СТАНОВЛЕНИЕ ТАВРИЧЕСКОГО МАГОМЕТАНСКОГО ДУХОВНОГО ПРАВЛЕНИЯ ОТ ПРИСОЕДИНЕНИЯ КРЫМА – 1783Г. ДО 1831 ГОДА

АННОТАЦИЯ

Актуальность изучения становления и деятельности Таврического магометанского духовного правления обусловлена сложностью межконфессиональных и государственно-конфессиональных отношений, как в прошлом, так и на сегодняшний день. В данной статье рассмотрен процесс становления Таврического магометанского духовного правления. Проведена сравнительная параллель между Оренбургским муфтиятом и Крымским. А также рассмотрены проблемы, с которыми столкнулись первые муфтии.

Ключевые слова: Крым, крымские татары, конфессиональная политика, Таврическое магометанское духовное правление.

К концу ХVIII конфессиональная политика Российской Империи меняет курс от насильственной христианизации нерусских народов к политике веротерпимости и толерантности к иным верованиям, в том числе и к исламу. Огромную роль в смене политического курса сыграла Екатерина II, сумев заложить фундамент к созданию межконфессиональной стабильности в империи. Одним из таких фундаментов стала организация религиозных учреждений не православных конфессий. О важности данных духовных институтов указывает Арапов: «Религиозная политика Екатерины Великой во многом являлась продолжением деятельности ее великого предшественника Петра I. Оба монарха считали, что религиозные учреждения и служители всех культов в империи должны, прежде всего, способствовать поддержанию «порядка» и «общественного благополучия» среди подданных державы Романовых». [2, с. 25].

Для Российской империи, которой часто приходилось подавлять в ХVIII веке восстания мусульман, тем самым истощая казну и людские ресурсы, было верным шагом изменить свое отношение к исламу, поставив его под контроль, дабы в дальнейшим достичь полной интеграции в российское пространство подданных иных национальностей и верований. Екатерина II подчеркивала практическую значимость реформ: «Гонение человеческие умы раздражает, а дозволение верить по своему закону умягчает и самые жестокие сердца и отводит их от заматерелого упорства, утушая споры их, противные тишине государства и соединению граждан» [8, с. 131].

Вследствие присоединения Крыма к территории Российской империи был издан манифест Екатерины II, подписанный 8 апреля 1783 г. «О принятии полуострова Крымского, острова Тамань и всей Кубанской стороны, под Российскую Державу». В документе декларировалось по отношению к мусульманам «охранять и защищать их лица, имущество, храмы и природную веру» [9, с. 897 – 898]. Отныне одной из главных задач властей стала организация духовных, лояльных к правительству, институтов управления мусульманской конфессией не только на территории Крыма, но и на всей территории Российской империи. Так по приказу Екатерины II в 1888 г. было создано Оренбургское магометанское духовное собрание, контролирующее татар, башкир и казахов. Необходимо отметить, что система муфтиятов была скопирована с Османской империи.

До включения в состав Российской империи Крым был вассалом Османской империи. На его территории уже была система духовных институтов – муфтиятов, которые подчинялись халифу, которым выступал глава Османской империи. Арапов указывает, что «система суннитских муфтиятов, генетически восходящих к XV в. была чужда устоям шариата, возникла под воздействием традиций византийского православия, но отвечала политическим интересам турецких султанов-Османов и крымских ханов-Гиреев [6, с. 241-242]». Тем не менее муфтият играл важную роль в Оманской империи, он контролировал не только религиозную, но образовательную и правовую сторону жизни мусульман. Таким образом, можно констатировать, что создаваемые российской властью учреждения для контроля и регулирования мусульман опирались на традицию Османской Империи. Д. Арапов упоминает о трудах публицистов XVIII в. Р. Круза, Ф.А. Эмина, Д. Кантемира, где описывалась система организации турецкого муфтията.

В 1783 г. ликвидируя Крымское ханство, Екатерина II в одностороннем порядке аннулировала статью Кучук-Кайнарджийского мирного договора 1774 года, где признавала духовный авторитет турецкого султана, как Верховного халифа магометанского закона и конфессиональную зависимость от него мусульман Крыма. Ни о какой зависимости крымских татар от турок и речи не могло быть.  Однако Арапов справедливо замечает, что в рельности «Она и все последующие правители страны до В.И. Ленина включительно вынуждены были считаться с тем, что в восприятии мусульман России халифат Османов продолжал выглядеть важной сакральной ценностью» [4, с. 46].

До офицального образования Таврического магометанского духовного правления существовавший во время правления ханов - Гиреев муфтият, который имел структуру и принципы руководства мусульманской общиной Крыма, был сохранен в неизменном виде царской администрацией. Он даже был взят на государственное содержание. «Следуя указу Екатерины II от 16 октября 1783 г., правитель юга России князь Г.А. Потемкин объявил, что «между начальными распоряжениями, возложенными на меня, Ее Императорское Величество повелеть мне изволит определить из доходов крымских надлежащее содержание мечетям и служащим в оных школам и на другие такие полезные дела и здания для выгоды народной». Данным же распоряжением часть «крымских» доходов русские власти определили и на содержание находящихся вне мечетей мусульманских учебных заведений Тавриды — мактабов и мадраса» [3, с. 593].

О первоначальном жаловании, которое выплачивалось муфтию Мусалар эфенди и кади – аскеру Сеит Мехмет эфенди, указывает в своей статье З. Хайрединова. «Именным указом они были переутверждены в своих должностях уже 24 апреля 1784 г. Им устанавливалось жалованье, которое назначалось из местных доходов. Мусалар эфенди полагалось по 2000 рублей в год, а Сеит Мегмет эфенди, соответственно 1500 рублей [12, с. 66]. Жалование для духовенства Таврической губернии было значительно выше, чем, например, муфтия Оренбургского. Д.Ш. Муфтахутдинова пишет, что «Первым на должности муфтия был утвержден Мухаммед Гусеинов. Ему установили годовое жалование в 1500 рублей и выделили земельный надел... Его три помощника содержались за счет казны с годовым жалованием в 120 рублей» [8, с.132].

 Предположительно, такая финансовая разница вызвана тем, дабы предрасположить к власти, лицо, представляющее мусульман Крыма. Или же вместо земельного надела, которое причиталось муфтию Оренбурского правления, муфтию Тавриды сделали надбавку. Так как в исследуемых нами источниках о земельном наделе для Мусалар эфенди и его приемника Сеит Мегмета эфенди ничего не сказано. Напротив, из трудов Возгрина и Конкина нам известно, что земельный вопрос в Крыму стоял чрезвычайно остро. «Множество конфликтов между старожильческим населением Крыма и российскими помещиками имели в первую очередь в экономическом плане (перераспределение земельных наделов), а в качестве дополнительной аргументации переносились в конфессиональную или этническую плоскость» [7, с. 756].

Через год после смерти Мусалар эфенди в 1792 году «правитель Таврической области генерал-майор Семен Семенович Жигулин подал официальное представление в Санкт-Петербург. В нем он ходатайствовал об утверждении на должности муфтия, действовавшего тогда кади-аскера Сеит Мегмет эфенди. Кроме того, С. С. Жигулин и Сеит Мегмет эфенди предложили упразднить должность кади-аскера и разрешить избрать коллегию, состоявшую из шести «эфендиев». По их мнению, они, имея председателем муфтия, «будут составлять духовную в Тавриде консисторию» [12, с.67]. Однако, правительство решило не изменять устоявшую традицию и сохранила должность кади аскера.

Следующий именной указ от 23 января 1794 года, который был дан Таврическому Генерал Губернатору – «О бытии в Таврической области Магометанскому Духовному Правлению, под председательством муфтия» [10]. В данном указе сообщалось, что должность муфтия передана бывшему кадиаскеру Сеит Мегмету и его жалование состояло 2000 рублей. Кадиаскером назначили Абдурагима эфенди его жалование составляло 500 рублей. В отличии от его предшественника сумма жалования уменьшилась на 1000 рублей. Так как его жалование поделили еще на пятерых эфендиев, которые были назначены помимо муфтия и кадиаскера с жалованиями по 200 рублей. Таким образом, штат Таврического магометанского духовного правления состоял из 7 человек. «День издания этого указа можно считать и днем учреждения крымского муфтията. Но так как в этом высочайшем акте, кроме обязанности надзирать за духовенством ни прав новоучережденного правления, ни круга других его обязанностей указанно не было, то первое время это учреждение являлось мертворожденным и никакой деятельности проявлять не могло. [1, c. 316]. Необходимо отметить, что первоначально и у Оренбургского муфтията функции были не определенными. Создавалось впечатление, что он был создан в первую очередь для дипломатического подспорья добровольного вхождения казахских жузов в состав Российской империи. И лишь ко второй четверти XVIII века функции муфтиятов были определены более конкретно. Это: контроль за деятельностью мусульманского духовенства; контроль за преподаванием в медресе и в мектебе, регулирование брачно-семейных отношений, ведение метрических книг, «самое главное, издание фетв, которые приспосабливали законы шариата под изменяющие условия жизни мусульман» [8, с.138].

С развитием контактов между мусульманским и христианским населением Таврии, а так же между мусульманскими народами империи начались правовые коллизии, которые не могли односторонне разрешить члены муфтията. Арапов замечает: «Здесь на почве правовых взаимоотношений, должны были возникать сомнения относительно границ действия шариата, за которым вступал в действие уже наш русский закон гражданский и уголовный и происходит столкновение при естественных сдвигах того или иного права, благодаря отсутствию точного ограничения действий первого т.е. шариата, от действий второго – нашего закона» [1, с.317].

Отсутствие точного ограничения действий, ставили муфтия в тяжелое положение, где он должен был постоянно обращаться за разъяснениями к местному правительству, которое также не могло давать каких либо разъяснений из-за отсутствия прямых указаний. Такое положение будет длится до 1831 года. Однако за это время было не мало обращений муфтиев к правительству и определенных лиц, чтобы официально утвердить права и обязанности ТДМП. Хайретдинова указывает, что «В сентябре 1801 г. Таврический муфтий Сеит Мегмет эфенди прибыл в Санкт-Петербург и представил императору Александру I докладную записку. Она касалась ряда важных для мусульманской общины Крыма вопросов. Они накопились за долгое время и требовали немедленного рассмотрения высшей государственной властью» [12, с. 67]. Вопросы касались: про подтверждения преимуществ и прав дарованных крымским татарам и духовенству, вакуфных земель, наследственных вопросах и т.д. «Но главное, на основании указа от 23 января 1794 г., муфтием ставились вопросы о реальном открытии в городе Акмечети структур Таврического муфтиата. Более того, Сеит Мегмет эфенди предлагал построить или нанять специальное здание для заседаний предполагаемой структуры» [12, с. 67]. Данное обращение не осталось без внимания, Александр 1 назначил И.В. Лопухина рассмотреть проблемы мусульман Крыма написать доклад о путях их решения. Доклад был написан, но так и не был реализован. Следующий доклад был написан Д. Б. Мертваго, «представленный уже через месяц на имя А. Э. дюка-де-Ришелье от 28 сентября 1805 г., явился следующим шагом в деле открытия Таврического магометанского духовного правления. Доклад назывался «Штаты духовного правления магометанского закона и правила для производства и об обязанностях духовных, так же копия Высочайших указов, кои имелись основанием при сем сочинении» [1, с. 331]. Но и этот доклад остался на бумаге. 19 января 1807 году был избран в должность муфтия Муртаза Челеби, для которого проблема учреждения духовного правления также была актуальной. «Он обратился к губернатору А.М. Бородзину. В официальном письме он писал, что в данном вопросе и поныне нет разрешения. Губернатор поддержал ходатайство и справедливые доводы, даже представил на рассмотрение министру внутренних дел документ» [12, с. 70]. Однако по истечению нескольких лет решение данного вопроса не последовало. Хайретдинова указывает о деятельности Сеит Муртазы в деле образования крымских татар. «16 июня 1810 г. состоялось открытие Отделения татарского класса при Симферопольском уездном училище. Муфтий принимал активное участие в вопросах, касавшихся учебной части этого отделения. Он подбирал и рекомендовал преподавателей крымскотатарского языка, советовал по этому предмету книги. Сеит Муртаза эфенди пользовался большим доверием высшего учебного начальства» [12, с. 70]. Ганкевич указывает, что некоторые вопросы все же представлялись ведению Таврическому муфтию. «Д. Горчакову было предписано «практически совсем не вмешиваться в вопросы, касающиеся преподавания крымскотатарского языка или проблемы, имеющие отношение к обычаям, образу жизни, традициям и, в первую очередь, богослужения и религиозному быту местных мусульман, предоставив все эти вопросы ведению исключительно Таврического муфтия» [5, с. 55].

До положения о Таврическом магометанском духовенстве 1831 г. поменялось еще два муфтия. Из-за отсутствия всякого делопроизводства сохранилось об их деятельности мало данных. Однако все же появлялись некоторые законы, которые учитывали традиционные и религиозные устои населения края. «В 1830 г. был принят указ «О неотступлении от общих правил при погребении магометан» [11, с. 396 –398]. «В нем приводилось мнение Таврического муфтия Сеит Джемиль эфенди о правилах погребения мусульман в Крыму. Опираясь на мусульманское законодательство в этом вопросе, муфтий подтвердил, что погребение умерших полагалось производить в день смерти» [12, с. 70].

Спустя практически пятьдесят лет после включения Крыма в состав Российской империи был создан Таврический муфтият по указу Николая I от 23 декабря 1831. «В данном законодательном акте Таврического магометанского духовного правления рассматривалось как «общее присутственное место», оно состояло «под непосредственным ведением» Таврического губернского правления и «высшим начальством». Таврического магометанского духовного правления получило право рассматривать и решать «по правилам своей веры» различные собственно «духовного рода дела магометан», как-то: о порядке «богослужения», об обрядах, исправлении «духовных треб» и «о заключении и расторжении браков», «Положение» 1831 г. сохранило традиционную для Крыма наследственную корпоративность «мусульманского духовного сословия» [3, 595]. Несмотря на то, что фактическое создание Таврического Магометанского Духовного правления затянулось на долгие годы, первые муфтии и неравнодушные люди сделали от себя все зависящее, чтобы ускорить процесс создания муфтията. По нашему мнению, любое объединение татар мусульман, после потери государственности, тем более, когда они интенсивно теряли земли, и ресурсы, таило в себе опасность для колониальных властей и православного населения. Поэтому власть с одной стороны декларировала веротерпимость, а с другой охранительный практицизм не позволял им осуществить высказанные декларации в практике реальной жизни. Нужна была смена поколения, которая уже бы смирилась с потерей, не знала прежних устоев и была более - менее лояльна к сложившемуся положению. Этот вопрос нуждается в более тщательном исследовании как с учетом конфессиональной политики Российской империи в целом, так и политики в отношении политики к крымским татарам в Таврической губернии, в частности.

Список литературы:

1. Александров И. К истории учреждения Таврического Магометанского духовного правления (1794) // ИТУАК. 1918. № 54. С. 316 – 355.
2. Арапов Д.Ю. Исламская политика Екатерины Великой // Вестник Московского университета. Серия 8: история. – 2014. – №5. – С. 25-37.
3. Арапов Д.Ю. Образование Таврического муфтията в Российской империи (1783-1831 гг.) // Русь, Россия: Средневековье и Новое время. Вып. 4: Четвертые чтения памяти академика РАН Л.В.Милова. Том 4. 2015. С. 592-597
4. Арапов Д.Ю. Система государственного регулирования ислама в Российской империи (последняя треть XVIII — начало ХХ в.): Дис. … док. ист. наук. – М., 2004. – 381 с.
5. Ганкевич В. Ю. Очерки истории крымскотатарского народного образования. (Реформирование этноконфессиональных учебных заведения мусульман Таврической губернии XIX – начала XX вв.). – Симферополь: Таврия, 1998. – 162 с.
6. Иванов Н.А. Организация шариатской власти и административно-хозяйственного аппарата в Османской империи XVI – XVII вв. // Феномен восточного деспотизма: структуры управления и власти. М., 1993.
7. Конкин Д.В. Российские помещики в Крыму (конец XVIII- начало XIX вв.): Новые люди со старыми взглядами // Материалы по археологии, истории и этнографии Таврии. – 2018. С. 756-768.
8. Муфтахутдинова Д.Ш. Эволюция конфессиональной политики российского государства по отношению к мусульманам Поволжья и Приуралья (вт. пол. ХVI – нач. ХХ в.): Монография – Казань: Рос. ислам. ун-т, 2018. – 346 с.
9. Полное собрание законов Российской империи (ПСЗРИ), (I). Т. 21. № 15708.
10. ПСЗРИ, (I). Т. 23. № 17174.
11. ПСЗРИ, (II). Т. 5. № 3659.
12. Хайрединова З.З. Роль первых Таврических муфтиев и проблемы интеграции мусульманского населения Крыма в состав России (1783 - 1830 гг.) / З. З. Хайрединова // Вестник Кемеровского государственного университета. – 2016. – № 1 (65). – С. 70-75.