ДЕНЕЖНО-КРЕДИТНАЯ ПОЛИТИКИ БАНКА РОССИИ В СОВРЕМЕННЫХ УСЛОВИЯХ

MONETARY POLICY OF THE BANK OF RUSSIA IN MODERN CONDITIONS

Denis Dolbnya

master's student, Department of Accounting, Analysis and Audit, Don State Technical University,

Russia, Rostov on Don

АННОТАЦИЯ

В статье проводится анализ эффективности денежно-кредитной политики Банка России. Денежно-кредитная политика в России носит жесткий характер даже в те периоды, когда наблюдалось снижение темпов роста цен. Это происходит из-за того, что в качестве основного инструмента стабилизации инфляции используется процентная политика, основанная на подходе таргетирования инфляции. При этом политика валютного курса сводится к формированию свободно плавающего курса, что при текущих внешних шоках не представляется возможным. В сложившихся условиях требуется продолжение мер валютного контроля и установление новых ориентиров, таких как экономический рост и стабильность валютного курса.

ABSTRACT

The article analyzes the effectiveness of the monetary policy of the Bank of Russia. Monetary policy in Russia is strict even in those periods when there was a decrease in the rate of price growth. This is due to the fact that an interest rate policy based on an inflation targeting approach is used as the main instrument for stabilizing inflation. At the same time, the policy of the exchange rate is reduced to the formation of a freely floating exchange rate, which is not possible with the current external shocks. In the current circumstances, it is necessary to continue currency control measures and establish new benchmarks, such as economic growth and exchange rate stability.

Ключевые слова: инфляционное таргетирование, индекс потребительских цен, валютный курс, денежно-кредитная политика, Банк России.

Keywords: inflation targeting, consumer price index, exchange rate, monetary policy, Bank of Russia.

Денежно-кредитная политика Банка России в настоящее время определяется подходом, который именуется «таргетирование инфляции». Данный подход подразумевает, что единственной целью денежно-кредитной политики регулятора становится снижение темпов инфляции [1]. Следует отметить, что снижение темпов инфляции и стабильности национальной валюты заявлялись целями Банка России в законе о Центральном банке РФ, принятом в далеком 1990 году. То есть, переход к таргетированию инфляции с конца 2014 года ознаменовал только тот факт, что регулятор принял одну их этих целей «к сведению». Однако содержательным моментом в этой цели является не просто снижение инфляции, а отказ от широкого инструментария денежно-кредитной политики в пользу единственного из них – процентных ставок. Другим элементом подхода стал полный отказ (как минимум, заявление) от регулирования валютного курса. Сегодня можно увидеть, что результаты этой политики неоднозначны. Достижение ИПЦ уровней, которые оказались близкими к целевому ориентиру регулятора (4%) в период пандемии, происходило за счет сжатия спроса по причинам, далеким от процентных ставок [2]. Это подтверждается тезисом, что «ценовая устойчивость должна привести к снижению инфляционных ожиданий» [3]. По данным Банка России инфляционные ожидания населения оставались высокими в период низкой инфляции и низких ставок (2020-2021 гг.).

В целях усиления доверия к проводимой денежно-кредитной политике, Банк России продолжает придерживаться выбранной позиции. Здесь он опирается на постулаты, в соответствии с которыми успешность реализации политики инфляционного таргетирования имеет связь с реальной независимостью Центрального банка [4]. Есть все основания считать, что, несмотря на все риски и изменения финансового ландшафта в России, фактически денежно-кредитная политика Банка России с 2015 года не претерпела значительных изменений, - она остается жесткой и достаточно независимой. Однако, ни существенного снижения инфляции, ни инфляционных ожиданий за все эти годы не произошло.

В этих условиях следует признать, что трансмиссионный механизм процентной политики работает недостаточно эффективно. Это приводит к обратной реакции на повышение регулятором процентных ставок – предприниматели и население ожидают последующего роста цен, т.е. растут инфляционные ожидания, а вторым этапом и сами цены [3, 4]. Интуитивно понятно, что между динамикой наблюдаемой и ожидаемой инфляции имеется зависимость. Причинно-следственная связь здесь такова: инфляционные ожидания населения и предприятий имеют влияние на фактические показатели динамики цен. Чем выше инфляционные ожидания населения, тем высока склонность домохозяйств к потреблению, что увеличивает спрос на товары и услуги. Одновременно с этим, предприниматели, оценив повышенный спрос, увеличивают цены на свою продукцию, поддерживая негативный тренд [3].

Процентный канал имеет больше шансов на эффективную работу в развитых экономиках [5]. Но даже в таких экономических системах он не имеет того успеха, на который рассчитывают идеологи современного монетаризма. Это происходит из-за наличия немонетарных факторов инфляции, таких как внешние шоки, которые реализуются через валютный курс и динамику международных цен [5]. Для России это особенно актуально: внутренние цены у нас постоянно испытывают давление из-за падения валютного курса [2]. В соответствии с выводами ряда авторов, таргетирование инфляции при высоком уровне потребления импортных товаров формирует процикличность инфляции. Когда единственным инструментом ценовой стабильности выбрана ключевая ставка, «при обесценении рубля Центральный банк вынужден прибегать к её повышению в тот период, когда мировые цены на энергоресурсы и прочие сырьевые товары падают, а отечественные производители нуждаются в поддержке» [3].

Часто подходы и модели, оценивающие эффективность инфляционного таргетирования, противоречивы. Следовательно, необходимо пересмотреть взгляды на инфляционное таргетирование: оно не может выступать единственным целиинструментом денежных властей [3, 6]. Следует обратиться к динамике валютного курса, как значительного фактора не только инфляции, но и экономического роста. Полная свобода в формировании обменного курса реализуется в развитых и развивающихся экономиках по-разному: она дестабилизирует развивающиеся рынки и ускоряет экономический рост на развитых рынках. Влияние волатильности обменного курса негативно влияет на общее экономическое развитие и прямые иностранные инвестиции в странах Центральной и Восточной Европы [3].

Имеются исследования, которые оценивают эффективность режима обменного курса валюты от культурных особенностей стран. Выбор режима формирования курса национальной валюты не является универсальным решением для всех стран и культур. Отмечается, что «если режим обменного курса страны соответствует её национальной бизнес-культуре, экономические агенты смогут лучше принять и адаптироваться к нему, что приведет к повышению социального благосостояния» [3].

За последние 10 лет (2014-2023 гг.) потребительские цены в России выросли в 2 раза (накопленный рост составляет 103%), за тот же период обесценение рубля составляет в 3 раза (с 30 до 90 рублей за доллар США). Следовательно, каждый условный покупатель стал переплачивать в рублях за импортные товары в полтора раза больше, чем за отечественные. Для бизнеса, в дополнение к санкционным ограничениям, это аналогично усложняет модернизацию производства за счет зарубежных технологий.

Таким образом, в сложившихся условиях Банку России необходимо обратиться к таргетированию валютного курса и номинального ВВП. Эта рекомендация возникла после кризиса 2008-2009 годов в странах с развитой экономикой. Но развивающиеся страны ещё лучше подходят для такой модели в свете больших внешнеторговых шоков, защищая от потери реального ВВП. Экономический рост сам по себе может стать фактором снижения инфляции, стабильности валютного курса и колебаний производства.

Список литературы:

1. Глазьев, С.Ю. О таргетировании инфляции // Вопросы экономики. – 2015. – № 9. – С. 124-135. – EDN: UIKPLF.
2. Гасанов, О.С. Инфляция и валютный курс в новых экономических условиях // Первый экономический журнал. – 2023. – № 10 (340). – С. 148-155. – EDN: XPCPCI.
3. Gasanov, O. Five Years of Inflation Targeting Without Economic Growth: What Should Be Changed? The Case of Russia // International Journal of Financial Research. – 2021. – Vol. 12. – No. 3. – DOI: 10.5430/ijfr.v12n3p162. – EDN: PZGENW.
4. Горюнов, Е.Л. Денежно-кредитная политика России: стратегия и тактика / Е.Л. Горюнов, С.М. Дробышевский, П.В. Трунин // Вопросы экономики. 2015. – № 4. – С. 53-85. – EDN: TMZEBD.
5. Миронов В.В. Российская девальвация 2014-2015: падение в пропасть или окно возможностей? // Вопросы экономики. – 2015. – № 12. – С. 5-31. – EDN: UXMGNZ.
6. Fackler, J.S., & McMillin, W.D. Nominal GDP versus price level targeting: An empirical evaluation // Journal of Economics and Business. – 2020. – Vol. 109, 105890. DOI: 10.1016/j.jeconbus.2019.105890.