МОТИВ  МАСКИ/МАСКАРАДА  В  РОМАНЕ  В  СТИХАХ  А.С.  ПУШКИНА  «ЕВГЕНИЙ  ОНЕГИН»

Гринберг  Софья

класс  11  «А»,  общеобразовательная  школа  №  12,  РФ,  г.  Казань

Прохорова  Татьяна  Геннадьевна

научный  руководитель,  проф.  кафедры  русской  литературы  и  методики  преподавания  КФУ,  РФ,  г.  Казань

Роман  «Евгений  Онегин»  является  одним  из  самых  известных  произведений  Александра  Сергеевича  Пушкина.  С  годами  новизна,  оригинальность,  современность  этого  произведения  не  только  не  блекнут,  но  проясняются  все  более  и  более  отчетливо.  В  каждую  эпоху  актуализируется  какие-то  определенные  аспекты  романа,  отчего  его  восприятие  постоянно  углубляется  и  трансформируется. 

В  культуре  XX  и  XXI  веков  ярко  проявляет  себя  театрализации  жизни  и  поведения  человека  [1].  Соответственно,  и  прочтение  классических  произведений  зачастую  осуществляется  сквозь  призму  проблемы  театральности  [см,:  5],  которая  приобрела  особую  актуальность.  Это  выражается  и  в  оценках  пушкинского  романа  в  стихах  «Евгений  Онегин»  [см,  в  частности:  2;  3]. 

Цель  нашего  исследования  —  выявить  основные  формы  и  функции  мотива  маски/  маскарада  в  этом  романе  Пушкина. 

Проблема  маски  рассматривается  исследователями  в  основном  в  связи  с  образом  Евгения  Онегина.  Так,  еще  в  XIX-ом  веке  критики  И.  Киреевский,  Н.  Полевой,  В.Г.  Белинский  сопоставляли  Онегина  с  байроновскими  героями.  Позже  к  этому  вопросу  обратился  А.И.  Герцен,  который  сопоставил  пушкинского  героя  с  разными  европейскими  типами  [Гамлет,  Фауст,  Манфред,  Оберман,  Тренмор,  Карл  Моор].  Этот  вопрос  подробно  рассмотрен  современным  литературоведом  Е.Н.  Дрыжаковой  в  статье  «Шесть  европейских  «масок»  Онегина  в  восприятии  А.И.  Герцена»  [см:  2]. 

Новизна  нашего  исследования  заключается  в  том,  что  нас  интересует  не  столько  вопрос,  какие  культурные  маски  связаны  с  образом  Онегина,  сколько  функционирование  мотива  маски  в  романе.  Эта  проблема,  на  наш  взгляд,  является  чрезвычайно  важной,  поскольку  мотив  маски  связан  практически  со  всеми  главными  героями,  а  также  позволяет  представить  некоторые  сущностные  черты  картины  времени  в  романе.  Кроме  того,  изучение  данного  мотива  способствует  уточнению  некоторых  аспектов  диалога  с  романтизмом,  который  Пушкин  ведет  на  страницах  романа. 

Для  достижения  поставленной  цели  нам  необходимо  исследовать:  1)  проявление  мотива  маски/  маскарада  в  системе  образов  пушкинского  романа  и,  прежде  всего,  по  отношению  к  трем  главным  героям  —  Евгению  Онегину,  Владимиру  Ленскому  и  Татьяне  Лариной;  2)  каковы  формы  выражения  этого  мотива;  3)  определить  функции  мотива  маски/  маскарада  с  точки  зрения  авторского  замысла.

Теоретической  и  методологической  основой  нашей  работы  будут  служить  исследования  по  проблеме  театральности  и  маскарадности.  В  частности,  мы  будем  опираться  на  статью  Е.А.  Поляковой  «Театральность  в  литературе»,  в  которой  освещены  разные  аспекты  театральности  [6].  Вслед  за  автором  этой  работы  мы  будем  понимать  под  театральностью  сценический  способ  развертывания  сюжета  и  изображения  характеров  персонажей,  а  также  «определенную  эстетику,  связанную  с  принятием  некоторой  роли,  с  представлением»,  с  ««театральным  хронотопом»  (М.М.  Бахтин)  вне  театра». 

Для  нас  также  важна  работа  А.Л.  Гринштейна  «Карнавал  и  маскарад:  два  типа  культуры»,  в  которой  подчеркивается,  что  в  маскараде  маска  становится  средством  обмана,  способом  сокрытия  истинного  лица  и  истинной  сущности  [7].

Ю.М.  Лотман  в  работе  «  Поэтика  бытового  поведения  в  русской  культуре  XVIII  века»,  исследуя  повседневный  быт  рубежа  веков,  приходит  к  выводу  о  его  театрализации.  При  этом  он  показал,  что  для  разных  эпох  характерны  различные  соотношения  театральной  и  жизненной  сфер,  но  в  конце  XVIII-го  и  в  начале  XIX  века  взаимоотношения  театральности  с  реальностью  всегда  крайне  напряжены.  Это  наблюдение  для  нас  также  чрезвычайно  важно,  поскольку  это  можно  отнести  и  к  20-м  годам  XIX  века,  когда  происходит  действие  романа  «Евгений  Онегин».

Итак,  три  главных  героя  пушкинского  романа  —  Евгений  Онегин,  Владимир  Ленский  и  Татьяна  Ларина,  очень  разные,  яркие,  самобытные,  —  связаны  одним  общим  мотивом  —  мотивом  маски.  Как  же  он  проявляет  себя  по  отношению  к  каждому  из  них?

Впервые  слово  «маскарад»,  столь  важное  для  нас,  прозвучало  в  первой  главе  [7,  c.  15],  где  мы  знакомимся  с  Евгением  Онегиным.  И  примечательно,  что  прозвучало  это  слово  тогда,  когда  Пушкин  дает  описание  «уединенного  кабинета»  героя,  и  где  он  сам  представлен  как  «мод  воспитанник  примерный».  Надо  особо  отметить,  что  пока  этот  «философ»,  как  его  называет  автор,  еще  получает  удовольствие  от  светской  жизни,  не  пресытился  ею. 

Он  три  часа  по  крайней  мере 

Пред  зеркалами  проводил

И  из  уборной  выходил

Подобный  ветреной  Венере,

Когда,  надев  мужской  наряд,

Богиня  едет  в  маскарад  [с.  15]. 

В  приведенной  цитате  есть  все  необходимые  детали,  позволяющие  говорить  о  театральности  (зеркало,  наряд,  переодевание,  маскарад)  и  о  характере  маски  Онегина  на  данном  этапе  его  жизни.  Это  маска  франта,  которому  нравится  постигать  «науку  страсти  нежной».  Но  почему  Пушкин  сравнивает  этого  молодого  человека  с  Венерой,  а  не  с  богом  любви  Аполлоном?  Мы  считаем,  что  именно  для  того,  чтобы  подчеркнуть  его  «игру»,  обратить  внимание  читателя  на  мотив  маски.  И  раньше,  когда  описывается  посещение  Онегиным  театра  и  подчеркивается  такая  деталь,  как  лорнет,  который  герой  наводит  не  на  сцену,  а  на  ложи  дам,  эта  деталь  является  частью  все  той  маски.  Ведь  вряд  ли  лорнет  нужен  Евгению  как  предмет,  обостряющий  зрение,  скорее  всего,  это  просто  дань  моде. 

Поскольку  А.С.  Пушкин  вначале  не  выделяет  своего  героя  из  светской  среды,  а,  наоборот,  подчеркивает  его  связь  с  ней,  то  можно  сказать,  что  мотив  маски\маскарада  характеризует  и  все  светское  общество  в  целом.  Это  мир,  где  важно  не  быть,  а  казаться,  где  важно  соблюдать  принятые  правила  приличий,  а  это  уже  предполагает  устойчивые  роли,  готовые  шаблоны  поведения  —  амплуа. 

Но  вот  Онегину  «наскучил  света  шум»,  однако  это  отнюдь  не  означает,  что  он  готов  освободиться  от  маски.  Просто  одна  сменяется  другой,  потому  что  быть  естественным  для  него  неестественно,  потому  что  он  не  может  пока  найти  себя.  Какую  же  маску  выбрать?  Онегин  скрывает  свою  скуку,  или,  как  иронично  ее  называет  Пушкин,  «русскую  хандру»,  под  маской  героя  Байрона  —  Чайльд  Гарольда.  Исследователи  давно  заметили,  что  в  этой  маске  не  было  чего-то  сверх-оригинального,  она  соответствовала  не  только  умонастроению  того  времени,  но  и  определенной  поведенческой  модели,  «позе»,  которую  избрал  довольно  широкий  круг  дворянской  молодёжи  (не  только  российской,  но  и  европейской)  [4].  Для  Онегина,  как  показывает  Пушкин,  это  была  именно  не  столько  позиция,  сколько  роль,  которая  предполагала  демонстрацию  собственной  отчуждённости  от  окружающего  мира  обыденности  и  одновременно  служила  своеобразной  формой  протеста:

Как  Child  Harold,  угрюмый,  томный,

В  гостиных  появлялся  он;

Ни  сплетен  света,  ни  бостон,

Ни  милый  взгляд,  ни  вздох  нескромный,

Ничто  не  трогало  его,

Не  замечал  он  ничего  [c.  20]. 

О  том,  что  это  демонстративное  равнодушие  героя  является  именно  заемной  ролью,  а  не  романтическим  протестом,  мы  вскоре  убедимся.  Пока  же  заметим,  что  эта  «книжная»  маска  —  результат  влияния  культуры  романтизма  —  понадобилась  Онегину  чтобы  скрыть  «душевную  пустоту»,  которой  он  томился.  Такой  тип  поведения  был  в  целом  характерен  для  описываемой  Пушкиным  эпохи.  Ю.М.  Лотман  писал  по  этому  поводу:  «Специфические  формы  сценичности  сходят  с  театральной  площадки  и  подчиняют  себе  жизнь»  [4].

Неудивительно  в  связи  с  этим,  что  мотив  маски  связывает  у  Пушкина  тех  героев,  которые,  казалось  бы,  совсем  не  похожи  друг  на  друга,  чьи  образы  контрастны:  Онегина  и  Ленского,  Онегина  и  Татьяну  Ларину.

В  отличие  от  Евгения,  Владимир  Ленский,  «с  душою  прямо  геттингенской»,  отнюдь  не  демонстрирует  свою  маску,  он  очень  органичен  в  роли  романтического  героя.  Но  благодаря  пушкинской  мягкой  иронии,  искусственность  такого  поведения  все  же  ощутима.  Напомним,  что  «Евгений  Онегин»  —  одно  из  первых  в  русской  литературе  реалистических  произведений,  Пушкин,  отстаивая  новые  принципы  изображения  жизни  и  характера  человека,  ведет  полемику  с  романтизмом.  Отсюда  и  возникает  мотив  искусственности,  сопровождающий  искренне  преданного  своим  иллюзиям  Ленского.  Сам  он,  разумеется,  не  замечает,  что  и  живет,  и  говорит,  и  пишет,  согласно  готовым  романтическим  шаблонам.  Если  Онегину  нравилось  «казаться»,  что-то  демонстрировать,  то  душа  Владимира,  рано  воспламенилась  «поэтическим  огнём»  Шиллера  и  Гете,  поэтому,  как  пишет  Пушкин, 

Он  в  песнях  гордо  сохранил

Всегда  возвышенные  чувства,

Порывы  девственной  мечты

И  прелесть  важной  простоты

………………………………..

Он  пел  разлуку  и  печаль,

И  нечто,  и  туманну  даль,

И  романтические  розы:

……………………………

Он  пел  поблеклый  жизни  цвет

Без  малого  в  осьмнадцать  лет  [с.  33.  Выделено  С.Г.].

В  приведенной  цитате  важны  не  только  слова,  выделенные  Пушкиным  курсивом,  в  которых  иронически  обыгрываются  романтические  штампы,  но  и  эпитеты  «гордо»,  «важной»,  местоимение  «всегда»,  подчеркивающее  окаменелость  этих  штампов,  не  говоря  уже  о  контрастном  соотношении:  «поблеклый  жизни  цвет  …  в  осьмнадцать  лет».  Все  это  позволяет  говорить  о  романтической  роли,  которую  добровольно  избрал  для  себя  Ленский.  Можно  сказать,  что  его  маска  склеена  из  романтических  стереотипных  слов-цитат,  жестов,  готовых  моделей  поведения.  И  если  маска  Онегина  призвана  скрыть  его  неуверенность,  невозможность  найти  себя,  то  у  Ленского  она  выполняет  другую  функцию  —  это  его  футляр,  за  пределы  которого  он  и  не  хочет  выходить,  те  очки,  сквозь  которые  он  только  и  смотрит  на  мир.  В  дальнейшем  Пушкин  покажет,  что  это  отнюдь  не  безобидное  занятие,  фактически  именно  оно  приведет  героя  к  гибели. 

Татьяна  вначале  тоже  представлена  Пушкиным  как  девушка,  живущая  по  «книгам».  Недаром  она  воспринимает  Ленского,  как  «брата».  В  начале  романа  она  предстает  юной  мечтательницей,  «вычитавшей»  из  романов  образ  возлюбленного.  Вот  почему,  впервые  увидев  Онегина,  она  произнесет:  «Это  он»,  то  есть  тот,  чей  образ  был  уже  сочинен  ею.  Но,  в  отличие  от  Ленского,  у  нее  есть  и  другая  жизненная  опора,  позволяющая  ей  сохранить  естественность  и  простоту  (без  всякой  «важности»):  Пушкин  ценит  в  ней  близость  природе,  близость  народу  (пусть  и  в  лице  няни  —  крепостной  крестьянки,  воспитавшей  её),  поэтому  вначале  любимая  героиня  Пушкина  оказывается  вне  мира  маскарада. 

Но  гибель  Ленского  и  отъезд  Онегина  заставят  её  покинуть  родные  места,  она  окажется  вначале  в  Москве,  при  описании  которой  Пушкин  вновь  заставит  звучать  мотиву  маскарада,  а  затем  и  в  Петербурге,  где  сама  её  роль  хозяйки  салона  потребует  маски.  Говоря  о  маскарадности  по  отношению  к  Москве,  мы  имеем  в  виду,  конечно,  лишь  те  страницы  романа,  где  Пушкин  как  бы  вступает  в  диалог  с  Грибоедовым  и  представляет  нам  свой  вариант  фамусовской  Москвы,  где  всё  сохраняет  свою  неизменность,  где  все  выбрали  себе  жесткие  амплуа  и  не  отказываются  от  них,  сколько  бы  ни  прошло  времени:

У  тетушки  княжны  Елены

Всё  тот  же  тюлевый  чепец;

Всё  белится  Лукерья  Львовна,

Всё  то  же  лжет  Любовь  Петровна,

Иван  Петрович  так  же  глуп,

Семен  Петрович  так  же  скуп….  [с.  135]. 

Конечно,  за  этой  маской  у  Пушкина  есть  и  другая  Москва,  которую  он  любит  и  гордится.  Возможно,  эта  аллюзия,  отсылающая  нас  к  бессмертной  комедии  А.С.  Грибоедова  понадобилась  здесь  ,  так  сказать,  и  для  своеобразного  «мостика»,  ведь  в  следующей  главе,  когда  вновь  появится  Онегин,  Пушкин  сравнит  его  с  Чацким,  который  попал  «с  корабля  на  бал».  Обратим  внимание  и  на  то,  что  в  романе,  где  уже  в  первой  главе  звучит  мотив  маскарада,  в  последней,  прозвучит  другое  ключевое  слово  —  «маска».  Таким  образом,  мы  вновь  убеждаемся  в  значимости  этого  мотива,  если  он,  можно  сказать,  окольцовывает  роман.

Исследователи  уже  писали,  о  шести  масках  Онегина,  некоторые  из  них  будут  названы  именно  в  восьмой  главе:

Чем  ныне  явится?  Мельмотом,

Космополитом,  патриотом,

Гарольдом,  квакером,  ханжой,

Иль  маской  щегольнет  иной…  [c.  145].

Мы  же  хотим  обратить  внимание  не  на  маски  Евгения,  которые,  как  известно,  с  него  слетают,  как  только  в  нем  просыпается  способность  чувствовать,  любить  страстно  и  искренне,  а  на  маску  Татьяны.  В  восьмой  главе  впервые  по  отношению  к  своей  любимой  героине  Пушкин  употребит  слово  «роль».  Да,  став  светской  дамой,  она  вошла  в  эту  роль,  но  и  здесь  автор  обращает  наше  внимание  на  то,  как  «все  тихо,  просто  было  в  ней»  [с.  145],  несмотря  на  то,  она  "казалась  верный  снимок  du  comme  il  faut".  Это  слово  «казалась»  вновь  говорит  о  маске,  пусть  и  «без  подражательных  затей».  Но  функция  этой  маски  вновь  иная,  чем  у  Онегина  или  Ленского.  Эта  маска  не  скрывает  сущность,  как  у  Евгения  вплоть  до  гибели  Ленского,  и  не  является  единственным  способом  существования,  как  для  Владимира,  но  способом  защиты,  способом  сохранения  той  «бедной  Тани».  Которая  продолжала  жить  в  светской  петербургской  красавице.  Она  снимет  её  во  время  последнего  объяснения  с  Онегиным,  но  затем,  по  всей  видимости,  вынуждена  будет  вновь  одеть.  Еще  В.Г.  Белинский  отмечал  цельность  личности  пушкинской  героини  как  главную  её  черту.  Маска  и  нужна  ей  в  данном  случае,  чтобы  сохранить  эту  цельность,  чтобы  не  допустить  вторжения  в  ее  мир  лицемерия.

Таким  образом,  мы  убедились  в  том,  насколько  важен  в  романе  «Евгений  Онегин»  мотив  маски\маскарада.  Он  выполняет  и  композиционную,  и  сюжетообразующую  функции,  и,  конечно,  служит  психологическому  раскрытию  образов  главных  героев,  а  также  позволяет  охарактеризовать  ту  социальную  и  культурную  среду,  в  которой  они  живут  и  которая  формирует  их  характеры. 

Список  литературы:

1. Давыдова  И.С.  Театральность  как  феномен  культуры  //  Известия  Рос.  пед.  ун-та  им  А.И.  Герцена.  Вып.  40  /Том  16/.  [Электронный  ресурс]  —  Режим  доступа.  —  URL:  //http://cyberleninka.ru/article/n/teatralnost-kak-fenomen-kultury 
2. Дрыжакова  Е.Н.  Шесть  европейских  «масок»  Онегина  в  восприятии  А.И.  Герцена  [Электронный  ресурс]  —  Режим  доступа.  —  URL:  http://feb-web.ru/feb/pushkin/serial/isg/isg-243-.htm 
3. Лотман  Ю.М.  Роман  А.С.  Пушкина  «Евгений  Онегин»:  Комментарий  [Электронный  ресурс]  —  Режим  доступа.  —  URL:  http://feb-web.ru/feb/classics/critics/lotman/lot/lot-472-.htm
4. Лотман  Ю.  Искусство  жизни  //  Беседы  о  русской  культуре.  Быт  и  традиции  русского  дворянства  (XVIII  —  начало  XIX  века).  //  [Электронный  ресурс]  —  Режим  доступа.  —  URL:  http://www.gumer.info/bibliotek_Buks/History/Lotman/09.php 
5. Полякова  Е.А.  Поэтика  драмы  и  эстетика  театра  в  романе.  «Идиот»  и  «Анна  Каренина».  М.:  РГГУ,  2012.  —  328  с.  [Электронный  ресурс]  —  Режим  доступа.  —  URL:  http://sun-torrents.name/viewtopic.php?t=483759
6. Полякова  Е.А.  Театральность  в  литературе  [Электронный  ресурс]  —  Режим  доступа.  —  URL:  http://cyberleninka.ru/article/n/teatralnost-v-literature
7. Пушкин  А.С.  Евгений  Онегин  //  Пушкин  А.С.  Собрание  сочинений  в  десяти  томах.  М.:  "Правда",  —  1981.  —  Т.  IV  —  С.  6—184/  (в  дальнейшем  ссылки  на  данное  издание  будут  даваться  в  тексте  работы  с  указанием  в  скобках  цитируемой  страницы).