ПОЭЗИЯ КАК ПРЕДМЕТ: ХАЙДЕГГЕР И ДЕРРИДА

POETRY AS A SUBJECT: HEIDEGGER AND DERRIDA

Dariya Selishcheva

post-graduate student, VN Karazin Kharkiv National University,

Ukraine, Kharkov

АННОТАЦИЯ

Задействовав герменевтический и компаративный методы, автор анализирует эссе Ж. Деррида «Что такое поэзия?». Хотя Ж. Деррида приходит к выводу, что поэзия, отвечающая на вопрос о том, что она есть, становится прозой, сам он не замечает, что продвигаемая им на протяжении всего текста идея отношения читателя к стихотворению также принадлежит объективирующему (стремящемуся к поставлению в наличие) мышлению. Идее запоминания Ж. Деррида противопостав­ляется со-мыслящее отношение к поэзии М. Хайдеггера. Сопоставляя идеи Ж. Деррида с идеями М. Хайдеггера, автор приходит к выводу о том, что первый, встав на позицию поэта, продолжает мыслить метафизически.

ABSTRACT

Author analyzes the essay by J. Derrida "What is poetry?" by using hermeneutical and comparative methods. Although J. Derrida comes to the conclusion that poetry, responding to the question of what it is, becomes prose, he himself does not notice that the idea of the reader's attitude to the poem that he promotes throughout the text also belongs to the objectivist thinking (striving to be put into existence). J. Derrida’s idea of memorizing is contrasted to the M. Heidegger’s co-thinking attitude towards poetry. Comparing ideas of J. Derrida with ideas of M. Heidegger, author comes to the conclusion that the former, having risen to the position of the poet, continues to think metaphysically.

Ключевые слова: стихотворение, запоминание, язык, мышление, постав (Gestel), болтовня (Gerede), чтение.

Keywords: poem, memorization, language, thinking, Gestel, Gerede, reading.

Целью статьи является выработка взгляда в пределах онтологии Хайдеггера на философско-поэтические идеи Деррида.

По Деррида, в стихотворении исчезают границы, и я становлюсь чем-то бо́льшим, чем я сам. Но при этом я-до-стихотворения, исчезаю. Именно поэтому Деррида говорит, что стихотворение, «абсолют письма в себе», позволяет читателю «быть избранным по ту сторону тела, пола, уст и глаз», «стирает границы». И потому оно представляет собой «рассеянный Апокалипсис, личный и общий, общественный и тайный» [1]. Такие метафоры поэзии как «апокалипсис»; «разверзтая» в творении «небывалая огромность», «бездна», «именование богов» [3, с. 86] – подчеркивают страшную силу стихотворения, всегда противостоящего утешительной стилизации, охватывающего в себе прежние эстетики и укореняющего в себе новые. В случае Хайдеггера это – продолжение ранне-романтической, весьма оптимистической идеи о Bildung: поэзия – не слово, но акт, почему она и способна повлиять на историю [5, p. 22, 29]. Но так же ли это в случае Деррида?

В силу своей мощи, заряженности каждого из своих слов стихо­творение есть событие. Деррида понимает событие как случайное происшествие, встречу. Читатель встречает стихотворение как нечаянную мечту, и хочет его запомнить, «запечатлеть в сердце». Поэзия, подобно горю, предостерегает. Событие же в случае Хайдеггера – событие понимания. Поздний Хайдеггер мыслит, читая (Гёльдерлина, Новалиса). Цель поэзии – удержание бытия в присутствии, в слышании. Но и Хайдеггер тоже говорит о том, что поэзия – тревожит, не позволяет людям «отшатываться» от своего тягостного бытия в обыденность [6, p. 180].

При этой абсолютности, предельной требовательности, стихо­творение, считает Деррида, уязвимо перед читателем, как ёж перед близящимся автомобилем, и поскольку зависимо, – так же низко, мало. В силу этой своей ранимости, стихотворение – «неабсолютный абсолют» – читатель может спасти, дав ему «быть в своем сердце», или же раздавить – пройдя мимо или не поняв. Стихотворение «[…] никогда не сосредоточится на себе, скорее уж потеряет себя, сойдет со следа (бред или безумие), подставит себя случаю, он скорее позволит разорвать себя в клочья тому, что набрасывается на него» [1]. Хайдеггер описывает бытие-творением, невозможное без его охранения, удерживания в этом бытии-творением. Здесь мы также видим сходство позиций мыслителей.

Свое эссе Деррида завершает ответом поставленному вопросу: ««Что есть…?» оплакивает исчезновение стихотворения — еще одну катастрофу. Провозглашая, что есть то, что есть, этот вопрос салютует рождению прозы» [Там же]. Поскольку предмет не прост, «ответу продиктовано быть поэтическим» (в начале эссе). Ответ Деррида обращен к вопрошающему о том, что такое поэзия, но как «к существу, затерян­ному в анонимности», и в силу своей публичности ответ Деррида – «выданный секрет», «брошенный на дорогу зверь», обращенный к другому «[…] благодаря самонаправленности, обращенности на себя. И по этой же причине он может дать себя переехать, просто так» [Там же]. Эссе-ответ Деррида на вопрос о том, что такое поэзия, всматривается в заданный вопрос и видит в нем себя-маленького, съежившегося. И говоря о себе – задавая себе методологию, ответ там самым предваряет понимание поэтического. Методология ответа на вопрос о поэзии совпадает со своим предметом. Поэзия предельно ценна, но и уязвима: когда поэзии задается такой вопрос, поэзия как таковая уже оказалась под вопросом.

Такой вопрос, поскольку предмет и ответ о нем расслаиваются под взглядом спрашивающего на субъект (Деррида и его речь) и объект (поэзия), есть обращение. Фундаментальная идея Хайдеггера заключается в критике различения (внешних друг другу) субъекта и объекта, и в отличании бытия (возможного только в меру экзистирования смертного), от сущего (самого по себе не предполагающего бытия). Поэзии, устремленной к явлению, самовыговариванию бытия, Хайдеггер противоставляет болтовню, обыденные разговоры, где бытие забыто, заставлено сущим, и научное мышление, ищущее информацию об объектах [4, с. 17]. Когда поэтическое должно ответить на вопрос: «Что такое поэзия?» – оно неизбежно теряет свою поэтическую природу, перерождаясь в иное себя – в прозу. Следовательно, не трудность «поэзии» как предмета ведет к столь запутанному, с точки зрения мышления в понятиях, ответу, но укорененность вопроса о ней как о предмете – в ситуации спрашивания – то есть, сама понятизация поэзии.

Необходимость определения понятия ведет к вынужденной коммуникативности. Требование «в лоб»: определи себя в понятии! – этот вопрос о поэзии-коммуницирующей. Этот вопрос взывает к ком­муникации, но ведь поэзия отличается от прозы некоммуникативностью. И потому вопрос этот абсурден; и в то же время этот вопрос требует говорить о поэзии как о предмете, тогда как она может осуществляться только вне идеи предмета, как акт (она показывает мир, создавая, а не говорит о нем), что – удвоение абсурда. Зажатое в тисках двух невозможностей, мышление пытается (в)стать (в ряд с) поэтическим, но выскальзывает в коммуникацию-о. Утрачивая свою природу, говоря о себе-объекте, поэзия перерождается в видимость поэзии: прозу. Вопрос о том, «что такое…», может задать лишь эпоха, усомнившаяся в своем понимании поэзии и пожелавшая услышать внятный ответ на вопрос о сущности поэзии. Этой эпохе то, о чем она спрашивает, чуждо: мышление ее движется технически, а значит, метафизически [3, с. 90].

Мы также обнаружили фундаментальное различие идей Хайдеггера и Деррида: событие исторического понимания (исток поэзии) и мышление (способ отношения-к) о ней (Хайдеггер) противопоставлено происшествию встречи как истоку поэзии и фиксации, запоминанию этой встречи (Деррида). Торопливое, «подобное автомату» запоминание встреченного как способ бытия-с ним (Деррида) предполагает бо́льшую пассивность, чем бытие-с как вопрошающее мышление – бережливое о-своение, при котором читатель (Хайдеггер(а)) соединяет(-)ся со стихотворением и творит(-)ся им, тем самым уничтожая пред-метность, чужесть. Вдумчиво-со-мыслящее отношение (Хайдеггера) мы противопоставляем отчужденно-присваивающему. Настаивая на запоминании, Деррида проецирует на свою философию поэзии объективирующее отношение (запоминание), и оставляет этот момент неосмысленным. К этому он приведен вопросом о поэзии-вне-меня, поэзии-предмете. Хайдеггер пишет: «Ныне человек жительствует непоэтически… то есть поэтически – в модусе отъятия» [2]. Деррида же (не)поэтически показывает, что сама поэзия при подобном вопрошании теряет свою зоркость.

Список литературы:

1. Деррида Ж. Что такое поэзия? / Пер. с фр. Г.-Д. Зингер, Й. Регев. - ДВОЕТОЧИЕ:. URL: https://dvoetochie.wordpress.com/2010/07/16/derrida-poetry/ (Дата обращения: 04.03.2018).
2. Хайдеггер М. Жительствование человека [Электронный источник] / М. Хайдеггер. Режим доступа: http://www.gumer.info/bogoslov_Buks/Philos/Heidegg/Git_Chel.php (Дата обращения: 04.03.2018).
3. Хайдеггер М. Исток художественного творения / М. Хайдеггер. – [пер. с немец. Михайлова А.В.]. – М.: Академический проект, 1993. – 526 с.
4. Хайдеггер М. Что зовется мышлением? / М. Хайдеггер. – Издательский дом «Территория будущего», 2006. – 320 с.
5. Beiser F.C. The romantic imperative: The concept of early german romanticism / F.C. Beiser. – Harvard University Press, 2003. – p. 243.
6. Heidegger M. Sein und Zeit / M. Heideger. – Tübingen: Max Niemeyer Verlag, 2001. – 445 p.