ПРОБЛЕМА ИЗБЫТОЧНОГО ПРИМЕНЕНИЯ ЗАКЛЮЧЕНИЯ ПОД СТРАЖУ

THE PROBLEM OF EXCESSIVE USE OF DETENTION

Anna Urazova

Student, Department of Jurisprudence, Togliatti State University,

Russia, Togliatti

Marina Zhirova

scientific adviser, Candidate of Law, Associate Professor of the Department of Criminal Law and Process, Institute of Law, Togliatti State University,

Russia, Togliatti

АННОТАЦИЯ

Анализ взглядов отечественных учёных показывает, что большинство из них указывает на наличие проблемы избыточного применения меры пресечения в виде заключения под стражу. При этом, также господствующей в научных исследованиях позицией является необходимость разработки и применения иных альтернативных, как правило, более мягких мер пресечения в уголовном процессе, а также в совершенствовании текущей судебной практики рассмотрения соответствующих ходатайство об избрании в отношении лица заключения под стражу, что обязательно должно выразиться в уменьшении количества избранных и применённых заключений под стражу.

ABSTRACT

An analysis of the views of domestic scientists shows that most of them indicate the existence of a problem of excessive use of a preventive measure in the form of detention. At the same time, the position also prevailing in scientific research is the need to develop and apply other alternative, usually milder preventive measures in criminal proceedings, as well as to improve the current judicial practice of considering relevant applications for the election of a person in custody, which must necessarily result in a reduction in the number of selected and applied detention.

Ключевые слова: заключение, стража, мера пресечения.

Keywords: imprisonment, custody, preventive measure.

Анализ современных научных взглядов относительно вопроса применения меры пресечения в виде заключения под стражу в аспекте частности и оправданности её применения, установлено, что абсолютное большинство отечественных учёных указывают на положительную динамику уменьшения количества соответствующих ходатайств и случаев применения меры пресечения, при этом, считая саму проблему избыточности применения заключений под стражу, еще существующей в отечественной правоприменительной практике, традицию давления на подозреваемого ил и обвиняемого способом заключения под стражу в результате чего он вынужден пойти на сотрудничество со следствием порочной и такой, которую надо искоренять. Общим также является представление о несовершенстве правоприменительной практики в данном направлении и формальном подходе стороны обвинения и судов при установлении фактических обстоятельств, которые свидетельствуют о наличии оснований для заключения под стражу.

При этом возникает закономерный вопрос о том, существует ли в действительности проблема именно избыточности применения меры пресечения в виде заключения под стражу. Ведь, в целом, положения отечественного УПК соответствуют наивысшим международным стандартам в вопросах применения заключения под стражу и арестов. Количество применённых мер пресечения, как показывает статистика, связанных с лишением свободы, из года в год уменьшается. Необходимо ли по указанию «сверху» уменьшать количество применения заключений под стражу, если это приведёт к негативным последствиям для расследования конкретного уголовного дела в части недостижения целей применения мер пресечения по причине бесконтрольности поведения подозреваемых или обвиняемых, их сокрытия от органов дознания, следствия, суда и т.п.?

Представляется, что для полноценного разрешения данного вопроса, необходимо обратиться к статистическим показателям. Анализ официальных статистических показателей по данной тематике показывает, что органы судебной статистики уделяют пристальное внимание данному вопросу в связи с чем, например, в ежегодных обзорах деятельности общих судов и мировых судей [1], [2], [3], [4], статистические показатели применения заключения под стражу, обжалований соответствующих решений рассматриваются в различных аспектах.

В целом, необходимо отметить, что цифра в 75 тыс. содержащихся и фактически оправданных лиц за 2008 год вызывает определённые сомнения. Так, согласно обзору деятельности судов общей юрисдикции и мировых судов за 2008 год, за весь год судами было рассмотрено 230,3 тыс. ходатайств о заключении под стражу, из которых было удовлетворено 207,5 тыс. (что составляет 90,1% от общего числа направленных ходатайств) [3]. Таким образом, показатель в приблизительно 75,0 тыс. содержащихся под стражей лиц, которые, в последствии, были оправданы (т.е. приблизительно 33-35 % от всех заключённых под стражу) выглядит не вполне обоснованно.

Если рассматривать статистику в целом, то одним из основных показателей, связанных с заключением под стражу (кроме, собственно, количественной характеристики) является процент дел, направленных для рассмотрения в суд, по которым обвиняемые содержались под стражу (т.н. «подстражные» дела). В 2020 году (наиболее «свежая» из доступных статистик), количество направленных в суд «подстражных» дел составляло 13,% от всех таких дел, в 2019 – 13,7%, в 2018 – 18, 8%, в 2015 – 22,6 %, в 2014 – 22,1 %, в 2008 – 28,2 %, в 2007 – 28,0 %.

Таким образом, имеет место стойкая тенденция к уменьшению количества «подстражных» уголовных дел не только по количественному показателю, но и в структуре уголовных дел в общем. Это означает, что уменьшение количества заключений под стражу невозможно объяснить исключительно уменьшением количества совершаемых преступлений и декриминализацией отдельных составов преступлений (поскольку рассмотренный показатель определяет соотношение подстражных дел с неподстражными в пределах фактически возбужденных дел, т.е. с учётом изменения их количества). Очевидно, что свой «вклад» сюда внесли и принятые за более чем 13 лет законодательные изменения, корректировка правоприменительной практики и т.п. Обращает на себя внимание то обстоятельство, что на протяжении обозначенного периода не смотря на стойкую тенденцию к уменьшению удельного веса подстражных дел в общем количестве дел направленных в суд, наблюдались кратковременные (в пределах одного года) увеличения количества таких дел, что, вполне вероятно вызвано экономическими причинами (кризисы 2008 и 2014-2015 годов) и, как следстве увеличение корыстной и корыстно-насильственной, бытовой преступности по причинам роста социальной напряжённости.

Имеет место и стойкая тенденция к уменьшению количества ходатайств о применении меры пресечения в виде заключения под стражу в суды и, как следствие, количество фактически применённых мер пресечения в виде заключения под стражу («простой» количественный показатель). Так, если в 2007 году таких ходатайств было 271,0 тыс. (удовлетворено 244,8 тыс. – 90,7 %), то в 2008 уже – 230,3 тыс. (удовлетворено 207,5 тыс. – 90,1 %), в 2014 – 146,1 тыс. (удовлетворено 133,5 тыс. – 91,7%), в 2015 – 152,8 тыс. (удовлетворено – 140,2 тыс. – 91,7 % ), в 2018 – 112,9 тыс. (удовлетворено – 101,9 тыс. – 90,2%), в 2019 году – 105,8 тыс. (удовлетворено 94,4 тыс. – 89,2 %), в 2020 году – 96,4 тыс. (удовлетворено 84,7 тыс. – 88 %). Как мы можем наблюдать имеет место довольно внушительное количество случаев направления следователями и дознавателями (по делам, находящимся в сду – прокурорами) ходатайств о заключении под стражу. Если за 13 лет рассмотренных показателей с (с 2007 по 2020) падение удельного количества подстражных дел в общей структуре направленных в суд составил приблизительно в 2 раза, то уменьшение количества  направленных и удовлетворённых ходатайств о заключении под стражу – уменьшилось не менее чем в 3 раза.

При этом процент количество удовлетворённых судами ходатайств за 13 лет практически не изменился и составляет от 88 % до 91,7%. Имеет место незначительная и всё также устойчивая тенденция к увеличению процента отказов в удовлетворении ходатайств. Однако совсем по-иному эти показатели выглядят в числовом выражении, поскольку 12 % отказов в заключении под стражу в 2020 году – это 12,7 тыс. ходатайств, в 2019 – 11,4 тыс. неудовлетворённых ходатайств, в 2018 – 11,0 тыс. ходатайств, в 2015 – 12,6 тыс., в 2014 – 12.6 тыс., 2008 – 22,5 тыс. (9,9 %), 2007 – 23,2 тыс. неудовлетворённых ходатайств (9,3 %). Как мы можем наблюдать, увеличение процента «отказов» (удельного показателя) далеко не всегда и не во все годы означало увеличение реального количества ходатайств о заключении под стражу в удовлетворении которых судом было отказано.

Приведённые показатели можно интерпретировать как постепенное улучшение правоприменительной практики и не только судебной, но и дозновательско-следственной, поскольку уменьшается и количество явно необоснованных или слабо обоснованных ходатайств следователей и дознавателей, поскольку постепенно формирующиеся стандарты судебной практики с большей долей вероятности предполагают отказ по таким ходатайствам.

Учитывая, что одной из альтернатив заключения под стражу большая часть учёных и правоприменителей видит домашний арест и залог, интересно рассмотреть динамику показателей применения данных мер пресечения на фоне снижения количества подстражных дел. В 2020 году – в суды поступило 8,0 тыс. ходатайств об избрании домашнего ареста, в 2019–7,0 тыс., в 2018 – 7,2 тыс., в 2015 – 53 тыс., в 2014 – 3,8 тыс. Как мы можем наблюдать, хоть и имеет место довольно стремительное увеличение количественного показателя применения домашнего ареста, однако на фоне снижения количества применённых заключений под стражу, показатель довольно «слабый». Так в 2020 году было применено на 48,8 тыс. заключений под стражу меньше чем в 2014, а домашних арестов всего на 4,2 тыс. больше. Что касается залога, то такой показатель даже несколько уменьшился: в 2014 году было 256 ходатайств, в 2019–86, в 2020 – 243 ходатайства. Таким образом, допустимо утверждать, что за счёт увеличения количества применяемых домашних арестов хоть и имело место уменьшение количества заключений под стражу, однако «роль» обозначенной альтернативы в столь стремительном уменьшении подстражных дел, весьма незначительна, о роли залога в этом процессе, по понятным причинам, говорить не приходится вообще.

Представляется необходимым обратить внимание на показатель количества ходатайств о продлении сроков заключения под стражу. Из года в год данный показатель весьма внушителен. В 2007 и 2008 годах количество ходатайств о продлении заключения под стражу составило 195,0 и 197,8 тыс. соответственно, практически все они удовлетворялись судами (98,1-98,5 % удовлетворённых ходатайств), в 2014 году ходатайствовали о продлении заключения под стражу 205,6 тыс. раз, в 2015 – 224,8 тыс. раз, в 2018 – 207,6 тыс. раз., в 2019 – 207,5 тыс. раз, в 2020 – 192,3 тыс. Как мы можем наблюдать динамика уменьшения количества ходатайств о продлении сроков содержания под стражу и «процент» удовлетворённых ходатайств не являются стойкими тенденциями и не взаимосвязано с общей тенденцией уменьшения применённых заключений под стражу. Иными словами, как и десятки лет назад, если лицо, в отношении которого осуществляется уголовное преследование заключалось под стражу, то, с большей долей вероятности, под стражей он будет находиться до рассмотрения судом дела по существу и вопрос о продлении сроков содержания под стражей решается практически в «автоматическом» режиме.

Если обратиться к показателям апелляционного рассмотрения жалоб на применение заключения под стражу и продление сроков содержания под стражей, то в 2020 году такие жалобы поступали в отношении 75,8 тыс. лиц., в 2019 – в отношении 72,1 тыс. лиц., в 2015 – в отношении 55,8 тыс. лиц. Таким образом, лица, содержащиеся под стражей, всё чаще пользуются своим правом обжаловать соответствующее решение суда. Однако, показатель количества пересмотренных постановлений остаётся очень низкий. Так, если в 2015 году было отменено 611 постановлений районных судов о применении заключения под стражу и внесены изменения в 1,4 тыс., то в 2019 году уже – 809 и 1,5 тыс. соответственно, в 2020 – 938 и 1,9 тыс. соответственно.

В вопросе применения альтернативных заключению под стражу мер пресечения обращает на себя тенденция уменьшения количества применяемых залогов в апелляционной инстанции, когда устанавливается, что существует возможность применить иную, более мягкую меру пресечения. Так, в 2015 году при рассмотрении апелляционных жалоб заключение под стражу заменялось на залог 33 раза, в 2019 – 24 раза, а в 2020 году – 11 раз. Однако продолжает иметь место тенденция увеличения количества применяемых домашних арестов как альтернатив заключению под стражу, если в 2015 году последняя была заменена на домашний арест в 100  случаях, то в 2019 – в 247 случаях, в 2020 – в 250 случаях. Кроме того, с 2020 года в качестве альтернативной заключению под стражу (имеется в виду замена на стадии апелляции (применяется запрет определённых действий, который был применён к 48 лицам.

Несколько иная ситуация с обжалованием отказов в удовлетворении ходатайств об отказе в применении заключения под стражу. Количество применённых заключений под стражу все обозначенные годы было около 200. Иными словами, приведённые выше статистические показатели о количестве применённых районными судами заключений под стражу должны быть скорректированы в сторону увеличения на обозначенный скорректированный показатель.

В подведение итогов проведённого статистического анализа, отметим следующие тенденции. Довольно явной и устойчивой является тенденция уменьшения удельного количества «подстражных» дел в общей массе направленных в суд уголовных дел (уменьшилось практически в 2 раза), а также простой количественный показатель направленных в суд и удовлетворённых судом ходатайств о применении меры пресечения в виде заключения под стражу (уменьшились более чем в 3 раза). Сопоставление данного показателя с динамикой преступности, тенденциями по изменению численности населения, а также применения альтернативных мер пресечения показывают, что они не имеют определяющего значения для обозначенных тенденций. Иными словами, прокуратура и органы предварительного расследования стали меньше обращаться с соответствующими ходатайствами в суд. Косвенно, данное утверждение подтверждается и тем, что количество отказов в удовлетворении ходатайств в последние годы в числовом выражении намного меньше, чем в те годы, когда заключение под стражу применялось в значительно большем количестве. Суды, как и прежде отказывают в применении заключения под стражу в районе 9-12 % от направленных ходатайств. Частично, уменьшение количества направленных в суд ходатайств о заключении под стражу, кроме объективного показателя уменьшения количества тяжкий и особо тяжких преступлений, рецидивной преступности, может быть связано с декриминализацией части составов УК РФ, изменения их категории на менее тяжкие составы, законодательные изменения ограничивающие применение заключение под стражу в отношении определённой категории лиц (например, за преступления в сфере предпринимательства).

Однако, даже в совокупности все вышеперечисленные факторы, вряд ли привлекли к падению количества направленных ходатайств в суд более чем в три раза. Представляется, что идёт речь именно об изменении следственно-судебной практики, когда поступившие ходатайства рассматриваются более тщательно и «требовательно» судом, что в течение нескольких лет дало так желаемый для правоведов и правозащитников эффект (меньшее количество обращений с соответствующими ходатайствами по причине вероятного получения судебного отказа по тем ситуациям, которые недостаточно «обоснованы»).

Несмотря на то, что судебная статистика в части рассмотрения вопросов заключения под стражу довольно обширна, постоянна и системна, в ней всё-таки существуют недочёты, которые не позволяют в полной мере оценить проблемы избыточности или достаточности применения рассматриваемой меры пресечения. В рассматриваемом случае, как представляется, наиболее правильной постановкой вопроса будет определения насколько уменьшение количества заключений под стражу и применения альтернативных мер пресечения, позволяет достигнуть цели обеспечения надлежащего поведения подозреваемого, обвиняемого или подсудимого. Как показывает поиск соответствующей информации, в свободном доступе отсутствует систематизированная и обобщённая информация о количестве объявленных в розыск лиц, в отношении которых судом было отказано в применения заключения под стражу или применены альтернативные меры пресечения. То же самое касается и показателя совершения повторного преступления после применения меры пресечения, установленных попыток повлиять на ход следствия противоправным образом. Иными словами, проследить оправданность уменьшения количества применяемых заключений под стражу при помощи объективных и достоверных данных (статистические данные в этом вопросе выглядят наиболее достоверными по сравнению с другими), не представляется возможным. В связи с этим, в целях совершенствования правового регулирования заключения под стражу, практик его применения, объективной оценки изменения практики применения в стражу в сторону её «либерализации», необходимо провести статистический анализ за прошлые годы а также в обязательном порядке учитывать в последующих годах, то, каким образом, удалось достичь целей применения мер пресечения в части обеспечения надлежащего поведения лица в случаях, когда в заключении под стражу в отношении последнего судом было отказано. При этом, необходимо понимать, что те случаи, когда лицо нарушало установленные правило, возможно, были или будут связаны с ненадлежащим выполнением своих обязанностей должностными лицами ОВД и УИН. Представляется, что данное направление исследования является отдельным и актуальным, однако, к сожалению, ещё малоисследованным в отечественной науке.

Продолжая дальнейший анализ взглядов относительно проблемы избыточности применения заключения под стражу в качестве меры пресечения, отметим проведённое в июне 2019 года совместное заседание ФСИН и Совета при Президенте РФ по развитию гражданского общества и правам человека (далее СПЧ) [5]. В заседании принимал участие член СПЧ и вице-президент Федеральной палаты адвокатов РФ Г. Резник. По мнению последнего, проблема избыточности применения меры пресечения в виде заключения под стражу в настоящий момент продолжает существовать. Причина тому, в основном, в том, что суды перестраховываются, применяя заключение под стражу, опасаясь гипотетического нарушения подозреваемым или обвиняемым возложенных на него обязанностей или совершения новых преступлениях, хотя во многом случаях, такие опасения являются безосновательными. Таким образом, продолжает иметь место проблема несоблюдения критерия «исключительности» применения заключения под стражу. Что касается причин, снижения количественных показателей заключения под стражу, то Г. Резник указал на общее снижение населения государства, снижение преступности, декриминализацию составов преступления, «понижение» их тяжести, запрет на применения заключения под стражу по определённым категориям преступлений, применение альтернативных мер пресечения и прочие подобные факторы. В качестве дальнейших мер по решению проблемы избыточности заключения под стражу, указывается на дальнейшую декриминализацию составов преступлений, введение новых запретов на применение заключения под стражу по отдельным видам преступлений небольшой или средней тяжести, введение новых видов уголовного наказания – принудительная высылка за пределы Российской Федерации и прочие [5].

Представляется, что применение законодательных мер «искусственного» характера, которые ограничивают возможность применения мер пресечения, не являются вполне правильным подходом для решения проблемы. Если исходить из целей применения мер пресечения – то последние, как уже было установлено, связаны с обеспечением надлежащего поведения лица, в отношении которого осуществляется уголовное преследование, в том числе, предотвращение вероятного совершения последним в период расследования и рассмотрения в отношении лица уголовного дела, нового преступления (продолжения преступной деятельности) или помещать объективному расследованию или рассмотрению дела незаконным (неправомерным) способом. В связи с этим, учитывая принцип исключительности применения заключения под стражу, в каждом конкретном случае, исходя из установленных и подтверждённых фактических обстоятельств, суд должен определить какая именно из предусмотренных законом мер пресечений способна обеспечить достижение вышеперечисленных целей. Если объективно, никакая другая мера пресечения кроме как заключение под стражу, с большей долей вероятности не даст желаемого результата, то применение заключения под стражу необходимо, поскольку в ином случае, не будет достигнута цель её применение. Иными словами, любое постороннее вмешательство (в том числе способом установления законодательных запретов, ограничений, дополнительных «фильтров»), будет удалять суд от разрешения вопроса «по существу» в сторону выяснения факта соблюдения многочисленных услвоий и ограничений применения меры пресечения.

Безусловно, при возможности применения альтернативных заключению под стражу мер пресечения, в том числе, внедрения новых мер пресечения основанных на применении достижений современной науки и техники, является желательным, поскольку позволит уменьшить случаи применения наиболее репрессивной и затратной с финансово-организационной точки зрения меры пресечения. В этой связи исключительно положительной оценки заслуживает абз. 4 п. 4 Постановления Пленума ВС РФ № 41, согласно которого «при разрешении ходатайств об избрании в исключительных случаях заключения под стражу в качестве меры пресечения в отношении подозреваемого или обвиняемого в совершении преступления небольшой тяжести судам следует обсуждать возможность применения иной, более мягкой, меры пресечения даже при наличии какого-либо из обстоятельств, указанных в пунктах 1–4 части 1 статьи 108 УПК РФ» [6]. Таким образом, даже наличие предусмотренных законом оснований для применения заключения под стражу, не освобождает суд от необходимости рассмотреть возможность применения более мягких мер пресечения.

 В связи с этим, представляется, что проблема избыточности применения заключения под стражу, в настоящее время, в большей степени существует в виде продолжающих иметь место перекосов в судебной практике, которые выражаются в формализме при принятии решений в части установления фактических обстоятельств для применения заключения под стражу, в «молчаливом» содействии стороне обвинения в воздействии на лицо способом помещения его под стражу. Очевидно, что до настоящего момента, несмотря на рост количества применений, потенциал домашнего ареста как меры пресечения альтернативной заключения под стражу, далеко не исчерпан. Возможности и необходимость расширять практику применения данной меры пресечения существует.

Список литературы:

1. Обзор судебной статистики о деятельности федеральных судов общей юрисдикции и мировых судей в 2020 году / Судебный департамент при Верховном Суде Российской Федерации Москва, 2021. 109 с. [Электронный ресурс]. URL.: http://www.cdep.ru/userimages/OBZOR_stat_SOU_2020.pdf (дата обращения 17.10.2021).
2. Обзор судебной статистики о деятельности федеральных судов общей юрисдикции и мировых судей в 2019 году / Судебный департамент при Верховном Суде Российской Федерации Москва, 2020. 109 с.
3. Обзор судебной статистики о деятельности федеральных судов общей юрисдикции и мировых судей в 2015 году / Судебный департамент при Верховном Суде Российской Федерации Москва, 2016. 95 с.
4. Обзор судебной статистики о деятельности федеральных судов общей юрисдикции и мировых судей в 2008 году / Судебный департамент при Верховном Суде Российской Федерации Москва, 2009. 114 с. [Электронный ресурс]. URL.: http://www.cdep.ru/index.php?id=80&item=853 (дата обращения 17.10.2021).
5. Обзор судебной практики Верховного Суда Российской Федерации № 4 (2017): утв. Президиумом Верховного Суда РФ 15.11.2017 // СПС Консультант Плюс.
6. Проблемы содержания в СИЗО и пути их решения // Сайт Федеральной палаты адвокатов российской Федерации (дата публикации: 28 июня 2019 г. [Электронный ресурс]. URL.: https://fparf.ru/news/fpa/problemy-soderzhaniya-v-sizo-i-puti-ikh-resheniya/ (дата обращения 17.10.2021).