ДУХОВНЫЕ  ПОИСКИ  ЭТАЛОНА  БЫТИЯ  Л.Н.  ТОЛСТОГО

Козлова  Татьяна  Александровна

соискатель  кафедры  философии  и  теологии  Нижегородского  Государственного  Педагогического  Университета  им.  К.  Минина,  РФ,  г.  Н.  Новгород

E-mail: 

SPIRITUAL  SEARCHING  FOR  A  BENCHMARK  OF  BEING  OF  L.N.  TOLSTOY

Tatiana  Kozlova

applicant  of  Philosophy  and  Theology  Department,  Nizhny  Novgorod  State  Technical  University  by  R.E.  Alexeyev,  Russia,  Nizhny  Novgorod

АННОТАЦИЯ

В  статье  рассматриваются  некоторые  этапы  духовного  становления  философа  и  писателя  Л.Н.  Толстого,  анализируются  его  взгляды  на  науку  и  религию.  Делается  вывод  о  том,  что  только  истинная  вера  и  труд  придают  смысл  человеческой  жизни.

ABSTRACT

The  article  considers  several  stages  of  spiritual  formation  of  philosopher  and  writer  L.  N.  Tolstoy  and  analyzes  his  outlooks  on  science  and  religion.  It  has  been  concluded  that  only  truly  faith  and  labour  assign  a  specific  meaning  to  a  human  life. 

Ключевые  слова:  религия;  наука;  истинная  вера;  труд.

Keywords:  religion;  science;  truly  faith;  labour.

Человек  —  вечная  загадка  и  камень  преткновения  различных  точек  зрения.  Ряд  философов  считают,  что  он  составляет  лишь  небольшую  область  животного  царства,  но  ему  свойственны  интеллект,  логика,  воображение.  Для  другой  группы  философов  человек  —  создание  исключительно  духовное,  посланник  Творца  во  Вселенной.  Но,  тем  не  менее,  большинство  придерживаются  идеи  многогранности  человеческой  природы,  попеременно  отдавая  пальму  первенства  то  одной,  то  другой  ипостаси  человека.  Безусловно  данный  вопрос  волновал  и  одного  из  чутких  знатоков  человеческой  души  —  Льва  Николаевича  Толстого.  Обзору  его  духовных  поисков  на  этой  стезе  посвящена  данная  статья.

В  своих  произведениях  знаменитый  писатель  и  философ  не  раз  подчеркивает,  что  многогранность  природы  человека  разделяет  жизнь  человеческую  на  два  принципиально  отличных  направления  —  жизнь  внешнюю,  жизнь  плоти  и  жизнь  внутреннюю,  жизнь  духа,  которая,  по  его  мнению,  истинна  и  должна  восторжествовать  в  каждом  из  нас.  Тело  слабо  и  смертно,  но  дух,  живущий  в  нас  всесилен  и  вечен:  «Тело  —  это  стены,  ограничивающие  дух  и  мешающие  ему  быть  свободным»  [3,  с.  184].  Душа  нам  дана  от  Бога,  она  невидима,  неосязаема,  некий  энергетический  сгусток,  который  мы  ощущаем  в  себе.  Вот  как  Толстой  описывает  душу:  «то  же,  чего  нельзя  ощупать,  чего  не  видно  и  не  слышно,  тверже  всего.  Одно  оно  было,  есть,  будет  и  никогда  не  пропадет»  [3,  с.  9].  Тело  —  лишь  внешняя  оболочка,  некий  кувшин,  в  котором  хранится,  живет  и  трепещет  нечто  особо  важное  —  душа.  Только  ею  жив  человек,  душа  многоярусна,  она  истинное  живое  начало.  Если  столпы  внешней  жизни  —  власть,  богатство,  почет,  здоровье  —  непрочны,  то  Дух  человеческий  самый  стойкий,  поэтому  жизнь  человека,  согласно  Л.Н.  Толстому,  «только  в  душе,  и  не  в  теле  и  в  душе,  а  только  в  душе»  [3,  с.  14]. 

Но  мысли  эти  выстраданы  и  выношены  в  результате  собственного  каменистого  жизненного  пути,  напряженной  работы  над  своим  внутренним  миром.  В  «Исповеди»  Лев  Николаевич  признается,  что  в  50  лет  у  него  было  многое  –  признание,  его  книги  издавались  по  всему  миру,  почет,  казалось  бы,  что  внешняя  жизнь  наполнена  до  краев,  но  внутри  образовался  надлом,  неизбежно  ведущий  к  пропасти,  к  мыслям  о  самоубийстве.  Самосовершенствование,  развитие,  поиск  сопровождали  Толстого  всю  его  жизнь  (недаром  он  5  раз  переписывал  роман  «Война  и  мир»!),  но  в  переломный  момент  энергетический  источник  иссяк  и  только  внутренняя  сила,  которую  предстояло  отыскать,  смогла  бы  оправдать  его  существование  и  подсказать  куда  дальше  ведет  путь  жизни.  В  тот  момент,  когда  внешнее  перестало  играть  первую  скрипку,  только  Душа  способна  вытянуть  из  мглы  безысходности.  Толстой  тщательно  изучает  Евангелие,  труды  Канта,  Шопенгауэра,  Паскаля,  Сенеки,  перебирает  события  собственной  жизни,  обращается  к  религии,  к  науке,  пытается  выстроить  путь,  по  которому  стоило  бы  идти,  он  строит  его  не  только  ради  собственной  надежды  на  будущее,  но  и  для  пробуждения  сознания  следующих  поколений.

Отправные  точки  духовных  поисков  —  проблемы  жизни,  наука  и  религия.  Разными  путями  они  пытаются  решить  одну  и  ту  же  проблему  —  объяснить  природу  человека,  момент  его  появления  на  этой  планете,  определить  его  предназначение  и  путь  следования.  По  мнению  Толстого  и  религия,  и  наука  тщетно  борются  за  пьедестал,  способный  открыть  человечеству  источник  бытия:  «Никто  еще  не  проник  в  тайну  великого  начала.  Никто  не  ступил  шага  вне  самого  себя»  [1,  с.  10].  Толстой  считает  необходимым  обличить  суеверия,  встречающиеся  в  науке  и  религии,  разделить  истинное  и  ложное,  отыскать,  где  же  заложены  радость  и  смысл  бытия.

В  первую  очередь  Толстой  обращается  к  вере,  в  которой  был  рожден  и  воспитан,  лелея  надежду  отыскать  жизненную  опору  в  своих  религиозных  истоках.  Религия  для  Л.Н.  Толстого  —  базис  нравственности,  «человек  без  религии,  т.  е.  без  какого-либо  отношения  к  миру,  так  же  невозможен,  как  и  человек  без  сердца»  [2,  с.  83].  На  протяжении  всей  истории  человечество  старается  осознать  окружающий  мир,  определить  те  сверхъестественные  силы,  которые  управляют  Вселенной,  «и  потому  разумный  человек  должен  был  устанавливать  и  всегда  устанавливал,  кроме  отношения  к  ближайшим  явлениям  жизни,  свое  отношение  ко  всему  бесконечному,  ко  времени  и  пространству,  миру»  [2,  с.  271].  Такое  установление  и  есть  суть  религии. 

По  мнению  Толстого,  Учение  Христово  просто  и  ясно,  богословы  же  примешали  к  несложным  истинам  запутанные  таинства,  обряды,  молитвы,  выстроив  сложную  иерархию  дьяков,  священников.  Суеверия  появляются  в  религии,  по  мнению  Льва  Николаевича,  из-за  неверной  интерпретации  основных  столпов  Христа,  превращения  царства  Божьего  внутри  нас  в  некий  внешний  институт,  придумывающий  свои  законы,  догмы,  строящий  иерархию  должностей  и  титулов.  «Он  [Христос]  учил  тому,  что  все  люди  —  сыны  бога.  Какие  же  могут  быть  нужны  посредники  между  отцом  и  сыном?»  [1,  с.  59].  Огромное  количество  учителей,  отталкиваясь  от  своих  личных  позиций  и  выгод,  истолковывают  закон  Божий,  отсюда  такое  многообразие  религиозных  направлений,  склонных  отрицать  друг  друга  из-за  разного  понимания  одних  и  тех  же  начал.

Религия  —  некий  внутренний  субстрат,  сугубо  личный  и  каждый  человек  должен  сам  определить  всю  цепь  взаимоотношений  внутри  себя,  найти  и  осознать  свое  божественное  начало.  Религия,  по  мнению  Толстого,  теряет  свой  первоначальный  смысл  под  веяниями  церкви,  сплетенной  обрядовой  стороной:  «Религия  —  от  бога,  а  богословие  —  от  людей»  [2,  с.  233].  Привычка  верить  как  все  привела  жизнь  Толстого  к  кульминационному  моменту,  в  котором  встал  вопрос  о  ее  целесообразности.  Толстой  обращался  к  церкви.  Посты,  службы,  покаяние…  Обрядовая  сторона  православия  не  поддавалась  его  пониманию.  О  наиболее  важных  и  простых  таинствах  Толстой  отзывался  так:  «Тут  не  только  я  сталкивался  с  не  то  что  непонятными,  но  вполне  понятными  действиями:  действия  эти  казались  мне  соблазнительными,  и  я  был  поставляем  в  дилемму  —  или  лгать,  или  отбросить»  [1,  с.  28].  Разочаровавшись,  Л.Н.  Толстой  приходит  к  заключению:  «И  ложь,  и  истина  переданы  тем,  что  называют  церковью»  [1,  с.  30].  Поэтому,  по  его  мнению,  не  стоит  требовать  от  людей  выполнения  сложных  таинств,  приношение  жертв,  достаточно  воздержаться  от  дурных  поступков  и  делать  хорошие.  Истина  проста:  «Спасение  не  в  обрядах,  таинствах,  не  в  исповедании  той  или  иной  веры,  а  в  ясном  понимании  смысла  своей  жизни»  [1,  с.  30]. 

Точку  зрения  Толстого  подтверждает  тот  факт,  что  обряды,  устройство  храмов  у  людей  одного  и  того  же  вероисповедания  в  разных  странах  могут  отличаться  кардинальным  образом.  Например,  на  территории  Эфиопии  в  основном  исповедуется  православие.  Внешнее  убранство  эфиопского  и  российского  православного  храма  идентичны,  однако  внутреннее  устройство,  порядок  совершения  литургии  сильно  разнятся.  В  Эфиопии  священник  совершает  молебен  в  белом  одеянии,  молятся  жители  на  закрытые  двери,  внутри  храма  практически  нет  икон.  Стоит  еще  отметить,  что  Толстой  приводит  в  пример  неоднократные  случаи,  когда  в  храмах  во  время  войн  молились  за  силу  оружия  солдат.  Можно  провести  аналогию  с  сегодняшним  днем  —  священник  благословляет  украинских  боевиков,  подчеркивая  важность  их  действий.  Ситуация  весьма  сомнительна,  налицо  зависимость  церкви  от  государственной  власти,  но  что  самое  главное  —  все  это  в  корне  противоречит  христианским  заповедям.

Толстой  заключает,  для  того  чтобы  служить  богу,  «необходимо  быть  работником  религиозного  прогресса»  [2,  с.  199],  упрощать  религиозное  сознание,  искать  бога  мыслью  и  делом.  Таким  образом,  Толстой  ставит  задачу  высвобождения  из  плена  суеверий  и  намечает  тернистый  путь  к  истинной  вере,  способной  вернуть  вкус  к  жизни. 

Но  вернемся  сначала  к  другой  отправной  точке  духовных  исканий  Толстого.  Преодолеть  жизненный  кризис  писатель  и  философ  пытался  обратившись  к  наукам.  Толстой  старался  постигнуть  науку  многогранно,  всесторонне,  занимался  английским  языком,  музыкой,  юриспруденцией,  педагогикой.  Он  выделял  три  группы  наук:  естественные  (опытные),  общественные  и  умозрительные  науки  (философия,  метафизика).  С  точки  зрения  опытной  области  знаний,  жизнь  —  всего  лишь  временное  сцепление  частиц,  с  точки  зрения  умозрительной  области  —  «непостижимая  часть  этого  непостижимого  «всего»  [1,  с.  12].  Эти  доводы  не  дают  ни  малейшего  утверждения  в  необходимости  и  важности  жизни,  они  лишь  острее  подчеркивают  ничтожность  одного  человека  на  фоне  необъятной  Вселенной.  Но  если  в  опытных  и  умозрительных  науках  Толстой  находит  крупицы  истинного  знания,  то  общественные  науки,  по  мнению  Толстого,  лишь  придумывают  законы,  принципы,  устои,  по  которым  стоит  жить  людям,  и  «оказывается,  что  дурная  жизнь  людей  не  от  них,  а  оттого,  что  таковы  законы»  [2,  с.  280].  Социология,  политическая  экономия,  юриспруденция,  по  мнению  Толстого,  рассуждают  о  земле,  деньгах,  богатстве,  капиталах,  но  умалчивают  о  глубине  зла,  лжи,  несправедливости,  возникающей  из-за  них:  «Люди  убивают  друг  друга,  отнимают  для  малого  числа  землю  или  орудия  труда  у  всех,  и  науки  —  юриспруденция  и  экономическая  —  оправдывают  это»  [3,  с.  285].  Такие  науки  закапывают  глубже  истинные  нравственные  требования,  становятся  сами  орудием  насилия,  закладывая  обман  в  сознание  людей. 

Поэтому  многообразие  наук,  по  мнению  Толстого,  сбивает  человека  на  пути  к  получению  истинного  знания:  «Лучше  знать  немного  правил  жизни,  чем  выучиться  многим  бесполезным  наукам»  [2,  с.  46].  Не  страшно  если  человек  не  знает  названий  всех  галактик,  печально  если  он  не  знает  того  нравственного  закона,  по  которому  ему  жить.  Интересно  разбираться  в  строении  ДНК,  но  куда  важнее  различать  границы  добра  и  зла,  знать,  зачем  человек  рождается  и  куда  исчезает.  Высокопарный  язык,  по  мнению  Толстого,  свойственен  лишь  ложной  науке,  которая  гласит:  «Познав,  насколько  возможно,  целое  и  познав  закон  развития,  ты  познаешь  и  свое  место  в  этом  целом,  и  самого  себя»  [1,  с.  9].  Все  это  звучит  абстрактно,  отдаленно  от  жизни,  не  давая  подпитки  душевным  силам,  не  стимулируя  раскрытие  возможностей  личности.  Истинная  наука  выражается  простым  и  понятным  языком.  Те  знания,  что  необходимы  для  жизни,  должна  давать  наука:  «люди  начнут  разрабатывать  единую  истинную  и  нужную  науку,  которая  теперь  в  загоне  —  науку  о  том,  как  жить»  [3,  с.  249].

«Наука  стала  теперь  раздавательницей  дипломов  на  пользование  чужими  трудами»  [2,  с.  278]  —  другая  острая  проблема,  волнующая  Льва  Николаевича.  По  мнению  Толстого,  большинство  учащейся  молодежи  преднамеренно  отказываются  от  мыслительной  деятельности,  ничего  не  проверяя  собственным  разумом,  слепо  принимая  на  веру  чужие  точки  зрения.  Прикрытие  мнимой  образованностью  рождает  огромное  количество  невежд,  занятых  формальной  деятельностью,  желающих  жить  за  счет  других.  Именно  в  праздном  и  паразитическом  существовании  Толстой  видит  источник  грехов.  Поэтому  эталоном  бытия  для  Л.Н.  Толстого  становится  жизнь  простого  трудового  народа,  преисполненная  созидающей  энергии:  «Я  заблудился  не  столько  оттого,  что  неправильно  мыслил,  сколько  оттого,  что  я  жил  дурно»  [1,  с.  22].  Праздность,  как  признается  Толстой,  свойственная  его  окружению,  делает  людей  сердитыми,  недовольными.  Тяжелый  же  физический  труд  преисполнен  светлой  радости  способствует  очищению  души,  не  допускает  «брожение  ума».  Особо  Толстой  ценил  труд  крестьянина-земледельца,  в  котором  он  видел  несоизмеримую  гармонию  с  природой.  Простой  трудовой  народ  с  присущими  им  любовью,  добротой,  терпением  —  пример  жизни  нравственной  и  духовной:  «Одно  из  самых  удивительных  заблуждений  —  заблуждение  о  том,  что  счастье  человека  в  том,  чтобы  ничего  не  делать»  [2,  с.  55].  Только  благодаря  труду,  постоянному  и  каждодневному,  мы  обретаем  смысл  и  счастье.  Вера  для  простых  людей  есть  естественное  следование  нравственному  закону,  диктующему  нам  как  прожить  добрую  жизнь.  Такая  вера  и  видится  Толстому  истинной,  в  ней  он  увидел  силу  и  смысл  жизни.  Она  надежный  базис,  верный  ориентир  в  жизни  человека,  уже  живущий  в  душе  человека,  «для  истинной  веры  не  нужно  ни  храмов,  ни  украшений,  ни  пения,  ни  многолюдных  собраний»  [1,  с.  6]. 

Таким  образом,  напряженная  духовная  работа  открыли  для  Л.Н.  Толстого  новую  страницу  бытия,  наполненную  светлой,  духовной  и  созидательной  радостью.

Список  литературы:

1. Толстой  Л.Н.,  «Исповедь»,  [Электронный  ресурс].  —  Режим  доступа.  —  URL:  http://az.lib.ru/t/tolstoj_lew_nikolaewich/text_0440.shtml  (дата  обращения:  18.05.2014).
2. Толстой  Л.Н.  «Круг  чтения»,  Том  1  [Электронный  ресурс].  —  Режим  доступа.  —  URL:  http://az.lib.ru/t/tolstoj_lew_nikolaewich/text_0440.shtml  (дата  обращения:  28.04.2014).
3. Толстой  Л.Н.  «Круг  чтения»,  Том  2  [Электронный  ресурс].  —  Режим  доступа.  —  URL:  http://az.lib.ru/t/tolstoj_lew_nikolaewich/text_0440.shtml  (дата  обращения:  25.04.2014).
4. Толстой  Л.Н.,  «Путь  жизни»  [Электронный  ресурс].  —  Режим  доступа.  —  URL:  http://az.lib.ru/t/tolstoj_lew_nikolaewich/text_0452.shtml  (дата  обращения:  6.05.2014).