АВАНГАРДИЗМ МАЛЕВИЧА И ПРАВОСЛАВНОЕ ИСКУССТВО

В настоящее время интерес и к русскому авангарду, и к православному искусству в нашей стране все более и более возрастает. Многие исследователи отмечают, что этим двум направлениям присуще много общего, например, кажущаяся примитивность. Подобные взгляды высказываются и по поводу творчества Казимира Севериновича Малевича (1879-1935). Однако будучи во многом зеркалом своего времени, он создает знаменитый «Черный квадрат», который некоторые православные богословы и прошлого, и настоящего воспринимают как антихристианский выпад против православия, как черную пустоту, дыру, смерть. Хотя, как известно, у «Черного квадрата» нет параллельных сторон, а поэтому он не совсем квадрат. Черный же его цвет – всего лишь итог смешения разнообразных красок, при котором черная краска отсутствует.

И в этом, полагают сторонники авангардиста, проявляется отнюдь «не небрежность автора, а принципиальная позиция, стремление создать динамическую, подвижную форму» [2]. что собственно и позволяет воспринимать черный квадрат в образе разноцветного куба. Но поскольку черный цвет поглощает все остальные цвета, рассмотреть разноцветный куб дано далеко не каждому. Написав свою всемирно известную картину, К.С. Малевич, стремясь ее объяснить, долго вглядывался в нее. «Я ничего не изобрел, – пишет он, – я только лишь ощутил в себе ночь и в ней увидел новое, которое я назвал супрематизмом. Это выразилось в черной плоскости, образовавшей квадрат, а потом круг. В них я увидел новый цветной мир» [4. с. 34]. При этом он находит в «Черном квадрате» то, что верующие видели в Боге.

Отнюдь не случайно, что на выставке в 1915 году этот «зародыш всех возможностей» был расположен в «красном углу» выставки – на том самом месте, где в домах православных верующих обычно вывешиваются иконы. А потому отзыв художественного критика А.Н. Бенуа понятен и логичен. По его мнению, «Черный квадрат», несомненно, напоминает икону. Сам Малевич, обращаясь к российскому историку культуры М.О. Гершензону, напишет позже, что его «квадрат сделался живым, дающим новый мир совершенства…это не живопись, это что-то другое. Мне пришло в голову, – утверждает он, – что если человечество нарисовало образ Божества по образу своему, то, может быть, квадрат черный есть образ Бога как существа его совершенства в новом пути сегодняшнего начала» [5. с. 438-439].

Но если Бог – совершенство, то религия, по Малевичу, – различные способы Его поиска. Человек в своем совершенстве и есть Бог, заключает он, а потому и ищет Его в себе. Но Бог русского авангарда существенно отличается от христианского Бога. К.С. Малевич, по заявлению кандидата философских наук, члена Союза художников России В.С. Куткового, «манифестирует «Черным квадратом» уничтожение старого мира и провозглашает воцарение…зачаток новой жизни» [3]. При этом художника явно возмущают изображения, как он выражается, нарумяненного и напудренного Христа в православных ажурных храмах. Ибо все это очень далеко от его супрематизма. А поэтому он очистить православную церковь от грима, который препятствует человеку понять самого себя.

К.С. Малевич убежден, что путь к творчеству, преобразованию, перевоплощению следует искать в глубине человека. Не случайно, что ему, весьма далекому от ортодоксального христианства, так близко изречение Иисуса Христа: «царство небесное внутри нас есть». Для создателя «Черного квадрата» главное в творчестве – построить новое не от мира сего, не имеющее формы существующего. Через подобное иконоборчество он, в отличие от православных иконописцев, фактически приходит к отрицанию возможности выразить Бога в каком-либо более или менее конкретном образе. «Если в традиционной иконе главное изображение лика, – подчеркивает В.В. Бычков, – то Малевич сознательно акцентирует внимание на безликости супрематических изображений…» [1].

Двигаясь от художественной практики, авангардисты нередко отрицают предметное искусство. Стремясь расчленить форму, докопаться до сути, они творят искусство беспредметного творчества. Неудивительно, по убеждению К.С. Малевича, «искусство должно не воспроизводить реальность, не показывать «морду жизни» и жонглировать предметами, но создавать» [6. с. 285]. Именно в этой связи знаком нового мира, позволяющим отказаться от существующих форм, и предстает «Черный квадрат». Малевич не хочет копировать сотворенное Богом, он стремится стать создателем новых форм и знаков, черпая их из самого себя. У него живопись обособленна от внешней жизни, она уже не ее слепок, она сама жизнь. Поэтому он весьма отрицательно относится к традиционному православному искусству, которое, по его мнению, утратило свою былую актуальность.

Вместе с тем, К.С. Малевич ощущает в искусстве и нематериальные силы и энергии, направляющие его кисть. Он осмысливает религию как высшую неутилитарную ступень земного бытия, приближающей человека к Богу. «Категории художества стоят первой ступенью после религии... Отсюда рассматриваю религию как высшую степень легкости, [как] состояние, вне материи существующее, – убеждает он, – где материя исчезает в духе, душе, образе. Это последнее… перед беспредметностью» [7. с. 263]. Однако искусство хотя и несколько ниже религии, но вместе с тем оно в чем-то практически равно с ней, ибо «о-художествить – все равно что о-Божествить, о-красить, о-святить». По Малевичу, Бог выражает собой красоту, а поэтому Религия, как и Искусство, неизбежно на ней основываются.

Думается, что эволюция отношения творцов русского авангарда к религиозным сюжетам отнюдь не случайно завершается «Черным квадратом» К.С. Малевича – творением безликим, апофатическом. Он создает новую, до настоящего времени многих поражающую супрематическую картину, которая, соответствуя настроениям и потребностям новой России, выражала собой коренной, революционный перелом ее бытия. Православные же богословы, часто выступая против авангардистского творчества, нередко усматривали в нем кощунство, глумление и обезображивание. И нельзя не согласиться с доктором философских наук, старшим преподавателем МГУ Н.Н. Ростовой, что живопись творцов русского авангарда, в первую очередь «живопись Малевича, – не икона. Ибо икона являет собой взгляд Бога на мир. Живопись Малевича – это взгляд художника на мир в его подлинности» [6. С 289].

Важно отметить, что в своем творчестве (и особенно наглядно это проявляется при создании картин на религиозные сюжеты) творцы русского авангарда часто обращаются к Библии, в которой утверждается, что Бог – единственный Творец мира – творил мир «из ничего». Стало быть, и настоящее искусство, провозглашали они, создавая свой новый мир, должно создавать его аналогичным образом. Неудивительно, что «эстетика авангарда – это радикальная эстетика, которая, – по справедливому замечанию культуролога и искусствоведа И.К. Языковой, – по своей задаче «божественна» потому, что должна создать нечто совершенно новое» [8].

В отличие от наполненной сакральным содержанием иконы десакрализованная авангардистская картина, характеризуется в первую очередь революционной направленностью, ориентацией в будущее. В этой связи творцы русского авангарда часто осуществляют свои художественные проекты в соответствии с научными достижениями, научно-техническим прогрессом и распространяемым ими позитивистски-материалистическим миропониманием. Икона же в конечном итоге, так или иначе, воплощает преимущественно вневременное состояние бытия, наиболее полно раскрывающееся в мире сверхъестественном, а не естественном. А поэтому она главным образом и стремится передать вечность, представление о вечности.

И если творения русских авангардистов всегда отличаются индивидуализированным художественным выражением, то икона в той или иной мере анонимна, т.к. в иконописи личное авторство принципиального значения не имеет. «Отсюда, – приходят к выводу современные исследователи, – и полное неприятие авангардом принципа каноничности, как выражающего соборный, а не индивидуальный опыт» [1]. Понятно, что все это формировало различные оценки отображения религиозных сюжетов в русском авангарде и в православном искусстве.

Список литературы:

1. Бычков В.В. Икона и русский авангард нач. ХХ века. [Электронный ресурс]. URL: http://www.gumer.info/bibliotek_Buks/Culture/Buchkov/_Ikona.php (дата обращения 18.12. 2017).
2. В чем смысл этого загадочного «Черного квадрата» Малевича. [Электронный ресурс]. URL: http://russiahousenews.info/art-story/smisl-zagadka-chernogo-kvadrata-malevicha (дата обращения 28.11. 2017).
3. Кутковой В.С. Икона и авангард: место встречи – Россия, время – Серебряный век [Электронный ресурс]. URL: ruskline.ru/monitoring_smi /2009/06/11/ (дата обращения 22.12 2017).
4. Малевич К.С. Супрематизм // Малевич К.С. Собр. соч.: В 5т. Т.2. – М.: Галея,1998. – С.33-35.
5. Малевич К.С. Черный квадрат. – СПб.: Азбука-классика, 2003. – 576 с.
6. Ростова Н.Н. Философский смысл «Черного квадрата» Малевича // Философия хозяйства. – 2017. – №4. – С. 280-290.
7. Сарабьянов Д., Шатских А. Казимир Малевич. Живопись. Теория. – М.: Искусство, 1993. – 414 с.
8. Языкова И.К. Статья. Русский авангард: все, что нужно знать. [Электронный ресурс]. URL: http://www.bogoslov.ru/text/5498869/index.html (дата обращения 22.12.2017).