ОСНОВНЫЕ ПРИНЦИПЫ ВНЕШНЕПОЛИТИЧЕСКОГО КУРСА КНР В КОНЦЕ 1990-Х-НАЧАЛА 2000-Х ГГ

В конце 1990 годов Китай продолжал политику Дэн Сяопина «социализм с китайской спецификой», а также политику добрососедства и сотрудничества с другими странами, в то же время сохраняя курс опоры на свои собственные силы, независимость и самостоятельность.

 Во времена руководства Цзян Цзэминя (1993-2003 гг.) и Ху Цзиньтао (2003-2013 гг.) сохранилась конфуцианская направленность внешней политики, главными принципами которой являлись:

• «обеспечение гармоничного мира»;
• «живи мирно с соседями и даруй им благоденствие»;
• «обеспечение безопасности территории».

Подтверждением данных принципов могут послужить основные направления внешней политики Цзян Цзэминя. Китай продолжал строительство «пояса добрососедства» вокруг своих границ, признал многовекторность внешнеполитического курса Китая, которая отвечала национальным интересам страны. В 1997 году Цзян Цзэминь озвучил концепцию многополярности, «обеспечивающая равноправие всех членов мирового сообщества и благоприятствующую сохранению мира и стабильности» [3, с. 86.]. Главными особенностями многополярности являлись право всех государств на самостоятельный выбор пути развития, решение спорны проблем путем мирных переговоров, консультаций и диалога.

Также в конце 1990-х годов руководитель Китая представил внешнеполитическую стратегию, закрепляющую политику Дэн Сяопина с целью открытости, сотрудничества и кооперации КНР с другими странами. Данная стратегия была названа «опереться на Север, стабилизировать Запад, идти на Юг». Таким образом, Китай к периоду 2000-х годов видит себя в качестве региональной сильной державы и динамичной развивающийся центр влияния в рамках формирующегося полицентричного мира. Пекин начинает ориентироваться на «обретение статуса великой державы, которая участвует в формировании международных отношений» [5, р. 836]. Также в данном документе прослеживалась схожая идея противодействия гегемонизму, которая была представлена Дэн Сяопином. Многополярность рассматривалась как средство ослабления способности сверхдержавы к контролю за международной ситуацией и манипулирования ею.

На XVI съезде КПК 2002 года Цзян Цзэминь отметил, что мир и развитие оставались приоритетными направлениями внешней политики КНР, также Китай выступал за создание справедливого международного политического и экономического порядка. Руководитель снова подтвердил позицию КНР против всех форм проявления гегемонизма и силовой политики, а также выразил желание продолжать укреплять добрососедские отношения с соседними странами и усиливать региональное сотрудничество.

В начале 2000-х годов внешняя политика Китая становится глобальнее и масштабнее, устремления Цзян Цзэминя о возрождении китайской нации начинают осуществляться. Подтверждением этому может служить выступление Чжэн Бицзяна, общественного деятеля и в прошлом крупного партийного функционера, на форуме в Бао в 2003 году, где он озвучил идею «мирного подъема» Китая [4]. Согласно данной концепции, Китай продолжал следовать в согласии идеи «социализма с китайской спецификой» и одновременном участии в экономической глобализации и сохранения мирного международного окружения.

В 2004 году термин «мирный подъем» был заменен на «мирное развитие», то есть новая концепция политической элиты Китая утверждалась во внутренней и внешней политике Китая. В целом, данная концепция продолжает курс на установление добрососедских отношений и готовность нести «международную ответственность» [1, с. 26]. Также в этом году была окончательно озвучена концепция «гармоничного мира», которая трактует «мирное развитие» Китая в качестве взаимосвязи его с процессами глобализации и совместного развития мира. Таким способом конфуцианская идея «гармонии» выходит на первый план внешнеполитической стратегии Китая в начале 2000-х гг.

Концепция «гармоничного мира» была представлена мировому сообществу на саммите, посвященному 60-летию ООН, а официальное закрепление произошло на XVII съезде КПК в 2007 году. В своем докладе Ху Цзиньтао озвучил программу строительства «гармоничного общества» с внешнеполитической стратегией создания «гармоничного мира». На данном съезде снова была утверждена позиция Китая против любых форм гегемонизма, о том, что Китая сам не претендует на роль гегемона, а рассматривает мир в качестве «конкуренции и сотрудничества государств».

Для большего понимания понятия «гармонии» следует раскрыть его сущность. Концепция «гармоничного мира» содержит идею о необходимости ценить мир и уважать его многообразие, а также способствовать демократизации международных отношений. «Гармония» является одним из качеств равноденствия и мира с точки зрения конфуцианства. Кроме этого, данная концепция отражает доброжелательное мнение в отношении соседей в качестве самого ценного качества государства, а также искренность и честность в отношении соседей являются основой государства.

Таким образом, на протяжении периода конца 1990-х-начала-2000-х годов Китай продолжал начальные идеи Дэн Сяопина соответственно с изменением мировой обстановки и старался актуализировать конфуцианские философские идеи с современным положением международных отношений. Основными направлениями внешнеполитического курса политической элиты КНР были: строительство «пояса добрососедства», новая политика «многополярности», политика «мирного развития» и концепция «гармоничного мира», озвученная Ху Цзиньтао. Главным приоритетом для политической элиты Китая оставалось сохранение стабильности за пределами страны, а также заинтересованность КНР в участии создания нового миропорядка и международной безопасности.

Основные направления внешнеполитического курса КНР в отношении Японии в конце 1990-х-начале2000-х годов продолжали активизироваться, но в то же время происходили резкие спады в сотрудничестве в связи с некоторыми нерешенными вопросами. В основном, главной сферой была экономика, двустороннее сотрудничество в этой сфере улучшалось с каждым годом.

В 1997 году премьер-министр Японии Р. Хасимото предложил новую внешнеполитическую концепцию «Евразийская дипломатия», целью которой являлось укрепление сотрудничества и расширение связей с КНР, Россией и странами СНГ. Внешняя политика Японии в отношении КНР должна была исходить из четырех главных принципах: активизация диалога, взаимопонимание, расширение сотрудничества и совместная деятельность по строительству нового миропорядка. Также Япония стремилась начать сотрудничество с Китаем по вопросам обороны и безопасности. В 1998 во время визита Цзян Цзэминя в Японию страны выразили желание о необходимости двустороннего сотрудничества, основанного на мире и эконмическом развитии. В конце XX века и начале XXI века китайско-японское партнерство вышло на новый уровень.

С 2000-2004 гг. товарооборот между двумя странами увеличился, а также после поездки премьера-министра Японии Синдзо Абэ в Китай в 2006 году, товарооборот активизировался с новой силой и Япония заняла третье место, среди государств, ведущих торговлю с Китаем.

Что касается отношений Китая и стран Корейского полуострова, то, в основном, Южная Корея не сдала свои позиции в сотрудничестве с Китаем в экономической сфере, а осталась надежным партнером. Отношения между КНР и РК прошли путь «от дружбы и совместных отношений» (1992 г.) и к «полномасштабному совместному партнерству» (1998 г.) и «всестороннему совместному партнерству» (2003 г.). В конце 1990-х годов увеличилось количество встреч на высшем уровне, были подписаны соглашения в области авиации, автомобильной и телекоммуникационной промышленности, ядерной энергетике. В 2005 году во время визита Ху Цзиньтао были закреплены отношения в экономическом, гуманитарном сотрудничестве, стороны договорились о совместном принятии решения по международным вопросам, а также была проведена горячая линия между странами.

Кроме этого, к 2008 году усилилось трехстороннее взаимодействие Японии-Китая-Южной Кореи, которые стремились создать единую зону свободной торговли, сформировать валютный союз и ввести единую валюту в регионе Северо-Восточной Азии. Был установлен саммит трех стран, в процессе которого решались вопросы в сфере политики, развития в торговле и инвестиционного взаимодействия.

В конце 1990-х годов китайско-северокорейские отношения развиваются в союзническом ключе. КНР заинтересована в сохранении status quo на Корейском полуострове, так как любые проблемы могут содействовать созданию угрозы для безопасности региона Северо-Восточной Азии и территории Китая. КНДР с тревожностью встретила активизацию китайско-южнокорейских отношений в 1990-х годах, но все-таки Китай к началу XXI века остался экономическим и стратегическим партнером КНДР. В основном, на протяжении начала 2000-х годов двусторонние отношения укреплялись на высшем уровне в ходе многократных встреч и визитов руководителей стран. В процессе переговоров обсуждались вопросы расширения межпартийных связей, развития китайско-северокорейских торгово-экономических отношений, глобальных и региональных проблем. Кроме этого, в 2005 года во время визита Ху Цзиньтао в Пхеньяне «стороны выразили готовность способствовать решению ядерной проблемы Корейского полуострова путем мирного диалога» [2, с. 50].

Таким образом, внешнеполитический курс политической элиты Китая в период конца 1990-х и начала 2000-х годов в отношении стран Восточной Азии (РК, КНДР и Японии) соответствовал главным принципам внешней политики. Китай стремился создать «гармоничный мир», укрепляя партнерство и создавая мирное окружение вокруг страны.

Список литературы:

1. Гулина Е. В. Внешнеполитический курс КНР: эволюция и тенденция развития // Актуальные пробдемы современных международных отношений. –  2015, С. 26.
2. Петрунина Ж. В. Современная система международных отношений в Восточной Азии: Учебное пособие – Комсомольск-на-Амуре, 2012. С. 50.
3. Портяков В. Я. Видение многополярности в России и Китае и международные вызовы // Сравнительная политика. – 2011. № 1 (11). С. 86.
4. China’s Peaceful Rise: Speeches of Zheng Bijian 1997-2004 // The Brookings Institution Press. URL: http://www.brookings.edu/fp/events/20050616bijianlunch.pdf (дата обращения 15.06.2018).
5. Goldstein A. The Diplomatic Face of China’s Grand Strategy: A Rising Power’s Emerging Choice // The China Quartely. – Cambridge, 2001. № 168. P. 836.