РАССМОТРЕНИЕ ДЕЛ О ПРИЗНАНИИ СДЕЛКИ НЕДЕЙСТВИТЕЛЬНОЙ И ПРИМЕНЕНИИ ПОСЛЕДСТВИЙ ЕЕ НЕДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТИ

Consideration of cases on invalidation of a transaction and application of the consequences of its invalidity

Valery Sidorov

student, Faculty of Law, Moscow Financial and Industrial University “Synergy”,

Russia, Moscow

Kubievich Svetlana Vladimirovna

Scientific supervisor, Senior Lecturer at the Department of State Legal Disciplines and Digital Law, Moscow Financial and Industrial University “Synergy”,

Russia, Moscow

АННОТАЦИЯ

В статье рассматривается порядок рассмотрения дел о признании сделки недействительной и применении последствий её недействительности. Автор анализирует процессуальные особенности таких дел, а также исследует основания для признания сделок недействительными. Особое внимание уделяется вопросам доказывания и роли суда в процессе признания сделки недействительной.

ABSTRACT

The article discusses the procedure for considering cases on invalidation of a transaction and applying the consequences of its invalidity. The author analyzes the procedural features of such cases, as well as examines the grounds for recognizing transactions as invalid. Particular attention is paid to issues of proof and the role of the court in the process of invalidating a transaction.

Ключевые слова: признание сделки недействительной, последствия недействительности сделки, оспоримая сделка, ничтожная сделка, иск о признании сделки недействительной, основания недействительности, сроки исковой давности.

Keywords: invalidation of a transaction, consequences of invalidity of a transaction, voidable transaction, null and void transaction, action for declaring a transaction invalid, grounds for invalidity, statute of limitations.

В правоприменительной, судебной практике, в подавляющем большинстве арбитражных процессов контрагенты, действительно не являются аффилированными лицами и не были в должной или полной мере осведомлены об истинном имущественном положении должника. Вопрос о целенаправленном сокрытии имущества и активов должника в результате рассматриваемой сделки выносится на судебное разбирательство истцом, который в большинстве случаев основывает его только лишь на собственном предположении, не подкрепляя его никакими валидными доказательствами. Возникает резонный вопрос о достаточности подобного предложения для принятия решения судом, п. 2 ст. 61. 2 Закона о банкротстве не содержит исчерпывающего ответа на него. Тем самым вновь возникает полемический вопрос, требующий разрешения о границах и критериях добросовестности и недобросовестности, который, безусловно нуждается в уточнении законодателем [7].

Тем не менее, отдельные аспекты признания недействительными сделок должника в ходе процедуры банкротства определены в российском законодательстве достаточно четко и подробно. Например, определен период заключения сделок, в рамках которого они могут быть признаны недействительными по решению суда, так называемый, период «подозрительности» [1]. Подобная правовая ситуация открывает перед недобросовестным должником возможность заранее вывести свое имущество и активы для того, чтобы они не стали частью конкурсной массы. Соответственно, данные сделки невозможно будет признать недействительными в рамках проведения арбитражного судебного разбирательства. Именно поэтому представляется целесообразным в большей степени отталкивается не от сроков заключения сделок, а от характера их преднамеренности в сокрытии имущества и активов должника. В противном случае, эта правовая лазейка будет регулярно использоваться в противоправных целях недобросовестными должниками, что, в конечном итоге, может подорвать не только судебную, но и экономическую, рыночную структуры [6].

Особенно стоить подчеркнуть, что решение выявленных проблем на настоящий момент законодателем еще не сформулировано, т. е. оно не нашло своего отражения в Законе о банкротстве. Таким образом, можно сделать вывод о том, что законодательство в исследуемой отрасли нуждается в совершенствовании и доработки, в первую очередь, с целью защиты интересов добросовестных участников финансово-экономических отношений, тем самым, будет достигнуто стабильное состояние гражданского оборота [2].

Тем не менее, стоит отметить, что отечественное законодательство в области банкротства выгодно отличается от законодательных систем других стран, в частности, тем, что в нем предусмотрена процедура банкротства физических лиц без регистрации ИП.

Одномоментно с появлением законодательства о признании банкротами физических лиц началось формирование соответствующей судебной практики, что является признаком правильного вектора развития отечественной законотворческой практики.

Тем не менее, не снятыми остается целый ряд проблем, которые должны быть разрешены законодателем.

В ч. 2 ст. 61. 2 Закона о банкротстве содержится положение о заключении «вредных» сделок в период трех лет после и до подачи заявления о признании должника банкротом. Наибольшая сложность в доказывании наличия законных оснований для признания заключенных сделок должника недействительными. Главная сложность, с которой сталкивается судья в рамках арбитражного процесса, является достоверное установление наличия злого умысла в заключении указанных сделок. В первую очередь, речь идет об установлении умыла должника [5].

На данный процесс в рамках гражданского оборота существенное влияние оказывают два фактора. Первый из них до сих пор не разрешенные противоречия, которые содержаться в ст. 61. 2 ФЗ о банкротстве и ст. 10 и ч. 3 ст. 10 ГК РФ. При совокупном применении указанных норм возникают разные основания для признания сделок недействительными – в соответствии с нормами ФЗ оспариванию подлежат сделки, с целью совершения вреда кредиторам, а также сделки с неравноценным обменом, а в рамках ГК РФ, ведущим выступает фактор кабальности заключенных сделок.

Крайне сложным представляется установления наличия фактора умысла у должника, так как в рамках арбитражного процесса представляется необходимых доказать, что он не знал об отсутствии экономической целесообразности в заключении сделки. Для контрагента практически невозможно получить полную достоверную информацию о должнике в силу действующих норм по Закону о защите прав потребителей [3].

Представляется необходимым и целесообразным проведения объединения и унификации указанных норм, с целью формирования единых критериев и оснований для признания сделок должника недействительными.

Предлагается объедение норм, содержащихся в ст. 61. 2 ФЗ о банкротстве и ст. 10 и ч. 3 ст. 10 ГК РФ, в непротиворечащих друг другу формулировках. Очень важно отразить ответственность контрагентов по недобросовестным сделкам в части сохранения целостности объектов сделок и компенсации, в случае невозможности передать их в конкурсную массу в натуре. Законодательно необходимо предусмотреть все возможные риски и потенциальные ситуации, которые могут произойти с имуществом и активами должника, переданными контрагентам.

Таким образом, соблюдение и реализация указанных рекомендаций позволит гармонизировать действующее законодательство в области признания недействительными сделок должника в рамках процедуры банкротства, защитив тем самым интересы добросовестных участников гражданского оборота.

Таким образом, могут быть сформулированы следующие выводы. Из правоприменительной практики необходимо исключить такой признак презумпции цели причинения имущественного вреда кредиторам, как смена местонахождения или смена места жительства сразу до или после проведения оспариваемой сделки. Сама по себе смена места жительства или места нахождения не свидетельствует о фальсифицированном характере сделки, а, следовательно, она потенциально не может быть признана недействительной в ходе проведения процедуры банкротства [4].

В контексте теоретических исследований и правоприменительной практики в уточнении нуждается такое понятие как «аффилированность» или «заинтересованность» в контексте исследуемой отрасли права – конкурсное право. Закон о банкротстве, который является доктринальной основой изучаемой проблемы, в частности его ст. 19, не дает однозначного ответа на то, что является «аффилирированностью»; предлагаемая конструкция является достаточно сложной, а также не поддается однозначной трактовке. Именно поэтому данное понятие нуждается в четком однозначном определении. В частности, в уточнении нуждается понятие «аффилированные лица».

В результате проведенного анализа были выявлены ключевые цели по формированию искусственной кредиторской задолженности перед проведением процедуры банкротства. К ключевым целям могут быть отнесены следующие: противоправный вывод активов должника через погашение искусственной, фальсифицированной задолженности перед кредиторами первой или второй очереди; уменьшение объемов погашения задолженности реальных кредиторов, так как происходит значительное размытие их доли из-за фальсифицированной, искусственно созданной задолженности; получение полного контроля над принятием ключевых решений в ходе работы собрания кредиторов; процедура банкротства может быть инициирована непосредственно подставным аффилированным лицом, что дает ему значительное стратегическое преимущество – преимущество заявителя.

Целесообразно включить в Закон о банкротстве четкие количественные критерии, по которым будет определяться превышения над рыночной стоимостью стоимость активов и имущества должника, которое приобретается в ходе встречного исполнения. Особое внимание следует уделить тому, что, в случае определения неоправданно низкого порога превышения, могут наступить негативные последствия для гражданского и финансово-экономического оборота в рамках отраслевых рынков. Также необходимо законодательно предусмотреть порядок определения рыночной стоимости активов и имущества, так как она не является постоянной, константной величиной, и на ее формирование оказывает влияние целый комплекс объективных и субъективных факторов.

Отдельные аспекты признания недействительными сделок должника в ходе процедуры банкротства определены в российском законодательстве достаточно четко и подробно. Например, определен период заключения сделок, в рамках которого они могут быть признаны недействительными по решению суда, так называемый, период «подозрительности». Подобная правовая ситуация открывает перед недобросовестным должником возможность заранее вывести свое имущество и активы для того, чтобы они не стали частью конкурсной массы. Соответственно, данные сделки невозможно будет признать недействительными в рамках проведения арбитражного судебного разбирательства. Именно поэтому представляется целесообразным в большей степени отталкивается не от сроков заключения сделок, а от характера их преднамеренности в сокрытии имущества и активов должника. В противном случае, эта правовая лазейка будет регулярно использоваться в противоправных целях недобросовестными должниками, что, в конечном итоге, может подорвать не только судебную, но и экономическую, рыночную структуры.

Крайне сложным представляется установления наличия фактора умысла у должника, так как в рамках арбитражного процесса представляется необходимых доказать, что он не знал об отсутствии экономической целесообразности в заключении сделки. Для контрагента практически невозможно получить полную достоверную информацию о должнике в силу действующих норм по Закону о защите прав потребителей.

Представляется необходимым и целесообразным проведения объединения и унификации указанных норм, с целью формирования единых критериев и оснований для признания сделок должника недействительными.

Предлагается объедение норм, содержащихся в ст. 61. 2 ФЗ о банкротстве и ст. 10 и ч. 3 ст. 10 ГК РФ, в непротиворечащих друг другу формулировках. Очень важно отразить ответственность контрагентов по недобросовестным сделкам в части сохранения целостности объектов сделок и компенсации, в случае невозможности передать их в конкурсную массу в натуре. Законодательно необходимо предусмотреть все возможные риски и потенциальные ситуации, которые могут произойти с имуществом и активами должника, переданными контрагентам.

Таким образом, соблюдение и реализация указанных рекомендаций позволит гармонизировать действующее законодательство в области признания недействительными сделок должника в рамках процедуры банкротства, защитив тем самым интересы добросовестных участников гражданского оборота.

По итогам написания третьей главы, можно резюмировать следующее. В рамках проводимого исследования важным аспектом, подлежащим изучению, выступает судебная практика, затрагивающая аспекты признания сделок должника недействительными.

Недействительные сделки должника в банкротстве в рамках отечественном судебной и правоприменительной практики могут быть разделены на следующие группы – сделки, совершаемые с предпочтением; подозрительные (сомнительные) сделки; сделки, которые могут быть признаны недействительными в соответствии с ТК РФ (признание сделок должника недействительными) по общим основаниям.

В ст. 61. 3 Закона о банкротстве предусмотрено такое основание признания сделки должника недействительной как явное предпочтение к одному из кредиторов или группе кредиторов из числа других.

Указанная норма декларирует следующее – если в результате совершения сделки должника в отношении кредитора или кредиторов будет оказано предпочтение в части удовлетворения долговых требований, и данный факт будет достоверно установлен арбитражным судом, то это будет является законным основанием для признания сделки недействительной и применении к ней всех последствий недействительности сделки. Признание сделки недействительной может быть реализовано при соблюдении следующих условий (достаточно соблюдения одного из них):

1. В результате совершенной сделки одному отдельно взятому кредитору было оказано значительное предпочтение в части удовлетворения заявленных долговых требований. Иными словами, в нарушении установленного законодателем порядка (очередности) удовлетворения требований кредиторов, могут быть удовлетворены долговые обязательства, которые возникли еще до заключения оспариваемой сделки.
2. Заключенная сделка была фальсифицирована с целью удовлетворения и исполнения имущественных обязательств должника, которые, на самом деле возникли, еще до заключения оспариваемой сделки.
3. В результате заключенной сделки может быть нарушен порядок (очередность) удовлетворения требований кредиторов, т. е. обязательства, возникшие в результате совершения сделки будут удовлетворены раньше, чем те, которые уже имели месть быть на момент ее заключения.
4. Сделка была заключена сознательно для искажения очередности удовлетворения требований кредиторов в ходе процедуры банкротства, что нарушает их права, предусмотренные законодательством РФ.

Список литературы:

1. Гражданский кодекс Российской Федерации. Часть первая от 30 ноября 1994 г. № 51-ФЗ (в ред. от 16 апреля 2022 г.) // Собрание законодательства РФ. – 2022. – № 32. – Ст. 3301.
2. О несостоятельности (банкротстве): федер. закон от 26 октября 2002 г. № 127-ФЗ (в ред. от 21 ноября 2022г.) // Собрание законодательства РФ. – 2022. – № 43. – Ст. 4190.
3. О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации: федер. закон от 28 апреля 2009 г. № 73-ФЗ (в ред. от 29 июля 2017) // Собрание законодательства РФ. – 2009. – № 18 (ч. 1). – Ст. 2153.
4. Об утверждении Временных правил проверки арбитражным управляющим наличия признаков фиктивного и преднамеренного банкротства: постановление Правительства РФ от 27 декабря 2004 г. № 855 // Собрание законодательства РФ. – 2004. – № 52 (ч. 2). – Ст. 5519.
5. Об урегулировании особенностей несостоятельности (банкротства) на территориях Республики Крым и города федерального значения Севастополя и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации: федер. закон от 29 июня 2015 г. № 154-ФЗ (в ред. от 29 июля 2017г.) // Собрание законодательства РФ. – 2015. – № 27. – Ст. 3945.
6. Астафуров А. Ю. Оспаривание сделок по «банкротным» основаниям // Адвокат. – 2019. – № 3. – С. 2.
7. Галимова, Э. А. Недействительность сделок субъектов предпринимательской деятельности, находящихся в процессе банкротства / Э. А. Галимова // Юриспруденция в теории и на практике: актуальные вопросы и современные аспекты: Материалы II Всероссийской научно-практической конференции, Казань, 17 сентября 2020 года / Редколлегия: Ю.Н. Кулешов (отв. ред.) [и др.]. – Казань: Общество с ограниченной ответственностью «ЮрЭксПрактик», 2020. – С. 34-37.