ОТВЕТСТВЕННОСТЬ В ОТНОШЕНИЯХ МЕЖДУ ЮРИДИЧЕСКИМИ ЛИЦАМИ, ВХОДЯЩИМИ В СОСТАВ ХОЛДИНГА

Формирование систем основного и дочерних обществ, если говорить о промышленном капитале в частном секторе российской экономики, подчинено соображениям предпринимательского интереса: от оптимизации налоговых схем до освоения новых рынков с учетом логистических выгод и возможностей привлечения трудовых ресурсов. Для управляющих компаний характерно не только осуществление организационных либо координационных функций, но и ведение отдельных видов производственно-финансовой деятельности в интересах других участников системы [2, с. 8].

В этом смысле основное общество по общему правилу не встречает препятствий в реализации своих планов и проектов с участием дочерних обществ до тех пор, пока остается единственным их акционером. В практике встречались исключения из этого правила, когда имущественные требования против основного общества - единственного акционера дочернего заявлял орган управления последнего. Но первый же выход на рынок ценных бумаг дочерних обществ, связанный с появлением новых акционеров, заставляет учитывать интересы последних. Они вполне могут не совпадать с интересами системы, а это создает основу для конфликтов, которые по мере их развития ставят основное общество в оборонительную позицию под угрозой применения к нему санкций в виде возмещения причиненного дочернему обществу вреда.

В связи с этим возникают, по крайней мере, два вопроса. Первый вытекает из факта обращения акций дочерних обществ, их купли и продажи, что требует определения круга акционеров, притязания которых о возмещении причиненных такому обществу убытков могут быть удовлетворены судом. Второй состоит в поиске отличий между заведомым деликтом, реализованным основным обществом в отношении дочернего, и обычной хозяйственной деятельностью основного общества по руководству системой дочерних.

Вопрос об определении круга акционеров - юридических лиц, притязания которых о возмещении причиненных основным обществом убытков могут быть признаны в судебном порядке, заставляет обратиться к институту исковой давности. Согласно п. п. 3, 6 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 29 сентября 2015 г. № 43 «О некоторых вопросах, связанных с применением норм Гражданского кодекса Российской Федерации об исковой давности» течение исковой давности по требованиям юридического лица начинается со дня, когда лицо, обладающее правом самостоятельно или совместно с иными лицами действовать от имени юридического лица, узнало или должно было узнать о нарушении права юридического лица и о том, кто является надлежащим ответчиком (п. 1 ст. 200 ГК РФ). Изменение состава органов юридического лица не влияет на определение начала течения срока исковой давности.

По смыслу ст. 201 ГК РФ переход прав в порядке универсального или сингулярного правопреемства (наследование, реорганизация юридического лица, переход права собственности на вещь, уступка права требования и пр.), а также передача полномочий одного органа публично-правового образования другому органу не влияет на начало течения срока исковой давности и порядок его исчисления.

В этом случае срок исковой давности начинает течь в порядке, установленном ст. 200 ГК РФ, со дня, когда первоначальный обладатель права узнал или должен был узнать о нарушении своего права и о том, кто является надлежащим ответчиком по иску о защите этого права.

Отсюда видно, что в варианте, когда новый акционер приобрел акции после того, как основное общество предположительно причинило убытки дочернему обществу и при этом акции приобретались новым акционером у нескольких лиц, срок исковой давности по иску акционера исчисляется с момента, когда о нарушении со стороны основного общества узнал или должен был узнать тот правопредшественник акционера (лицо, у которого были приобретены акции), первоначальный приобретатель права, который узнал о нарушении первым, раньше, чем другие правопредшественники.

При исследовании второго из названных вопросов следует исходить из закрепленного в п. 3 ст. 6 Федерального закона от 26 декабря 1995 г. № 208-ФЗ «Об акционерных обществах» (далее – Закон об АО) общего правила, по которому акционеры дочернего общества вправе требовать возмещения основным обществом убытков, причиненных по его вине дочернему обществу. При этом убытки считаются причиненными по вине основного общества только в случае, когда оно использовало имеющиеся у него право и (или) возможность в целях совершения дочерним обществом действия, заведомо зная, что вследствие этого последнее понесет убытки.

В ч. 3 ст. 67.3 ГК РФ акцент сделан на объективную сторону правонарушения в том плане, что участники дочернего общества вправе требовать возмещения основным обществом убытков, причиненных его действиями или бездействием дочернему обществу, мало что изменил ввиду содержащейся там же отсылки к нормам ГК РФ о виновной ответственности за вред.

Именно так это и восприняла судебная практика, исходя из того, что при рассмотрении требования о возмещении внедоговорного вреда суд должен установить наличие вреда и его размер, противоправность поведения лица, причинившего вред, причинную связь между наступившими убытками и действиями (бездействием) причинителя вреда, а также его вину, за исключением случаев, когда ответственность наступает без вины.

В практике реорганизации дочерних обществ по инициативе основного встречаются варианты присоединения одного акционерного общества к другому и наличия в договоре о присоединении условия о погашении в момент присоединения акций присоединяющего общества, принадлежавших присоединяемому обществу. На наш взгляд, возникновение убытков у общества, к которому осуществлялось присоединение, в этом случае маловероятно. В пользу такого вывода свидетельствует ряд факторов.

Присоединяемое общество в период до своей реорганизации приобретает указанные акции возмездно, соответственно, присоединяющее общество в тот же период получило за них встречное удовлетворение, и уже это обстоятельство не позволяет говорить об убытках в экономическом смысле в результате погашения акций. При этом безвозмездная передача акций присоединяемому обществу в период до реорганизации исключена в силу п. 4 ч. 1 ст. 575 ГК РФ, запрещающего дарение в отношениях между коммерческими организациями.

Условием удовлетворения требования о возмещении убытков является неправомерное действие лица, причинившего убытки. Между тем в силу подп. 3 п. 4 ст. 17 Закона об АО подлежат погашению принадлежащие присоединяемому обществу акции общества, к которому осуществляется присоединение, если это предусмотрено договором о присоединении. И если речь идет об аналогичной ситуации, т.е. о наличии в договоре о присоединении условия о погашении в момент присоединения акций присоединяющего общества, принадлежавших присоединяемому обществу, признаки неправомерных действий в ходе реорганизации отсутствуют [1, с. 25].

При решении вопроса о вине основного общества, т.е. о его намерении причинить убытки дочерней структуре, следует обратиться к п. 5 ст. 10 ГК РФ, где указано, что добросовестность участников гражданских правоотношений и разумность их действий предполагаются. Но отсутствие вины основного общества не позволяет говорить и о его ответственности в порядке возмещения вреда (п. 2 ст. 1064 ГК РФ).

Взгляд на отношения основного общества с дочерними с позиций хозяйственной системы заставляет прийти к выводу о том, что в процессе реорганизации основным обществом дочерних и распределения имущественных активов между последними вопрос об эквивалентности встречных предоставлений относится к сфере экономики, но не права. Законодательство не содержит каких-либо предписаний или ограничений в отношении экономической составляющей реорганизационных процедур. С правовых позиций они должны лишь быть направлены на достижение основной цели предпринимательской деятельности - систематического получения прибыли.

Список литературы:

1. Захаров А.Н. О некоторых проблемах правового регулирования обязательных указаний основного общества дочернему // Юридический мир. -  2013. - № 8. - С. 21-27.
2. Михайлов Н.И. Специфика правовой организации объединений корпоративных субъектов // Фундаментальные проблемы предпринимательского (хозяйственного) права. Труды Института государства и права Российской академии наук. - 2014. - № 1. - С. 6-9.