«ЗАКОН СЫНА СЭМА»: КАК ОГРАНИЧИВАЮТ ПРАВА ПРЕСТУПНИКОВ НА ИЗВЕСТНОСТЬ

АННОТАЦИЯ

Статья содержит в себе исследование опыта зарубежных коллег по ограничению права бывших преступников на известность, последующую монетизацию своих преступлений. Вынесены предложения по восполнению существующего правового пробела в российском уголовном праве.

Ключевые слова: закон сына Сэма; скопинский маньяк; ограничение известности преступников.

Российское правовое сообщество в последние месяцы стало интересоваться вопросом законодательного ограничения известности преступников, следуя примеру западных коллег.

«Закон сына Сэма» - такое разговорное наименование носит закон, принятый в США, который запрещает преступникам получение прибыли от огласки своих преступлений. Как правило, это осуществимо путем продажи их воспоминаний. Свое название данный закон (принятый во многих штатах Америки) и других государствах получал благодаря псевдониму серийного убийцы Дэвида Берковица, который получил свою известность благодаря серии убийств случайных прохожих в 1970 году на одной из улиц Нью-Йорка. После его ареста опасаясь продажи его истории кинорежиссеру или писателю, Легислатура штата Нью-Йорк приняла соответствующий закон [1].

Однако, для российской практики, данные нормы являются новеллой и существуют пока лишь в рамках предложений. Но присутствует ли необходимость устранения данного правового пробела?

Весной 2021 года российская общественность была возмущена освобождением Виктора Васильевича Мохова, российского преступника, который в 2000-ом году похитил двух несовершеннолетних девушек, продержал их в подвале своего гаража около 4 лет, оказывая моральное и физическое насилие. Скопинский городской суд Рязанской области 2004 году приговорил Мохова к 17 годам лишения свободы в колонии строго режима, однако даже после такой меры администрация колонии указала, что заключенный «не встал на путь исправления». На сегодняшний день в его отношении установлен административный надзор на 6-летний срок, кроме этого на него наложен запрет на посещение массовых мероприятий, ночные прогулки и ограничение на выезд [2].

Общественность стал будоражить факт того, что для СМИ освобождение такого опасного преступника стало весьма яркой темой для обсуждения и «громких» заголовков. Ряд федеральных каналов предлагали Мохову денежные вознаграждения за участия в их ток-шоу, дачу интервью. Однако, Виктор Васильевич их давать не стал, а успел лишь дать несколько интервью. Ксения Собчак и телеграм-канал «112» успели собрать информацию, полученную от него в полноразмерный выпуск своих программ [2].

Результатом чего стала большая процессуальная проверка, организованная главой Следственного комитета Александром Ивановичем Бастрыкиным, была вызвана негативная реакция правоохранительных органов [3].

Данное событие является чем-то свежим и слабо изученным российским уголовным правом. Безусловно, прецеденты получения прибыли бывших преступников путем дачи интервью, издания книг и мемуаров были и раньше, но настолько широкой огласке не предавались.

Зарубежные коллеги по уголовному праву предлагают, что вся прибыль, полученная от публикации криминальных биографий и раздаваемых интервью должны идти в бюджет государства, либо жертвам данных преступлений. Подобные нормы законодательства приняты в 45 штатах США, которые позволяют прокурору обратиться с иском о взыскании таковых доходов в пользу государства. Кроме этого, создан «Фонд жертв преступлений», в который в ряде случаев так же могут быть направлены данные средства.

Полагаю, что данная нормотворческая практика весьма применима и для российского законодательства. Такое понятие как «преступная романтика» крепко усваивается в умах граждан, кинофильмы и книги, изданные по реальным событиям, безусловно, носят как образовательный, так и сугубо-денежный характер. Предложение главы Союза журналистов России Владимира Соловьева, по ограничению популяризации своей деятельности посредством газет и телевизоров, весьма актуально для российской правовой системы.

С точки зрения защиты свободы слова данный закон может также вызвать ряд дискуссий, однако данный довод был неоднократно отвергнут американскими судьями в ходе судебных процессов. Отграничить свободу слова от распространения подобной информации и в российском уголовном праве не составило бы сложности, учитывая потенциал и возможности российского законодателя.

Необходимость запрета публикации таких работ в принципе, на мой взгляд отсутствует, однако должна пройти определенную цензуру и исключить то, что цензор посчитает лишним.

Законопроект хоть и находится в стадии разработки, и то, какое наименование он получит среди граждан неизвестно, уже сейчас необходимо подчеркнуть его архиважное значение. Преступники не должны пользоваться известностью своих преступлений, вне зависимости от их тяжести. Законодателю необходимо как можно быстрее запретить любую возможность последующей монетизации совершаемых преступлений.

Список литературы:

1. Закон Сына Сэма – не сотвори кумира из преступника [электронный ресурс] – Режим доступа. – URL: https://stoneforest.ru/event/history/zakon-syna-sema/ (дата обращения 25.04.2021).
2. Закон Сына Сэма: как ограничивают право преступников на известность? [электронный ресурс] – Режим доступа. – URL: https://pravo.ru/story/230381/ (дата обращения 24.04.2021).
3. Бастрыкин поручил проверить слова «скопинского маньяка» после интервью Собчак [электронный ресурс] – Режим доступа. – URL: https://www.rbc.ru/society/23/03/2021/605a23079a7947027d5380d2 (дата обращения 23.04.2021).