К  ВОПРОСУ  ОБРАЗОВАНИЯ  И  СТАНОВЛЕНИЯ  СОВЕТСКОЙ  МИЛИЦИИ  НА  УРАЛЕ  (1917  —  НАЧАЛО  1920-Х  ГГ.)

Нефёдова  Ксения  Максимовна

Класс  11  «А»,  школа  МАОУ  Гимназия  №  86,  РФ,  г.  Нижний  Тагил

Тицкий  Николай  Андреевич

научный  руководитель,  канд.  ист.  наук,  преподаватель  НТГСПА,  РФ,  г.  Нижний  Тагил

На  основании  Декрета  II  Всероссийского  съезда  Советов  Рабочих,  Солдатских  и  Крестьянских  Депутатов  28  октября  1917  г.  был  образован  Народный  комиссариат  по  внутренним  делам  РСФСР  (НКВД).  Этот  орган  разрабатывал  документы  по  вопросам  советского  строительства,  устанавливал  типовую  структуру  Советов  и  их  органов,  издавал  приказы  и  распоряжения  по  вопросам  борьбы  с  преступностью  и  охраной  общественного  порядка  [2,  с.  36].  Декрет  послужил  правовой  основой  для  реорганизации  имевшихся  подразделений  милиции  и  создания  новых;  стал  днем  ее  рождения  [8,  с.  52].

Не  явился  исключением  в  этом  отношении  и  Урал.

  Построение  органов  милиции  Уральской  области  и  их  штатов  носило  случайный  не  регулируемый  никакими  нормами  и  всецело  зависимый  от  мощности  местных  бюджетов,  характер.  Все  15  округов  по  различному  подходили  к  установлению  штатов  милиции:  и  цифры  населения  и  территории  обслуживаемые  одним  милицейским  работником,  представляли  крайне  пеструю  картину  [9,  с.  30,  32,  37]. 

Рабочая  милиция  на  Урале  в  течение  первых  месяцев  Советской  власти  выступала  и  как  вооруженная  сила,  выполнявшая  военные  функции,  и  как  инструмент  охраны  общественного  порядка.  Однако  реальная  действительность  довольно  скоро  показала  нежизненность,  утопичность  такого  подхода  к  делу.  Результатом  стало  принятие  решения  НКВД  от  10  мая  1918  г.:  «Милиция  существует  как  постоянный  штат  лиц,  исполняющий  специальные  функции,  организация  милиции  должна  осуществляться  независимо  от  организации  Красной  Армии,  функции  их  должны  быть  строго  разграничены»  [7,  с.  12,  19—20,  34]. 

Важное  значение  в  становлении  милиции  на  Урале  имел  съезд  председателей  губернских  Советов,  проходивший  в  Москве  с  30  июля  по  1  августа  1918  г.  На  нем  рассматривались  и  решались  вопросы  нового  государственного  строительства,  в  том  числе  и  вопрос  о  создании  штатной  профессиональной  милиции.  По  его  итогам  началось  строительство  штатного  аппарата  советской  милиции  и  завершение  юридического  оформления  основ  ее  организации  и  деятельности. 

Одной  из  коренных  особенностей  оформления  правового  статуса  милиции  являлось  прямое  закрепление  ее  классового  характера,  что  нашло  отражение  в  ее  названии  —  «рабоче-крестьянская»  —  и  в  ее  основных  задачах  наблюдается  теснейшая  связь  с  народом:  отчеты  перед  трудовым  населением,  доклады  о  работе  милиции  на  собраниях  рабочих  и  т.  д.  [5,  л.  20].

  В  организационном  отношении  милиция  строилась  на  основе  принципа  двойного  подчинения:  ее  органы  находились  в  непосредственном  ведении  местных  Советов  и  подчинялись  общему  руководству  НКВД.  Губернское  управление  Уральской  области  являлось  одновременно  местным  органом  НКВД  и  органом  Губернского  исполнительного  комитета  Советов  рабочих,  красноармейских  и  крестьянских  депутатов.  Компетенция  Управления  милиции  Уральской  области  по  основным  направлениям  его  деятельности  была  аналогична  компетенции  Главного  управления  милиции,  но  отличалась,  конечно,  масштабом,  ограничиваясь  пределами  губернии.

Уголовно-розыскные  органы  на  Урале  возникли  в  октябре  1918  г.  Они  действовали  под  руководством  местных  Советов.  Центророзыск  разработал  план  реорганизации  всего  уголовного  розыска  на  основах  единообразного  его  ведения.  По  существу,  речь  шла  не  о  реорганизации,  а  о  создании  нового  аппарата.  Как  отмечалось  в  одном  из  отчетов  Центрального  розыска,  фактически  розыскного  аппарата  не  было,  не  было  связи  между  учреждениями,  не  было  регистрации  преступников,  личный  состав  был  ниже  удовлетворительного  [1,  с.  10.].

В  начале  20-х  гг.  продолжается  структурная  перестройка  сил  правопорядка.  Как  и  по  всей  России,  на  Урале,  постепенно  образовываются:  промышленная,  железнодорожная,  речная  милиция.  В  октябре  1920  г.  возникли  самостоятельные  органы  уголовного  розыска  на  транспорте,  организованные  по  линейному  принципу  [7,  с.  12,  19—20,  34].

Сложным  являлись  и  кадровые  вопросы,  связанные  с  подбором  и  обучением  сотрудников  милиции,  которые  бы  отвечали  профессиональным,  классовым  и  партийным  критериям.  Выработанные  Главным  Управлением  Милиции  Республики  в  1921  г.  нормы  данных  правоохранительных  органов  милиции  постоянно  подлежали  пересмотру.  Так,  существовавшая  нагрузка  милицейского  работника,  (как  в  области  дознания,  так  и  административной),  выдвигала  вопрос  об  увеличении  численности  милиции  не  менее  чем  10  %  от  настоящего  штата.  Личный  состав  органов  милиции  по  классовому  признаку  (90  %  рабочих  и  крестьян)  вполне  отвечающий  требованиям  советского  государства,  оставлял  желать  много  лучшего  по  своей  квалификации:  более  30  %  наличного  состава  не  соответствовало  своему  назначению.  Уровень  партийности  среди  личного  состава  региональной  милиции  в  начале  20-х  годов  насчитывал  34  %  [9,  с.  30,  32,  37].

  Важным  фактором  в  более  успешном  функционировании  деятельности  милиции  являлась  правовая  подготовка.  Резерв-школы,  как  единственный  путь  организованной  учебы  существовал  лишь  в  некоторых  округах,  а  в  целом  вопрос  о  резервах  в  области  следовало  считать  неблагополучным.  Подготовка  личного  состава  путем  производства  периодических  занятий  в  окружных  центрах  была  поставлена  также  слабо.  Несколько  лучше  обстояло  дело  с  работой  в  юридических  кружках,  организованных  совместными  усилиями  органов  Народного  комиссариата  юстиции  (НКЮ)  и  НКВД  в  окружных  центрах  [4,  л.  1].

С  другой  стороны  необходимо  было  усилить  работу  по  ликвидации  правовой  безграмотности  путем  производства  периодических  занятий,  снабжением  пособиями  и  соответствующей  литературой  и  т.  д.  Особенное  внимание  надлежало  обратить  на  милицию  в  сельских  местностях  Урала.  Архивные  документы  как  раз  и  фиксируют  данные  обстоятельства  [3,  л.  8].

Одним  из  основных  стимулов,  способствующих  укреплению  и  работоспособности  аппарата  является  его  материальное  обеспечение.  Состояние  органов  милиции  в  этом  вопросе  было  крайне  неудовлетворительным:  недостаточность  обмундирования,  низкая  зарплата,  (далеко  не  соответствовали  прожиточному  минимуму,  установленному  центром),  слабое  снабжение  конным  составом  и  т.  д.  Вот  те  главные  причины,  которые  не  давали  возможности  должным  образом  укрепить  милицейский  аппарат. 

Существовавшей  в  то  время  порядок  премирования  работников  милиции  из  сумм,  взыскиваемых  судами  и  административными  органами,  в  качестве  штрафов  с  лиц,  занимающихся  самогоноварением,  являлась  крайней  мерой.  Данное  обстоятельство  вносило  антагонизм  в  милицейскую  среду  и  влекло  за  собой  неисчислимое  количество  нареканий,  порой  вполне  справедливых. 

С  самого  начала  на  милицию  был  возложен  широкий  круг  задач,  который  определял  и  ее  основные  обязанности,  зафиксированные  в  Инструкции  НКВД  и  НКЮ  РСФСР  об  организации  советской  рабоче-крестьянской  милиции  от  12  октября  1918  г.  Этот  же  круг  обязанностей  ложился  и  на  уральскую  милицию.  Согласно  инструкции  их  можно  разделить  на  3  группы  [7,  с.  12,  19—20,  34].

К  первой  группе   относились  обязанности  милиции  по  охране  советского  государственного  и  общественного  строя,  по  обеспечению  выполнения  предписаний  советских  законов. 

Вторая  группа   обязанностей  включала  в  себя  деятельность  по  поддержанию  порядка  в  общественных  местах.  При  нарушениях  ее  работники  были  обязаны  составлять  акты,  фиксировать  преступления  и  происшествия,  принимать  меры  по  их  пресечению.  Милиция  Уральской  области  была  обязана  принимать  меры  к  обеспечению  порядка  и  безопасности  во  время  стихийных  бедствий  (пожаров,  наводнений  и  т.  п.),  оказывать  помощь  при  несчастных  случаях. 

В  третью  группу   входило  все  то,  что  связано  с  организацией  борьбы  с  преступностью. 

Однако  в  действительности  профессиональные  функции  сотрудников  милиции  в  начале  20-х  гг.  XX  в.,  были  достаточно  обширны  (См.:  Приложение  №  1).  Кроме  того,  это  и  содействие  милиции  различным  государственным  ведомствам:  военному  (Наркомвоенмору),  земельному  (Наркозему),  Госстраху,  органам  социальной  защиты,  правоохранительным  структурам  и  др.

Так,  оказание  содействия  органам  правосудия  складывалось  из  выполнения  поручений  судебных  и  следственных  органов  по  содержанию  и  доставке  в  суд  или  для  допроса  обвиняемых  и  подозреваемых  и  производства  обысков,  осмотров,  выемок  как  по  постановлениям  народных  судов  и  следственных  комиссий,  так  и  по  своей  инициативе.

Анализ  деятельности  милиции  в  20-е  годы  на  Урале  показывает,  что  функционирование  правоохранительной  системы  только  начинало  складываться.  Это  наглядно  отражается  в  следующих  положениях. 

  Во-первых,  выдача  удостоверений  личности  производилась  в  сельских  местностях  в  некоторых  Округах  Райисполкомами,  в  некоторых  —  раймилицией;  Сельсоветам  права  выдачи  в  большинстве  округов  не  было  представлено,  требовалось  заполнение  всевозможного  рода  анкет  и  т.  д.  [6,  л.  2]. 

Во-вторых,  чрезмерное  сокращение  следственных  участков  и  связанная  с  этим  перегрузка  следователей,  создали  условия  для  органов  Наркомюста  в  лице  Прокуратуры  и  следователей  необходимости  переложения  части  обязанностей  последних  на  органы  милиции.  Это  положение  вещей  заставляло  поручать  производство  дознаний  даже  младшим  милиционерам,  и  не  давало  органам  милиции  возможности  выполнения  своих  основных  функций,  как  аппарату  административному  [9,  с.  37].

Выполнение  административного  надзора  за  соблюдением  обязательных  постановлений  осуществлялось  лишь  путем  составления  протокола,  причем  техническая  сторона  –  это  составления  в  части  формулировки  нарушений,  заполнения  сведений  о  нарушении  и  т.  д.  сопровождались  большими  недочетами.  Кроме  того,  превалировал  надзор  за  выполнением  распоряжений  власти  мелкого  характера,  как  например  уличное  благоустройство  и  др. 

Таким  образом,  в  начале  20-х  гг.  на  Урале  отсутствовала  единая  система  управления  региональной  милицией.  Она  только  что  создавалась,  подвергаясь  сложной  и  частой  перестройке.  Деятельность  по  охране  общественного  порядка  и  борьбе  с  преступностью  была  сопряжена  со  значительными  трудностями,  так  как  обязанности  милиции  формулировались  слишком  широко,  и  размытою  Кадровый  состав  сил  правопорядка  оставлял  желать  лучшего.

Приложения

Приложение  №  1

Функции  Советской  милиции  в  20-е  годы  XX  в.  (на  примере  г.  Н.  Тагила)*

*Составлено  авторами  по  архивам  материала  НТГИА  Ф.  70,  190,  199,  211,  226

Список  литературы: 

1.Анисимов  Н.И.  Милиция  на  Урале.  Екатеринбург,  1996.  —  с.  10.

2.Декреты  Советской  власти  М.,  —  1957.  —  Т.  1.  —  с.  36.

3.Нижне  Тагильский  Городской  Исторический  Архив  (НТГИА).  Ф.  190.  Оп.  1.  Л.  8.

4.НТГИА.  Ф.  211.  Оп.  1.  Д.  24.  Л.  1.

5.НТГИА.  Ф.  211.  Оп.  1.  Д.  164.  Л.  20.

6.НТГИА.  Ф.  211.  Оп.  1.  Д.  24.  Л.  2.

7.Органы  внутренних  дел  России.  1802—2002  /  Под  ред.  С.И.  Чирько.  М.,  2002.  —  с.  12,  19—20,  34.

8.Основные  законодательные  акты  по  советскому  государственному  строительству  и  праву.  М.,  —  1972.  —  Т.  1.  —  с.  52.

9.Солдаты  правопорядка/Под  ред.  В.Н.  Горелых.  Екатеринбург,  2002.  —  с.  30,  32,  37.