СТИМУЛИРОВАНИЕ  ПОЯВЛЕНИЯ  НАУЧНЫХ  ИДЕЙ  В  ГУМАНИТАРНЫХ  НАУКАХ  В  УСЛОВИЯХ  ПОСЛЕВОЕННОГО  ВОССТАНОВЛЕНИЯ  СССР

Курышев  Игорь  Владимирович

канд.  ист.  наук,  доцент,  Ишимского  государственного  педагогического  института  им.  П.П.  Ершова,  РФ,  г.  Ишим

Малинина  Наталья  Сергеевна

студент  Ишимского  государственного  педагогического  института

им.  П.П.  Ершова,  РФ,  г.  Ишим

E-mail: 

STIMULATION  OF  NEW  IDEAS’  APPEARANCE  IN  THE  HUMANITIES  IN  TERMS  OF  USSR  AFTER  WAR  REVIVAL

Igor  Kuryshev

candidate  of  historical  sciences,  associate  professor  of  Ishim  State  Pedagogical  Institute  named  after  P.P.  Yershov,  Russia  Ishim

Natalia  Malinina

student  of  Ishim  State  Pedagogical  Institute  named  after  P.P.  Yershov,  Russia  Ishim

АННОТАЦИЯ

В  статье  рассматриваются  причины  и  формы  стимулирования  появления  научных  идей  в  гуманитарных  науках  со  стороны  партийно-государственного  аппарата  СССР  в  первые  послевоенные  годы.  Показано  значение  гуманитарных  наук  для  пропагандистского  сопровождения  восстановления  СССР  после  войны  и  укрепления  его  могущества.

ABSTRACT

The  article  considers  reasons  and  forms  of  stimulation  of  new  ideas’  appearance  in  the  humanities  on  the  part  of  party-government  machine  of  USSR  in  the  early  postwar  years.  The  significance  of  the  humanities  for  propaganda  support  of  USSR  after  war  revival  and  growth  of  its  might  has  been  shown.

Ключевые  слова:  гуманитарные  науки;  идеологическая  борьба;  научные  дискуссии.

Keywords:  the  humanities;  ideological  struggle;  scholarly  disputes. 

Середина  ХХ  века,  и  в  особенности  первые  послевоенные  годы,  включают  чрезвычайно  важные  в  новейшей  истории  события.  Именно  в  это  время  начинает  складываться  современное  культурное  и  политическое  устройство  мира,  формируются  важнейшие  общественные  институты.  После  второй  мировой  войны  и  до  80-х  годов  происходило  неуклонное  нарастание  международного  влияния  Советского  Союза.  И  в  первую  очередь  это  связано  с  тем,  что  советское  руководство  смогло  укрепить  свой  авторитет  победителей  в  мировой  войне  своевременным  прорывом  в  науке  и  передовых  технологиях.

Развитие  послевоенной  науки  проходило  в  тяжелых  условиях.  Возрастание  напряженности  внешнеполитической  обстановки  усилило  идеологический  надзор  за  работами  в  сфере  науки  и  культуры  со  стороны  партийного  руководства.  Возникла  ситуация,  когда  отдача  от  науки  требовалась  немедленно,  но  не  всегда  было  очевидно,  над  чем  и  в  каком  направлении  следует  работать.  И  тогда  не  в  последнюю  очередь  выбор  определяли  конъюнктурные  соображения.

Гуманитарные  науки  находились  в  СССР  в  особом  положении.  Их  развитие  жестко  регламентировалось  идеологическими  установками  со  стороны  правящей  коммунистической  партии,  и  в  то  же  время  закономерности  развития  общества,  вскрытые  гуманитарными  науками,  должны  были  лечь  в  основу  планов  построения  коммунистической  формации.  Целью  данной  статьи  является  изучение  плохо  проработанной  в  исторических  трудах  проблемы  стимулирования  появления  новых  научных  идей  в  гуманитарных  науках  в  условиях  тоталитарного  государства.

К  1945  году  советская  наука  существовала  в  сложившемся  виде,  с  развитыми  научными  школами,  включала  ученых  с  мировой  известностью.  Во  время  войны  научная  мысль  была  нацелена  в  первую  очередь  на  нужды  обороны,  однако  далекие  от  военных  разработок  исследования  тоже  не  прекращались.  Например,  среди  3119  публикаций  1945  года  Академии  наук  СССР  на  русском  языке  только  126  имеют  отношение  к  военному  делу  или  оборонным  нуждам.  Это  позволило  после  окончания  войны  удержать  ведущие  позиции  в  мировой  науке  по  целому  ряду  направлений.

Одним  из  важных  способов  укрепления  могущества  страны  стала  кампания  по  борьбе  с  космополитизмом.  Жесткое  идеологическое  руководство  со  стороны  партии  культурой  и  наукой  нацеливало  их  развитие  на  самобытность,  которая,  в  свою  очередь,  служила  гарантией  независимости  СССР  и  точкой  притяжения  для  культуры  и  науки  стран  формирующегося  социалистического  лагеря.  Космополитизм,  то  есть  фактически  решение  вопросов  общечеловеческого  характера,  справедливо  расценивался  как  следование  в  фарватере  политики  более  развитых  стран  капиталистического  мира  и  утеря  инициативы  в  начинающейся  холодной  войне.  Как  и  любая  инициатива  «сверху»,  борьба  с  космополитизмом  привела  к  множеству  перегибов,  однако  саму  тенденцию  к  усилению  самобытности  следует  признать  исторически  справедливой.  Это  было  одним  из  условий  развития  СССР  как  сверхдержавы.

Фактическое  противостояние  Советского  Союза  и  только  нарождавшегося  социалистического  блока  всему  остальному  миру  не  могло  не  дополнить  задачу  изоляции  от  враждебного  идеологического  влиянии  позитивной  программой  —  формированием  образа  советского  человека  —  победителя,  строителя  нового  мира,  грандиозных  успехов  социалистической  державы  по  буквально  всем  направлениям.  Научное  обоснование  этих  идеологических  задач  стало  актуальной  проблемой  гуманитарных  наук  послевоенного  времени.

Задачи  государственного  строительства  в  СССР  решали  не  только  текущие  проблемы,  а  в  первую  очередь  определялись  целью  правящей  партии  —  построением  коммунизма.  Отличительной  чертой  марксистского  подхода  можно  назвать  опору  не  только  на  философские  построения,  но  и  на  научные  методы  анализа  и  моделирования  окружающей  действительности. 

Для  гуманитарных  наук  такой  подход  означал  безусловную  востребованность  их  достижений  обществом,  хотя  и  ограничивал  их  в  рамках  марксистской  философии.  Как  отмечал  Президент  Академии  наук  СССР  С.И.  Вавилов  [2],  отличительная  черта  советской  науки  —  отказ  от  традиций,  норм  и  установок  буржуазной  науки  ради  обслуживания  интересов  народа.  Она  движется  и  растет  по  тем  направлениям,  которые  указываются  как  насущные  руководителем  советского  народа  —  коммунистической  партией.  Коммунистическая  партия  —  авангард  рабочего  класса,  и  только  этот  класс  дает  социальную  основу  для  передовой  науки.  Отсюда  следует  вывод,  что  партийность  науки  есть  выражение  ее  правильности.

Марксистско-ленинская  философия  опиралась  на  диалектический  метод  познания  действительности,  метод  постижения  наблюдаемых  явлений  в  их  развитии.  При  таком  подходе  исторические  процессы  помещались  в  центр  внимания  при  изучении  любых  общественных  явлений.  Наука  об  истории  развития  общества,  несмотря  на  всю  сложность  и  не  всегда  четкую  детерминированность  причинно-следственных  связей,  декларировалась  как  точная  в  перспективе  наука,  способная  использовать  законы  развития  общества  для  практического  применения  [3].

Трудности,  с  которыми  сталкивались  гуманитарные,  в  особенности  исторические  науки,  касались  в  первую  очередь  несовершенства  методического  аппарата.  Не  представляла  сложности  интерпретация  исторических  фактов  в  соответствии  с  идеологическими  установками,  но  практика  показывала,  что  идеологические  установки  постоянно  меняются  вслед  за  конъюнктурой  внутриполитической  обстановки,  и  следовательно,  выведение  точных  законов  развития  общества,  даже  на  крепкой  теоретической  базе  исторического  материализма,  не  является  возможным.

Задачи  пропаганды  имели  определяющее  значение  в  искусствоведении  и  культурологии.  Если  в  прочих  гуманитарных  науках  существовала  своя  внутренняя  логика  развития,  то  содержание  культурологических  и  искусствоведческих  исследований  полностью  определялось  текущими  идеологическими  установками  ЦК  ВКП(б).

Методологической  основой  культурологии  в  рассматриваемый  период  стало  положение  о  преобразующем  характере  передовых  идей.  Отсюда  следует  прямой  долг  исследователей  путем  анализ  произведений  культуры  устанавливать  закономерности  рождения  новых  идей  из  конкретной  жизни  общества.  В  послевоенный  период  задачей  науки  стало  выявление  идей  социальной  борьбы,  сопровождавших  развитие  общества.  Такой  подход  позволял  перевести  культурологию  из  преимущественно  умозрительной  научной  дисциплины  на  передний  фронт  идеологической  борьбы.

Начиная  с  1947  года  в  научной  среде  и  в  открытой  печати  открывается  кампания  по  критике  и  самокритике  научных  концепций,  методологических  подходов  к  изучению  вопросов  гуманитарных  наук.  Следует  подчеркнуть,  что  в  условиях  начавшейся  холодной  войны  и  явном  экономическом  превосходстве  Запада  партийно-государственный  аппарат  был  крайне  заинтересован  в  скорейшем  становлении  гуманитарной  науки  как  социального  института,  способного  разработать  гибкий  и  эффективный  инструмент  пропаганды,  верно  предсказать  социально-политический  события,  заранее  предугадать  вектор  культурного  развития  общества.  Анализ  научных  и  официально-документальных  изданий  того  времени  позволяет  выделить  ряд  наиболее  распространенных  приемов  стимулирования  появления  новых  идей  в  науке.

1.  Директивы  ЦК  ВКП(б).  Представляют  собой  большой  массив  официальных  документов,  предназначенных  для  доведения  до  научной  администрации  и  научной  общественности  отношения  партии  к  различным  событиям,  формулирования  задач  развития  науки,  критериев  оценки  теоретической  и  практической  значимости  научных  результатов.  Имея  своим  приоритетом  коммунистическую  пропаганду,  директивы  были  нацелены  прежде  всего  на  формирование  массовой  культуры  в  СССР  и  зоне  его  влияния. 

2.  Самоуправление  в  рамках  Академии  наук.  Академия  наук  СССР,  отраслевые  академии  и  профильные  институты  обладали  большой  самостоятельностью  в  выборе  направлений  и  тем  научных  исследований.  Высокая  степень  свободы  научного  поиска  позволяла  наилучшим  образом  использовать  творческий  потенциал  немногочисленных  тогда  ученых  (в  1950  г.  в  институтах  Академии  наук  вели  научную  работу  144  академика,  252  члена-корреспондента,  922  доктора  наук  и  2573  кандидата  наук).  При  этом  контроль  за  тематикой  исследований  осуществлялся  через  партийные  организации,  в  которых  состояли  многие  ведущие  ученые,  пользующиеся  у  коллег  заслуженным  авторитетом.  Всего  в  номенклатуру  ЦК  ВКП(б)  входили  312  руководящих  работников  научных  учреждений  Академии  наук.

3.  Научные  дискуссии.  В  1947—1950  гг.  ряд  научных  дискуссий  по  ключевым  проблемам  современности  имел  огромный  общественный  резонанс.  По  существу,  эти  дискуссии  стали  инструментом  разработки  нового  общепринятого  методологического  подхода.  Среди  дискуссий  в  гуманитарных  науках  особенно  следует  выделить  дискуссии  по  философским  вопросам  в  1947  году  и  дискуссию  по  языкознанию  в  1950  году.

В  1947  году  были  проведены  две  научные  дискуссии  (в  январе  и  июне)  по  книге  «История  западноевропейской  философии»  за  авторством  Г.Ф.  Александрова.  Г.Ф.  Александров  проводил  в  ней  мысль  об  исторической  преемственности  философских  концепций,  что  само  по  себе  было  до  некоторой  степени  крамольным,  так  как  низводило  марксизм  до  уровня  одного  из  многих  философских  учений.  На  выбор  этой  книги  как  предмета  дискуссии  повлиял  тот  факт,  что  ее  автор  ключевую  позицию  на  фронте  идеологической  борьбы  —  он  был  начальником  Управления  пропаганды  и  агитации  ЦК  ВКП(б).

Итоги  состоявшейся  в  январе  1947  года  дискуссии  были  признаны  ЦК  ВКП(б)  неудовлетворительными.  ЦК  ВКП(б)  постановила  организовать  к  концу  мая  новую  развернутую  дискуссию  по  книге  Александрова,  привлечь  к  участию  в  дискуссии  кроме  московских  работников  также  работников  республик  и  крупных  городов,  а  также  опубликовать  стенограмму  выступлений  отдельным  изданием.

Организация  двух  обсуждений  одной  книги  представляется  наиболее  значимой  для  понимания  логики  развития  исторического  процесса.  Дело  в  том,  что  стенограмма  первой  дискуссии  до  своего  издания  претерпела  пять  кардинальных  правок,  каждая  из  которых  была  предметом  рассмотрения  высокопоставленных  партийных  чиновников  [4].  Вторая  дискуссия  должна  была  поднять  обсуждение  книги,  на  новый  уровень,  с  собственно  научной  дискуссии  до  дискуссии  идеологической.  Ответственным  за  организацию  второй  дискуссии  бы  назначен  непосредственно  А.А.  Жданов,  который,  как  член  Политбюро,  отвечал  в  те  годы  за  идеологию  и  внешнюю  политику.

Списки  участников  второй  дискуссии  составлялись  уже  в  аппарате  ЦК  (для  первой  дискуссии  ЦК  утверждались  только  квоты  участников).  В  основной  список  вошли  секретари  ЦК,  руководящие  работники  ЦК  ВКП(б),  республиканских  и  местных  партийных  организаций,  Москвы  и  Ленинграда,  т.  е.  вся  идеологическая  номенклатура  страны  [4].

В  ходе  дискуссии  книга  подверглась  критике  за  объективизм,  терпимость  к  идеализму  и  декадентству,  за  отсутствие  полемического  задора  в  критике  философских  противников.  А.А.  Жданов  указывал  также  на  необходимость  связи  изложения  истории  философии  с  перспективами  ее  дальнейшего  развития  и  актуальными  задачами  современности  [5].  В  итоге  точка  зрения  о  необходимости  более  беспощадной  борьбы  на  философском  фронте  идеологии  победила.  Дискуссии  по  философским  вопросам  высветили  тенденцию  к  усилению  идеологического  контроля  за  развитием  научных  концепций.  По  примеру  истории  партии,  была  начата  подготовка  к  изданию  «первого  марксистского  учебника  по  истории  философии».

Дискуссия  по  языкознанию  примечательна  тем,  что  в  ней  принял  участие  лично  И.В.  Сталин.  В  филологии  с  1948  года  популярное  учение  о  языке  Н.Я.  Марра  было  объявлено  единственной  научной  теорией  и  органической  частью  идеологии  социалистического  общества  [6].  Превращение  теории  Марра  в  инструмент  конъюнктурной  политической  борьбы  против  космополитизма  застало  советских  языковедов  врасплох.  Только  весной  1950  г.  началось  организованное  сопротивление  этому  явлению.  На  первом  этапе  дискуссии  (с  9  мая  по  20  июня  1950  г.)  равномерно  публиковались  статьи  противников  Марра,  его  защитников  и  сторонников  компромиссной  позиции.  Заключительный  этап  дискуссии  оказался  связан  с  оглашением  позиции  И.В.  Сталина  (20  июня  —  2  августа  1950  г.).  Как  утверждает  В.М.  Алпатов  [1],  дискуссия  по  вопросам  языкознания  несомненно  была  организована  И.В.  Сталиным,  который  видел  в  ней  повод  очистить  марксистский  подход  в  науке  от  излишней  вульгаризации.

Чрезмерная  увлеченность  ряда  научных  работников  текущими  идеологическими  кампаниями  вела  к  превращению  науки  в  схоластику,  а  значит,  мешала  в  конечном  итоге  задачам  социального  развития.  Спровоцировав  дискуссию  в  языкознании,  Сталин  сделал  важный  шаг  по  устранению  перегибов  в  идеологической  работе.

Развитие  гуманитарных  наук,  имеющих  идеологическое  значение,  сопровождалось  максимальной  гласностью.  Результат  научной  работы  использовался  для  государственной  пропаганды  и  должен  был  обеспечить  максимально  эффективное  развитие  страны.  Отступление  от  заданных  рамок  могло  дезориентировать  население  страны,  поэтому  жестко,  но  обязательно  публично,  аргументировано  критиковалось.  Борьба  с  инакомыслием  в  рамках  научной  дискуссии  позволяла  создать  у  граждан  убеждение  в  объективной  правильности  всех  мероприятий  руководства  и  слабости  позиции  его  противников.  Политические  указания  пропагандистам  позволяли  грамотно  провести  любые  научные  дискуссии  и  часто  убедить  не  только  население,  но  часто  и  самих  оппонентов  снять  свои  возражения  и  признать  верность  позиции  официальных  научных  учреждений.

Список  литературы:

1. Алпатов  В.М.  Марр,  марризм  и  сталинизм  //  Философские  исследования.  —  1993.  —  №  4.  —  С.  271—288.
2. Вавилов  С.И.  Научный  гений  Сталина  //  Иосифу  Виссарионовичу  Сталину  Академия  наук  СССР.  М:  Издательство  Академии  наук  СССР,  1949.  —  С.  1—18.
3. Греков  Б.Д.  И.В.  Сталин  и  историческая  наука  //  Иосифу  Виссарионовичу  Сталину  Академия  наук  СССР.  М:  Издательство  Академии  наук  СССР,  1949.  —  С.  227—256.
4. Есаков  В.Д.  К  истории  философской  дискуссии  1947  года  //  Вопросы  философии.  —  1993.  —  №  2.  —  С.  83—106.
5. Жданов  А.А.  Выступление  на  дискуссии  по  книге  Г.Ф.  Александрова  «История  западноевропейской  философии»  24  июня  1947  г.  М.:  Государственное  издательство  политической  литературы,  1952.  —  46  с.
6. Филин  Ф.П.  О  двух  направлениях  в  языкознании  //  Известия  АН  СССР.  Серия  литературы  и  языка.  —  1948.  —  №  6.  —  С.  488—496.