РЕГИОНАЛЬНОЕ КАЗАЧЕСТВО КАК СОЦИОКУЛЬТУРНЫЙ ФЕНОМЕН В ИСТОРИИ РОССИИ

АННОТАЦИЯ

В статье авторы с опорой на опубликованные материалы и статистические исследования рассматривают некоторые особенности формирования на территориях степного фронтира Русского приграничья активнейшего субъекта исторического процесса и уникального социокультурного явления – казачьего сословия.

На основании изученных источников дается представление об образе человека – носителя самобытной казачьей культуры, описываются причины развития личных и общественных качеств, необходимых представителю воинского сословия - значительной части вооруженных сил государства.

Авторы приходят к выводу о том, что на протяжении всего своего существования казачество помимо несения военных и охранных функций оказывало существенное влияние на все сферы жизнедеятельности регионов своего проживания.

Ключевые слова: воинское сословие, община, приграничье, социокультурные особенности.

«Казак» - слово спорной этимологии, по общепринятому мнению, тюркского происхождения. Наиболее распространенный перевод, встречающийся в различных источниках, - «свободный человек», «вольный воин». «Каз’ак есть вполне Азиатская форма для названия Конника» - находим у С.Н. Богомолова. Далее, разбирая термин казак в арабских и тюркских языковых группах, он приводит следующие значения: «свободнородный», «конноначальник», «белый князь» [1, c. 15-20]. И что особенно интересно, далее автор, разбирая термин «казак» упоминает «казаков азовских», которые были еще при Аршаке (Армянский царь середины 4 века): «'Аз—Алан’ъ (Хаз—Алан'), так назывались казаки Азовские; показывает, что Хазы, бывшие в Сарь-Кала (Сарь-келе) или 'Аз-Кала (Азове), были выходцы Аl-An’iu-Алании, всадниконачальники при Аршаке» [1, c. 21-22].

Анализ многочисленных исторических источников позволяет утверждать, что русское государство постоянно находясь под угрозой нападений своих соседей, обращалось к казакам за боевой помощью. Большая часть русских летописей и других, более поздних источников, упоминает об военной поддержке русских властей казачеством чаще, чем борьбе правительства против них. И ни одно исторически важное событие российской военной истории не обошлось без участия казачьих формирований. Являясь всего лишь небольшим процентом общего населения России, казачество составляло значительную часть ее армии, давая государству своих лучших сынов.

Признавая в своем большинстве ключевое значение казачества для становления и охраны границ государства, историки до сих пор не могут прийти к общему мнению о его природе и происхождении.

В данной статье мы не будем рассматривать все многообразие теорий, часто противоречивых и взаимоисключающих, о генезисе казачества. Остановимся на данности, что в средние века на обширных территориях степного фронтира Русского приграничья зародилось и вышло на историческую арену в качестве активнейшего субъекта уникальная социокультурная формация. И не вдаваясь в подробности генезиса этого явления, рассмотрим причины и условия, послужившие формированию этого воинского сословия, разберем физические и нравственные особенности населения, его составляющего.

Казачье население складывалось в условиях противоборства различных субъектов исторического процесса. Находясь на передней линии обороны, вступая в отдельные столкновения и целые войны, население приграничья с самого начала складывалось в виде и качестве иррегулярного войска [8, c. 21-22].

Вольница, самоорганизация и самоопределение этой части населения, тревоги и тяготы военной жизни, впитанные с молоком матери, просторы и романтика диких мест и сформировали на протяжении столетий тип человека энергичного, свободолюбивого, дерзкого и независимого, готового и внешне и внутренне ко всем перипетиям жизни на фронтире, выковав характер, который воспели классики и перед которым трепетали враги [6].

Качества эти передавались наследственно, развивались всею обстановкой и, если приходили новые люди, то они могли оставаться в казачьей среде, только удовлетворяя требуемым условиям. «Так, постепенным подбором, путем наследственной передачи и силою обстоятельств сложился еще к началу XVII столетия тип казака, поражавшего своей энергией, выносливостью и смелыми предприятиями на берегах Чёрного, Азовского, Каспийского морей, в далекой Хиве и еще более отдаленных Амуре и Камчатке. Слава о подвигах казаков гремела во всей Руси, распространилась и в Европе и Азии. Недаром народ в песнях своих богатырей назвал впоследствии казаками» [12, c. 122].

И не удивительно, что на протяжении всей своей истории казачьи семьи двигались за линией границы, а часто двигая ее сами, верноподданническим будням в центральных и относительно спокойных областях государства выбирали вновь открываемые горизонты.

Но слава казаков, как искусных и непобедимых воинов, связана не только и не столько, лишь с воинскими навыками и смекалкой, удалью и дерзостью, но с величайшим мужеством, несгибаемым духом и стойкостью, черпаемые казаками из глубочайшей православной веры. И пословицы «Казак без веры не казак!» и «Без Бога ни до порога» - с древних времен отражали сущность казачьей души – христианки. И именно это издревле отличало казаков, позволяло им одерживать невероятные победы, наводя ужас на врагов отечества. Ведь уповающий во всем на волю Божию и чающий воскресения мертвых, не знает ни страха, ни поражения [3, c. 10-16].

Еще в самом начале становления государственности правительство высоко оценило эти военные качества казаков, пыталось по возможности обуздать вольную силу.

Говоря же о значения казачества, как составной части вооруженных сил государства, попробуем проанализировать, как зависели способности населения казачьих войск к несению военной службы от следующих основных факторов: а) характера занятия и б) состава населения.

«В допетровский период казачье население слагалось из элементов, в высшей степени пригодных для тех обязанностей, который налагались добровольно или по воле правительства на казаков» [12, c. 295]. В последствии в казаки обыкновенно зачислялись, как отдельные личности, так и население целых местностей. Ясно, что такой прилив элементов, мало или вовсе не подготовленных к казачьей службе, неизбежно оказывал влияние на «бойцовские» качества сословия. Степень этого влияния зависала во многом от числа оказаченных (особенно одновременно), от их размещения, т. е. степени их распределения во всем войске и наконец, от боевой обстановки, в которой находилось то или иное казачье войско.

На конец XIX столетия из населения всех войск, более однородный состав служилого сословья являлся только в двух, образовавшихся в допетровский период, а именно, в Донском и Уральском. Затем, Кубанское и Терское войска имели значительные казачьи кадры; среди последующих переселенцев находилось много донских казаков. Кроме того, сама обстановка территорий этих войск способствовала выработке и развитью военных качеств. Вообще, можно сказать, что более однороден состав Терского войска, в Кубанское же войско было записано много лиц разных сословий уже после покорения Западного Кавказа.

Обращаясь к иным казачьим войскам, видим, что кадром им служили отчасти городовые казаки, к которым в разное время причислялись лица других сословий, а иногда (напр., в Оренбургском и Забайкальском войске) населенье целых местностей. Ясно, что зачисленные в казаки, оставаясь на прежних местах, становились казаками лишь по имени и не могли сразу слиться с остальными казаками. К тому же Оренбургское, и особенно Сибирское войска не прошли той суровой школы, в которой воспитались Кавказские и Донские казаки. Менее других войск был удовлетворителен состав Амурского войска [9].

Характер господствующих занятий накладывает известный отпечаток на населенье не только в физическом, но и морально – волевом, нравственном отношении. Непрекращающиеся внешние войны, борьба с горцами, охранение от набегов приграничья служили отличной боевой школой, через которую проходили все казаки. Военное дело, таким образом, было основным занятием населения, откладывая серьезный отпечаток и формирую особенную и самобытную культуру, которой многие из исследователи принимают за проявления признаков отдельного этноса [10, c. 21-40].

Но помимо военного дела не малое влияние оказывало на отдельную личность и население в целом и мирные занятия. Возьмем для сравнения четыре из основных видов деятельности того времени: земледелие, скотоводство, рыболовство и охоту. Земледелие, особенно хлебопашество, едва ли представляло из себя такое занятие, которое поддерживало бы и развивало военные качества. Земледельцу нужны скорее волы и вообще крупный рогатый скот, нежели лошадь. Вот как смотрело прежнее казачество на земледелье: «в конце XVII столетия население войска Донского возрастало очень быстро; переселялись и мирные земледельцы, которые стали пахать землю; поэтому поводу состоялась войсковая грамота, в которой угрожалось: «если кто станет пахать землю и сеять хлеб, того бить до смерти» [2, c. 21].

С каждым годом земледелье развивалось, а, следовательно, и сильнее влияло на населенье. Говоря о скотоводстве вообще, и в частности коневодстве можно отметить положительное влияние на казака и его военную подготовку. Следовательно, там, где коневодство было развито активнее, ожидаемо было и большее число людей, практически знакомых с лошадью, умеющих ездить, и вообще более подготовленных к верховой службе. В этим отношении упадок коневодства, замечаемый в последние десятилетия XIX века, имел двоякое значение: уменьшалось общее число лошадей, но еще более уменьшалось число казаков, с малолетства привыкших к лошади.

Рыболовство, если оно производилось в море или на больших реках, охота более развивали в людях силу, ловкость, находчивость, в этих занятиях есть борьба со стихиями, борьба с животными. Если сопоставить, например сапожника и рыболова, то едва ли кто-либо признает, что занятия первого будут более способствовать развитию военных качеств.

Здесь нельзя не упомянуть, что казачье население изначально складывалось и продолжало свое развитие в качестве общины, которая в условиях враждебной среды защищала и поддерживала своих членов во всех трудностях и перипетиях жизни на пограничье.

Всякая отдельная замкнутая община, имеющая свои собственные интересы, с течением времени, создает определенную солидарность между своими членами, продолжительная жизнь в одной и той же обстановке, с одинаковыми целями и задачами, отражается и на нравственных качествах ее членов. Известно, что единицей казачьего строя была так называемая «пятерка», в состав которой входили ближайшие родственники. На современном этапе подготовки войск назначения огромное значение придается слаживанию боевой группы, надо ли говорить, что сам образ жизни, когда члены группы постоянно находятся вместе и в труде и быту, выковывал из пятерки соединение, понимающее друг друга на поле боя без лишних слов.

Население каждого из войск, несомненно, имело свои общие интересы, которые и сплачивали казаков этого войска. Поэтому, как заметили исследователи, население каждого войска было более сплочено, нежели население какой-либо губернии, обыкновенно представляющей собою только административную единицу [7, c. 41-43]. Эта сплоченность была тем сильнее, чем однороднее были интересы, а также чем малочисленнее само войско, и, наконец, чем большее число поколений жило в одной и той же общине.

Как было отмечено выше, качества населения, развитые самой обстановкой, передавались наследственно, и роль женщины, матери – казачки, наряду с отцами и обществом передающие боевые традиции и любовь к ратному делу, была одной из основных в воспитании будущих воинов. В истории не мало фактов участия казачек в боевых действиях наравне с мужчинами [11, c. 18]. Интересен тот факт, что на протяжении веков до преобразований середины XIX века казачкам было запрещено выходить замуж за лиц невойскового сословия. Отдельные случаи могли быть только с разрешения атамана [12, c. 132]. Да и после либеральных реформ ситуация особенно не поменялась, и девушки казачьего сословия не спешили за муж за «иногородцев», как назывались казаками в те времена все пришлые элементы. Дошли до нас и слова песен, подтверждающие сказанное:

И кого ж, ты, Люба любишь, кто же сердцу твому мил?

А милее мому сердцу не портной и не кузнец,

А люблю я очень-очень эх донского казака! [5, c. 35].

При широком последующем распространении казачьих войск и, как следствие, разбросе казачьего населения стали чаще встреться браки лиц войскового и не войскового сословий, что не могло вести к упрочненью военных качеств первых.

Вслед за казаками на новые земли и во все времена шли купцы, ремесленники и чернорабочие, затем, в более поздние – также и землепашцы. Отмена же различных ограничений относительно пребывания иногородних в войсковых пределах, последовавшая в шестидесятых годах XIX века, не мало способствовала наплыву в войска лиц невойскового сословия. «Лица этих сословий, конечно, заключали в себе более гражданственности, нежели собственно войсковое население. Следовательно, прилив таковых лиц, усиливая гражданственность, неизбежно отразится в этом же направлении и на казаках» [12, c. 155].

Постепенное возрастание неказачьего элемента указывает на благоприятные условия, представляемые казачьими землями для населения. Если этот факт был явно благоприятен в плане экономического развития казачьих войск, то в чисто военном отношении приток лиц не войскового сословия не мог способствовать развитию военных качеств среди населения.

В процессе расширения границ и укрепления государственности постоянно возрастает и приток на земли, традиционного проживания казаков, лиц не войскового сословия. В Донском войске лица гражданских сословия, главным образом, были расположены на землях владельческих и войскового запаса, в станичных же юртах их по-прежнему оставалось сравнительно мало. Таким образом, собственно казачье население занимало сплошные полосы. В других войсках, напротив, лица не войскового сословия были разбросаны по всей территории, но группировались более в городах, вытесняя отсюда казаков; так, «прежние чисто войсковые поселения: Екатеринодар, Темрюк, Тамань, имеют в настоящее время почти одно невойсковое население» [12, c. 305].

И как показало время, быстрое увеличение не войскового сословия, особенно на Кубани не прошло бесследно и существенно ослабило морально-волевые и воинские качества Войска [13, c. 68].

Общая военная политика в Российской империи всего XIX была направлена на то, чтобы и в военно-техническом отношении сблизить казачьи войска с постоянной армией, т. е. уйти от традиционной казачьей иррегулярщины. На сколько это было оправдано ещё предстоит разбираться специалистам, но факт оставался фактом, что и до реформ казачьи войска всегда составляли значительную силу русской армии, а скорость развертывания казачьих соединений была существенно выше, чем у регулярных полков [8, c. 183].

Подведя итог, можно сказать, что после ряда реформ казачество на порубежье XIX–XX вв. представляло собой воинское сословие, пользующееся одинаковыми со всем остальным населением гражданскими правами, но несущие военную повинность в большей степени по отношению к другим сословиям. Отметим факт принадлежности казаков до 1917 года к отдельному сословию отраженный в Своде законов Российской империи, он неоспорим и не нуждается в дискуссии [14]. В этом отношении попытки рассматривать казачество в этот период различными авторами отдельным этносом или субэтносом несостоятельны. Результаты же Первой всеобщей переписи населения Российской империи 1897 года выявили, что подавляющим процентом в состав казачьих войск на тот момент входило русское население государства [4]. Принадлежность к сословию Российской империи означала, что казаки имели установленный законом юридический статус, обеспечивающий наследственные права и обязанности.

Список литературы:

1. Богомолов С.Н. О значении слов: варяг, казак, рос и рет, или как должно понимать эти слова в истории. – Тифлис, 1849. – 70 с.
2. Краснов Н. Земля войска Донского: материалы для географии и статистики России, собранные офицерами генерального штаба. – СПб., 1863. – 596 с.
3. Памятка казака. Информационно – справочное пособие по истории казачества. – Калуга, 2019. – 122 с.
4. Первая всеобщая перепись населения Российской империи 1897 г. Т. 1. Общий свод по Империи результатов разработки данных Первой Всеобщей переписи населения, произведенной 28 января 1897 года / под ред. Н.А. Тройницкого. – СПб., 1905. – Табл. VIII.
5. Письмо казака. Нотный сборник. – М., 2019. – 35 с.
6. Пушкин А.С. История Пугачева. – М., 1987. – 280 с.
7. Савельев Е.П. Древняя история казачества. – М.: Вече, 2010. – 480 с.
8. Соловьев Д.Н. Казачество как мобилизационный ресурс Российского государства (xv– конец xx вв.): дис… док.-ра ист. наук. – СПб., 2011. – 650 с.
9. Сопов А.В. Военная организация казачества в XVIII в. // Материалы VII Всероссийской научно-практической конференции «Наука – XXI веку». – Майкоп: МГТУ, 2005. – С. 116-118.
10. Трифанков Я.Ю. История казачества Брянского региона и сопредельных территорий в XVI – XVIII вв.: дис…  канд. ист. наук. – Курск, 2013. – 277 с.
11. Федосов П.С. Казачьи традиции и обряды. – Ставрополь: РИО фил. МГОПУ им. М. А. Шолохова в г. Ставрополе, 2004. – 162 с.
12. Хорошхин М.П. Опыт военно-статистического описания казачьих войск. – СПб., 1881. – 311с.
13. Шамбаров В.Е. Казачество: История вольной Руси. – М.: Алгоритм, 2007. – 686 с.
14. Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона: Том XIII А (26). Исторические журналы — Калайдович. – СПб., 1894. URL: https://runivers.ru/lib/book3182/10157/ (дата обращения 21.01.2020).