ОПРЕДЕЛЕНИЕ ПРАВА, ПОДЛЕЖАЩЕГО ПРИМЕНЕНИЮ К ФОРМЕ СДЕЛКИ

Российское и зарубежное международное частное право для решения проблемных вопросов формы сделки сегодня повсеместно формулирует специальные коллизионные нормы. Например, 1209 Гражданского Кодекса Российской Федерации.

Форма сделки до 19 века повсеместно рассматривалась ученным как один из элементов общего коллизионного регулирован договорных обязательств и всегда была в подчинении права той страны, в которой была совершена сделка [1, с. 356].

Выделение основных вопросов формы сделки происходит вместе с отказом от использования привязки к месту совершения сделки в качестве основного решения при определении применимого права к договору.

Альфред фон Кидерлен-Вехтер - немецкий дипломат, в сороковых годах 19 века предложил применять право суда (lex fori) при определении договорного статута, но сохранить привязку к месту совершения сделки в отношении вопросов ее формы.

Несомненно, в 19 веке, при отсутствии возможности дистанционного заключение договоров и электронных средств связи, необходимость использования дополнительной привязки к месту совершения сделки очевидна, когда международное право было ограничено ярморочной торговлей и международными выставками.

Именно поэтому принцип свободы формы (freedom of form) в международном праве сейчас является одним из основных гарантов совершения международной сделки.

В соответствии с пунктом 4 статьи 1210 Гражданского кодекса РФ стороны вправе самостоятельно выбирать применимое право, как для договора в целом, так и для отдельных его частей. В последнее время юридическая литература все чаще говорит о расщеплении договорного статута, несмотря на то, что данные положения были сформулированы ещё в Римской конвенции о праве, применимом к контрактным обязательствам 19 июня 1980 года. Например, очень часто международный договор подряда, различные части которого исполняются в разных странах, вследствие чего идет подчинение каждой части своей правовой системе.

Однако в данном случае проблемным является именно момент возникновения противоречий регулирования отношения сторон из-за различия норм права разных стран, что в дальнейшем может привести к непризнанию юридической силы договора в вопросе выбора права по причине неустранимых пороков содержания.

В соответствии с официальным отчетом к Римской конвенции 1980 г. о праве, применимом к договорным обязательствам указывается, что «в таком случае разумным выглядит применение права, регулирующего часть договора, наиболее тесно связанную со спорным условием, от которого зависит его формальная действительность». [2, с. 16].

Однако стоит заметить, что данный подход будет эффективно работать только в отношении вертикального расщепления применимого права, когда в одном документе оказываются объединенными обязательства, относящиеся к нескольким разным объектам.

Автономия воли в международном частном праве является главной коллизионной привязкой в современных договорных отношениях, однако если стороны не воспользовались предоставленным им правом, коллизионные нормы, предусмотренные законодательством, выходят на первый план.

По этому поводу очень верно заметили Жильцов  А. Н. и Муранов А. И., что «…на современном этапе развития международного частного права одним из основных противоречий в нем является напряженность между стремлением к правовой определенности, предсказуемости регулирования и потребностью в гибком регулировании» [3, с. 28].

В современный период глобализации во всех сферах идет активное сближение государств с целью обеспечения единообразного регулирования отношений в международном коммерческом обороте.

Именно поэтому принцип свободы договора сейчас имеет ключевое значение в регулировании международных общественных отношений и находит свою реализацию посредством автономии воли субъектов.

По сравнению с раннее действующим законодательством Гражданский Кодекс Российской Федерации существенно усилил диспозитивный характер норм.

Существует несколько оснований, которые определяют применимое право.

Во-первых, выбор применимого права к договорным обязательствам может определятся как условие договора.

Другим основанием, которое определяет применимое право в соответствии со статьей 1210 Гражданского кодекса РФ, является совокупность обстоятельств дела.

В соответствии с пунктом 3 статьи 8 Венская конвенция о договорах международной купли-продажи товаров 1980 г. необходимо учитывать при определении намерения стороны или понимания, которое имело бы разумное лицо, все соответствующие обстоятельства, включая переговоры, любую практику, которую стороны установили в своих взаимных отношениях, обычаи и любое последующее поведение сторон.

Касаемо правовой природы соглашения сторон о выборе подлежащего применению права и его формы существуют различные подходы.

Покровская А.Б. рассматривает такое соглашение в качестве внешнеэкономической сделки [4, с. 355], для которой соответственно необходима письменная форма.

В свою очередь, Розенберг М.Г. называет это соглашением особого рода [5, с. 234], которое может выражаться и в иной форме, например, путем занесения в протокол судебного заседания при рассмотрении спора в суде.

Законодатель придерживается позиции, что данное соглашение не может иметь самостоятельного значения в отрыве от внешнеэкономической сделки, при этом необходимо заметить, что единственным условием такого соглашения является выбор сторонами права, а не непосредственное установление материальных прав и обязанностей, что очень сближает данное соглашение с условиями арбитражной оговорки, пророгационного соглашения.

Именно существование разных подходов к обсуждаемому вопросу показывают, насколько сложно по данному вопросу выработать единую точку зрения и предсказуемости в определении молчаливого выбора применимого права сторонами.

Еще одним выходом из ситуации, при отсутствии в очередном договоре указаний о выбранном праве будет применение судом аналогии с предшествующим договором, при условии его наличия.

Таким образом, сложившаяся практика между этими субъектами может являться основой при определении применимого права. Например, по договору поставки поставщик находится в другой стране, а основные условия договора определены по законодательству страны поставщика. В данной ситуации имеет смысл предполагать, что применимое право прямо вытекает из условий договора по месту нахождения поставщика. При этом необходимо учитывать и обстоятельства в целом, как переговорного процесса, предварительного договора.

Еще одним распространённым способом договора о применимом праве может является достижение согласия об этом уже в ходе судебного разбирательства, в том числе в ситуации, когда это следует из очевидного поведения обеих сторон или при условии, если одна сторона применяет положения правовой системы конкретной страны, а другая сторона при это не возражает.

Именно поэтому зачастую применимое право к договорным отношениям вытекает из намерения сторон. Например, заключая договор поставки на территории Франции, стороны определяют основные условия договора по законодательству нашей страны, а о применимом праве в целом стороны умалчивают. В таких ситуациях можно провести аналогию и предполагать, что стороны намеревались применить именно законодательство нашей страны.

Необходимо также отметить коллизионный коллизионный принцип «наиболее тесной связи».

В соответствии со статьей 1211 Гражданского кодекса РФ применяется право страны, с которой этот договор, наиболее тесно связан.

Таковым признается право страны, где находится место жительства или основное место деятельности стороны, осуществляющей исполнение, имеющее решающее значение, вытекающее из содержания договора. Однако возникает вопрос в случае заключение смешанного договора и определение стороны, реализующей исполнение не всегда будет очевидным и однозначным.

Таким образом, можно сделать вывод, что при существовании многочисленных вопросов перед российской судебной практикой при определении применимого права к форме сделки необходимо использовать иностранный опыт.

Список литературы:

1. Асосков А.В. Коллизионное регулирование договорных обязательств [Электронное издание]. – М.: Инфотропик-Медиа, 2012. – 640 с.
2. Асосков А.В. Определение права, подлежащего применению к форме сделки/ А.В. Асосков// Вестник экономического правосудия Российской Федерации», 2014, №9. С. 39.
3. Муранов А.И. Национальные кодификации в современном международном частном праве. Тенденции и противоречия в его развитии на пороге третьего тысячелетия / А.И.Муранов, А.Н.Жильцов // Международное частное право. Иностранное законодательство / Предисл. А.Л. Маковского; Сост. и научн. ред. А.Н.Жильцов, А.И.Муранов. - М.: Статут, 2001. (Современное зарубежное и международное частное право). С.28-46.
4. Покровская А.Б. Соглашение о праве, применимом к гражданско-правовым сделкам, осложненным иностранным элементом/ А.Б.Покровская // Актуальные проблемы гражданского права. Вып. 5. М., 2002. С. 355.
5. Розенберг М.Г. Международная купля-продажа товаров: Комментарий к правовому регулированию и практике разрешения споров. - М.: Книжный мир, 2003. С. 234.