ГИБРИДНЫЕ ПОЛИТИЧЕСКИЕ РЕЖИМЫ В ПРОЦЕССАХ ТРАНСФОРМАЦИИ: ПОНЯТИЕ И КЛАССИФИКАЦИЯ

HYBRID POLITICAL REGIMES IN THE PROCESSES OF TRANSFORMATION: CONCEPT AND CLASSIFICATION

Mraz Sloyan

Master student, ZMUP-18-SP, Institute of law, Vladivostok State University of Economics and Service,

Russia, Vladivostok

Sergey Shestopal

scientific advisor, Ph.D in Law, docent of Theory and history of law department, Vladivostok State University of Economics and Service,

Russia, Vladivostok

АННОТАЦИЯ

В данной статье автором рассматривается понятие и виды гибридных политических режимов в контексте в правовой реальности. Его функциональная направленность состоит в том, чтобы максимально понять возможные способы, с помощью которых работают институты государственной власти. Демонстрации этих «режимных» аспектов в каждой конкретной стране сохраняет причину для распознания их специфики, субъективных и объективных факторов влияния на их формирование, что создает методологическую потребность в «типизации» современных смешанных или гибридных государственных режимов, классификации их свойств, характеристик и содержательных компонентов. В статье раскрываются различные подходы к пониманию государственного режима в политической реальности, его функции, определяются критерии классификации гибридных политических режимов.

ABSTRACT

In this article, the author examines the concept of a hybrid political regime in the context of legal reality. Its functional focus is to understand as much as possible the possible ways by which the institutions of state power work. Demonstration of these "regime" aspects in each particular country retains a reason for recognizing their specificity, subjective and objective factors influencing their formation, which creates a methodological need for the "typification" of modern mixed or hybrid state regimes, classification of their properties, characteristics and content components. The article reveals various approaches to understanding the state regime in political reality, its functions, defines the criteria for the classification of hybrid political regimes.

Ключевые слова: государство; право; политика; политический режим; правовое государство; демократия; гражданское общество.

Keywords: state; political regime; right; politics; democracy; civil society.

Осмысление гибридных политических режимов современности традиционно определены исследованиями их происхождения, функционирования и адаптивности, стабилизации и трансформации в изменчивых условиях политического мира. Последнее направление исследования рационально в сочетании с транзитологией и стимултрует формирование целостного концепта гибридных режимов в сравнительно-правовых и политических исследованиях.

Категория гибридного режима привнесена в политическую науку, как отражение сложной многофакторной трансформации политических режимов в мире. Классическая транзитология использует понятия «переход» в контексте демократических новаций и перемен в организации и функционировании политических институтов власти. В постсоциалистическом мире самоочевиден переход от авторитарного режима, но не мгновенно (несмотря на декларирование) к демократическому, а, все же, к «гибридному», «переходному», черты которого обнаруживал Э. Ханкиш (Венгрия), анализируя режим, сложившийся при Я. Кадаре в период 1960-1989 гг. Впоследствии понятие гибридного режима использовали и другие исследователи – Ф. Шмиттер [1] и Г. О'Доннел [2], Л. Даймонд [3], Т. Карозерс [4], С. Левитский, Л. Вэй [5].

«Гибридный режим» по сути является смешанным типом и складывается на основе авторитарного в процессе демократического транзита. Его особенность состоит в постепенном, более-менее последовательном, наполнении либерально- демократическими ценностями и политико-правовыми стандартами, поэтому в полной мере еще не относятся к демократическому, но уже не совпадают и с прежним, авторитарным сценарием построения и функционирования политико-правовых институтов.

Акцент исследований на основе анализа их свойств дал возможность гипотетически предположить закономерности формирования нескольких типов гибридных режимов по основанию степени демократизации и либерализации приемов, способов и средств публичного правления, степени и форм участия населения в процессах государственного строительства, правотворчества, интенсивности функционирования в публичной сфере институтов гражданского общества. К слову, Л. Даймонд, констатирует спад «третьей волны» демократизации, называя его главной причиной трансформацию политического режима ряда стран не в либеральную демократию, а в промежуточную форму политических режимов [3, с. 101].

Анализ исследований западных политологов (Г. О'Доннел, Ф. Шмиттер, Л. Даймонд, Т. Карозерс) стал предпосылкой для научной фиксации признаков гибридных режимов: 1. Присутствие внешних атрибутов демократии (институты выборов, референдумов, многопартийность политической системы, правовые гарантии легальной оппозиции). 2. Абсентеизм – слабый показатель развития форм участия граждан и их объединений в принятии политических решений. 3. Сводимость политического участия лишь к электоральному). 4. Декларативно-показной уровень манифестации прав и свобод (прежде всего, политических). 5. Слабый уровень доверия граждан к институтам власти, как индикатор динамики ее легитимности.

Прикладные исследования в сфере институциализации, функционирования, форм выражения и факторного потенциала общественного мнения, каналов прямой и обратной связи в его взаимодействии с политической властью, несомненно, подтверждает реальность и устойчивость последнего признака.

Обретение феноменом гибридного режима статуса устоявшейся категории в политологии и теории права затруднительно, поскольку терминологически его обозначают более, чем двадцатью разными словосочетаниями – «дефектной демократией», «управляемым плюрализмом», «соревновательным авторитаризмом» и т.д.

И все же классификация гибридных политических режимов может быть представлена терминологически таким образом: 1. «Гибридный» политический режим (Э. Ханкиш). 2. Режим с синдромом слабого плюрализма или доминирующей власти (Т. Карозерс). 3. Электоральная демократия, псевдодемокартия (Л. Даймонд). 4. Делегированная демократия (Г. О'Доннел). 5. Диктобланда или демократура (Ф. Шмиттер). 6. Попечительская демократия или «соревновательный авторитаризм» (С. Левитский, Л. Вэй).

Появление нового для науки термина – всегда отражение в политической реальности явления, побудившего аналитиков к его типологии (классификации). Так, Т. Карозерс в работе «Конец парадигмы транзита» предложил два вида гибридного режима: режим с синдромом слабого плюрализма и режим с синдромом доминирующей власти. 1. Для режима с синдромом слабого плюрализма отличительными от демократического и авторитарного являются основные признаки: регулярное проведение выборов; высокий уровень политической конкуренции между политическими элитами; слабая политическая участие граждан; высокая коррумпированность политических элит. Проявление такого типа присуще ряду государств Восточной Европы (Украина, Грузия, Молдова, Албания); Латинской Америки (Никарагуа, Эквадор); Азии (Непал, Таиланд). В этих странах обычно наличествует относительная политическая свобода, регулярные выборы и смена власти, но при полном отсутствии положительных изменений, сохранением поверхностной демократии с и проблематичным функционированием ее институтов – ограничением форм политического участия лишь электоральными процессами, коррумпированностью политических элит и неэффективностью государственного управления, спекуляцией партий на проблемах политических конкурентов, неспособность создания реальных программ национального развития в  экономической и гуманитарной сферах (где ситуация часто подходит к критической черте дефолта, экономического и гуманитарного коллапса),  декларирование социальных и политических реформ без ресурсного обеспечения и др. [4]. 2. Для режима с синдромом доминирующей власти характерны признаки: а. Наличие внешних атрибутов демократии (выборы, политические права и свободы). б. Слабость оппозиции. в. Отсутствие политических границы между государством и партией власти (все ресурсы концентрирует партия власти). В таких странах ограничено политическое пространство конкуренции власти и оппозиции, в политической системе доминирует политическая партия кланово-семейного типа, для которой развитие демократии с возможностью смены власти не представляет интереса. Главная политическая проблема власти – отсутствие разграничения полномочий между государством, как общенациональной политической организацией и правящей партией, как институтом гражданского общества. Решающие рычаги государственной власти – финансы, занятость, публичное управление, публичная информация (СМИ) и силовые ресурсы поступательно скапливаются у правящей партии. В механизме разделения власти судебная власть, как правило, зависима и по факту является ресурсом монопольно правящей власти (лидера, семьи). Слабо структурированное гражданское общество не способно сформировать эффективную оппозицию режиму, которые представляют собой разрозненные организации, часто финансируемые западными донорами – факторами внешнего влияния на режим.

Для «переходных» государств характерно, что их большинство пребывает в демократическом транзите; их отмежевание от авторитаризма проходит три фазы: открытие, прорыв, консолидацию; проведение регулярных выборов укрепляет легитимность власти, ее подконтрольность и ответственность.

Предлагаемая Л. Даймондом классификация «новых демократий», не достигших уровня либеральных, состоит в их делении на электоральные демократии и псевдодемократии [3]. К первым отнесены группы государств, в которых парламенты и правительства формируются в многопартийной системе путем выборов и обеспечивают минимум «гражданских свобод, необходимых, чтобы состязательность и участие имели реальный смысл». Режимы, где формальное функционирование демократических институтов многопартийных выборов по сути проводятся для легитимации авторитарного доминирования, он квалифицирует как псевдодемократии, среди которых Л. Даймонд выделяет полудемократии, которые: «сближаются с электоральной демократией уровнем плюрализма, конкурентности и гражданских прав»; являются политической системой с гегемонистской партией, в которых «правящая партия широко использует принуждение, патронаж, контроль над СМИ с целью свести оппозиционные партии к осознанию ими положения второстепенных сил»; являются де-факто «персоналистскими» плохо институционализированными режимами. Их отличие от автократии состоит в готовности правящих политических сил режима считаться с фактом присутствия оппозиции, используя ее как основу для прорыва к электоральной демократии [3].

Предложенная Г. О'Доннелом классификация гибридного режима учитывает введенный им термин «делегированная демократия» [7], сущность которой   состоит в делегировании президенту гражданами-избирателями права на неограниченную власть, а основные признаки делегативной демократии выглядят как: 1. Абсолютизация статуса президента как главы государства. 2. Наличие у президента максимума допустимых полномочий во внутренней и внешнеполитической сферах (в т. ч. – права издавать нормативные акты, имеющие юридическую силу закона). 3. Возможность систематического и количественно неограниченного использования президентом (по сути– злоупотребления) полномочий на использование его конституционных прав (например, на роспуск парламента). 4. Слабое политическое участие граждан (режим ограничивается выборами, которые легитимируют власть президента).

Примерами делегированных демократий автор называет государства Латинской Америки (Аргентина, Бразилия, Перу), Азии (Филиппины, Южная Корея).

В источниках последних десятилетий популярны две упоминаемые разновидности гибридных режимов (Ф. Шмиттер): диктобланда и демократура (испаноязычные неологизмы, основанные на игре слов; в современной науке чаще употребляются тождественны им термины - «диктократия» и «демократура» [1, с. 9]. В основе классификации Ф. Шмиттера лежат категории «либерализация» (свобода политической деятельности) и «демократизация» (регулярное проведение выборов). Однако эти разновидности гибридного режима не предусматривают развитого гражданского общества.

Диктобланда (диктократия) – тип гибридного режима, который формируется в процессе «либерализации» политической системы без ее «демократизации». Ее особенностями являются: 1. Предоставление гражданам индивидуальных политических прав. 2. Наличие многопартийной системы, в том числе оппозиционных партий). 3. Отсутствие процедур и оснований контроля власти гражданами вследствие нерегулярных выборов и методов их фальсификации.

Такие режимы достаточно явно проявили себя в странах Центральной Африки, в частности, в Кении и Кот-д'Ивуаре.

Демократура (демокрадура) - тип гибридного режима, который формируется в результате проведения «демократизации» политической системы без ее «либерализации», особенностями которой являются: 1. Регулярное проведение выборов. 2. Отсутствие реальной политической конкуренции. Например, политические режимы 1980-1990 годов в Гватемале и Сальвадоре. Западная публицистика также не смогла устоять от соблазна назвать демократурой политический режим, складывающийся в Российской Федерации.

Видом гибридного политического режима называют эксклюзивную республику, терминологически определенную в политическую науку Ф. Роедером [8] на основе исследования типов постсоветского авторитаризма, основной особенностью которой является электоральное неучастие прослойки взрослого населения, как фрагментарное воспроизведение ранних демократий, предполагавших частичную электоральную активность (например, запрет голосования для женщин и представителей отдельных наций). Полностью либерально-демократические они только для части населения, это, по Ф. Роедеру, позволяет охватить их категорией гибридных политических режимов. К слову, на постсоветском пространстве «демократическая» трансформация такого режима характерна для Эстонии и Литвы, где значительная часть населения не охватывается категорией «граждане» в силу политических амбиций националистической верхушки, которая доминирует во властных структурах под патронатом и мониторингом западных «демократий».

Попечительский демократия. С Левитский и Л. Вэй [5] упоминают этот тип гибридного режима, также близкий к демократии, но отличный от нее одним важным моментом. «Опекаемая демократия - соревновательный режим, в котором недемократические акторы, такие как армия или церковь, обладают правом вето» [5, с. 34]. В таком режиме всегда существует один или несколько акторов, способных к значительному политическому давлению (армия, церковь, различные олигархические, бюрократические и другие влиятельные группы). Такие группы могут не просто влиять на представительскую избранную власть, но и прямо диктовать ей содержание решений. По сути они мало чем отличаются от санкционированной по умолчанию формы радикального политического диктата в современных государствах Восточной Европы (Польша, Украина после 2014 г.), участники которого часто – носители радикальной нацистской и близкой к ним идеологии, антиконституционная деятельность которых де-факто и де-юре легализована властью, легитимность которой сама по себе среди прогрессивных кругов в этих странах, в европейском сообществе сегодня вызывает много вопросов.

Соревновательный авторитаризм – разновидность гибридного политического режима, характерная формальным существованием демократических институтов и оппозиции, при сохранении неэффективного функционирования и частой смены правил игры в пользу правящей группы (С. Левитский, Л. Вэй). Особенности этого вида режима – регулярность выборов, свободных от массовых фальсификаций, но часто с злоупотреблением использования административного ресурса. Авторитарное использование ресурсов не делает режим демократическим, за исключением ограничения доступа к СМИ, которое применяются редко и избирательно, как правило, только при условии реальной угрозы для действующей власти [5, с.21].

Исследования признают гибридизацию политического режима политико-правовым фактом, интерпретируя его: а) как закономерное «переходное состояние от авторитарного режима к демократическому, в котором функционируют параллельно фрагменты предыдущих недемократических практик и развитие новых демократических институтов»; б) как «новый авторитаризм», где гибридизация политических режимов трактуется как процесс «третьей волны демократизации», а авторитарные системы адаптируются к демократическим стандартам, современным принципам соблюдения прав и свобод человека; в) как «третий» (промежуточный) тип режима, который одновременно сочетает характеристики и демократии, и авторитаризма.

Категория «гибридный режим» актуальна для анализа современного транзита к демократии множества государств в сложную эпоху политических кризисов, этнических и социальных конфликтов, как внутренних, так и международных. Часто недооцениваются факторы внешнего влияния на суверенитет национальных государств и его вынужденные ограничения. Факторный анализ допустим и необходим в качестве методологического инструмента познания закономерностей дрейфа политических систем гибридного типа для стран с неустоявшимися демократическими институтами и процедурами, системой прогнозируемых и спонтанных угроз внутреннего и внешнего характера. Несмотря на полноту методологии, политические эксперты продолжают дискуссии об инструментарии и целесообразности использования этого термина при анализе политических систем.

Список литературы:

1. Schmitter P. The Consolidation of Democracy and Representation of Social Group. American Behavioral Scientists. 1992. Vol. 35 (March/June). № 4/5. P. 422-449.
2. O’Donnell G. Modernization and Bureaucratic-Authoritarianism. Berkeley: University of California Press, 1973.219 р.
3. Даймонд Л. Прошла ли «третья волна» демократизации. Полис. 1999. № 1. С. 98-110.
4. Карозерс Т. Конец парадигмы транзита. Политическая наука. 2003. № 2. С. 42-65.
5. Levitsky S., Way L. The Rise of Competitive Authoritarianism. Journal of Democracy. 2002. Vol. 13. № 2. P. 54.
6. O’Donnell G., Schmitter P. Transitions from Authoritarian Rule: Tentative Conclusions about Uncertain Democracies. Baltimore and London : The Johns Hopkins University Press, 1986. 96 p.
7. O’Donnell G. The delegated democracy. Kellogg Institute Working Paper. 1992. № 172.
8. Philip G. Roeder. Varieties of Post-Soviet Authoritarian Regimes. Post-Soviet Affairs. 1994. № 10 (January- March). P. 63.
9. Шмиттер Ф. Угрозы и дилеммы демократии. Русский журнал. URL: http://old.russ.rU/antolog/predely/1/dem2-2.htm (дата обращения: 12.11.2020).