ПРЕДПОСЫЛКИ ЕВРОПЕЙСКОГО РАДИКАЛИЗМА

Предпосылками европейского радикализма являются особенности европейской конституционной традиции, а также углубляющееся в европейском обществе противоречие между ценностями и интересами. Так, одной из главных особенностей европейской конституционной традиции является отсутствие привилегий для какой либо социальной группы, в том числе этнической. При этом титульная нация имеет естественные привилегии (в системе образования, культуре, СМИ и пр.) Чтобы избежать противоречия между положением этнического большинства и этнического меньшинства и сохранить единство общества, европейские страны исторически стремятся отрицать наличие у себя этнических меньшинств, как например, это происходит во Франции и Греции , либо ограничивают де-юре или де-факто их число узким кругом немногочисленных традиционных меньшинств. Как следствие, Франция и Греция не присоединились к Рамочной конвенции по защите прав национальных меньшинств Совета Европы. Официальная позиция этих стран гласит, что там проживают исключительно представители титульного этноса. Французское законодательство не разрешает даже собирать статистические данные об этническом происхождении своих граждан. Примерно то же самое происходит и в Греции, конституционная традиция которой ставит знак равенства между отдельными правами малых народов и религиозноэтнической сегрегацией, жертвами которой были православные греки на протяжении веков османского владычества. Многие европейские страны сделали оговорки при присоединении к Рамочной конвенции о защите прав национальных меньшинств определив, что они относят к национальным меньшинствам только 6 коренные традиционные этнические меньшинства. Например, в Германии это малочисленные общины датчан, сёрбов, фризов, немецких цыган, в Нидерландах - только фризов и т.д. Даже те страны, которые приняли Конвенцию без оговорок, де-факто проводят точно такую же политику по отношению к большим этническим общинам, как и те, что сделали это с оговорками. Так в Великобритании, присоединившейся к Конвенции без оговорок, существует один государственный язык (английский) и три региональных – валлийский в Уэльсе, гаэльский в Шотландии и ирландский в Сев. Ирландии. Ни об арабском языке или о языке хинди, на которых говорит значительная часть иммигрантов, в данном контексте речи не идет. От такой практики страдают, прежде всего, большие некоренные общины, которые не идентифицируют себя ни с одним из "традиционных" меньшинств. Это турки, арабы, выходцы из бывшей Югославии, пакистанцы, индусы и т.д. Такая политика имеет два последствия: 1) Государство самоустраняется от поддержки культуры и образования наиболее крупных меньшинств. 2) Интеграционная политика в отношении меньшинств приобретает исключительно одну форму – добровольную культурную ассимиляцию.

Все это вполне логично: если каких-то этнических меньшинств в стране формально не существует, то их и невозможно поддерживать. В принципе, на протяжении почти полутора столетий такой подход устраивал не только представителей большинства, но и самих представителей этнических меньшинств, которые сами стремились как можно быстрее ассимилироваться и приобщиться к преимуществам западной цивилизации. Проблема возникла тогда, когда значительная часть иммигрантов стала отвергать добровольную ассимиляцию. Это стало происходить, начиная с конца 20 века, когда процесс глобализации в совокупности с процессом национально-религиозного возрождения исламского мира привел к появлению широкой прослойки мигрантов, не готовых принимать европейские стандарты. Этот процесс особенно обостряется в период региональных конфликтов, когда Европа становится прибежищем для беженцев из охваченных войной стран.   

В результате, согласно последним опросам, только во Франции примерно 75% мусульман чувствуют себя "в той или иной степени" или "безусловно" французами, а потом уже представителями своей религии, 7 своего этноса или страны исхода. Но 25% (а это очень большая цифра) не согласны принять такую модель. Для них первичным является их этническое, религиозное и географическое происхождение. Они не считают себя французами, хотя для многих из них Франция - родина, а в кармане у них лежит французский паспорт. Эта картина характерна и для других стран.

Таким образом, государство выстроило жесткие интеграционные рамки, за пределами которых в нач. 21 века оказались все те, кого условно можно назвать жертвами глобализации и международных конфликтов. Они не хотят менять свою идентификацию и предпочитают воспитывать своих детей в традициях своих предков, но по целому ряду причин были вынуждены покинуть страну своего рождения. В условиях жестких интеграционных правил, эта группа предпочла самоизолироваться и создать своеобразное гетто. Причем речь идет не только об иммигрантах первого поколения, но и о крупных компактных группах иммигрантов второго и даже третьего поколения, которых государство оставляет в идеологическом и культурном вакууме. Сегодня становится очевидным, что этот вакуум с успехом заполняется исламистами и другими радикалами. В результате возникает ситуация, когда люди, оказавшиеся вне рамок государственной интеграционной системы и автоматически попавшие под влияние исламистов, часто пытаются навязать свой образ жизни окружающим. Отсюда "шариатские патрули" и требования ввести шариат в отдельно взятом районе Лондона или Парижа. Это создает основу для роста ксенофобии, взаимной неприязни, дискриминации и усиления влияния радикальных групп как исламистского, так и праворадикального толка. В целом государство, вместо того, чтобы выработать новую национальную политику, обеспечивающую интересы всех групп населения, категорически не желает отказаться от политики ассимиляции.

Список литературы:

1. Авцинова Г.И,Воронина Е.Ю. Парадигмальные основы анализа политического радикализма. Прага,2015.
2. Психолого-педагогические превентивные технологии противодействия экстремизму в социо-культурной практике европейских стран / Под ред. О.Д. Федотовой. Ростов н/Д., 2013.
3. Чупров В.И., Зубок Ю.А., Уильям К. Молодежь в обществе риска. М.,2001.