СОЦИАЛЬНО-ПОЛИТИЧЕСКАЯ ОБСТАНОВКА В НОВГОРОДЕ В ПЕРВОЙ ТРЕТИ XI В

В начале XII века изменяется внутренняя и внешнеполитическая обстановка в русских землях. Мы наблюдаем усиление, так называемого «сепаратизма». Княжеские распри подрывают авторитет и обороноспособность Киева, как центра. Во внешнеполитической конъектуре перемены были связанны с началом Эпохи Крестовых походов. Киев утратил свою роль посредника в торговых отношениях между Европой и странами Востока, что не могло не отразиться на его благосостоянии. Плюс ко всему, нашествие кочевников (половцев) существенно затруднило торговлю по пути из Киева в Царьград, и далее крымские города.

Киев утрачивал значение государственного центра.

Положение дел в Новгороде было заметно лучше. Последний все сильнее проявлял особенности в области политического устройства и своей внешней политики. Все вышеописанные факторы во многом сыграли положительную роль в развитии Новгородской земли. Так, смещение европейских торговых путей способствовало развитию торговли Новгорода с бассейном Волги. По замечанию Н.И. Костомарова, «удельно-вечевое начало проникало в жизнь и других земель; только в Новгороде оно проявилось осязательнее» [3, c. 53]. И действительно, наиболее завершенную форму «федеративного начала» мы можем наблюдать только на примере Новгородской земли. Однако, до 30-х гг. XII века в социально-политическая обстановка в Новгороде была устойчивой.

Наиболее значительным, если рассматривать вопрос в аспекте социально-политической борьбы, оказался 1136 год. События этого периода являются предметом научных дискуссий историков в течение нескольких столетий. Краткость и недостаточность источников (летописных данных) дает множество поводов для споров, а также предполагает широкую вариативность в построении гипотез.

Мартышин говорит о том, что сразу после смерти Владимира Мономаха произошел решающий перелом в новгородской борьбе, предпосылки которого, однако, прослеживаются в предшествующих событиях.

В крайне неспокойной обстановке в 1125 году в Киеве умирает Владимир. Его сменяет Мстислав. Еще ранее, в 1117 году, Мстислав, бывший в то время новгородским князем, 17 марта уехал из Новгорода и отправился к отцу в Киев, который вероятно, чувствовал скорую смерть. В Никоновской летописи записано: «Выведе Владимеръ Манамахъ сына своего Мстислава Новаграда и посади его въ Белеграде, а въ Новеграде седе Всеволодъ Мстиславичь» [7, т. 7, кн. 3, с. 24—33].

Летописец ясно дает понять: перевод состоялся по воле киевского князя, а никак не новгородцев. На этот же факт, но со ссылкой на Ипатьевскую летопись, указывает И.Я. Фроянов, и расценивает это как «ущемление самостоятельности новгородской общины» [11, c. 153].

Он делает вывод, что именно при «Всеволоде вновь усилилось сепаратистское движение» [11, c. 154], приведшее, в конечном итоге, к образованию «Новгородской вечевой республики» [11, c. 154]. Как бы то ни было, смена князей прошла мирно. Но почему новгородцы, которые в 1102 настаивали на своем праве не отпускать своего князя по требованию князя киевского, в 1117 году ничего не имели против? По мнению В.Л. Янина в тот момент интересы новгородцев просто совпали с интересами Мстислава: первые желали видеть своим князем Всеволода Мстиславича, а второй, в свою очередь претендовал на великое княжение. Согласно летописи Мстислав посадил сына Всеволода на новгородском столе, вместо себя, чего собственно желали новгородцы. Далее описываются любопытные события. Летопись сообщает о «посажении» в Святой Софии. Более того, упоминается знамение. В качестве последнего выступают небывало сильные раскаты грома. Интересно то, что – указан не только день, но и точное время знамения: 14 мая десять часов вечера. За ним последовало еще и лунное затмение. На этом, вроде бы, все затихает, если не считать смерти посадника Добрыни 6 декабря. Но запись за следующий, 1118 год начинается с сообщения о смерти сменившего его посадника Дмитра Завидича 9 июля и добавляется: «посадницявъ 7 месяць одину» [6]. Мстислав и Владимир тем же летом вызвали в Киев новгородских бояр «и заводи я къ честному хресту» [6]. Какую-то часть бояр они отпустили домой, остальных же оставили в заточении, в связи с разбирательством о грабеже Даньслава и Наздрьчи. Гнев также пал на некоего «сочьскаго Ставра» [6]. По мнению Н.И. Костомарова, это не кто иной, как Ставр Годинович русских былин. Хотя подобное предположение кажется весьма спорным.

Надо заметить, что такая практика – приведения к кресту, не являлась редкостью. Все перечисленные действия: вызов бояр в Киев, взятие их под стражу, принуждение к клятве, говорит нам вот о чем. Во-первых, подобная клятва выступала абсолютной гарантией выполнения обязательств; важно, что клятва осуществлялась в устном формате, что говорит мировоззренческой картине (роли религиозных представлений) и морали того времени. Возможно, «некоторых» заточили просто потому, что они отказались выполнить сам обряд крестоцелования. Хотя для взятия под стражу было достаточно и обвинения в грабеже людей, находившихся под защитой киевского князя. Во-вторых, бояре являлись такой социально значимой группой, посредством которой возможно было повлиять, оказать давление на все сообщество, выходцами из которого они являлись. То есть они имели неофициальную, но при этом, реальную (близкую к абсолютной) власть, в отличие от князя. Иначе теряется всякий смысл вышеописанного.

В то же время сам факт того, что князь мог призывать новгородских бояр к себе, а затем судить их, а они, в свою очередь, являлись к нему, не смотря на возможное наказание, говорит либо о некоем особом праве князя (не только в виде закона!), либо о невозможности бояр отказать, с учетом имеющихся у великого князя рычагов давления. Например, в данном случае, это мог быть полный официальный разрыв отношений с киевским князем и, как результат, затруднения в торговле с Византией (переводя на современный язык «экономические санкции»). Что несомненно было бы ощутимым ударом по экономическому благополучию и стабильности Новгородской земли.

Но в чем же причина вмешательства киевского князя? Очевидно, грабеж Даньслава и Ноздрьчи задел его интересы. Но, в таком случае, – каким образом? Н.М. Карамзин, отвечая на этот вопрос писал: «Беспокойные новгородцы мятежными поступками заслужили гнев Мономаха» [2, т.2, гл.7]. Другими словами, после ухода Мстислава, по мнению И.Я. Фроянова, темп социально-политической процессов в жизни Новгорода несколько ускорился, а власть князя, последовательно ослабла. И эти выводы кажутся весьма убедительными. Судя по тому, что Киевский князь вступился за Даньслава и Ноздрьчу, можно сделать вывод о том, что они были «лобистами» политики Киева. Совершенно верно охарактеризовали сложившуюся к началу 1118 г. ситуацию словом «смятение» Н.И. Костомаров и С.М. Соловьев. Любая смена власти зачастую приводит к нестабильности на первом этапе. Кроме того, представляется справедливым мнение О.В. Мартышина, считающего боярство «носителем сепаратистских настроений».

Относительно термина «грабеж» также не все однозначно. Дело в том, что кроме известного нам, это слово в те времена имело еще одно значение. Еще Соловьев писал, что грабеж мог происходить иногда «вследствие судного приговора» [9, т 2., гл.1], т.е. это бы сейчас назвали, «конфискацией» по решению суда. М. Н. Тихомиров также допускает именно такой ход событий: «Само слово «грабеж», возможно, указывает на судебную расправу с Даньславом, совершенную по вечевому постановлению» [10]. Допускает такой ход событий и И.Я. Фроянов. И этот факт стоит учитывать, неоднозначность многих терминов в истории известная проблема в интерпретации источников. В таких случаях не стоит делать поспешных выводов.

Настало время вернуться к еще одному интересному термину – слову «одину». Напомним, что в сообщении о смерти посадника Дмитра Завидича, летописец добавляет: «посадницявъ 7 месяць одину» [6]. Здесь представляется обоснованной версия В.Л. Янина, согласно которой, текст следует понимать буквально. То есть посадник действительно управлял в течение 7 месяцев, один. В свою очередь, это дает еще одно уточнение к пониманию вызова новгородских бояр в Киев. В качестве доказательств своей версии В.Л. Янин приводит известие летописи под 1197г., где говорится о том, что «прииде от Чернигова к Новугороду князь Ярополк Ярославиць…; и сидевши ему одину 6 месяць, из Новагорода» [6]. Из других источников известно, что в то время посадник Мирошка находился в заточении у Всеволода Юрьевича, и Ярополк действительно правил 6 месяцев один.

В 1125 г. Мстислав принимает великое княжение в Киеве. И следом идет сообщение: «Въ то же лето посадиша на столе Всеволода новгородци» [6]. Ранее мы упоминали о том, что Всеволод уже был посажен на этот стол в 1117 г., когда его отец Мстислав Владимирович был отозван из Новгорода Владимиром Мономахом. Каких-либо летописных сведений о том, что Всеволод до 1125 года лишался новгородского стола, не существует. Между тем, Янин находит причину повторного провозглашения Всеволода новгородским князем, сопоставив данные других источников.

19 мая 1125 года умер отец Мстислава Владимир Мономах и его место занимает Мстислав. В связи с этим событием летопись рассказывает: «Ходи Всеволодъ къ отцю Кыеву, и приде опять Новугороду на столъ месяца февраля в 28» [6]. Видимо, речь идет о поездке с целью участвовать в похоронах и поздравить отца с киевским столом. Однако летом 1999 года в Новгороде была найдена свинцовая печать с надписью «Спаси, Господи, князя Ивора Всеволодовича», принадлежавшая сыну Всеволода, Иоанну. Раз на печати он титулован князем, вероятно, уходя в 1125 году в Киев, Всеволод оставил его в Новгороде вместо себя князем, по примеру своего отца (в 1117 г.). Из этого следует, что перемена в новгородском княжении в 1125 году все же была, и новое утверждение Всеволода в феврале 1126 году выглядит логичным.

О.В. Мартышин же считает, что возможно после смерти Мономаха новгородцы сочли нужным как бы переутвердить своего князя, подчеркнув решающую роль города в занятии княжеского стола. По сути, это означало бы замену процедуры назначения на процедуру избрания. Однако эта версия, никак не подтверждается Новгородской летописью или иными источниками.

В свое время С.М. Соловьев говорил о том, что с Всеволода, вероятно, взяли клятву не покидать Новгород, и вторичное утверждение в титуле, связанно с тем, что получивший стол в Киеве Мстислав мог перевести сына поближе к себе, как это сделал Владимир.

В следующем, 1126 г летописец говорит о том, что «въдаша посадницъство Мирославу Гюрятиновицю» [6]. Это сообщение также вызывает различные оценки. С.М. Соловьев говорил о том, что «летописец не упоминает о смерти прежнего посадника»; таким образом, к кому относится выражение «въдаша посадничество» – сказать трудно. Рожков соглашается, что посадник Мирослав был избран на вече, а выборность посадника естественно ограничивала власть князя. Однако исследователь замечает, и это важно, что летопись говорит о выборе Мирослава 1126 г., как о явлении обычном, а не выдающемся. М.Н. Тихомиров, говоря об этих событиях, объявил о свободном выборе князей с 1125 г. и посадников с 1126 г. В.Л. Янин же не поддерживает тезис о выборности посадников с 1126 г. По его мнению, факто того, что посадники до 1126 назначались князем, является только предположением. При этом он справедливо указывает, что согласно сфрагистическим материалам, нет принципиальной разницы между посадниками 1117-1119 и посадниками более позднего времени. Все это, скорее всего, следует трактовать в пользу гипотезы о том, что процедура избрания посадников не была новшеством на момент 1125-1126 гг. Мартышин О.В., пишет о том, что выборность посадника не была введена одномоментно, а скорее постепенно утверждалась в борьбе с киевскими князьям. Борьба же, началась не в 1126 году, а значительно раньше, но, к сожалению исследователей, не получила четкого отражения в доступных на сегодняшний день источниках. Таким образом, после смерти Мономаха очевидны попытки расширить и укрепить действие «республиканских институтов» (эту терминологическую формулу мы используем с большими оговорками, поэтому заключили ее в кавычки, чтобы не смущать читателей), однако проводить резкую грань представляется преждевременным.

Список литературы:

1. Греков Б.Д. Киевская Русь. М., 1953.
2. Карамзин Н.М. История государства Российского в 12-ти томах. Под ред. А.М. Сахарова. М., 1989.
3. Костомаров Н. И. Русская республика (Севернорусские народоправства во времена удельно-вечевого уклада. История Новгорода, Пскова и Вятки). - М., Смоленск, 1994.
4. Лихачев Д.С. Новгород Великий. Л., 1945.
5. Мартышин О.В. Вольный Новгород. М., 1992.
6. Новгородская Первая летопись старшего и младшего изводов. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1950.
7. Полное собрание русских летописей, т. 9-13, М., 1965.
8. Рожков Н.А. Русская история в сравнительно-историческом освещении. СПб., 1923.
9. Соловьев С.М. История России с древнейших времен. М., 1960.
10. Тихомиров М.Н. Крестьянские и городские восстания на Руси XI-XIII вв. М., 1955.
11. Фроянов И.Я. Мятежный Новгород. СПб., 1992.
12. Янин В.Л. Новгородские посадники. М., 1962.
13. Янин В.Л. У истоков новгородской государственности. Великий Новгород, 2001.