НАТУРФИЛОСОФСКИЙ  И  ЭТИЧЕСКИЙ  МЕТОД  В  МЕДИЦИНСКОЙ  СИСТЕМЕ  ГАЛЕНА

Щеглов  Андрей  Петрович

д-р  филос.  наук,  профессор  кафедры  истории  медицины,  истории  Отечества  и  культурологии  Первого  МГМУ  им.  И.М.  Сеченова,  РФ,  г.  Москва

E-mail: 

NATURAL  PHILOSOPHIC  AND  ETHICAL  PRACTICES  IN  THE  MEDICAL  SYSTEM  OF  GALEN

Andrey  Shcheglov

doctor  of  philosophical  sciences,  professor  of  the  Department  of  medical  history,  national  history  and  cultural  studies  of  I.M.  Sechenov  First  Moscow  State  Medical  University,  Russia,  Moscow

АННОТАЦИЯ

Натурфилософский  метод  Галена  рассмотрен  с  точки  зрения  взаимодействия  идеальных  и  природных  начал,  взятых  в  присущей  им  одинаковой  закономерности.  Данный  философский  подход  позволяет  Галену  выявлять  и  исследовать  самые  общие  закономерности  и  применять  их  на  практике  —  в  медицине.  Рассмотрен  нравственный  метод  Галена,  утверждающего,  что,  только  избавившись  от  страстей  и  пороков,  мыслитель  может  приступать  к  постижению  высших  истин,  а  врач  —  лечить  больного.

ABSTRACT

Natural  philosophic  method  of  Galen  is  considered  from  the  point  of  view  of  the  interaction  of  ideal  and  natural  origin,  taken  in  the  same  inherent  laws.  This  philosophical  approach  allowed  Galen  to  identify  and  explore  the  most  common  patterns  and  put  them  into  practice  of  medicine.  The  article  analyzes  the  moral  method  of  Galen,  who  claimed  that  only  by  getting  rid  of  passions  and  vices,  the  thinker  can  begin  to  comprehend  the  higher  truths,  and  the  doctor  —  to  treat  the  patient.

Ключевые  слова:  Гален;  натурфилософия;  этика;  история  медицины.

Keywords:  Galen;  natural  philosophy;  ethics;  history  of  medicine.

Галена  без  сомнения  можно  называть  философом  и  медиком.  Его  философское  наследие  не  менее  существенно,  чем  медицинское.  Важную  роль  при  этом  играет  философская  методологическая  составляющая,  вошедшая  в  его  медицинские  произведения.  Гален  использовал  философию  для  выработки  теоретического  медицинского  знания  и  способа  применения  его  на  практике.  Его  внимание  было  обращено  в  первую  очередь  на  логику,  натурфилософию  и  учение  о  душе.  Философия  применялась  Галеном  в  дискуссиях  с  разными  и  современными  ему  медицинскими  школами  (эмпириками,  методистами,  рационалистами)  [6].  Эта  полемика  носила  со  стороны  Галена  подчеркнуто  философский  характер  и  касалась  вопросов  природы  научного  знания,  методов  его  достижения,  связи  между  медицинской  теорией  и  врачебной  практикой,  построения  причинно-следственных  выводов  [7].

Для  лучшего  понимания  естественнонаучных  и  медицинских  воззрений  Галена  мы  не  можем  обойти  его  блестящие  философские  взгляды.  Не  только  для  историка  философии,  но  и  для  историка  медицины,  желающего  вникнуть  в  умственное  состояние  общества,  современного  Галену,  его  понимание  философии  должно  быть  исходной  точкой  отсчета.  Без  учета  этого  понимания  невозможно  объяснить  феноменальные  успехи  его  медицинской  системы  на  протяжении  многих  сотен  лет  [8].

Следует  отметить,  что  любую  научную  и  философскую  систему  необходимо  рассматривать  со  стороны  ее  формы  (направления,  которое  приводится  в  рассуждениях)  или  с  точки  зрения,  с  которой  она  подвергает  рассмотрению  предметы.  Сюда  же  относится  и  способ  рассмотрения  (метод)  используемый  в  философских  исследованиях.  Научную  систему  можно  рассматривать  со  стороны  содержания,  понятий,  входящих  в  ее  состав.  На  наш  взгляд,  именно  с  таких  методологических  оснований  необходимо  рассматривать  философские  и  медицинские  воззрения  величайшего  врача  и  философа  античности  —  Галена.

Гален  считал  себя  философом  и  медиком.  По  форме  и  направлению  его  взгляды  можно  назвать  естественнонаучными.  Отличительной  чертой,  совокупностью  существенных  признаков  галеновской  системы  является  гармоничная  тождественность  субъекта  и  объекта  как  частей  одного  целого  —  природы,  существующей  не  по  случайным  и  относительным  обстоятельствам,  а  по  установленным  законам,  которые  потому  можно  исследовать  и  применить.  Гален  считал,  что  любой  объект  одновременно  независим  от  личности,  но  в  то  же  время  принадлежит  индивидуальному  началу,  которое  благодаря  «божественному  дару»  —  уму,  познает  независимость  объекта  как  определенную  закономерность,  «объективно»  заложенную  в  предмете  изучения.  Предметы,  их  особенности  и  проявления  без  направленности  на  них  человеческого  ума  становятся  темны  и  неразличимы,  и  тогда  вложенные  в  них  закономерности  принадлежат  области  «небытия»,  так  как  им  негде  проявляться.  Их  независимое  существование  от  человека  теряет  смысл,  и  простое  бытийственное  существование  предмета  (онтологический  признак),  независимого  ни  от  чего  другого,  что  может  его  различить  и  выявить  установленные  в  нем  законы,  становится  призраком,  фантомом.  Мысленное  представление  предполагает  то,  что  постигается  мыслью.  Постижение  возможно  только  тогда,  когда  в  «постижимом»  имеются  закономерности,  делающие  «постижимое»  «постигаемым».  Следовательно,  мысленное  действие  должно  обладать  правильным  мнением,  истинным  пониманием  предмета  и  обладать  способами  достижения  подлинности  и  воплощать  эту  подлинность  в  человеческой  практике.

Иллюстрацией  этой  мысли  Галена  может  служить  противоположная  ей  кантовская  мысль  о  «вещи  в  себе»  (Ding  an  sich  selbst;  на  наш  взгляд,  более  точный  перевод  —  «вещь  сама  по  себе»).  Данный  философский  термин  И.  Канта  не  означает,  что  существует  некая  особая  вещь,  замкнутая  «в  себе»  и  непознаваемая  по  определению,  речь  как  раз  идет  о  собственной  сути  всякой  вещи,  независимо  от  нашего  взгляда  на  неё  [2].  «Вещь  сама  в  себе»  это  то,  суть  и  смысл  чего  известны  только  тому,  кто  постигает  эту  сущность  с  помощью  умопредставления.  Кант  моделирует  понятие,  в  котором  нет  самого  предмета.  Вещь  представляет  собой  только  мыслительную,  абстрактную  конструкцию,  с  физической  стороны  она  ничто,  негативный  ноумен  (νοούμενον),  пустая  идея.  Гален  же  считал,  что  и  предмет,  и  личность,  оценивающая  этот  предмет,  тождественны  и  обладают  одними  и  теми  же  законами.  Кантовская  «вещь  сама  в  себе»,  наоборот,  предстает  как  сугубо  субъективное  начало:  для  ее  существования  достаточно  постигающей  личности.  Всякий  предмет  в  своей  сущности  превращается  в  умозрительное  философское  понятие,  определяющее  существование  предметов  мира  вещей,  существующих  независимо  от  человеческого  сознания  и  волевого  действия.  Мир  вещей  со  своими  внутренними  сущностями  существует  независимо  от  человека,  а  человек,  следовательно,  от  вещей.  Другими  словами,  законы  природы  и  людские  представления  отделены  друг  от  друга.  Человеческое  знание  условно  и  относительно,  а  законоположенная  сущность  вещей  может  существовать  сама  по  себе  безотносительно  к  человеческому  знанию.

По  мнению  Дж.  Локка,  философия  природы  являет  собой  «познание  начал,  свойств  и  действий  вещей,  каковы  они  сами  по  себе»  [4,  с.  586]  Противоположное  мнение  высказал  Дж.  Беркли,  противопоставивший  отрицание  «объектов  в  себе  или  вне  ума»  [1,  с.  182].  В  свою  очередь,  Д.  Юм  полагал,  что  существует  «какое-то  неизвестное,  необходимое  нечто  в  качестве  причины  наших  восприятий»  [5].  И.  Кант,  философия  которого  основывалась  на  выводах  этих  философов,  говорит  о  независимой  действительности  «вещи  самой  в  себе»,  которая  не  может  быть  познана  опытным  путем  [3,  с.  105].  В  его  понимании  вещи  выходят  сами  из  себя  как  сущности  и  превращаются  в  отвлеченное,  вневременное,  метафизическое  начало  (правильнее  было  бы  их  назвать  «вещи  без  себя»),  отсюда  они  принципиально  и  абсолютно  непознаваемы.  Не  должно  смущать  то  обстоятельство,  что,  с  одной  стороны,  у  И.  Канта  присутствует  разрыв  между  объективной  непознаваемой  реальностью,  а  с  другой  —  существующей  познаваемой  субъективной  реальностью  природного  мира.  Именно  метафизическое  непознаваемое  и  не  связанное  с  миром  вещей  есть  нечто  в  вещах,  которое  производит  относительные  чувственные  восприятия  мира  неустойчивых  явлений.  Отсюда  чувственное  восприятие  и  разумная  направленность  на  вещи  выступают  не  как  исследования  закономерностей  внутри  совокупности  предметного  мира,  а  как  неустойчивое  знание,  которое  само  по  себе  уже  не  знание,  а  представление.  Отсюда  человек  законоположен  (детерминирован)  разделением  между  «чистым»  (идеальным)  знанием  и  обусловленным  чувственным  восприятием  и  чувственными  побуждениями  эмпирическим,  относительным  разумом.  Поэтому  чистый  разум  «не  есть  явление  и  не  подчинен  никаким  условиям  чувственности»  [2,  с.  491].  Идеальное  знание  не  может  опираться  на  опыт.  Приведенный  нами  разбор  скептицизма  Канта  не  случаен.  Задолго  до  эпохи  Нового  Времени  подобная  форма  условного  научного  и  философского  мышления  была  подвергнута  блестящей  критике  со  стороны  Галена.

Гален  вел  серьезную  дискуссию  с  представителями  скептической  школы.  По  его  мнению,  субъективный  характер  чувственных  ощущений  не  подлежит  сомнению,  но  из  этого  не  следует,  что  чувственным  восприятиям  не  соответствует  ничего  реального  в  мире.  Из  знания  того,  что  пространство  и  время  —  исключительные  формы  нашего  созерцания,  не  следует,  что  они  могут  быть  только  субъективными  формами.  Что  касается  разума,  то  из  неразрешенности  антиномий  не  следует  их  неразрешимость.  Недоказуемость  аксиом  не  позволяет  подвергать  сомнению  их  истину  и  возможность  служить  основою  доказательств.  Исследователь  сам  становится  «чистым  объектом»,  избавленным  от  всякого  мешающего  исследованию  научного  или  ненаучного  мнения,  исторически  выработанного  для  оценки  предмета  [9].  Появление  существенного  интереса  к  скептицизму  во  времена  Галена  было  обусловлено  снижением  внимания  к  теоретическому  выяснению  картины  мира,  космологии,  физике,  астрономии  [10].  Интересует  уже  не  то,  как  существует  мир,  что  он  такое,  а  то,  как  надо  жить  в  этом  мире,  чтобы  избежать  грозящих  несчастий  и  опасностей.  Философ  из  ученого,  исследователя,  превращается  в  резонирующего  мудреца. 

Полемизируя  со  скептиками,  Гален  пытался  соединить  исключительную  умозрительность  философских  представлений  и  изучение  явлений  природы  на  примере  восстановления  жизненных  сил  тела,  подверженного  болезням.  Недаром  бесспорным  по  своей  значимости  сочинением  Галена  является  его  знаменитый  труд  «О  том,  что  лучший  врач  —  еще  и  философ»  [12],  в  котором  он  описывает,  в  соответствии  с  Аристотелем,  средний,  «золотой»  путь  научного  исследования  [11].  Подобный  подход  помогает  избегать  крайностей  метафизического  и  абстрактного  умозрения,  с  одной  стороны,  а  с  другой  —позволяет  отказаться  от  примитивных  медицинских  эмпирических  техник,  которые  не  могут  иметь  развития  именно  в  силу  своей  исследовательской  ограниченности.

Если  исключительная  увлеченность  метафизическими  умозрениями  часто  приводила  к  оккультным  медицинским  практикам  и  полному  отрицанию  устоявшихся  природных  законов,  то  сугубый  эмпиризм  без  всякого  смыслового  и  научного  представления  об  этих  законах  сводил  медицину  на  уровень  ремесла.  Недаром  Гален  называет  подобных  врачей-эмпириков  «продавцами  лекарств»  [12].

Выстраивая  систему  тождественности  между  идеальным  и  реальным,  Гален  призывает  медиков  не  оставаться  сторонними  и  безучастными  наблюдателями:  истинный  врач  должен  участвовать  в  исследуемом  процессе.  Его  цель  не  только  получение  знания,  но  и  правильная  оценка,  мнение  о  заболевании.  При  этом  он  призывает  опираться  не  только  на  язык  идеальных  образов,  но  и  на  язык  терминов  и  чисел,  когда  любая  обобщенность  превращается  в  индивидуальность.

В  своих  философских  сочинениях  Гален  указывает  пути  («первоэлементы»),  с  помощью  которых  можно  возвыситься  до  высших  понятий  и  воплотить  их  в  реальность,  что  и  является  целью  врачебного  искусства.  Высоты  созерцания  мысленного  мира  помогают  мыслителю  отвратиться  от  всего  ложного  и  утвердить  в  изменчивости  мира  гармонию  и  благолепие.  С  помощью  разных  наук  (геометрии,  математики,  астрономии  и  особенно  логики  и  философии)  философ  и  врач  могут  найти  в  природном  мире  начала  созвучия  и  последовательности,  обрести  идеальную  красоту,  заключающуюся  в  них.  Для  медика  обретение  подлинных  начал  и  закономерностей  в  человеческом  теле  позволяет  придать  ему  по  возможности  совершенное  состояние.  Гален  выводит  поиски  идеального  из  оккультной  сферы  и  с  помощью  философии  делает  их  сознательными,  видя  подлинные  начала  в  совершенных  законах  окружающей  природы,  при  этом  безраздельно  не  замыкаясь  на  телесной  стороне  предмета.  Человеческое  тело  совершенно  и  прекрасно,  но  подвержено  изменчивости,  текучести  и  болезням.  Нахождение  в  этом  условном  физическом  состоянии  тела,  тождественности  с  идеальной  стороной  предмета  и  является  настоящим  способом,  которым  должно  руководствоваться  искусство  врачевания.

Гален  подчеркивает,  что  подлинное  мастерство  и  искусство  всегда  находятся  в  различных  науках,  изучающих  окружающую  природу  и  всякое  искусство  всегда  при  этом  добродетельно.  При  этом  самый  надежный  путь,  ведущий  к  истинному  познанию,  —  это  философия,  и  потому  врачу  необходимо  знать  ее  основы.  Философ-врач  или  врач-философ  должен  стремиться  к  созерцанию  высших  начал  и  разрешать  противоречия  и  недоразумения.  Но  философия  —  не  просто  набор  умозрительных  истин,  составленных  произвольной  игрой  ума.  По  мнению  Галена,  изучению  философии  должна  предшествовать  математика  (геометрия),  чтобы  исследователь  приучился  понимать  и  верить  в  существование  бестелесного.  Математика  занимается  чистыми  формами,  которые  потом  осуществляются  в  телах.  Все  это  позволяет  говорить  об  отличительных  и  общих  свойствах  каждого  предмета,  о  распределении  предметов  по  областям  знания,  к  которым  они  действительно  относятся,  только  таким  образом  можно  различить  истинно  существующее  и  «несущее»,  ложное.  Подобный  способ  распознавания  истины  позволяет  избежать  как  чувственного  блуждания  с  мире  противоречий  и  парадоксов,  так  и  бесплодного  умозрения.

Относительно  этого  приема,  используемого  Галеном,  можно  сказать,  что  он  следует  аналитическим  методам,  то  есть  путем  расчленения,  разложения  целого,  куда  могут  входить  вещи,  свойства,  процессы  или  отношения  между  предметами,  на  составные  части,  выполняемые  в  процессе  познания.  Путь  анализа  имеет  двойную  направленность:  вначале  это  подъем  в  область  мысленного  мира  до  первых  природных  начал,  познание  их  свойств  и  закономерностей,  постижение  их  единства,  а  затем  с  помощью  познания  законов  соединенных  вновь  в  целое,  возвращение  в  природный  мир.  Именно  так  можно  познать  истинно  существующее  в  реальном  бытии.  Следовательно,  этот  способ  познания  имеет  дело  не  только  с  теорией  и  умозрительными  (абстрактными)  правилами,  но  и  с  самими  предметами,  позволяя  правильно  рассматривать  их  бытие,  причину,  качество  или  сущность,  то  есть  то,  что  происходит  с  предметом.  Желая  знать  природу  какого-нибудь  тела,  необходимо  рассмотреть  его  части,  чтобы  увидеть  составляющие.  Эта  сторона  составляет  его  сущность,  другая  его  количество,  качество.  Пытаясь  понять,  мы  раздробляем  тело  на  несколько  сторон,  хотя  оно  составляет  нечто  целое  и  нераздельное.  Только  в  этом  случае  возможно  исследование  причинных  связей  и  закономерностей.  Форма,  вид  и  идея  существуют  в  тесном  соединении.  В  нахождении  этого  тождества  и  заключается  философский  метод  Галена.

Укажем  еще  на  одну  важную  особенность  философских  взглядов  Галена  —  на  его  представления  о  том,  что  вершин  любого  искусства  (особенно  искусства  врачевания)  невозможно  достичь,  если  душа  человека,  не  очищена  от  ошибок,  пороков  и  грехов.  Подобный  взгляд  составлял  не  только  стержень  нравственного  учения  Галена,  но  и  был  данью  его  времени.

Свой  нравственный  идеал  врача-философа  Гален  выводил  в  полемических  спорах  со  стоиками  (логика  и  физика)  и  последователями  Эпикура  (этика).  Наиболее  последовательно  Гален  полемизирует  с  эпикурейцами,  у  которых,  как  он  считает,  благо  отождествлялось  со  счастливой  жизнью.

Очищать  самого  себя  —  значит  сосредоточиваться  в  себе,  ограничиваясь  только  самыми  необходимыми  удовольствиями.  Душа  не  должна  быть  отягощена  никакими  страстями,  должны  быть  устранены  всякое  беспокойство  и  раздражительность.  Грех,  страсть,  порок  Гален  рассматривал  не  только  как  некую  ошибку  суждения,  как  считали  стоики,  но  относил  ее  к  бессознательным  проявлениям  человеческой  сущности.  Он  различал  страсть  как  бессознательное  начало,  требующее  сознательно-нравственного  воспитания,  и  неправильный  поступок  в  том  или  ином  деле,  который  происходит  из-за  ошибки  в  суждении  [13],  что  может  быть  исправлено  правильным  образованием.

Гален  считал,  что  человек  не  должен  намеренно  раздражаться  волнениями.  Желания  также  не  должны  направляться  к  плохому.  Стремление  человека,  очищающего  себя,  будет  направлено  только  на  удовлетворение  потребностей,  необходимых  для  поддержания  жизни.  Таким  образом  душа  становится  чистой  от  всяких  влияний  тела.  Путь,  которым  приобретается  благо,  есть  добродетель.  Ее  цель  необыкновенно  высока,  поэтому  ее  достижение  дается  не  вдруг.  Человек,  желающий  прийти  к  первому  добру,  должен,  прежде  всего,  приучить  себя  к  общественным  добродетелям.  Здравомыслие  становится  разумением,  уклоняющимся  от  пороков,  справедливость  —  деятельностью  души,  развивающеюся  в  сторону  ума.  Для  Галена  добродетель  не  внешнее  действие.  Он  старается  вникнуть  в  глубь  самого  дела,  раскрыть  пред  нами  внутренний  ход  развития  человека  как  нравственно-деятельного  существа,  и  поэтому  от  внешнего  идет  к  внутреннему,  от  менее  совершенного  —  к  более  совершенному,  от  низшей  ступени  —  к  высшей.  Очищение  устанавливало  только  отрицательные  цели  (нужно  избегать  того,  или  другого,  давать  лучшее  направление  и  исход  обыкновенным  деятельностям  и  стремлениям).  Достижение  прекрасных  и  добрых  свойств  возможно  только  путем  добродетели.  Человек  стремится  к  добру,  так  как  понимает,  что  оно  есть  благо.  Путь  к  обладанию  высоким  благом  он  пролагает,  постепенно  двигаясь  вверх  по  лестнице  добродетелей,  и  для  этого  он  должен  нравственно  очищать  себя.

Список  литературы:

1. Беркли  Дж.  Трактат  о  принципах  человеческого  знания.  М.,  1978.
2. Кант  И.  Критика  чистого  разума.  Соч.  в  6  т.  Т.  3.  М.,  1964.
3. Кант  И.  Пролегомены  ко  всякой  будущей  метафизике,  могущей  появиться  как  наука.  Соч.  в  6  Т.,  Т.  4,  Ч.  1.  М.,  1965.
4. Локк  Дж.  Мысли  о  воспитании.  Соч.,  Т.  3.  М.,  1982.
5. Юм  Д.  Исследование  о  человеческом  познании.  Сочинения.  Т.  2.  М.,  1965.  —  С.  158—159.
6. Galen:  Problems  and  Prospects.  London,  1981.  —  P.  47—49.
7. Hankinson  R.J.  Galen's  Philosophical  Eclecticism.  Aufstieg  und  Niedergang  der  römischen  Welt,  36,  5,  1992,  —  S.  3505—3522.
8. Hülser  К.  Galen  und  die  Logik.  Aufstieg  und  Niedergang  der  römischen  Welt,  36,  5,  1992.  —  S.  3523—3554.
9. Rescher  Ν.,  Marmura  M.  The  Refutation  by  Alexander  of  Aphrodisias  of  Galen's  Treatise  on  the  Theory  of  Motion.  Islamabad,  1969.  —  P.  201—202.
10. Sarton  G.  Galen  of  Pergamon.  Kansas,  1954.  —  P.  134—135.
11. Todd  R.B.  Galenic  medical  ideas  in  the  Greek  Aristotelian  commentators,  Symb  O  LII,  1977,  —  P.  117—134.
12. Quod  optimus  medicus  sit  quoque  philosophus  pp.  53—63.  By  Karl  Gottlob  Kühn.  Claudii  Galeni  Opera  Omnia  Volume  1.  Karl  Gottlob  Kühn.  Publisher:  Cambridge  University  Press  Print  Publication  Year:  2011,  Original  Publication  Year:  1821.
13. Walzer  R.  New  Light  on  Galen's  Moral  Philosophy,  Cß43,  1/2,  1949,  —  P.  82—96.