ПОНЯТИЕ И СУЩНОСТЬ ДОМАШНЕГО АРЕСТА КАК МЕРЫ ПРЕСЕЧЕНИЯ В УГОЛОВНОМ ПРОЦЕССЕ, ЦЕЛИ ЕГО ПРИМЕНЕНИЯ

THE CONCEPT AND ESSENCE OF HOUSE ARREST AS A PREVENTIVE MEASURE IN THE CRIMINAL PROCEEDINGS, THE PURPOSES OF ITS APPLICATION

Ilya Tsapenko

student, Department of Criminal Law, Criminal Procedure and Criminalistics, Volgograd Institute of Management - branch of RANEPA,

Russia, Volgograd

АННОТАЦИЯ

В соответствии со ст. 98 УПК РФ процесс, представляющийся домашним арестом, выступает как прямая мера пресечения. В уголовном процессе допускаемые законом меры пресечения представляются прямыми средствами принудительного характера, которые реально применяются по отношению к обвиняемому лицу и целью которых является блокирование возможных действий со стороны обвиняемого, определяющихся скрыванием от дознания, а также предварительного следствия или суда. В статье рассматривается понятие и сущность домашнего ареста как меры пресечения в уголовном процессе, а также цели его применения.

ABSTRACT

In accordance with Art. 98 of the Code of Criminal Procedure of the Russian Federation, the process, which appears to be house arrest, acts as a direct measure of restraint. In the criminal process, the measures of restraint allowed by law are presented as direct coercive means that are actually applied to the accused person and the purpose of which is to block possible actions on the part of the accused, determined by hiding from the inquiry, as well as the preliminary investigation or trial. The article discusses the concept and essence of house arrest as a measure of restraint in criminal proceedings, as well as the purpose of its application.

Ключевые слова: уголовное право, домашний арест, мера пресечения, права и свободы гражданина, борьба с преступностью.

Keywords: criminal law, house arrest, measure of restraint, rights and freedoms of a citizen, fight against crime.

Прямая сущность домашнего ареста, исходящая из положений ч. 1 ст. 107 Уголовно-процессуального кодекса РФ (далее - УПК РФ) представляется в реальной изоляции лица от общества и структур человеческого общежития, с непосредственным возложением на него запретов, а также осуществлением за ним контроля.

Анализируя понятие и сущность домашнего ареста как меры пресечения необходимо обратить внимание на изменения, внесенные в ч. 1 ст. 107 УПК РФ  Федеральным законом от 18 апреля 2018 г. № 72-ФЗ «О внесении изменений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации в части избрания и применения мер пресечения в виде запрета определенных действий, залога и домашнего ареста» [3].

До принятия названного закона домашний арест подразумевал нахождение лица, к которому она применялась, в условиях «полной либо частичной изоляции от общества» в определенном жилом помещении, то после апрельских изменений домашний арест выражается просто в «изоляции от общества» без уточнения объема этой изоляции. Такая редакция ч. 1 ст. 107 УПК РФ [2] недвусмысленно указывает на то, что изоляция как сущностная составляющая домашнего ареста перестает быть переменной величиной, и по законам логики должна теперь всегда пониматься как полная изоляция. Частичная же изоляция, если под ней понимать нахождение лица в определенном жилом помещении в установленное судебным решением время, вполне может реализовываться через запрет определенных действий (ст. 105.1 УПК РФ), то есть не требует теперь применения домашнего ареста [4, с. 48].

С теоретической точки зрения такой подход следует считать правильным, поскольку, очевидно, что главное ограничение, непосредственно связанное с применением домашнего ареста, состоит именно в том, что подозреваемый не свободен в передвижении. Иными словами, он не имеет права покидать место своего постоянного или временного проживания. Это делается для того, чтобы изолировать подозреваемого на дому с целью пресечения его попыток оказать влияние на ход и результат расследования уголовного дела.

Частью 7 ст. 107 УПК РФ определен закрытый перечень запретов, которые могут быть установлены в отношении уголовно-преследуемого лица в рамках домашнего ареста [2]:

- общение с конкретными лицами;

- отправку и получение почтово-телеграфных отправлений;

- применение средств связи, в том числе Интернета.

Прежде всего, необходимо отметить изменения в содержание приведенной нормы, внесенные Федеральным законом от 18 апреля 2018 г. № 72-ФЗ «О внесении изменений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации в части избрания и применения мер пресечения в виде запрета определенных действий, залога и домашнего ареста» [3]. Так, законодатель при формулировании ст. 107 УПК РФ [2] отказался от ранее приме­нявшегося для описания налагаемых домашним арестом правоограничений термина «ограничение». Теперь домашний арест характеризуется исключительно «запретами». В научной литературе предполагается, что термин «запрет» должен подчеркнуть степень серьезности правоограничения и не дать возможности смягчать их по усмотрению суда. В то же время, такие смягчения допускаются судом даже в отношении основного запрета, связанного с изоляцией от общества. Кстати, это в свою очередь порождает проблему. Частичная изоляция от общества не способна гарантировать абсолютное соблюдение обвиняемым (подозреваемым) и других запретов – в частности запрета на общение с конкретными лицами. Поскольку, если суд разрешит лицу покидать жилое помещение для прогулок, то, очевидно, что контроль за кругом общения обвиняемого (подозреваемого) становится невозможным. В то же время, в правовой литература высказывается мысль о том, что даже в случае получения обвиняемым (подозреваемым) разрешения на выход из жилого помещения, определенного как место исполнения домашнего ареста, в соответствующие периоды времени его должен сопровождать сотрудник уголовно-исполнительной инспекции. На наш взгляд, очевидно, что реализация такой идеи невозможна в силу недостатка человеческих и материальных ресурсов.

В силу того, что с позиции правовой науки термин «запрет» не предполагает смягчений правоограничений судебной инстанцией, а судебная практика в Российской Федерации такие смягчения допускает, полагаем правильным, вернуться при определении сущности домашнего ареста к термину «ограничения».

Анализ возможных ограничений позволяет сделать вывод о том, что применение домашнего ареста к обвиняемому (подозреваемому) влечет ограничение его конституционных прав, в частности, права на свободу и личную неприкосновенность (ст. 22 Конституции РФ [1]), права на свободу передвижения (ч. 1 ст. 27 Конституции РФ[1]). Кроме того, в период осуществления контроля за лицом в отношении которого были приняты меры по домашнему аресту, вполне могут допустимыми ограничения касающиеся неприкосновенности жилища (ст. 25 Конституции РФ [1]), а также права на неприкосновенность частной жизни (ч. 1 ст. 23 Конституции РФ [1]).

При этом следует отметить то обстоятельство, что согласно ч. 3 ст. 55 Конституции РФ [1] абсолютно все права или свободы гражданина вполне могут быть ограничены прямым федеральным законом, причем в той мере, в какой это необходимо с целью защиты основ конституционного строя, в том числе нравственности, здоровья. А также прав и законных интересов иных лиц, равно, как и обеспечения обороны страны и безопасности государства.

В данном контексте актуальным становится вопрос о цели применения домашнего ареста. Очевидно, что эта цель соответствует общей цели применения мер пресечения. Данный вопрос является дискуссионным в научной литературе. Наиболее обоснованной считаем позицию, согласно которой, меры пресечения в рамках уголовного производства имеют и должны иметь обеспечительный и воспитательный, но никоим образом не карательный характер.

Однако нельзя утверждать, что ни одно из предусмотренных УПК РФ предупредительных мероприятий не относится к юридической ответственности, поскольку юридическая ответственность – это не только ответственность за совершенное правонарушение, которая имеет сугубо ретроспективный, негативный характер. Юридической ответственностью является также реализация санкции правовой нормы, что составляет меру ограничения определенных прав лица за конкретное правонарушение, и дополнительных принудительных мер за совершенное правонарушение.

Домашний арест, как категория меры пресечения определяется тем, что она может быть применена только в том случае, когда законом не предусматриваются другие более мягкие меры пресечения, например такие как:

-подписка о невыезде или личное поручительство;

-непосредственный контроль со стороны командования воинской части;

-реальный опекунский или родительский присмотр за несовершеннолетним обвиняемым лицом;

-строгий запрет тех или иных действий;

-предоставление залога в денежной форме на определенную сумму.

Итак, мера пресечения, определяющаяся домашним арестом, предполагает существенные ограничения важнейших конституционных прав. При этом, следует согласиться с исследователями, которые отмечают, что с психологической точки зрения домашний арест для лица, к которому он применяется, и членов семьи такого лица является менее стрессовой и психологически травмирующей мерой, поскольку подозреваемый (обвиняемый) будет проживать в привычной для себя обстановке, без запрета на общение с родными (что является очень важным, в частности в случаях, когда в семье есть малолетние дети или лица, нуждающиеся в постороннем уходе), занятий спортом, пользования мультимедийной техникой и привычными для себя удобствами ежедневной жизни.

Таким образом, на основании проведенного выше анализа пришли к следующим выводам:

• обобщено, что домашний арест существенным образом ограничивает права подозреваемого, в том числе право на неприкосновенность частной жизни. При этом можно сказать, что он выступает в качестве полноценного инструмента гуманизации современной уголовной политики и уголовного судопроизводства. Он может вполне обоснованно интерпретироваться как альтернатива заключению под стражу. В то же время он характеризуется определенной демократичностью, так как в сравнении с залогом не требует выплаты достаточно внушительных сумм денежных средств либо иного имущества;
• обоснована целесообразность при определении сущности домашнего ареста как меры пресечения в ст. 107 УПК РФ использовать вместо термина «запрет», термин «ограничение». Такой подход будет соответствовать сложившейся в настоящее время судебной практике;
• поддержана позиция о том, что домашний арест, как мера пресечения носит обеспечительный, воспитательный и в определенных случаях карательный характер.

Список литературы:

1. "Конституция Российской Федерации" (принята всенародным голосованием 12.12.1993 с изменениями, одобренными в ходе общероссийского голосования 01.07.2020) [Электронный ресурс] — Режим доступа: http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_28399/ (дата обращения 20.05.2022 г.).
2. "Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации" от 18.12.2001 № 174-ФЗ (ред. от 25.03.2022, с изм. от 19.04.2022) [Электронный ресурс] — Режим доступа: http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_34481/ (дата обращения 20.05.2022 г.).
3. Федеральный закон "О внесении изменений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации в части избрания и применения мер пресечения в виде запрета определенных действий, залога и домашнего ареста" от 18.04.2018 № 72-ФЗ [Электронный ресурс] — Режим доступа: http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_296073/ (дата обращения 20.05.2022 г.).
4. Орлов, А.В. Актуальные проблемы реализации домашнего ареста в свете введения меры пресечения в виде запрета определенных действий / А.В. Орлов // Вестник Самарского юридического института. – 2018. – № 3 (29). – С. 48-51.