ФЕНОМЕН  СОЦИАЛЬНОГО  ПРЕВРАЩЕНИЯ

Каменева  Ксения  Владимировна

студент  4  курса,  кафедра  философии  СФУ,  РФ,  г.  Красноярск

E-mail:  kseniasanti@mail.ru

Демина  Нина  Александровна

научный  руководитель,  канд.  филос.  наук,  доцент  СФУ,  РФ,  г.  Красноярск

В  нынешний  век,  преодолев  огромный  пласт  исторического  развития,  человек  все  так  же  продолжает  продвигаться  к  осмыслению  своей  бытийственной  роли.  Современная  жизнь  ставит  человека  в  такие  ситуации,  когда  ему  приходится  постоянно,  иногда  даже  несколько  раз  в  день,  менять  свой  облик  и  свое  поведение  в  стремительно  меняющихся  условиях  социальной  жизни.  В  течение  одного  и  того  же  дня  человеку  приходится  играть  множество  постоянно  сменяющих  друг  друга  ролей,  и  это  составляет  неотъемлемую  часть  человеческого  существования.  Социальный  мир  предстает  как  совокупность  социальных  образов  и  становится  все  труднее  отличить  маску  от  своего  лица,  неизбежно  включенного  в  огромный  механизм  системы  представлений.

Однако  стоит  задуматься,  почему  такое  «умножение  личности»  воспринимается  как  ее  существенная,  определяющая  характеристика,  заложенная  в  человеке,  казалось  бы,  от  рождения?  Если  обратиться  к  исторической  традиции,  можно  выяснить,  что  тенденция  к  «удвоению»  носит  древние,  племенные,  архитипические  корни,  благодаря  которым  поддерживалась  тесная  связь  с  окружающей  реальностью  и  регулировались  межличностные  отношения.

Способность  человека  к  превращениям,  способную  как  подчинить  человека,  так  и  наделить  его  властью,  едва  ли  можно  считать  в  полной  мере  осознаваемой  им.  И  это  одна  из  величайших  загадок:  каждый  обладает  этой  способностью,  каждый  ее  применяет,  каждый  считает  это  совершенно  естественным,  но  лишь  немногие  отдают  себе  отчет  в  том,  какую  огромную  часть  их  существа  она  составляет.  Определить  сущность  превращения  необычайно  трудно  и  подходить  к  этому  нужно  с  разных  сторон.

В  книге  о  фольклоре  бушменов  «Легенды  и  сказки  бушменов»  есть  раздел  о  предчувствиях  бушменов.  Речь  идет  о  предчувствиях,  которые  знаменуют  собой  зачаточную  форму  превращения.  Бушмены  издалека  чувствуют  приближение  человека,  которого  не  могут  еще  ни  слышать,  ни  видеть.  Они  чувствуют  также  приближение  животного  и  могут  показать  на  своем  теле  знаки,  благодаря  которым  об  этом  узнают.  Здесь  уместно  упомянуть  пример,  который  использует  исследователь  Э.  Канетти  в  своем  труде  «Превращение»:  «Один  человек  сказал  детям,  чтобы  они  ждали  дедушку:  «Смотрите  внимательно,  мне  кажется,  он  близко.  Ибо  я  чувствую  место  старой  раны  на  его  теле»  [1,  с.  483].

Из  данного  высказывания  видно,  как  важны  для  бушменов  эти  предчувствия  или  предвосхищения.  Способность  быть  в  разное  время  то  одним,  то  другим  и  потом  снова  самим  собой  —  факт  огромного  значения,  который  мы  имеем  возможность  наблюдать  и  в  нашей  современной  реальности.

Последовательность  превращений  определяется  внешними  поводами,  но  каждое  из  них  является  чистым  превращением:  каждое  существо,  ощущаемое  бушменом,  остается  тем,  что  оно  есть.  Превращения  отделены  друг  от  друга,  иначе  они  не  имели  бы  смысла.  Собственная  самотождественность,  от  которой  бушмен  может  отказаться,  сохраняется  в  превращениях.

Превращение  как  таковое  неизбежно  проходит  2  стадии,  такие  как  подражание  и  притворство,  но  наиболее  важен  конечный  продукт  превращения  —  фигура  или  маска,  который  является  осознанным,  рационализированным  актом,  включенным  в  контекст  социального  взаимодействия.  Дальнейшее  превращение  не  допускается,  фигура  ограничена  и  ясна  во  всех  своих  чертах.  Она  не  природна,  а  является  созданием  человека  [1,  с.  490].  Она  есть  спасение  из  бесконечного  потока  превращений.  Маска,  благодаря  своей  неподвижности,  отличается  от  остальных  конечных  состояний  превращения,  как  противоположность  постоянной  мимической  игре,  в  которой  в  целом  и  проявляется  постоянная  готовность  человека  к  превращениям.  Как  утверждал  Канетти,  глубинной  причиной  такого  отношения  является  требование  постоянной  автономии  человека  [1,  с.  492],  никому  не  разрешено  проникать  в  другого,  и  этот  другой  не  позволяет  того  же  самого  самому  себе.  Человек  должен  иметь  силу  быть  сам  по  себе  и  быть  тождественным  себе.

Маска  является  застывшим,  конечным  выражением  всей  многочисленной  череды  превращений,  она  всегда  ясна,  неизменна  и  выражает  нечто  четко  определенное.  Правда,  стоит  заметить,  что  под  одной  маской  может  быть  скрыта  другая,  которая,  тем  не  менее,  так  же  является  конечным  состоянием.  Подобная  «двойственность»  и  определяет  множество  ролей,  которые  индивид  играет  в  социуме.

Понятие  маски  в  современной  мысли  оценивается  как  симулякр,  фальшивка,  вымышленное  идеальное  «Я»,  и  в  связи  с  этим  возникает  вопрос,  что  же  заставляет  человека  примерять  на  себя  такую  «обманку»?  Ответ  прост  и  заключается  в  самом  генезисе  маски:  исторически  маска  была  предназначена,  чтобы  установить  границу  между  собой  и  тем,  на  кого  направлено  взаимодействие,  чтобы  защитить  свое  истинное  «Я»,  ее  главное  действие  —  в  сокрытии  тайного.  Данная  направленность  актуальна  и  по  сей  день.

Если  говорить  в  целом,  феномен  превращения  является  имманентной  характеристикой  человеческого  бытия.  В  разных  формах  оно  всегда  сопровождает  человека,  будь  то  ритуальная  маска  или  образное  лицо,  как  символ  индивидуального  бытия.  Превращение  является  важнейшим  из  этапов  социализации  и  приобщения  к  миру  культуры,  к  миру  объективных  норм,  и  именно  это  «означивает»,  представляет  индивида  в  этом  мире.

По  своей  сути  превращение  вырывает  человека  из  привычного,  повседневного  мира,  раздвигает  границы  бытия,  налагая  все  новые  роли,  открывающие  перспективы  для  нового  опыта  и  познания  истинного  мира.

Однако  в  то  же  время,  превращение  позволяет  скрыть  человеку  свое  истинное  Я,  защитить  его.  Данная  тенденция  берет  свое  начало  еще  в  древних  ритуалах,  когда  человек  надевал  маску,  представляющую  собой  высшее  проявление,  чтобы  скрыть  свое  несовершенство,  подверженное  изменениям  человеческое  лицо,  и  взамен  приобрести  свое  истинное  лицо  в  результате  такого  «сакрального  действия»,  как  бы  наделяющего  человека  «ликом  Бога».

Стоит  отметить,  что  с  каждым  новым  превращением,  человек  приобретает  опыт  относительно  ранее  неизведанной  формы  бытия.  Таким  образом,  превращение  может  не  только  формировать  или  скрывать  истинное  Я  человека,  но  и  «размывать»  его,  делать  многогранным,  формируя  вокруг  него  особое  социальное  пространство,  в  котором  он  взаимодействует,  приобретая  новые  социальные  роли.  Ведь  само  бытие  субъекта  всегда  выступает  исполнителем  определенных  социальных  ролей,  существует  и  действует  в  определенном  социальном  образе,  всегда  носит  маску.

Социальная  маска  понимается  как  способ  обозначить,  предъявить  себя  в  социальном  пространстве,  через  нее  субъект  получает  возможность  занять  в  нем  определенные  позиции,  участвовать  в  различных  социальных  практиках.  Она  выступает  принципом  «действования»  субъекта,  сообщает  ему  типичное  для  определенной  ситуации  поведение  и  внешнее  соответствие.  Таким  образом,  она  закрепляет  за  ним  определенное  место  в  социальном  пространстве.

В  ходе  череды  превращений  человек  зачастую  отождествляет  себя  с  исполняемой  ролью,  именно  маска  в  таком  случае  становится  истинным  лицом  субъекта,  определяющим  его,  то  есть  «Я»  и  маска  отождествляются,  формируя  представляемый  образ.  Иными  словами,  в  ходе  превращений,  особенно  благодаря  использованию  маски,  человек  формирует  свое  социальное  и  культурное  лицо,  имея  возможность  выбора.

Важнейшим  является  то,  что  маска  является  и  символом  индивидуального  присутствия  субъекта  в  социальном.  Индивидуальность  возникает  в  ситуации,  когда  субъект  отделяет  себя  от  своих  различных  масок,  но  сформировавшаяся  индивидуальность  нуждается  в  особом,  специфическом  знаке  самопредъявления,  этим  знаком  становится  собственная  маска  индивидуальности.  Она  имеет  своей  целью  помочь  человеку  отличить  себя  от  всех  ролей,  которые  он  играет  в  социуме,  отличить  свое  истинное  бытие  от  «симулякра».  Собственная  маска  дает  возможность  сохранить  личное  пространство  и  индивидуальность,  позволяя  действовать  в  социальном  пространстве  согласно  своей  личной  стратегии.

Человек,  уже  осознавший  свое  отделение  от  массы  социальных  ролей,  способен  использовать  превращение  с  целью  выгоды,  определения  себя  в  социуме.  Маска  становится  для  него  инструментом,  которую  он  сам  осознанно  выбирает,  он  способен  принять  любой  образ,  но  никогда  не  отождествит  себя  с  ним.

Итак,  на  протяжение  всего  исторического  развития  превращение  помогает  субъекту  в  формировании  его  истинного,  индивидуального  Я,  открывая  ему  смысл  и  значение  его  собственного  существования,  зачастую  являясь  тем  пространством,  в  котором  человек  находит  возможность  для  выражения.  Взаимодействуя  с  другими,  подражая,  научаясь  новым  навыкам  и  умениям,  человек  творит  себя,  переосмысливая  свое  положение  в  социальном  пространстве,  он  вносит  в  него  новое  рассмотрение,  формируя  новые  представления,  таким  образом,  он  проявляет  себя  не  просто  как  «машина  копирования»,  а  как  творец,  формируя  свой,  специфический  путь  развития.

Список  литературы:

1. Канетти  Э.  Превращение  //  Проблема  человека  в  западной  философии.  М.:  Прогресс,  1998.  —  С.  483—503.
2. Канетти  Э.  Масса  и  власть  /  Э.  Канетти  М.:  Астрель,  2012.  —  574  с.
3. Кузин  И.  Маски  субъекта:  стратегии  социальной  идентификации  /  И.  Кузин  СПб.:  Издательство  Санкт-Петербургского  университета,  2004.  —  312  с.