на  решение  актуальных  общественных  проблем.  Граждане,  как  потребители  политической  продукции,  могут  выбирать  варианты  предлагаемых  решений  и  производить  символический  обмен  своего  мнения  (в  виде  голосов)  на  декларируемые  преференции. 

2.  В  качестве  акторов  символической  политики  выступают,  с  одной  стороны  политически  организованные  на  основе  идеологии  структуры,  с  другой  —  агенты,  оценивающие  и  понимающие  явление  с  точки  зрения  своего  социального  положения,  схем  производства  восприятия  и  оценивания  социальных  практик.  Габитус  есть  отражение  наиболее  типичных  вариантов  данных  схем.

3.  Динамика  экономических,  социальных,  информационных  и  политических  процессов  в  начале  ХХI  века,  отличающихся  определенным  отходом  от  «правил  соблюдения  договоренностей  и  обязательств»  в  международных  и  внутриполитических  отношениях,  широким  применением  технологий  организации  цветных  и  псевдосоциальных  революций  с  одной  стороны,  и  широчайшим  использованием  мобильного  информационного  пространства  с  другой,  заставляет  по-новому  оценить  технологию  и  тактику  действий  современных  политических  акторов. 

4.  Политическая  практика  «игры  или  боев  без  правил»  заставляет  задуматься  не  только  о  стратегических  целях  акторов,  но  и  тактических  способах  их  воплощения  в  политическую  реальность.  Довольно  существенную  роль  в  этих  процессах  играют  политические  символы  и  образы  как  инструментарий  формирования  массовых  представлений  о  современном  мире  и  окружающей  действительности.

5.  Развитие  демократических  институтов  в  современном  российском  обществе  и  модернизация  большинства  спектров  общественной  жизни  существенно  изменяют  социально-культурную  реальность  и  современное  политическое  поле.  Формирующееся  символическое  пространство  в  современном  обществе  предстает  как  специфическая  знаково-коммуникативная  система,  включающая  политические  идеи,  программы,  лозунги,  символы  и  образы,  акции  и  действия  как  инструментарий  социальной  коммуникации.  Политическое  противостояние  партий,  их  противодействие  все  более  обретает  символические  формы,  что  отражает  объективный  вектор  развития  цивилизационных  процессов  в  политической  сфере.  В  данном  контексте  эффективное  решение  конкретных  политических  задач  возможно  посредством  формирования  символического  политического  продукта  и  его  эффективного  продвижения  политическими  акторами.

Список  литературы:

1. Бергер  П.  Социальное  конструирование  реальности  [Текст]:  Трактат  по  социологии  знания  /  П.  Бергер,  Т.  Лукман;  авт.  вступ.  ст.  Е.Д.  Руткевич.  —  М.:  Медиум,  1995.  —  323  с. 
2. Бурдье  П.  Социология  социального  пространства  [Текст]  /  П.  Бурдье.  —  СПБ.:  Алетейя,  2007.  —  288  с. 
3. Вебер  М.  Политика  как  призвание  и  профессия  [Текст]  /  М.  Вебер  //  Избранные  сочинения.  —  М.:  Прогресс,  1990.  —  808  с.
4. Головченко  В.И.  Партийно-идеологический  фактор  политической  трансформации  современной  России  [Текст]:  автореф.  дис.  ...  докт.  полит.  наук:  23.00.02:  защищена  24.12.09  /  Головченко  Владимир  Иванович.  —  Саратов,  2009.  —  51  с.
5. Идейно-символическое  пространство  постсоветской  России:  динамика,  институциональная  среда,  акторы  [Текст]:  сборник  науч.  ст.  /  РОССПЭН;  Ред.  О.Ю.  Малиновой  —  М.:  РОССПЭН,  2011.  —  285  с.
6. Чижов  Д.В.  Российские  политические  партии:  между  гражданским  обществом  и  государством  [Текст]  /  Д.В.  Чижов.  —  М.:  РОССПЭН,  2008.  —  224  с.