ТАКТИКА СЛЕДСТВЕННЫХ ДЕЙСТВИЙ НА ПЕРВОНАЧАЛЬНОМ ЭТАПЕ РАССЛЕДОВАНИЯ ПРЕСТУПЛЕНИЙ ПРОТИВ ПРАВОСУДИЯ

INVESTIGATIVE TACTICS AT THE INITIAL STAGE OF THE INVESTIGATION OF CRIMES AGAINST JUSTICE

Vladislav Vetchinin

Undergraduate Student, Department of Criminalistics, Saratov State Law Academy,

Russia, Saratov

АННОТАЦИЯ

В данной статье рассмотрены проблемы выдвижения следственных версий и планирования расследования воспрепятствования осуществлению правосудия. Основой для построения данных версий является первоначальная информация о событии преступления, а также лице, совершившем данное деяние. В статье приведена группа обстоятельств, на основе которых выдвигаются следственные версии. В основе деятельности следователя лежит планирование расследования преступления. В данной статье рассмотрены стадии планирования расследования и основные компоненты, которые входят в его структуру.

ABSTRACT

This article discusses the problems of putting forward investigative leads and planning an investigation of obstruction of justice. The basis for the construction of these versions is the initial information about the event of the crime, as well as the person who committed this act. The article contains a group of circumstances on the basis of which investigative versions are put forward. At the heart of the investigator's activities is the planning of the investigation of the crime. This article discusses the planning stages of an investigation and the main components that make up its structure.

Ключевые слова: преступления против правосудия; тактика; плана расследования; первоначальная версия.

Keywords: crimes against justice; tactics; an investigation plan; original version.

Как известно, версия – это мыслительная и теоретическая деятельность. В разрезе следственного дела, версия представляет собой некое сопоставление теоретических догм и собственных умозаключений, позволяющих прийти к определённым выводам. Как утверждает В. Е. Коновалова, версию нельзя считать явлением, полностью или частично абстрагированным от реальности, поскольку она неотделима от фактов, имеющих место на практике [1, c. 145].

По мнению А. Н. Васильева, к версии относится предположение о том, что некое событие свидетельствует о наличии преступного деяния, которое имеет своего инициатора, преследующего определённые цели, имеющего мотив, а его вина обретает то или иную форму [2, c. 15].

Однако, некоторые учёные в корне не согласны с заявленным выше мнением, поскольку считают, что для самого понятия версии такая широкая градация не характерна.

Безусловно, первоначальная версия строится на информации, свидетельствующей о факте злодеяния и причастности к нему лица с определёнными личностными особенностями. При этом необходимо учитывать свойства таких сведений, которые можно трактовать в достаточно широком диапазоне (несколько версий сразу).

Версии обладают уникальными свойствами противоположного значения, поскольку могут быть направлены в разные стороны, поэтому следствию характере выбор пути, по которому расследуется преступное деяние. На это обстоятельство не влияют первоначальные предположения, послужившие отправной точкой [3, c. 358]. Необходимо заметить, что субъективная оценка исходного материала имеет ключевое значение, так как именно на нём основывается расследование преступления. При этом субъективное мнение является строительным материалом для версий, нуждающихся в дальнейшем продвижении.

Реализация различных следственных этапов позволяет провести коррекцию, в которой отражаются подтверждённые события и условия преступления, его характерные особенности и принадлежность к определённому виду. Все эти факторы сопоставляются внутри каждой версии, что представляет собой, целую систему следственных действий, основанных на теоретических догмах. Безусловно, для осуществления, заявленного выше порядка, необходимо иметь первоначальную информацию, дающую толчок к исследованиям.

В этом видится алгоритм построения следственных предположений. В нем обнаруживаются вероятности в отношении преступного деяния, которые всесторонне изучаются. Далее, устанавливаются причинно-следственные факторы, способные собрать цепочку событий, а также их условия и обстоятельства, указывающие на причину возникновения той или иной ситуации. На основании полученного результата возникают суждения в отношении того или иного события, как по отдельности, так и в общих чертах. На этой стадии, версия не выходит за рамки предположительного умозаключения, но ключевые направления дальнейших следственных действий уже можно в основном определить.

Исследуя преступления, свидетельствующие о посягательствах на правосудие, следует обозначить две ситуации, определяющие оперативно-тактические действия.

1) В распоряжение следователя поступает заявление от судьи, который является свидетелем преступления. Его слова подтверждают несколько участников судебного процесса [4, c. 29];

2) Инициация уголовного производства возможна по результатам оперативных мер реагирования, проведённых в отношении группы лиц, оказывающих давление на правосудие, причём такие лица не обязательно являются субъектами криминального характера.

В этой связи, следственные действия достаточно конкретизированы, а порядок выдвижения версий можно обозначать следующим образом: противоправные действия послужили причиной возникновения преступления; посягательство направлено на искажение действительности, которая исследуется правосудием наряду со стороной защиты, имеющей в этом собственный интерес; должностные полномочия оказались превышенными, а их суть заключалась в оказании воздействия на суд, который не может не принять во внимание такое давление в силу высоты занимаемого поста своего оппонента; препятствия в отношении правосудия оказались инсценированными.

Преступления таких видов, как правило, недостаточно информативны на первичном этапе, и тому есть вполне объяснимые причины, связанные со спецификой судебной деятельности и её подчинительного распорядка.

Зачастую, податели такой информации вольно или невольно искажают сведения, свидетельствующие о препятствиях правосудию. Это приводит к тому, что не получается верно классифицировать преступление, а это, в свою очередь, помогает избежать уголовной ответственности. Чтобы не допустить подобного обстоятельства, необходимо установить криминалистический характер деяния, выстраивая первоначальную версию на этом основании. Не редко, имеет место факт недооценки со стороны следственного органа, откуда берут своё начало ошибки при классификации уголовного проступка. Кроме того, это может направить следствие по ложному пути [5, c. 168].

В случае, когда установить преступника не представляется возможным, на причастность к преступлению проверяются лица из ближайшего окружения субъекта преступления. В этом случае, следователь опирается на информацию личного характера. Свидетельством того факта, что лицо совершило преступление по воспрепятствованию правосудия, является следующее: судья контактировал со своим оппонентом в том или ином качестве; возможно определить связь между участниками процесса и субъектами, подозреваемыми в совершении преступления; субъекту присуще антисоциальное поведение, которое выражается агрессивным или малоактивным отношением к действующей власти, представленной правосудием.

Если следователю удалось установить лицо, причастное к совершению преступления, то в этом случае, ему необходимо установить обстоятельства, доказывающие данный факт. Если преступление направлено на создание препятствий при осуществлении правосудия, то обстоятельства группируются в следующем порядке:

1) условия, свидетельствующие о том, что преступление произошло: подозреваемый предпринял некоторые действия, которые послужили в качестве препятствия при реализации судебной функции; удалось установить место или места, где осуществлялось преступление либо его эпизоды; определены временные рамки совершения преступного деяния, причём они не обязательно совпадают с периодом, обозначенным заявителем.

2) следователь определяет обстоятельства, позволяющие установить преступный механизм и последствия его задействования: способ осуществления посягательства, его открытость или секретность, а также тот вред, который был нанесён здоровью или отсутствие такового; определяется формат преступного деяния, который может быть активным (пассивным), происходить на словах или документально.

3) условия, раскрывающие личностные качества лица, на которое направлено посягательство: кем является потерпевший с указанием его биографических данных; установление производств, которые могли послужить причиной неудовольствия преступника;

4) обстоятельства, которые раскрывают сущность лица, подозреваемого в преступлении: если преступников несколько, то необходимо обозначить общую заинтересованность, а также значимость каждого из них; сведения ознакомительного характера, раскрывающие социальный портрет преступника; определяются факторы смягчающего или отягчающего значения; определение целей и мотивов, позволяющих установить непринятие судебной деятельности.

Кроме приведённых выше обстоятельств, необходимо учитывать условия типичного и частного характера, к числу которых можно отнести следующее: устанавливается факт противоправного посягательства, которое направлено против лица, осуществляющего судебные полномочия; выявление различных способов воздействия против граждан из близкого окружения судьи; определение сложного по составу преступления в рамках посягательства на правосудие, которое явилось частью или продолжением другого преступления [6, c. 109].

А. Н. Колесниченко выдвигает необходимость планирования, как способа раскрытия преступления, акцентируя внимание на том, что обстоятельства, конкретизированные посредством следственных действий, это особо значимые аспекты в деле определения периодов осуществления оперативно-розыскных функций, а также порядка их реализации [7, c. 67].

Значение планирования в следственной работе переоценить невозможно, поскольку именно план является основой для осуществления тех принципов, которым соответствует деятельность следователя. Именно план позволяет устанавливать наличие логических последовательностей, которые имеют под собой теоретическое обоснование.

В отечественной криминалистике, а точнее в её научно-теоретической части, нет определения такому явлению, как планирование следственного процесса. Однако понятие пытались детализировать многие авторитетные учёные, к числу которых принадлежит Н. М. Ахтырская, утверждающая, что планирование – это умозаключение, вобравшее в себя результаты первичного анализа и той информации, которая была получена в ходе начала следственных действий, заложенных в соответствующую версию [8, c. 14].

Некоторые учёные связывают мыслительные процессы и факт планирования, подразумевая, что одно неотделимо от другого. В течение мыслительной деятельности образуются предпосылки для осуществления определённого действия, нацеленного на конкретный результат. Кроме того, подобная взаимосвязь позволяет организовать работу следователя, как это предусматривает процессуальное законодательство, разрешающее использовать порядок исследования обстоятельств и установления виновных в преступлении лиц, затрачивая при этом минимум сил и времени.

С этим мнением не спешат соглашаться специалисты, связывающие планирование не с мыслительным процессом, а с определёнными функциями, характерными для следственных органов. В их понимании, составление плана представляет собой целенаправленную и целесообразную деятельность, которая позволяет эффективно и оперативно собрать недостающую информацию, проанализировать её и использовать в качестве инструмента для розыска подозреваемых в преступлении лиц, а также условий совершения посягательства.

Таким образом, план, это достаточно гибкий комплекс, который может изменяться в зависимости от следственной ситуации, объема и характера поступающей информации. Сведения, попадающие в распоряжение следственных органов, могут быть достаточно разнообразны и противоречивы, поэтому требуют обязательной проверки. Это предопределяет порядок реализации следственных функций, причём они могут менять характер в зависимости от обозначенных выше обстоятельств. Таким образом, первоначальный план может меняться не один раз, что видится вполне нормальным.

Список литературы:

1. Коновалова В.Е. Версия: концепция и функции в судопроизводстве. - Харьков, 2020. – 245 с.
2. Васильев АН. Основы следственной тактики: автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. - М., 1960. – 25 с.
3. Белкин Р.С. Курс криминалистики. - М , 2015. Т. II. -  458 с.
4. Шевелев Н.С. Система оперативно-розыскных мероприятий, осуществляемых в ходе раскрытия и расследования преступлений // Общество и право. - 2010. - № 2. С. 28-32.
5. Мельниченко А.Б. О соотношении следственных и квалификационных версий // Криминалистика: актуальные вопросы теории и практики. Всероссийский «круглый стол». - Ростов-на-Дону, 2016. - С. 168-172.
6. Лузгин И.М. Расследование как процесс познания: учебное пособие. М.: Науч.-исслед. и ред.-издат. отд., 1969. 176 с. 
7. Колесниченко А. Н., Сущенко В. Н. О принципах планирования расследования преступлений.— В кн.: Криминалистика и судебная экспертиза. - Киев, 1983. Вып. 26. - С. 66-70.
8. Ахтирська Н.М. Криминалистическая тактика: принципы и функции: Автореферат дис.....канд. юрид. наук. - Харков, 2016. – 24 с.