НАЦИОНАЛЬНЫЙ СОСТАВ И ДИНАМИКА ЧИСЛЕННОСТИ НАСЕЛЕНИЯ ЕКАТЕРИНБУРГА В НАЧАЛЕ ХХ ВЕКА

NATIONAL COMPOSITION AND DYNAMICS OF THE POPULATION OF EKATERINBURG AT THE BEGINNING OF THE XX CENTURY

Aleksey Solovyov

Candidate of Science, Head Department of Humanitarian Education SSC, Associate Professor, Ural Federal University,

 Russia, Yekaterinburg

Marina Nevskaya

Assistant at the Department of Humanitarian Education, SUSC, Ural Federal University,

Russia, Yekaterinburg

АННОТАЦИЯ

Осуществлено исследование национального состава и динамики численности населения г. Екатеринбурга в начале ХХ века, проанализированы истоки значительного влияния национальных меньшинств на хозяйственную и общественную жизнь города, составлены таблицы изменения национального состава города в конце ХIХ – начале ХХ века.

ABSTRACT

A study was carried out of the national composition and dynamics of the population of Yekaterinburg at the beginning of the twentieth century, the origins of the significant influence of national minorities on the economic and social life of the city were analyzed, and tables were compiled of changes in the national composition of the city at the end of the nineteenth and beginning of the twentieth century.

Ключевые слова: Екатеринбург; Россия в начале ХХ века; межнациональные отношения в России; регионоведение; история Урала.

Keywords: Yekaterinburg; Russia at the beginning of the twentieth century; interethnic relations in Russia; regional studies; history of the Urals.

Представители нерусских народов появляются в Екатеринбурге с самых первых шагов, предпринятых по его строительству основателями города В.Н. Татищевым и В.И. де Генниным. Так уже весной 1723 г., одновременно с согнанными из окрестных деревень крестьянами, строителями Екатеринбургской крепости становятся присланные по просьбе де Геннина иностранцы-католики во главе с поляком – капитаном Иваном Королевичем (Яном Кралевичем) [25, с. 11; 28, с. 170]. К слову сказать, и сам основатель города – генерал-майор Вилим Иванович, а при рождении Георг Вильгельм де Геннинг, был немецкого (по другим данным – голландского) происхождения. Именно он, изначально, закладывал в Екатеринбурге принцип веротерпимости. «С тех пор так и повелось: Екатеринбург всегда смотрел вперед, и славился свободомыслием, и даже мог увлечься разными новыми теориями, но никогда - реакционными» [13, с. 26], - констатируют современные исследователи истории города Н.С. Корепанов и В.А. Блинов.

Изначально своему развитию Екатеринбург был обязан, с одной стороны, старообрядцам, для которых он был главнейшим центром сибирского раскола, сопоставимым по значению только с Москвой [27], а, с другой стороны, ссыльным или специально приглашенным на Урал шведам, полякам и немцам – специалистам в металлургии, горном и оружейном деле. Наряду с руководителями строительства Екатеринбургской плотины и крепости Н.Г. Клеопиным и К.А. Гордеевым значительную роль в возведении Екатеринбурга сыграли прибывшие по вызову де Геннина из Олонецких заводов молотовые мастера англичанин Лоренс Пожаров (Поджер) и немец Йохем Рамфельт, руководители строительства Екатеринбургской стальной фабрики швед Питер Дейхман, лудильной фабрики - саксонец Готфрид Юнг-Генель, проволочной фабрики - саксонец Томас Миллер, кузнечной фабрики – голландец Берн Куперс и другие [29, с. 26-36]. Первым полицмейстером и командиром Екатеринбургского гарнизона был швед Карл Брандт [13, с. 9].

«В горном деле это было вызвано прямой необходимостью, потому что своих рудознатцев и розмыслов (инженеры тож) не находилось, но и помимо этого немец быстро утвердился в новой крепости. Таким образом, появился портной немец – Крестьян Ефремов, потом Татищев добыл из Швеции первого гранильного мастера Рефа, который на Урале явился основателем этого важного промысла, а затем мы видим доктора Брифа, лекаря Симонсона, аптекаря Тана и т. д.», - констатировал Д.Н. Мамин-Сибиряк [14, с. 14].

Значение, которое оказывали представители иноязычных народов на развитие горного дела и промышленности в Екатеринбурге, не уменьшилось и в последующие годы. По ревизии 1763 г. в городе проживало 100 лютеран [14, с. 25], которые постепенно оседают на Урале, женятся на русских, овладевают русским языком, напитываются русской культурой. Так в 1817 г. заведующий лабораторией Екатеринбургского завода А.А. Агте - выходец из лифляндских крестьян и начальник Монетного двора Н.И. Мундт первыми возводят земляную плотину на реке Мельковке и начинают промывать породу, добывая золото [2, с. 13]. Таким образом, они начинают частную разработку уникальных богатств Урала, что свидетельствуют об их укорененном образе жизни.

Со второй половины ХIХ в. более заметную роль в развитии местной торговли, промышленности и культуры стали играть осевшие в Екатеринбурге поляки, сосланные в Сибирь в результате восстаний 1830-1831 гг., 1846 г., 1848 г. и 1863-1864 гг. Вслед за ними на Урал потянулись приезжающие в поисках работы польские инженеры, чиновники, врачи, учителя и предприниматели [16, с. 6].  В это же время активизируется и роль мусульман в хозяйственной и общественной жизни города, которые ранее практически не проживали в Екатеринбурге, а если и были связаны с его именем, то только трагическими событиями. Так еще в 1738 г. по приказу В.Н. Татищева в Екатеринбурге был сожжен вновь принявший ислам крещеный башкир Тойгильда Жуляков [14, с. 18-19].

Чтобы лучше представить состав и динамику численности жителей Екатеринбурга в начале ХХ в. сравним их с соответствующими показателями конца ХIХ в. Для наглядности составим таблицу.

Таблица 1.

Конфессиональный состав Екатеринбурга в конце ХIХ – начале ХХ в.*

* Сост. по данным: [4, с. 17; 6, с. 41, 60-61; 19; 20, с. 2; 7, л. 125, 136-137].

** Данный показатель вызывает сомнения. Если считать, что старообрядцев относили к графе «другие» (в источниках именующейся «представители других конфессий и сект»), то получается более корректное число: 28790 человек; 95,1 %.

Дореволюционная статистика предпочитала не разделять население России по национальному признаку, запрашивая в основном конфессиональную принадлежность. Но данные периодики позволяют установить, что наряду с великороссами, на Урале проживали и малороссы, имевшие немногочисленную диаспору и в Екатеринбурге. Так местные газеты свидетельствуют, что в 1906 г. малороссийская труппа под управлением Матусина просила об аренде Верх-Исетского театра под устройство спектаклей на украинском языке в период пасхальных праздников [8]. Но перепись 1912-1913 гг. не сообщает никаких сведений об их численности (известно лишь, что в 1922 г. украинцы и белорусы составляли менее 0,5 % населения города [3, с. 26]). Констатируя данные статистические нюансы, отметим, что для объединения трех восточнославянских народов в один общий русский народ, по крайней мере, применительно к уральской истории, имелись веские основания. Ведь еще Д.Н. Мамин-Сибиряк в своих очерках «От Урала до Москвы» подметил, что «под нивелирующим влиянием новых условий и форм жизни, все особенности малороссийского типа постепенно сглаживаются и исчезают, а русский человек остался во всей своей неприкосновенности» [15, с. 307].

Несмотря на всю условность табличных данных, которая особенно заметна по данным 1912 г., собранных Екатеринбургской городской управой в 1913 г. для нового Городового Положения на основании сведений, имеющихся в городском адресном столе без учета детей моложе 14 лет, всех учащихся учебных заведений, заключенных и т. п. категорий [7, л. 125], мы все-таки можем убедиться в постоянном росте населения Екатеринбурга в целом и его нерусских жителей в частности.

Так наглядно видно постоянное прогрессирующее увеличение численности католиков и лютеран, переваливших к началу ХХ в. 1 % - ную отметку от общего числа населения. При этом конфессиональное деление почти полностью соответствовало национальному, ведь количество католиков, лютеран и иудеев, согласно данным адресного стола, практически равноценно числу поляков, немцев и евреев, проживавших в Екатеринбурге [7, л. 125, 136-137].

И все же национальная и конфессиональная картина города была более разнообразной, о чем свидетельствуют данные, собранные путем опроса домовладельцев в 1913 г. Эти сведения не совсем корректные, так как часто противоречат информации адресного стола (так, разница количества горожан составляет 29150 человек, абсолютно исчезнувших из поля зрения статистики [7, л. 124, 136], но, тем не менее, только эти материалы показывают, что в городе проживали литовцы, латыши, эстонцы и армяне.

Таблица 2.

Этноконфессиональный состав Екатеринбурга в 1913 г.*

* Сост. по данным: [7, л. 124].

Местная периодика позволяет приподнять завесу под графами «иностранцы» и «другие» и существенно дополнить национальную палитру Екатеринбурга. Так в 1911 г. администрацией Верх-Исетских заводов в город были приглашены рабочие-бельгийцы, специалисты по изысканию медной руды подземным способом. С их помощью планировалось увеличить добычу руды с 1,5 до 3 млн. пудов в год и удешевить ее себестоимость, ведь, если верить журналистам, «продуктивность труда рабочих-бельгийцев в несколько раз выше, чем у русских рабочих» [24].

Практика приглашения иностранных рабочих рук была продолжена и в годы Первой мировой войны 1914-1918 гг., когда в Китае, по особым заявкам предпринимателей, вербовались китайские рабочие. «Заводовладельцам было выгодно держать рабочих-китайцев: им платили меньшую заработную плату и выдавали меньше продуктов», - анализировал А.Г. Козлов, сообщая, что к началу 1917 г. в городе находилось 311 китайцев [12, с. 239]. Первое же, из известных нам, сообщений о приезде в Екатеринбург китайца Ван Фун Сана, привезенного из Маньчжурии в качестве сотрудника лазарета Уральских горных заводов старшим горным врачом Н.А. Арнольдовым, относится к 1905 г. [21, с. 3].

Кроме того, сохранились данные о проживавших в Екатеринбурге 11 корейцах, которые в 1914 г. через своих уполномоченных Ким Тень Сами (именуемого в России Сергеем Петровичем) и Юнань Уханчжу (Александра Николаевича) пожертвовали для нужд военных госпиталей 20 рублей [26].

Табличные данные свидетельствуют о быстрых темпах увеличения мусульманской диаспоры Екатеринбурга, группировавшейся вокруг известных предпринимателей братьев Агафуровых. Составляя в 1860 г. незначительные 0,18 % от общего числа горожан, благодаря своему вовлечению в хозяйственную жизнь города, они приближаются в 1912-1913 гг. почти к 5 % - ной отметке, составляя, тем самым, второй, после русских, конфессиональный ареал города. К сожалению, перепись 1913 г. не содержит данных о национальном составе мусульман, но мы можем судить, согласно Первой Всеобщей переписи населения 1897 г., что в конце ХIХ в. в городе проживало 586 татар, 58 башкир и 19 мещеряков [20, с. 2]. Подобное соотношение, естественно, сохраняется и в начале ХХ в.

В Пермской губернии уже в дореформенное время появляются первые поселенцы-евреи: выкресты, ссыльные и кантонисты. Но специальными постановлениями петербургских властей им было запрещено служить по горному ведомству, а, следовательно, и проживать в горном городе Екатеринбурге [22, с. 137-138]. Поэтому в 1860 г. в нем (см. Таблицу 1) не было ни одного еврея. Но уже в пореформенный 1873 г. они составляли 0,04 %, достигнув к 1913 г. отметки 1,95 %, заняв, тем самым, третье место (после русских и мусульман) по численности среди горожан. Помимо специального запрета на право проживания в Екатеринбурге, до реформ Александра II евреям, как известно, вообще запрещалось проживать во внутренних губерниях Российской империи и покидать пределы «черты оседлости» - существовавшей с 1791 г. территории из 15 западных губерний России [18, с. 154].

И лишь «в царствование Александра II, - по справедливому суждению М.И. Мыша, - признавалось, что проживание е[вреев] в других местностях, где они будут составлять незначительное меньшинство, послужит к скорейшему смягчению их национальных особенностей» [17, с. 457]. Но из-за опасений массовой миграции евреев данная норма была распространена на незначительное число иудеев: купцов 1 гильдии, лиц с высшим образованием, ремесленников и отставных военных. Такая политика правительства, помимо ассимиляторских целей, свидетельствовала о нехватке в стране специалистов в области права, медицины, добротных ремесленников и мастеровых и говорила о желании восполнить этот пробел за счет представителей еврейского народа, но, при этом, стремилась не допустить распространения по империи бедных слоев евреев.

Поэтому в конце ХIХ – начале ХХ в. в Екатеринбург переселяется значительное количество еврейских ремесленников и торговцев, которые начинают принимать активное участие в хозяйственной деятельности города.

Следующая миграционная волна евреев наблюдается во время Первой мировой войны. Это переселение носило стихийный характер, так как около 500 тыс. евреев были вынуждены переселяться из прифронтовых губерний – мест их традиционного проживания. Таким образом, происходит фактическая отмена «черты оседлости» [18, с. 156].

В Екатеринбургском уезде к концу 1916 г. насчитывалось 4494 беженцев [27], из которых около 1100 человек были осевшие в Екатеринбурге евреи [5, с. 95]. В целом же они занимали второе место среди переселенцев. Так, по данным февраля 1916 г., 41,2 % беженцев были русскими, а 32,2 % - евреями [9], что говорит о значительном увеличении еврейского населения города в 1914-1917 гг.

Что же так привлекало европейцев (немцев, поляков, шведов, прибалтов), вечно неприкаянных евреев и, казалось бы, абсолютно противоположных им представителей восточных народов в лице татар и башкир в Екатеринбурге, почему еще П.П. Бажов подмечал, что в нем так «часто мелькает иностранная фамилия и реже увидишь … мещанина города. Что создало этот конгломерат, что принесли они городу, почему осели тут?» [1, с. 22].

Отвечая на этот вопрос выдающегося уральского писателя, хочется подчеркнуть, что сама история Екатеринбурга, единственного в стране получившего в 1807 г. по указу Александра I статус горного города, определила его «особое положение среди других уральских городов вплоть до 1860 года и создало серьезную конкуренцию его с губернскою Пермью» [11, с. 41]. Присущая с первых лет основания Екатеринбурга связь с историей горного дела на Урале, послужила тому, что Екатеринбург стал центральным городом Урала, в котором размещалось Уральское горное правление, осуществлявшее функции администратора всех уральских горных заводов. Здесь проживал Главный начальник  Уральских горных заводов, самый известный из которых, генерал В.А. Глинка, даже именовал себя «царем и Богом Уральского хребта» [13, с. 66]. Вот почему в Екатеринбург, который всегда был «фокусом горного дела и средоточием его торговых и транспортных связей» [10, с. 233], приезжали европейские специалисты, которые постепенно оседали в перспективном городе.

Именно благодаря тому, что многие из горных людей были выходцами из Европы, в Екатеринбурге рано появляется оживленная общественная жизнь, «людкость», которую наблюдал еще в 1761 г. путешествовавший по Уралу аббат Ж. Шапп [14, с. 16]. Этот налет «европейскости», близкий западному сердцу, привлек в Екатеринбург следующее поколение нерусских народов. В конце ХIХ в. в нечуждом публичности городе осели бывшие ссыльные поляки, приехавшие в поисках работы евреи. В это же время в относительно небольшом количестве в городе стали поселяться уральские торговцы-мусульмане.

Таким образом, в начале ХХ в. Екатеринбург являлся быстро развивающимся городом, имея в своем составе 91,4 % русских, 4,7 % татар и башкир, 1,3 % евреев, 1,13 % поляков, 1,06 % немцев. Здесь жили англичане, бельгийцы, шведы, армяне, китайцы, корейцы, народы Прибалтики и другие, составляя, тем самым, 9 %- ное национальное меньшинство города. При этом на окраинах Екатеринбурга проживали только коренные для Урала русские и мусульмане. Европейские народы предпочитали центр города [7, л. 38-124], который уже тогда с апломбом именовали пусть и «скромной», но все-таки «столицей Урала» [23, с. 13]. Столицей, ставшей родиной для нескольких поколений народов многонациональной России.

Список литературы:

1. Бажов П.П. История Екатеринбурга-Свердловска, как зеркало горнозаводской жизни Урала // Мат-лы Первой науч. конф. по истории Екатеринбурга-Свердловска. – Свердловск, 1947. – 206 с.
2. Березовская С.Л., Дубленных В.В. На крутых поворотах истории: Биография производственного объединения «Уральский завод транспортного машиностроения». – Екатеринбург, 1992. – 416 с.
3. Быков П.М. Советский Екатеринбург: Справочник-путеводитель. – Екатеринбург, 1922. – 256 с.
4. Весновский В.А. Весь Екатеринбург: Справочник-ежегодник. – Екатеринбург, 1903. – 410 с.
5. Ворошилин С.И. Храмы Екатеринбурга: К 110-летию Екатеринбургской епархии. – Екатеринбург, 1995. – 100 с.
6. Город Екатеринбург: Сб. историко-статистических сведений по городу. – Екатеринбург, 1889. – 1235 с.
7. Государственный архив Свердловской области (ГАСО). Ф. 62. Екатеринбургская городская управа. Оп. 1. Д. 524.
8. Екатеринбургская газета. – 1906. – 15 февр.
9. Зауральский Край. – 1916. – 5 февр.
10.  Иофа Л.Е. Города Урала. Ч. 1. Феодальный период. – М., 1951. – 257 с.
11.  Козинец Л.А. Каменная летопись города: Архитектура Екатеринбурга-Свердловска ХVIII - нач. ХХ в.– Свердловск, 1989. – 160 с.
12.  Козлов А.Г. О населении Екатеринбурга во вт. пол. 1916 и в нач. 1917 г. // Мат-лы Второй науч.-практ. конф. по истории Екатеринбурга-Свердловска. – Свердловск, 1950. – 256 с.
13.  Корепанов Н.С., Блинов В.А. Город посредине России: Культурно-исторические очерки. – Екатеринбург, 2005. – 368 с.
14.  Мамин-Сибиряк Д.Н. Город Екатеринбург: Исторический очерк // Город Екатеринбург. Очерки истории Урала. Вып. 1. – Екатеринбург, 1996. – 104 с.
15.  Мамин-Сибиряк Д.Н. От Урала до Москвы: Путевые заметки // Собр. соч.: В 8-ми т. Т. 8. – М., 1955. – 752 с.
16.  Мосунова Т.П. Под покровительством св. Анны: К 120-летию со дня основания прихода римско-католической церкви г. Екатеринбурга. – Екатеринбург, 1990. – 148 с.
17.  Мыш М. Евреи в России // Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона. Т. ХI. – СПб., 1893. – 466 с.
18.  Народы России: энциклопедия / Гл. ред. В.А. Тишков. – М., 1994. – 479 с.
19.  Население Екатеринбурга // Уральская Жизнь. – 1912. – 7 нояб.
20.  Первая Всеобщая Перепись населения Российской империи, 1897 г. ХХХI. Пермская губерния. – СПб., 1904. – 114 с.
21.  Полевой Лазарет Уральских горных заводов в Русско-Японскую войну 1904-5 года. Вып. 5. – Екатеринбург, 1905. – 32 с.
22.  Прощенок Т.В. Еврейское население Среднего Урала в ХIХ – нач. ХХ в. // Первые Татищевские чтения: тез. докл. и сообщ. -  Екатеринбург, 1997. – 232 с.
23.  Пятидесятилетие существования Екатеринбургской I женской гимназии. 1860-1910. – Екатеринбург, 1912. – 114 с.
24.  Рабочие-бельгийцы на Урале // Уральский Край. – 1911. – 27 февр.
25.  Свердловск: Справочник-путеводитель / Сост. Ю.А. Буранов, И.М. Шакинко. – Свердловск, 1975. – 304 с.
26.  Список пожертвований // Зауральский Край. – 1914. – 4 нояб.
27.  Старообрядцы на Урале // Уральская Жизнь. – 1905. – 8 февр.
28.  Уральская Жизнь. – 1916. – 12 нояб.
29.  Энциклопедия Екатеринбурга: В 3-х т. Т. I. 1723-1807 гг.: рождение и становление / Сост. Н.С. Корепанов, С.А. Крылов. – Екатеринбург, 2020. – 184 с.