НЕКОТОРЫЕ ОСОБЕННОСТИ СОНАТЫ СИ МИНОР ФЕРЕНЦА ЛИСТА

На всем музыкальном Олимпе, богатом на героические биографии, немного найдется творцов, которых можно поставить в один ряд с Ференцем Листом, величайшим пианистом-виртуозом, композитором-романтиком, явившим образец непрерывного творческого роста, «перерастания самого себя» на основе постоянного размышления, самопознания, самоанализа. Очевидно, что его совершенно уникальный по яркости талант интерпретатора, величайшего артиста, рождённого властвовать над огромными аудиториями, — проистекал из такого источника, как поэтическое воображение, отличавшееся замечательной изобразительной силой, постоянно стимулировавшее поиски композитором зримой пластичности образов в программных сюжетах. В произведениях Листа воплощены картины Рафаэля и Микеланджело, сюжеты поэзии Торквато Тассо, Шекспира, Шиллера и Виктора Гюго. Но совершенно особую роль в жизни композитора сыграли два гениальных произведения, из которых он черпал вдохновение, в которых находил утешение и с которыми никогда не расставался. Мы имеем в виду «Божественную комедию» Данте и «Фауста» Гёте. Они были для Листа своего рода маяком, с помощью которого он прокладывал свой творческий путь. Естественно, Лист не мог обойти эти шедевры, над которыми он размышлял всю жизнь, и не отдать им дани в своём творчестве. Существуют посвящённые им одноименные симфонические произведения — «Данте-симфония» и «Фауст-симфония». Нельзя не вспомнить и о помещённой композитором в цикл «Годы странствий» (год второй, «Италия») фортепианной сонате-фантазии «По прочтении Данте».

Однако мы ведём речь непосредственно о фортепианной сонате си минор, которая создавалась почти параллельно «Фауст-симфонии», — это лучшее, значительнейшее произведение композитора, превзошедшее по творческой мощи все вышеназванные сочинения. Её длительность составляет примерно полчаса, что в понятиях музыкального времени эквивалентно большому роману. Общеизвестно, что в основных темах сонаты воплощены образы Фауста, Мефистофеля, Маргариты, но, что странно, это никак не отображено в названии произведения. Парадоксален тот факт, что Лист уклонился от объявления программы сочинения (что совершенно не характерно для его творчества) — если не детальной, то хотя бы на уровне заглавия. Скорее всего, причина кроется в личностной, внутренней позиции композитора.

Для Листа создание сонаты было попыткой рассказать с помощью музыки о своей жизни. Друзья Листа, Л. Келлер и П. Корнелиус, будучи посвящёнными в эту тайну, «находили в сонате самое верное отражение духовной и эмоциональной жизни композитора, отождествляли «героя» сонаты с её автором» [1, с. 204]. Однако ещё яснее это показывают последние слова восторженного письма Рихарда Вагнера, наиболее духовного близкого Листу композитора: «Дорогой Франц! Теперь ты был со мной! Соната сверх всякого представления прекрасна, величава, достойна любви, глубока и благородно-возвышенна, подобно тебе самому!» [2, с. 65]. Все это подробно рассматривается в работе В.А. Цуккермана «Соната си минор Ф. Листа».

Однако в основу сонаты была положена и другая, ещё более глубокая идея — в сонате си минор Лист хотел воплотить образы и сюжетные коллизии «Фауста». Об этом — помимо вышеупомянутых характеристик на тематическом уровне — говорит также адекватность масштабов двух шедевров, необычайное жанровое многообразие как трагедии, так и сонаты: в обоих произведениях есть сцены монологического и диалогического, лирического и трагического, фантастического и бытового, героического и религиозного содержания. Наконец, важнейшим, ключевым фактором является поразительное структурное соответствие композиций трагедии и сонаты. Если попытаться представить сонату си минор — эту, так сказать, музыкальную драму — в целом как последовательность актов, то это будет выглядеть так:

Круг I. Мотивы — персонажи: Я (Лист) — фатум, рок; Фауст (человек мыслящий); Мефистофель (провокация к действию). Договор.

Круг II. Ночной полет Фауста и Мефистофеля, самоутверждение Фауста.

Круг III. Томление Фауста, появление на авансцене Маргариты (Любовь).

Круг IV. Приключения Фауста и Мефистофеля, полет на Брокен.

Круг V. Фауст (осуждение), гибель Маргариты.

Круг VI. Хорал: Фауст-философ, Лист-аббат. Аллегории любви, космоса.

Круг VII. Комедия власти, скерцо-гротеск (фугато).

Круг VIII. Борьба со стихией наводнения.

Круг IX. Апофеоз и гибель Фауста.

Круг X. Эпилог — инобытие.

Помимо того, существует ещё одна деталь, которая сразу обращает на себя внимание: работа над сонатой си минор была закончена в 1853 году, однако ей предшествовал острейший творческий кризис Листа, и, хотя сама соната была закончена позже, можно предположить, что на неё наложился отпечаток этого кризиса. Мы имеем в виду события 1848 года, когда Лист, разочарованный неприятием как своей концертной деятельности в Веймаре, так и деятельности постановщика, углубился в себя, осознал необходимость переоценки жизненных ценностей и, вскоре, направил все свои силы на сочинение музыки. В итоге период его работы в Веймаре, начавшийся с кризиса 1848 года, завершился созданием множества гениальных произведений: фортепианных концертов и рапсодий, этюдов и романсов, симфонических поэм и, конечно же, сонаты си минор.

Достаточно вспомнить первые слова, сказанные самим Фаустом, как только он появился на сцене, чтобы убедиться в обоснованности нашего предположения:

Я богословьем овладел,

Над философией корпел,

Юриспруденцию долбил

И медицину изучил.

Однако я при этом всём

Был и остался дураком (…) [3, с. 49]

Герой в отчаянии — представлявшаяся ему великой, цель его жизни (объять все возможное книжное и эмпирическое знание) оказалась иллюзорной, обнаружила существенную неполноту. Очень точно описал подобное этому душевное состояние Е.А. Торчинов: «Мы стремимся к чему-то, возможно, посвятив этому всю свою жизнь. И вот мы достигаем цели. Но нас ждёт горькое разочарование: плод оказался не столь сладким, как нам представлялось, а жизнь утрачивает смысл, потому что цель достигнута и более стремиться не к чему» [4, с. 28]. Те же настроения владели и Ференцом Листом, когда он приступал к работе над сонатой.

Таким образом, соната си минор — это автопортрет Листа, рассказанная в звуках автобиография композитора, идентифицировавшего себя с Фаустом. Этот замысел уникален, по крайней мере для музыки XIX века. Впрочем, существует ещё один замечательный пример такого, так сказать, «родства». Мы имеем в виду роман Э.Т.А. Гофмана «Житейские воззрения Кота Мурра вкупе с фрагментами биографии капельмейстера Иоганнеса Крейслера» и фортепианный цикл Роберта Шумана «Крейслериана». Здесь мы также обнаруживаем сходство духа романтической литературы и музыки; некоторые сюжетные коллизии словно прожиты самим композитором и передают в самом полном и подлинном виде его собственный внутренний мир, уже затронутый душевной болезнью — его состояния любви и отчаяния, восторга и депрессии, нежности и сарказма.

По аналогии с названием романа Гофмана и «Крейслерианой» Шумана, сонату Листа си минор можно было бы назвать так: «Дерзания доктора Иоганна Фауста вкупе с фрагментами биографии композитора Ференца Листа». Однако сам Лист никогда бы так не поступил: он не был настолько самовлюблён и нескромен, чтобы указать в названии произведения черты собственного облика, как это делал Рихард Штраус в «Symphonia domestica». «Не понимаю, почему бы мне не написать симфонии о самом себе. Я нахожу себя не менее интересным, чем Наполеон или Александр», — писал Штраус.

Нам осталось, пожалуй, сказать несколько слов о том, что послужило строительным материалом сонаты си минор. Мы уже отмечали, что длительность сонаты составляет полчаса, и в понятиях музыкального времени она эквивалентна роману или трагедии, но тем парадоксальнее кажется тот факт, что в основе сонаты лежат всего несколько исходных мотивов — тем самым Лист продемонстрировал поистине безграничные возможности широко применяемого им принципа монотематизма. Становится очевидным, что подобный способ употребления мотивов обнаруживает их смысловую многозначность — ведь они приобретают конкретное значение во многом в зависимости от контекста ситуации, в которой они употребляются. В этом можно увидеть ещё одно подтверждение органической связи артистической и композиторской сторон дарования Листа. В его музыке характер, способ, манера произнесения каждого из мотивов (а, значит, и используемые при этом средства артикуляции, фразировки, динамики, акцентуации, агогики) — оказываются обусловленными прежде всего конкретным образно-поэтическим содержанием, программой. Обнаруживается, что вышеперечисленные средства выразительности, которые в рамках традиционного музыкознания относятся к разряду «вторичных», оказываются не менее важными для интерпретации музыки, чем такие «первородные» средства, как мелодия, гармония и ритмика.

Список литературы:

1. Мильштейн Я. Комментарии к изд. // Лист Ф. Соч. для фортепиано. — М. — 1960. — т. 1. — 615 с.
2. Briefwechsel zwischen Wagner und Liszt. Bd. 2. — Leipzig. — 1919. — 98 s.
3. Гёте И. Фауст. — 1969. — 678 с.
4. Торчинов Е. Введение в буддизм. — СПб.: Амфора, — 2015. — 214 с.