ОНТОЛОГИЧЕСКАЯ ИДЕНТИЧНОСТЬ: ФИЛОСОФСКО-ПСИХОЛОГИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ И СПОСОБЫ АКТУАЛИЗАЦИИ В ЭКЗИСТЕНЦИАЛЬНОЙ ТЕРАПИИ

ONTOLOGICAL IDENTITY: PHILOSOPHICAL AND PSYCHOLOGICAL ANALYSIS AND WAYS OF ACTUALIZATION IN EXISTENTIAL THERAPY

Oleg Iavid

Graduate student, autonomous non-profit organization of higher education Russian Christian Humanitarian Academy named after F.M. Dostoevsky,

Russia, Saint-Petersburg

АННОТАЦИЯ

В статье рассматриваются теоретические основания формирования онтологической идентичности человека. Развиваясь в диалоге с пятью данностями существования, человек приобретает экзистенциальное мировоззрение, благодаря которому принимает онтологические вызовы и проживает свою жизнь подлинно. Предлагается онтологическую идентичность человека рассматривать как совокупность шести экзистенциальных умений, посредством которых личность отвечает на онтологические вызовы. В статье даётся анализ формирования шести экз. умений, а также предлагается подход, в котором экзистенциальная терапия рассматривается как процесс двоякого действия: содействия клиенту в обретению экзистенциального мировоззрения и воздействия на структуры его онтологической идентичности при помощи техник развития экз. умений.

ABSTRACT

The article deals with the theoretical foundations for the formation of ontological identity of a person. Developing in a dialog with the five givennesses of existence, a person acquires an existential worldview, thanks to which he accepts ontological challenges and lives his life authentically. It is proposed to consider the ontological identity of a person as a set of six existential skills by means of which a person responds to ontological challenges. The article analyzes the formation of the six existential skills and proposes an approach in which existential therapy is viewed as a process of twofold action: assisting the client in acquiring an existential worldview and influencing the structures of his ontological identity.

Ключевые слова: онтологическая идентичность, экзистенциальная психология, экзистенциальные умения, экзистенциальная психотерапия, данности существования, экзистирование человека, экзистенциальная философия.

Keywords: ontological identity, existential psychology, existential skills, existential psychotherapy, givenness of existence, human existentiality, existential philosophy.

Определение онтологической идентичности

Определяя идентичность в психологии, Д.А. Леонтьев пишет, что это один из центральных аспектов личностного самоопределения и самосознания человека; то, с помощью чего человек отвечает на вопрос «Кто я?»; то, что формируется «в процессе становления личности в результате взаимодействия человека с окружающим миром» [5].

Формирующиеся в человеке идентичности затрагивают разные сферы его жизни. Наиболее широкоохватной — более остальных влияющей на жизненный стиль — является онтологическая идентичность. Одно из её определений [2]: это переживание, ощущение и осознавание себя существующим в реальности определенного типа. Иногда в литературе для этого феномена применяется термин экзистенциальная идентичность. Н.В. Гришина определяет экзистенциальную идентичность как внутриличностное образование, которое формируется в процессе поиска личных, индивидуальных ответов на вопросы о мере своей свободы и ответственности в этом мире, о жизненных целях и смыслах собственного существования. Она добавляет: «экзистенциальная идентичность — это осознание себя и своего существования в контексте бытия, ощущение собственной причастности к бытию» [3].

Из определений ясно, что онтологическая идентичность формируется при наличии двух компонентов: реальности (бытия), которая ставит перед существованием человека специфические требования, и сознания человека, которое переживает и осознает себя существующим в этой реальности и обязанным отвечать на бытийные требования, репрезентированные в форме экзистенциальных вопросов. Для формирования онт. идентичности между двумя перечисленными компонентами за счёт символической (языковой) способности человека должен возникнуть диалог. Опираясь на философское знание, можно сказать, что этот диалог возникает вследствие того, что Мамардашвили названо «усилием быть человеком» [7]. Онтологическая идентичность, таким образом, это не просто периферическое образование, сформированное в результате взаимодействия внешней среды и интрапсихических процессов. Она возникает как следствие выбора человека отвечать на требования реальности определенным образом — экзистенциально. Далее в статье подробно рассматриваются эти жизнеобразующие ответы.

В своих трудах экзистенциальный психотерапевт Дж. Бьюдженталь пишет, что требования реальности, которые он называет онтологическими данностями, рождают вызовы перед человеческой судьбой. Вызовы предполагают ответы, в которых личность поведенчески и когнитивно позиционирует себя в отношении опыта существования человеком в мире. Говоря языком экзистенциального анализа, онтологическая идентичность может рассматриваться как чисто человеческий (вербальный) способ занять жизненную позицию по отношению к проблемам бытия, выраженным в онтологических данностях [12, 14]. В самом общем смысле онтологическая идентичность определяется как субъективное чувство бытия, рождающееся в рациональном усилии.

Экзистенциальные умения в структуре онтологической идентичности

Заметим, что онтологическая идентичность может выполнять психотерапевтическую функцию.  Она связана с тем, что в экзистенциализме зовётся экзистированием [12]. Терапевтический эффект имеет, во-первых, психологическая реакция на онтологические данности, представляющая собой размышление над экзистенциальной проблематикой, и, во-вторых, актуализация (формирование и задействование в жизненных ситуациях) экзистенциальных умений — способов поведения и аттитюдов (готовностей), которые иначе как в условиях требований бытия не могли бы возникнуть и осуществиться, которые таким образом можно считать входящими в структуру онтологической идентичности человека [8, 15].

Точно определяет экзистенциальные готовности Д.А. Леонтьев: «Суть экзистенциального мировоззрения состоит в отношении к жизни как к тотальной неопределенности, единственным источником внесения в которую определенности выступает сам субъект, при условии, что он не считает свою картину мира априори истинной и вступает в диалог с миром и другими людьми для верификации этой картины» [3].

Определение иллюстрирует характеристики человека, достигшего наибольшей сложности структуры онтологической идентичности. Из определения видно, что существует три ключевых аспекта онтологической идентичности, три готовности — готовность к принятию неопределенности и изменчивости мира (ответ на условие динамики); готовность к активному проявлению уникальности (ответ на условие необходимости активизации субъективности); открытость для взаимодействия с окружающим миром (ответ на условие диалога с миром).

Научно-психологические основания принципа усилия, благодаря которому формируется онтологическая идентичность, лежат в разработках С. Мадди, в лоне экзистенциальной психологии. Он утверждает, что в жизни человека возможно движение в сторону усложнения внутренней реальности посредством выбора – тогда мы говорим о развитии структуры онт. идентичности и приближении к психологической зрелости и здоровью, личностной целостности, интегрированности, завершенности и автономности; но также существует путь в сторону упрощения внутренней реальности – тогда говорим о деградации структуры, психопатологиях и «психологическом старении».

В зависимости от типа становления, которое выбирает человек (в теории Мадди этот выбор связан с активацией способностей сознания: символизации, воображения и суждения), формируется его жизненный проект – качество личности, отражающее степень готовности жить и действовать в ситуациях. Становление в выборе отчасти детерминируется уже сложившейся структурой жизненного проекта, отчасти, и это характерно для теорий экзистенциалистов, – «неожиданным вдруг» человека, его свободной волей и способностью к самодистанцированию от собственной психофизической конституции и обусловленности личной историей [7, 8].

Опираясь на приведенный анализ, можно установить примерную структуру онтологической идентичности. Она включает в себя:

1) представленные через жизненную историю человека данности существования в лице экзистенциальных вопросов; 2) способы переработки онтологического опыта (диалог и жизненная позиция); 3) особый тип мировоззрения, формирующийся в процессе переработки и выражающийся в специфическом (экзистенциальном) внутреннем и внешнем поведении. Внутреннее поведение состоит из готовностей (аттитюдов), включающих готовность к неопределенности и динамике, активности и уникальности, открытости. Внешнее поведение состоит из умений, использование которых необходимо выводится из требований к существованию человека.

Онтологическая ситуация человека в разрезе данностей существования

Дж. Бьюдженталь в своих работах формулирует пять данностей существования. Являясь непреодолимыми основаниями, они несут в себе те обстоятельства, с которыми сталкивается любой человек и в определенном смысле конфронтирует. Уникальное решение, которое находится человеком в этой конфронтации, является жизнеобразующим, утверждает экзистенциальная психология [3, 14].

1. Укорененность. Указывает на человеческое присутствие в мире, полном динамики и изменений (как точно сказано античным философом: «всё течет, всё меняется»). Предполагает вызов изменчивости, который ставит перед человеком проблему, состоящую в том, что оставаться в неизменности (в попытке «остановить время») деструктивно и опасно. Эта данность указывает на задачу «быть созвучным» изменяющемуся миру, подхлёстывающему человека жить в будущее: принимать мир с его изменением и самому изменяться в соответствии с условиями; сохранять интерес к миру и готовность контролировать то, что возможно контролировать; не отчуждаться от мира. Об этом хорошо сказал Льюис Кэррол в своем произведении «Алиса в стране чудес»: «Нужно бежать со всех ног, чтобы только оставаться на месте, а чтобы куда-то попасть, надо бежать как минимум вдвое быстрее!». Эту данность отражает, например, интенсивная цифровизация всех сфер жизни.

2. Конечность. Указывает на неизбежность смерти, что значит постоянное присутствие в жизни человека компонента неопределенности. Предполагает вызов неизвестности, действие в отсутствие гарантий результат, характерная для современного мира.

3. Способность действовать или не действовать. Указывает на необходимость человека в любой ситуации всегда самостоятельно выбирать меру своей активности и порождать смысл, который изначально не выражен в готовом виде. Предполагает вызов ответственности за свои действия и порождение смыслов.

4. Возможность выбора. Указывает на положение человека, существующего в мире возможностей, одни из которых воплощаются посредством выбора, другие – отбрасываются. Бросает человеку вызов абсолютной свободы.

5. Отдельность-но-связанность. Указывает человеку на пропасть между его «Я» и другим «Я», но в то же самое время порождает необходимость регулировать меру включенности в мир общения с людьми через независимое и податливое поведение. Предполагает вызов автономности, одинокости [3, 14].

Экзистенциальные умения в свете онтологических данностей

Первые две данности бросают человеку вызов:  ему необходимо поспевать за миром, который находится в вечном изменении. Он должен  действовать вопреки тревоге, которая естественно возникает в контролируемом хаосе человеческой жизни, продиктованном данностью укорененности. Он  также должен как-то обходиться с ужасом окончания собственного биологического существования, продиктованном данностью конечности. С. Мадди [15], разрабатывая концепцию жизнестойкости в русле идей Тиллиха и Кьеркегора, предложил психологическую характеристику, способствующую адекватному ответу на эти вызовы. Мадди пишет про это: «жизнестойкость — это один из способов преодолеть онтологическую тревогу, связанную с обдумыванием или принятием решений в пользу будущего (от авт. - в пользу движения в неопределенность)». Согласно Тиллиху, онтологическая тревога снимается, когда человек действует либо как уникальное существо, отделяющее себя от мира через самосовершенствование и усиление независимости, либо как составной элемент общественной системы, с которой он сливается, решаясь на открытость [11]. Система жизнестойкости включает в себя умение действовать как  индивидуальное существо, укрепляя независимость (навыки совладания со стрессами; способность к эмоциональному фокусированию; жизнестойкие готовности участия в происходящих в жизни ситуациях — вовлеченность, контроль и принятие риска; навыки планирования и проактивности), и одновременно с этим участвовать в системе, проявляя открытость (коммуникативные компетенции и готовность к гибкости в решении конфликтов) [15, 16].

Существует третий уровень жизнестойкого мышления — совладание с идеей смерти. Предполагается определять это умение как функциональное отношение к смерти, или «философичность» [1, 3]. Это умение связано с установкой, демонстрирующей осознание ценности жизни в свете смерти. С. Л. Рубинштейн писал про это [10]: «смерть превращает жизнь в нечто завершенное и ставит вопрос о внутренней её содержательности». Идея смерти, в этом смысле, придаёт жизни ценность и серьёзность. И ещё приведём цитату Фейфеля, отражающую генеральную линию отношения к смерти в экзистенциальной психологии: «Экзистенциализм выделяет смерть скорее как образующую часть, чем просто как завершение жизни, и выдвигает идею о том, что посредством интеграции понятия смерти в понятие самости станет возможным подлинное и искреннее существование».

Вызов третьей данности состоит в том, что человеку, чтобы нормально функционировать, необходимо не избегать собственного становления [12]. Он должен решать, что для него значимо в жизни, а что — нет, и брать за это ответственность, реализуя приверженное ценностям поведение (commitment). В бытийном смысле он должен, абсолютно самостоятельно регулируя меру активности своего сознания и, соответственно этому, используя способности символизации, воображения и суждения [8], выстраивать личную иерархию ценностей, порождать важные для него жизненные смыслы. В психологии описаны два умения, которые в структуре онтологической идентичности обеспечивают человеку такой тип функционирования: обращение и «фундаментальное Я».

Во франкловском смысле ответственное становление всегда начинается с трансценденции — с обращения, которое одновременно суть поворот в мир, к его ценностям, и к личному отклику на ценности [3]. Исследованием способности обратиться занимался экзистенциальный психолог А. Лэнгле. Он выделил три компонента этой способности [4]. Чтобы к чему-то в экзистенциальном смысле обратиться (иначе говоря — принять ответственность за собственное смыслопорождение в общении с этим), человеку необходимо дать этому контакту с предметом пространство внутри себя — и это первый компонент, через который «Я» соотносит себя с бытием. Следующий шаг, по Лэнгле, состоит в том, что «Я» предоставляет этому соотнесению достаточное время. И завершающий компонент: «Я» близко вступает с этим в контакт, не отворачиваясь и позволяя себе быть затронутым этим. Так происходит обращение к миру из онтологической идентичности человека, которое «оживляет» его, обогащает интересом к жизни (по Лэнгле — «жизнь нравится», вторая фундаментальная мотивация) и создаёт условие для осмысленного существования.

Но вызов смысла не будет принять и онтологическая идентичность не родиться во всей полноте, если «фундаментальное Я» человека не сложится в её структуре и не исполнит функцию обеспечения способности к обращению. Это умение было названо фундаментальным потому, что представляет собою фундамент, благодаря которому человек может решиться на вызов ответственности. Это умение состоит из трёх компонентов: 1) уважительного отношения к себе и принятия собственных недостатков (позитивное самоощущение); 2) компетентности во времени — когда «Я» видит себя во времени неразрывно (кем я был, кто я сейчас, кем я буду); 3) установки на внутренние ценности — сильного желания развивать себя духовно (об этой установке речь идет в теории самодетерминации Райана и Дэси).

В сущности, перечисленные экзистенциальные умения отражают идею, что порождать смысл и действовать, опираясь на ценности — это трудная задача, требующая сильного «Я». Без уважения к себе, склонности к самопознанию и «извлечению опыта» из прошлого (компетентности во времени) сила «Я» не сможет вырасти [6].

А.М. Пятигорский в лекциях по философии буддизма иллюстрирует человека с умением «фундаментального Я». Такой человек перестает хотеть то, что хотят все и видеть мир так, как принято видеть. Этот тип человека ориентирован на духовное развитие. Его внутреннее спокойствие не могут поколебать изменения физического мира. «Царь, великое несчастье — твоя столица в огне!» - обратился поданный к древнеиндийскому правителю по имени Чанакья. Тогда царь, в манере человека, имеющего крепкое «фундаментальное Я» в структуре онт. идентичности, ответил ему: «Столица в огне, но ничто не горит, что есть «Я»».

«Фундаментальное Я» человека — это ощущение внутренней опоры, сложенное из уважительного принятия своего психического склада, склонности развиваться духовно (приобретать внутреннее, а не внешнее) и видения себя целостным во времени (ясное видение прошлого и будущего; гибкое внимание к настоящему и ощущение себя неизменного в отрыве от Я-концепции). Обращаясь в мир и опираясь на сильное «Я», человек постигает жизненный смысл и реализует осмысленное поведение [3, 6]. Аспект целостности во времени подкреплен исследованиями в области психотерапии, говорящими о травматическом опыте человека как предпосылке к внутренней диссоциации и экзистенциальному неврозу. Основной стратегией работы с диссоциированной (разделенной) личностью является аккуратное прикосновение к травматическому событию и интегрирование события в личную временную историю. Таким образом, фундаментальное «Я», также, это отсутствие жестких границ между частями личности и видение всех событий прошлого в общем контексте жизни.

В контексте четвертой данности развитая онтологическая идентичность предполагает, что человек не уменьшает свою свободу, но умеет использовать её в здоровой форме, опираясь на личную мораль и универсальные законы мироздания. Уменьшение свободы указывает на низкую готовность к уникальности — когда «Я» внутренне не свободно, действует, как ему велят, по шаблону. В противоположность этому, готовность к уникальности подразумевает стремление к уникальному и непредсказуемому восприятию и поведению. Особое умение смотреть на вещи непредсказуемо, а не так, как ожидают, становится результатом жизнеобразующего взаимодействия онтологической идентичности и вызова «свободы» [12]. Очень точно описал это умение Шкловский, говоря про принцип «остранения»: это «не приближение значения к нашему пониманию, а создание особого восприятия предмета, создание „ви́дения“ его, а не „узнавания“». В «остранении» Шкловского вещь не называется, а описывается как будто увиденная впервые в жизни. Похожее понятие используется в дзен-буддийской философии. Его называют «умом новичка». Оно отражает человеческую способность гибко, «по ситуации» реагировать без ригидной приверженности принципам, принимая свою свободу.

Короче говоря, имея в онтологическом смысле ситуацию свободного выбора, человек с развитой онт. идентичностью не упускает возможность сделать его. Выбрав что-то, он не останавливается на одном единственном выборе — не превращается в догматика. Наоборот, если в мире всё привычно, нет ничего «странного» (нет способности видеть в отрыве от негибких условий восприятия), выбирать становится нечего — возможность выбора блокирована ментальной привычкой, личность, согласно концепции Мадди, заперта в модусе неизменности. Соответственно бытийному вызову свободы, возникает умение в диалоге с данностью «возможности выбора» — оно обозначено далее на схеме как феноменологическая установка.

Адекватный ответ на вызов пятой данности, согласно С. Мадди, состоит в том, что человеку необходимо принять на особых, диалектических условиях онтологический факт своей изолированности от других. Диалектичность принятия заключается в осознании необходимости неполноценной близости с другим, которая обеспечит личностное развитие [16]. Человек заперт в своём сознании, обречен на невозможность постичь Другого во всей полноте, другой — это экзистенция, и, согласно Ясперсу, экзистенция — это «то, что никогда не становится объектом [познания]». Но попытки постижения Другого всегда терапевтичны для собственной личности — через Другого человек открывает себя. Приведем цитату Левинаса: отношения с Другим «изымают и продолжают менять меня самого, раскрывая во мне все новые дарования. Я и не знал, что настолько богат, хотя и не вправе теперь оставить что-то себе».

Одинокость человека рождает неудовлетворенность, чувство неполноценности. Человек инстинктивно стремится к познанию мира (другого) — психологи называют это фундаментальной потребностью — но никогда не достигает полноты познания, поскольку существуют непроходимая пропасть между собой и другими, «через которую нет никаких мостов» [9]. На этом фоне может возникать чувство вины, тревога рядом с Другим. Вызов «отдельности-но-связанности» вскрывает экзистенциальную проблему индивидуальной вовлеченности в мир. Тогда экзистенциальным ответом на эту данность будет разумная открытость. Она характеризуется способностью быть с Другим, не теряя себя. Это то, что в психологии названо личностной автономией, включающей способность к эмоциональной близости и соблюдению баланса между собственной независимостью от других и причастностью к глубокому взаимодействию с ними — между индивидуацией и слиянием. Данный аспект онтологической идентичности отражается на жизни человека: он либо гибко регулирует степень своего участия в социальном пространстве, создавая близкие и теплые отношения, либо уходит в патологическую созависимость или социальную изоляцию и эскапизм. По Маслоу, личностная автономия — это проявление бытийной любви к другому в противоположность дефицитарной [3, 6].

На основании проведенного анализа предлагается рабочая модель онтологической идентичности человека — см. рис. 1.

Рисунок 1. Рабочая модель структуры онтологической идентичности

Психотерапевтические следствия из модели онтологической идентичности

Экзистенциально ориентированные терапевты склонны видеть в клиенте не набор жестко закрепленных и неизменных в течении жизни психических структур, а, скорее, становление «Я», которое модифицируется в онтогенезе посредством осознанного выбора, ценностного действия и принятия ответственности за его последствия [3].

При этом можно говорить о преобладающей в экзистенциальной психотерапии внешне-онтологической концептуализации личности человека — иначе говоря, психический склад человека есть следствие не только его социально-физического развития и генотипа, но и взаимодействия с онтологическим опытом (переработкой данностей и задействованием экзистенциальных умений) [12]. По этой причине психолог экзистенциального направления в своей работе с клиентами фокусируется на структуре онтологической идентичности человека и ставит мишенями терапии элементы этой структуры (экзистенциальные умения). Он воздействует и содействует клиенту, то есть в диалоге с ним реализует два типа действия, определенным образом конструируя консультативную беседу.

Содействуя, он способствует личностному росту клиента — обретению им экзистенциального мировоззрения. Содействие происходит в диалоге, поднимающем экзистенциальную проблематику: исследуется жизнь клиента, мир вокруг, взаимоотношения с другими и собой, при этом акценты расставляются таким образом, чтобы «просветлилась экзистенция» [13] — стали обсуждаемыми вопросы онтологического характера, осознались и были приняты рождаемые ими эмоции. Клиенту предлагается проанализировать проявленность в жизни определенных данностей и обсудить их влияние на функционирование. Умелый экзистенциальный психолог улавливает напряжение той или иной данности в болезненных ситуациях клиента, которые он приходят обсудить в кабинет, и, создавая иной модус беседы, смещает внимание клиента с конкретных (психологических) страданий на более общие вопросы существования, поднятые в контексте заявленных психологических проблем, которые актуализируют глубинные структуры онт. идентичности.

Воздействием же он активизирует психические силы клиента, способствуя развитию некоторых экзистенциальных умений для решения проблемно-психологических ситуаций, межличностных и внутриличностных конфликтов. В этом случае стратегия состоит в том, чтобы  помогать клиенту выявлять неразвитые экзистенциальные умения и предлагать ему техники и процедуры, которые нацелены на усовершенствование и задействование этих умений в кабинете и в обыденной жизни. Содержание способов усовершенствования умений выходит за пределы этой статьи, да и за пределы конкретных техник. Экзистенциальная терапия, как известно, не обладает богатым арсеналом техник по причине того, что её методологические основы не разделяют взгляд на человека только как на объект психотехнического воздействия. С другой стороны, терапевтические процедуры вряд ли смогут совсем уйти от воздействующей функции, предполагающей поведенческое изменение в качестве лечения. Поэтому вопрос техник совершенствования экзистенциальных умений остаётся открытым и требует дальнейшей проработки.