САМОУПРАВЛЕНИЕ И САМОРЕГУЛИРОВАНИЕ ПРОФЕССИОНАЛЬНЫХ ЮРИДИЧЕСКИХ СООБЩЕСТВ

SELF-MANAGEMENT AND SELF-REGULATION OF PROFESSIONAL LEGAL COMMUNITIES

Petkova Anneta

graduate student of the Judicial Power Department

National Research University "The Higher School of Economics"

Russia, Moscow

АННОТАЦИЯ

В статье рассмотрены понятия самоуправления и саморегулирования применительно к профессиональным юридическим сообществам судей, адвокатов и нотариусов. Обосновывается необходимость разграничения данных понятий по функциональному признаку. Автором рассмотрена степень саморегулирования профессиональных юридических сообществ, проблемы, препятствующие их эффективному саморегулированию и некоторые способы решения данных проблем. 

ABSTRACT

The article deals with the concepts of self-management and self-regulation in relation to professional legal communities of judges, advocates and notaries. The need of differentiation between these concepts according to a functional feature is justified. The degree of self-regulation of the professional legal communities, problems that impede their effective self-regulation and some ways of solving these problems are considered by the author.

Ключевые слова: адвокатура; нотариат; профессиональные юридические сообщества; саморегулирование; самоуправление; судейское сообщество.  

Keywords: advocacy; notariate; professional legal communities; self-regulation; self-management; judicial community.

Одним из основных принципов организации и деятельности профессиональных юридических сообществ является принцип самоуправления. Необходимость данного принципа главным образом обусловлена выполняемыми членами профессиональных юридических сообществ конституционно значимыми функциями отправления правосудия и оказания квалифицированной юридической помощи [1]. Между тем, принцип самоуправления носит не только функциональный характер, но может рассматриваться как самостоятельная правовая и общественная ценность. Авторы учебного пособия «Теория и практика местного самоуправления» приводят различные типы самоуправления (территориальное, социально-групповое, самоуправление профессиональных сообществ, гражданское) и отмечают, что все эти типы объединяет одна общая черта, «суть которой сводится к пониманию самоуправления как права, а не обязанности граждан, как социальной ценности гражданского общества, приобретающего в подобном случае мощный и творческий ресурс развития» [5, с. 56-57].

Сущность и значение самоуправления можно рассмотреть с точки зрения теории управления, в рамках которой изучаются три этапа ее развития: классический, неклассический и постнеклассический. На первых двух этапах субъект управления занимает более высокую позицию, чем его объект. Принципиально отличается от них третий, постнеклассический этап, характеризующийся полисубъектностью управления и создающий поле для развития самоуправления. Принципиальной особенностью постнеклассической организации является то, что она уже не может просто реагировать на изменения внешней среды, воспринимая их как заданные. Ее задача – влиять на внешнюю среду, формируя новое институциональное пространство [13, с. 85-88].

В данном контексте становятся очевидны перспективы выхода профессиональных юридических сообществ за рамки собственно профессиональной деятельности. При этом сами профессиональные сообщества продуктивнее рассматривать не в противопоставлении друг другу, а во взаимодействии. Перспективным правовым полем, в рамках которого могут сойтись интересы членов различных профессиональных сообществ, может стать медиация. Как отметила Ц. А. Шамликашвили, «правовая помощь все больше и больше смещается от правоприменительной практики к использованию права как ориентира при выборе иных методов разрешения споров... На этом фоне современного юриста все чаще рассматривают как помощника в разрешении проблемы, а не воина, отстаивающего права своего доверителя» [16, с. 16]. Не будем, однако, углубляться в тему медиации в деятельности самоуправляемых сообществ, поскольку она заслуживает отдельной статьи.

Концепция самоуправления была бы неполной без концепции саморегулирования, которое стало одной из самых перспективных отраслей как научной, так и практической деятельности. На нормативном уровне признало его значимость и государство. Утвержденная распоряжением Правительства РФ Концепция совершенствования механизмов саморегулирования ставит своей целью «формирование профессиональных сообществ, основанных на принципах саморегулирования, самоограничения и самоорганизации и обеспечивающих выработку стандартов, отвечающих профессиональным и публичным интересам, а также путем применения механизмов контроля за соблюдением установленных ими требований» [3].

Стоит отметить, что на Западе саморегулируемые  организации функционируют достаточно продолжительное время. В США начало активного развития саморегулируемых организаций можно датировать 1934 г., с принятием Закона о ценных бумагах и биржах. Многочисленные исследования западных ученых доказывают, что именно внутренние структуры саморегулируемых организаций могут согласовывать поведение таких организаций с законом и социальными ожиданиями, сделать саморегулируемые корпорации более гибкими, отзывчивыми и даже демократическими институтами [18, с. 362-363].

Для дальнейшего изложения необходимо разграничить понятия самоуправления и саморегулирования. Несмотря на частое упоминание, ни закон, ни доктрина не проводят достаточно четкую грань между этими понятиями. В контексте профессиональных юридических сообществ закон упоминает исключительно самоуправление, но не саморегулирование. Полагаем, это может быть связано как с принятием Федерального закона от 01.12.2007 № 315-ФЗ «О саморегулируемых организациях», под который не подпадают профессиональные юридические сообщества, так и с самой публичной сущностью данных сообществ, возможно, отвергающей понятие саморегулирования как «слишком частное», а потому – не слишком уместное. Подобная точка зрения на понятия самоуправления и саморегулирования была предложена Д. О. Грачевым в кандидатской диссертации «Правовой статус саморегулируемых организаций». Автор разграничивает данные понятия, исходя из их принадлежности к публичному или частному праву: первое он относит к ведению публичного права, а второе рассматривает как институт гражданского права [8, с. 36].

Чтобы разобраться в сущности понятий самоуправления и саморегулирования, необходимо дать им соответствующие определения. При самоуправлении, согласно Финансовому словарю, управление делами организации или коллектива самостоятельно осуществляется их членами либо через выборные органы, либо непосредственно [17]. Под саморегулированием понимается регулирование определенных сфер профессиональной деятельности самими субъектами правоотношений, действующими в этих сферах, при опосредованном вмешательстве государства [6, с. 43]. Данные понятия стоит разграничивать, но сама их граница в достаточной степени проницаемая и гибкая. В приведенных выше определениях акцент сделан не на принадлежности рассматриваемых понятий к той или иной группе права, а на функциональной сути самоуправления и саморегулирования, которые не  отрицают, но дополняют друг друга. Тем не менее, при дальнейшем изложении целесообразно придерживаться терминологии, принятой законодателем, используя понятие саморегулирования исключительно в тех случаях, где речь идет непосредственно об актах саморегулирования профессиональных юридических сообществ.

Вышеупомянутые акты являются основным средством саморегулирования профессиональных юридических сообществ. Между тем, степень саморегулирования таких сообществ не является одинаковой. В работе «Саморегулирование профессиональных юридических сообществ: миф или реальность» А. В. Чаплинский исследует такие акты и приходит к выводу, что их количество и характер различается в зависимости от профессионального сообщества и направления деятельности [15, с. 89].

Самым «стесненным» в вопросах саморегулирования А. В. Чаплинский рассматривает судейское сообщество. Причинами скромной активности органов судейского сообщества по его мнению могут являться два фактора: абстрактность положений законодательства, регулирующего деятельность судейского сообщества, и иерархичность судебной системы, в рамках которой приказы вышестоящих судов практически полностью замещают акты саморегулирования [15, с. 90-91].

Помимо этого стоит отметить, что несмотря на фактически самоуправляемый характер судейского сообщества, в федеральном законе от 14.03.2002 № 30-ФЗ «Об органах судейского сообщества в Российской Федерации» (далее – Федеральный закон об органах судейского сообщества) данный принцип прямо не указан. В ч. 1 ст. 5 Федерального закона об органах судейского сообщества упомянуто лишь, что «органы судейского сообщества осуществляют свою деятельность... при неукоснительном соблюдении принципов независимости судей и невмешательства в судебную деятельность» [2]. Безусловно, без данных принципов самоуправление немыслимо, однако их законодательное закрепление недостаточно для легального признания судейского сообщества самоуправляемым. Полагаем, будет нелишним прямо закрепить принцип самоуправления в ст. 5 Закона об органах судейского сообщества, а также более четко обозначить компетенцию органов судейского сообщества в части принятия актов саморегулирования.  

Что касается нотариата, то он в меньшей степени, чем суд, связан императивными властными предписаниями, поскольку не является государственным органом. Между тем, нотариусы действуют от имени Российской Федерации и в этом смысле в гораздо большей степени подконтрольны государству, нежели адвокатура: жесткая процедурная урегулированность порядка совершения нотариальных действий [11, с. 11-12] может являться ярким тому примером.

К сожалению стоит констатировать, что и самое «свободное» из всех профессиональных юридических сообществ – адвокатура – не может в полной мере реализовать свои права, в том числе право на самоуправление. В 2016 г. на сайте «Новой Адвокатской Газеты» была опубликована работа А. Иванова, председателя Комиссии по защите профессиональных прав адвокатов АП Краснодарского края. Работа была посвящена вопросу независимости адвокатов и основана на докладе специального докладчика ООН по вопросу о независимости судей и адвокатов Леoнардо Деспуи, подготовленном еще в 2009 году. Полагаем, многие замечания, изложенные в работе А. Иванова, заслуживают пристального внимания и по прошествии столь длительного времени. Уместно привести в рамках данной работы одно из замечаний: «Несмотря на то что адвокатское сообщество призвано служить важным общественным целям, за всю отечественную историю государство нередко пренебрегало правами адвокатуры, исходя не из примата верховенства права, а из конъюнктурных, сиюминутных политических интересов (от систематических попыток лишения адвокатов самостоятельности и независимости, до ее полного упразднения после прихода к власти большевиков). К сожалению, и в нынешней правовой политике государства наблюдаются подобные тенденции» [10]. 

Выражение «пренебрежение правами адвокатуры» наиболее точно описывает сложившуюся ситуацию. Пренебрежение выражается не только и не столько разработкой законов, прямо подразумевающих существенно ограничение прав адвокатуры, как это было предпринято в 2008 году, когда Государственная Дума РФ предлагала передать Росрегистрации большую часть полномочий по надзору и контролю в сфере адвокатской деятельности [4], сколько в саботировании правоохранительными органами попыток адвокатов эффективно реализовывать свои права. Данная проблема напрямую связана с нарушением принципа самоуправления, поскольку может принудить адвокатов к нарушению Кодекса профессиональной этики адвоката, являющегося важным атрибутом самоуправляемого профессионального сообщества и свидетельством высокого уровня развития его корпоративного сознания [9, с. 22]. Одним из ярких примеров такого принуждения является вызов адвокатов на допрос в качестве свидетелей в обход правил, установленных Конституционным Судом РФ. На сегодняшний день проблема не устранена, несмотря на разъяснения высшего суда и поступающие жалобы адвокатов [7, с. 39] .

Полагаем, что наибольшую угрозу принципу самоуправления адвокатского сообщества, в отличие от судейского и нотариального сообществ, представляет не прямое вмешательство государства в деятельность адвокатов, а воспрепятствование реализации их законных прав и нарушение принятых профессиональным сообществом корпоративных правил поведения со стороны государственных структур.

Возможно, было бы слишком смело предлагать придать кодексам профессиональной этики силу федерального закона и обязать соблюдать их всем без исключения. Тем не менее, возможно придать данным кодексам силу «настойчивого требования общества ко всем представителям социально-значимых профессий» [12, с. 44]. Это можно осуществить, прописав в этических кодексах различных профессиональных сообществ нормы, четко регулирующие их отношения с представителями других профессиональных сообществ, особенно в тех областях профессиональной деятельности, где их интересы сталкиваются. В качестве примера можно привести «Правила адвокатской профессии во Франции» (далее – Правила), составленные французским адвокатом Франсуа Этьеном Молло. Первое издание Правил вышло в 1842 г и, несмотря на отсутствие санкции законодательной власти, «сила всеобщего признания их, при этом, была так велика, что почтение к ним равнялось уважению к закону, а нарушение признавалось Советом за тяжкий профессиональный проступок» [14].  Глава 4 данных правил называется «Обязанности адвоката к судьям» и подробно описывала, как адвокату подобает вести себя в зале суда и вне его [14, с. 81]. Полагаем, подобные правила могли бы быть установлены и для других представителей юридических профессий.

Самоуправление и саморегулирование являются одними из самых перспективных областей научной и практической деятельности, способных гармонично совместить понятия частного и публичного, установить диалог между институтами гражданского общества и государства, разработать эффективные методы разрешения правовых конфликтов и решить многие из проблем эффективного управления не только на уровне отдельных сообществ, но также на уровне общества.

Список литературы:

1. Конституция Российской Федерации (принята всенародным голосованием 12.12.1993) // Собрание законодательства РФ, 04.08.2014, № 31, ст. 4398.
2. Федеральный закон «Об органах судейского сообщества в Российской Федерации» от 14.03.2002 № 30-ФЗ // Собрание законодательства РФ, 18.03.2002, № 11, ст. 1022.
3. Распоряжение Правительства РФ от 30.12.2015 № 2776-р «О Концепции совершенствования механизмов саморегулирования» // Собрание законодательства РФ, 11.01.2016, N 2 (часть II), ст. 458.
4. Проект Федерального закона №9+ 55357-5 «О внесении изменений в Федеральный закон «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» (ред., внесенная в ГД ФС РФ, текст по состоянию на 06.05.2008) // СПС «Консультант Плюс».
5. Афонин М. В. Теория и практика местного самоуправления : учебное пособие / М. В. Афонин, Э. В. Шашерин ; Яросл. гос. ун-т им. П. Г. Демидова. – Ярославль : ЯрГУ, 2013. – 100 с.
6. Баймуратова З. М. К вопросу о социально-правовой природе саморегулирования предпринимательской деятельности // Вестник Российского университета дружбы народов. Серия: Юридические науки. 2009. № 1. С. 41-45.
7. Волосова Н. Ю. Свидетельский иммунитет адвоката и проблемы его защиты в свете позиций Конституционного Суда РФ // Вопросы российского и международного права. 2016. № 4. С. 33-43.
8. Грачев, Д. О. Правовой статус саморегулируемых организаций : дис. ... канд. юрид. наук : 12.00.03 / Грачев Дмитрий Олегович. – М., 2008. – 141 с.
9. Захаренков Д. Н. К вопросу о Кодексе профессиональной этики адвоката // Евразийская адвокатура. 2017. № 1 (26). С. 21-28.
10. Иванов А. Независимость адвокатов [Электронный ресурс] // Новая Адвокатская Газета. URL: http://www.advgazeta.ru/blog/posts/190 (дата обращения: 02.08.2017).
11. Кулишова Р. Т. Некоторые аспекты публично-правового регулирования нотариальной деятельности на современном этапе // Вопросы современной юриспруденции. 2015. № 56. С. 10-15.
12. Малиновский А. А. Кодекс профессиональной этики: понятие и юридическое значение // Журнал российского права. 2008. №4. С. 39а-44.
13. Медведева Ю. А. Постнеклассическая теория управления: проблемы организационного развития. Белорусский экономический журнал. 2009. № 1 (46). С. 84-90.
14. Молло М. Правила адвокатской профессии во Франции. М.: Высочайше утв. Т-во Скоропечатни А.А. Левинсонъ. Петровка, д. Левинсонъ. 1894. – 98 с.
15. Чаплинский А. В. Саморегулирование профессиональных юридических сообществ: миф или реальность? // Право. Журнал Высшей школы экономики. 2011. № 1. С. 88-99.
16. Шамликашвили Ц. А. Медиация в современной правовой практике // Психологическая наука и образование. 2014. № 2. С. 15-25.
17. Самоуправление [Электронный ресурс] // Финансовый словарь ФИНАМ. URL: https://www.finam.ru/dictionary/wordf02875/?page=2 (дата обращения: 02.08.2017).
18. Jodi L. Short and Michael W. Toffel. Making Self-Regulation More Than Merely Symbolic: The Critical Role of the Legal Environment // Administrative Science Quarterly. Vol. 55. No. 3 (September 2010). рр. 361-396.